«А я его простил»
Протоиерей Феодор Бородин
Когда мы открыли храм в 1992 году, у нас появился прихожанин – крупный бизнесмен, который через некоторое время столкнулся с тем, что его друг юности забрал у него обманным путем практически все активы. Оставив нашего прихожанина со всеми долгами, проблемами, которые исходили, в том числе, от бандитов и от следственных органов. Ему пришлось и скрываться, и продать почти все, что у него было. Жил тогда он очень скудно.
Через год самых тяжелых испытаний я с ним разговаривал. Ситуация тогда стала чуть-чуть выравниваться. «А я его простил», – сказал мне этот человек про своего бывшего друга, который поставил под удар не только его благополучие, но и жизнь. Я был искренне удивлен. Тогда, в 1990-е в среде бизнесменов не принято было прощать.
А наш герой был обижен несправедливо. Но он простил и тем более не собирался никак мстить, хотя знал местонахождение сбежавшего «друга». Не стал с него что-то требовать. Потом, через несколько лет встретился с ним случайно на каком-то мероприятии и – ничего не сказал…
Я очень обрадовался, потому что с таким редко сталкиваешься. А бизнесмен свое поведение объяснил очень просто, без всякого пафоса: «Ну, я же открываю Евангелие, там написано прощать».
Господь благословил этого человека, у него постепенно ситуация нормализовалась, дела выровнялись. Хотя такого уровня благосостояния, которое у него было, уже не смог достичь. Но, думаю, приобрел он намного больше.
Гефсиманский сад
А я его простил
Когда арестовывали владыку Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского, в канцелярию явился и протоиерей Александр Веденский, чтобы забрать документацию и начать управлять епархией. По привычке он склонил руки под благословение. А митрополит сказал ему: «Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду».
Это можно воспринять как шутку, а на самом деле это не шутка. Это свидетельство того, что митрополит живет в духовном пространстве Евангелия и все события осмысливает через его призму и пытается хоть как-то достучаться, напомнить отцу Александру о том, куда движется его душа.
У преддверия могилы
Есть много известных людей, которые в тяжелую минуту испытаний обращаются именно к Страстным Евангелиям. И осмысливают свои страдания через страдания Господа и Матери Божией.
Один из самых ярких для меня примеров – это опубликованный уже в годы перестройки «Реквием» Анны Ахматовой. Там есть главка «Распятие» и четверостишие:
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Четыре строчки – два образа человеческого горя: крик, слезы и – окаменение боли.
Написано они в 1940 году, когда она уже знала, что такое трюмные очереди, когда дорогих людей не было рядом: «муж в могиле, сын в тюрьме». Сын – единственный ребенок Лев Николаевич Гумилев.
Когда беда происходит с ее сыном, Анна Андреевна, как человек верующий, обращается к горю Матери Божией во время Распятия.
Свое страдание Анна Андреевна пытается осмыслить через страдание Матери Божией, делает попытку проникнуть в Ее горе и – смиренно отступает перед его глубиной: «А туда, где молча Мать стояла,/ Так никто взглянуть и не посмел».
Можно вспомнить, как многие святые в критические моменты своей жизнью показывали, как принята ими молитва Иисуса Христа на Кресте: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34) Мы, читая Евангелие, часто проходим мимо это фразы. На самом деле – это единственная попытка оправдать людей, которые убивают Христа. Больше их оправдать нечем.
Очень многие святые, стоя перед неминуемой смертью, были в ужасе не от того, что скоро погибнут, а от того состояния, в которых находятся души убивающих их людей. И их молитва за убивающих их врагов – не поза, а желание святой души засвидетельствовать Богу, что святой прощает. И через попытку оправдать обрести хоть какую-то надежду, что эти люди будут спасены.
Можно вспомнить стихотворение, которое нашли у Великой княжны Ольги:
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Преподобномученица великая княгиня Елизавета Федоровна
Путь мученичества великой княжне хорошо известен по житиям святых, она чувствует руку Божию, которая ведет их этой дорогой. Молиться за своих врагов – признак святости. И она просит сил совершить этот подвиг.
Молитву «Господи, прости им, ибо не ведают, что творят!», – мы слышим из уст многих святых. Например, преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны. Она смотрит на красноармейцев своим прозорливым взором и понимает, что их души уже в аду. И ужасается не тому, что через две-три минуты ее убьют, а что будет в Вечности с душами убийц.
Вот она, параллель со Страстной Седмицей, которую проходят святые в своем крестоношении.
Записала Оксана Головко