1. В школе много насилия
«Школа и вообще вся сфера детства и юности отравлена насилием»
«Я уверена, что в тот же день, когда один школьник пришел в класс с топором, в сотнях школ России кого-то избили, унизили, сказали слова, которые будут причинять боль годами. Ведь на приемах у психологов 50-летние люди плачут, вспоминая, что сказала англичанка в третьем классе.
Когда в системе есть напряжение, в ней могут случаться пробои. Если у ребенка эмоционально нестабильное состояние, оно наложится на какую-нибудь сцену, которую он увидел в кино, — и рванет. Это может случиться с каждым третьим-четвертым ребенком, если его допечь основательно.
Так что важнее думать не о том, как “вычислить” потенциальных агрессоров, а о том, как “не допечь”».
Из интервью ТАСС
2. Случаи травли есть практически в каждой школе
«Я думаю, у нас практически нет школ без буллинга»
«Я думаю, у нас практически нет школ без буллинга. <…> Но это во многих случаях не осознаётся как проблема педагогическими коллективами. Начинаются любимые отговорки: «сейчас такое общество», «сейчас такие семьи», «сейчас такие дети». А пока проблема не присваивается, она не имеет решения. Что можно сделать с «таким обществом»? Не знаю, разве что сесть и плакать. Если это где-то там «в обществе», то это как погода, с этим ничего не сделаешь. Но если рассматривать этот вопрос иначе — как пробел в компетенциях педагогов, то сразу появляются и пути решения».
Из интервью «Правмиру»
3. В школьной травле виноваты взрослые
«Если взрослые делают вид, что ничего не происходит, ребенок привыкает к постыдному молчанию»
«Если говорить про начальную школу, в 80% случаев буллинг инспирирован учителем. Не всегда осознанно, просто ему не нравится конкретный ребенок. Он дает об этом множество сигналов — вербальных и невербальных. Дети в этом возрасте очень лояльны к педагогу, для них взрослый — вождь в стае. Они немедленно подхватывают и начинают травить того, кто «создает проблемы нашей учительнице».
Я знаю случаи, когда просто менялся педагог или до него удавалось донести, что происходит с ребенком. Он начинал (может, тоже неосознанно) давать другие сигналы детям. И все прекращалось буквально за считанные дни».
Из интервью ТАСС
4. Запрет соцсетей — не выход
«Это магическое мышление»
«Сейчас среднестатистический ребенок — более продвинутый юзер, чем среднестатистический родитель. Поэтому в реальности такой контроль невозможен. Гораздо важнее — разговаривать со своим ребенком. Вы не можете сделать так, чтобы он никогда не зашел на порнографический сайт. Но вы можете объяснить, что увиденное там имеет слабое отношение к сексуальной жизни обычных людей. Есть смысл говорить с детьми о том, что в интернете ничего не забывается. Тебе сейчас кажется остроумным выложить свое фото в трусах. А потом ты будешь устраиваться на работу или замуж за английского принца выходить — и кто-то этот снимок “нароет”».
Из интервью ТАСС
5. От буллинга страдает и жертва, и агрессор
«Это опыт предательства себя, совсем не полезный для детской души»
«Было бы неправильно полагать, что от травли страдает только жертва — от нее страдают все участники. Этот опыт не проходит бесследно ни для кого.
Это развращающий опыт для тех, кто травит, это очень болезненный опыт для свидетелей травли, им стыдно, они чувствуют себя плохими людьми, а вслух смеются, потому что боятся сами оказаться мишенью. Это опыт предательства себя, совсем не полезный для детской души.
Поэтому травля должна восприниматься как общая болезнь, как то, с чем никто не собирается соглашаться».
Из интервью «Правмиру»