Сергей Худиев. Фото: Анна Гальперина, katehon.ru
Всем уже известно о безобразных насмешках над больными людьми, которые себе позволили ведущие «Маяка», и о достаточно жёсткой реакции руководства этой радиостанции — ведущие уволены, месячная зарплата сотрудников перечислена в фонд помощи больным муковисцидозом. О этой ситуации сказано уже достаточно много, но хочется сделать ещё пару замечаний.
Первое из них касается свободы вообще и свободы самовыражения в особенности.
Разные страны практикуют разные подходы к ограничению свободы самовыражения. В США три с половиной местных нациста могут свободно демонстрировать свои взгляды, увешавшись свастиками, и никаких репрессий со стороны государства это не вызовет.
В Европе те же действия будут пресечены полицией и судом, с разной мерой суровости. Почему? Американцы более терпимы к нацизму, чем европейцы? Нет. Оба общества рассматривают нацистские взгляды как неприемлемые и опасные. Разница в том, при помощи каких именно механизмов обеспечивается их нераспостранение.
Полная свобода высказывания в США не означает, что у высказываний, которые общество находит неприемлемыми, не будет неприятных последствий. Она означает, что эти последствия наступят не на уровне преследования со стороны государства, а на уровне отвержения со стороны общества. Карьера человека заканчивается в тот момент, когда он позволяет себе общественно неприемлемое (например, расистское) высказывание. Вы можете говорить все, что угодно — а работодатели могут, послушав, не брать Вас на работу, серьёзные издания — не предоставлять Вам своих страниц и так далее. Нахождение в рамках приличия обеспечивается не давлением со стороны государства, а давлением со стороны общества.
В Европе такое давление со стороны общества тоже существует, но, очевидно, считается недостаточным — например, в Британии Вас могут посадить за то, что Вы скачали на Ваш компьютер экстремистские материалы, скажем, выпущенные Аль-Каидой, даже если никаких реальных террористических действий Вы не предпринимали. Демонстрация расовой ненависти тоже привлечёт внимание закона.
Свободы в смысле «возможности делать оскорбительные и провокационные высказывания без каких-либо неприятных последствий» не существует нигде. Вопрос в том, как именно наступают последствия. Чем более эффективной является негативная общественная реакция, тем меньше нужды в государственном вмешательстве.
В этом отношении надлежаще резкая реакция руководства «Маяка» является шагом к формированию того механизма общественной саморегуляции, который позволяет обойтись без вмешательства закона. Общественность возмутилась — работодатель отреагировал, все поняли, что преступать определённые границы приличия не надо.
Что было бы, если бы руководство «Маяка» стало бы отстаивать «право на свободу самовыражения»? Всем пришлось бы терпеть подобные шутки юмора? Нет. Пришлось бы обращаться к закону и искать у него защиты для соответствующей социальной группы.
Чем более общество готово поддерживать определённый моральный консенсус — некоторые высказывания и действия считаются неприемлемыми — тем меньше необходимости во вмешательстве государства. Те, кто работают на разрушение этого консенсуса и проповедуют свободу провокаций и оскорблений под лозунгом «свободы самовыражения», на самом деле, работают против общественной свободы.
Второе замечание касается юмора. Юмор — обычная часть развлекательных передач, и в самих по себе шутках ничего плохого нет. Уместная, добрая шутка может оживить лекцию или даже проповедь. Проблемы возникают, когда от радиоведущего ожидается поток безудержного веселья по расписанию пару часов в сутки. Это негативно сказывается на качестве юмора — и, вероятно, уволенные сотрудники полагали, что от них ожидается непрестанный хохот, а моральные соображения глубоко вторичны, им платят не за них.
Это — далеко не первый случай (в нашей старне и в других странах), когда радио шутки приобретают оскорбительный характер. Возможно, к юмору стоит относиться как к приправе — его не должно быть слишком много.