Концерт на берегу Волги разгоряченным летним вечером. Исполнителей почти не слышно: целый берег поет вместе с ними. А наша компания и вовсе стоит по колено в воде. Джинсы вымокли насквозь. Когда вылезем, они еще долго будут собирать на себя весь песок и заставлять нас спотыкаться.
Мы отделяемся от компании. Мы – это я, мой будущий муж и его только закончивший школу младший брат. Концерт закончен, большая часть народу вокруг озадачивается бутылками с пивом, а мы, прогулявшись еще пару раз туда-сюда, решаем отправиться домой. Время уже позднее, на последние трамваи – огромная толпа народу, и мы решаемся идти через полгорода пешком.
Идем, как всегда болтаем, перебивая друг друга. Пока не обсудим всех музыкантов, все пересмотренные фильмы и перечитанные книги – не успокоимся. Минут через десять разговариваем уже одними цитатами: так смешнее, да и понимаем мы друг друга с полуслова.
Ждущие трамвая уже буквально перекрыли улицу. Сворачиваем к ближайшему переулку: там безлюдно. Ветер с реки уже не такой теплый, даже ноги подмерзают…
— Простите, — вдруг раздался за спиной негромкий нежный голос. Мы обернулись.
Перед нами стояла молодая женщина.
Поэт на нашем месте достал бы блокнот и принялся бы строчить стихи. Любитель модной мистики — завертел бы головой в поисках признаков пересечения миров. Но мы были просто трое уставших молодых людей с достаточно неформальными взглядами на жизнь.
В широту этих взглядов вполне вписывалось то, что невероятно красивая какой-то неброской красотой женщина стоит в непонятном белом полупрозрачном одеянии, босиком, на улице городского центра — и будто светится изнутри.
Ее белые волосы развевались по ветру и тоже будто светились. Если бы у нее оказались крылья – мы бы даже не удивились. Лицо ее было в крупных, блестящих в лучах сказочного золотого заката слезинках, и она улыбалась нам сквозь эти слезы.
— Что с вами? Чем помочь?- кинулись мы.
Фото: Николай Крицкий, photosight.ru
— Мне нужно добраться до деревни, — спокойно сказала она. Как будто это обычное дело – стоять босиком посреди темнеющего города, где «всякие ездят», для того, чтобы попасть в какую-то безымянную деревню.
— Если вам за Волгу, в Рождествено, так это на переправу надо… — начали мы, судорожно вспоминая, где тут поблизости «деревни».
— Хорошо, хорошо! Спасибо вам! – вдруг откликнулась незнакомка и радостно закивала, прощаясь. – Всё хорошо!
Мы пожали плечами и двинулись восвояси. Пройдя немного, вздрогнули: и что, мы ее вот так бросим, такую странную, посреди улицы? Обернулись… но улица была пуста!
Молча переглянувшись, мы пошли дальше. «Странная встреча… очень странная встреча», — бормотал изредка кто-нибудь из нас, и всех передергивало неприятным холодком.
Двигались мы, причем, совершенно непонятным маршрутом. По тем улицам и переулкам, по которым вроде бы и не собирались. «Чего мы здесь идем, темно, куча пьяных», — ворчала я, но тоже шла. Оглядывалась: пустырь, кусты, и это рядом с шоссе, до которого мы почти добрались… и почему здесь ничего не построят? Срубили бы кустарник этот, а то мало ли кто там прячется.
И вдруг спутники мои остановились, как по команде, и свернули с тротуара на пустырь. Я было запротестовала, но тут же будто что-то развернуло меня и повело туда же. Ребята позже признаются, что им послышалось, будто их зовет их приятель – и, даже не задумавшись, что бы он мог здесь, в чужом районе, делать в этот час, – пошли.
Мы сделали еще несколько шагов – и вдруг прямо из кустов с жутким криком выбежала девушка. В белом костюме, с длинными светлыми растрепанными волосами, заплаканная… «Спасите!!!»
— Через дорогу, быстро! – крикнул Вовка, и мы вчетвером рванули через шоссе, не глядя на светофор.
— Сколько их? С оружием? Они на машине? – спросила на бегу я.
— Один… — выдохнула она.
— Ну, тогда можно не бежать, не рискнет… — и мы остановились.
Я накинула ей на плечи свою джинсовую куртку, и мы медленно пошли вдоль дороги. Катя – так звали нашу новую знакомую – рассказала о происшествии. С тех пор, как преступник напал на нее и силой уволок на пустырь, никто не проходил по улице, а попытаться вырваться или звать на помощь, когда поблизости никого, она боялась. «Вы первые, вы первые, кто здесь прошел!» — говорила она.
— Мы тебя проводим…а тебе, собственно, куда? – спросили мы.
— В деревню! – уверенно заявила Катя.
Мы встали как вкопанные. «Куда???»
— Ну, в пятнарик, в пятнадцатый микрорайон, — вы что, не знаете, что его «деревней» называют?
— Еще и землячка, — засмеялись мы.
Через минуту выяснилось, что она все эти годы жила в соседнем доме и училась на класс младше Вовки в его школе…
Примерно в четвертом часу утра мы были на месте. Добрались без происшествий, на всякий случай обменялись телефонами и пошли по домам отдыхать от впечатлений.
…Идут годы. Многое меняется. Так ни разу и не позвонила нам землячка Катя, превратился из выпускника школы в солидного представителя солидной фирмы Вовка, и мы с мужем давно уже переживаем совсем другие приключения и редко-редко появляемся в «пятнарике» у родных.
Историю эту поначалу мы рассказывали с нестареющим изумлением всем знакомым и незнакомым, потом как-то все забылось, и только однажды мужнино «А помнишь?..» восстановило в памяти это странное событие.
Я открыла в молитвослове «Канон Ангелу Хранителю». Сколько раз я открывала его как необходимость, как «правило»… И ни разу не задумалась: а где ты сейчас, мой Ангел Хранитель? Под каким небом блестят твои слёзы обо мне? По каким дорогам ходишь босиком, чтобы направить кого-то вовремя на помощь своей не по возрасту несмышленой подопечной?
И сколько, сколько ангелов сейчас рядом с нами не спит, когда молодые бегут по вечерам за приключениями, а те, что старше, глядят в бессонные ночи куда-то в потолок, не желая верить, что что-то еще можно изменить? Наверное, только дети могут различить среди городского шума шелест ваших незримых крыльев.
Читайте также: