Люди несчастны. Они куда несчастнее, чем кажутся. Смерть похищает всё наше, а удача на самом деле — не подарок судьбы, а наживка фортуны. Так в старину писал Сенека, утешая друга и ученика. Со своим горем и своими потерями ты всегда остаёшься один. Даже самый близкий человек тут не помощник. Чашу скорби пьют в одиночестве. Но бывают времена, когда эту чашу предстоит выпить вместе с тобой всему народу. Тучи сгущаются над человечеством, земля пылает огнем, сам воздух пронизан гнетущим беспокойством — ангел-губитель спускается к нам с тем самым огненным мечом, который неоднократно видели в его руках еще со времен потерянного рая.
Летописцы Израиля свидетельствуют, что такое жуткое видение ангела-меченосца было открыто царю Давиду. Это для христиан ангелы стали мерилом кротости, нежности, даже уязвимости, христианство «приручило» ангелов. Но для граждан Ветхого Завета встреча с ангелом была явлением силы, могущества и ужаса. Ангелов боялись. Они вселяли страх. Пугали до жути. Последний такой испуг — явление ангелов пастухам в день рождения Бога. Помните? Что первое сказал ангел этим простецам? «Не бойтесь!» (Лк 2:10). Они были страшно напуганы, ведь ангелы приходили только для наказания и обличения или как вестники беды и строгой, пламенеющей воли Божией.
И вот царь Давид увидел ангела. Возле гумна Орны он открылся царю. Своими собственными глазами Давид видел, как ангел прекратил истребление людей. Моровая язва поражала израильтян. Погибло 70 тысяч. За что? Почему Господь попустил такое бедствие? Слишком много было несправедливости, распрей, кровопролития, мести и насилия, в которых был повинен, конечно, и царь Давид, — и ему об этом сказали, — так что сами стихии этого мира обратились против человека. Мы до конца не знаем, почему с нами случается то или иное бедствие, но нам открыто, что каждый наш грех, каждая несправедливость отражается на теле всего космоса, дрожью проносится по лицу вселенной, вызывая возмущения и катастрофы в самых отдаленных уголках земли. Вот тогда и приходит этот ангел-истребитель (1Пар 21:15), и меч его разит без пощады.
Тяжело начался год две тысячи четырнадцатый от Рождества Христова. Народные волнения, кровопролитие, аномалии природы, распри в церкви и в обществе и множество смертей и болезней. Мой дорогой друг, о. Феодорит, зябко кутаясь в «древнюю» кофту, глубокомысленно изрёк: «Какое выдалось время: кто не умер — болеет, кто не болеет — ругается». Замерзает Америка и Канада, льется кровь в Сирии, убивают ни в чём не повинных людей в Египте, Ираке, Пакистане. Крещеная Украина, родина преподобных, старцев, святителей захлебывается от злобы людской.
Ангел-губитель снова сошел на землю, и каждый чувствует скрытую тревогу и волнение. Страшно от того, что люди, однажды вкусившие насилия, уже потом никак не могут остановиться. Медведь — зверь красивый и благородный, но, говорят, если он хоть раз отведает человеческой крови, с ним случится нечто жуткое — с этого момента он будет охотиться только за людьми. Что ж такого в нашей крови? Почему насилие, произвол, безнаказанность так пьянят, сводят с ума даже очень хороших людей?
В это тревожное время мы вчитываемся в сообщения, ловим каждую весточку о шумных и волнующих событиях, наше сердце не может успокоиться, и это хорошо — значит, сердца наши отзывчивы. Но для христиан этого мало. В такие тяжелые дни, когда ангел-губитель сходит на землю, всё творение Божие ждет, чтобы христиане совершили свою службу, отдали свой долг. Нет, не просто помолились в церкви, торжественно, до утомления, но каждую мысль, каждое известие о горе людском мы должны уметь превращать в молитву.
Если вы смотрите новости — в интернете, по телевизору, — пусть каждое известие разродится в молитву за тех, кто пострадал, кто нуждается в помощи, за обиженных и обидчиков, за брошенных детей и бессердечных родителей, за калек и сирот, за непутёвых политиков, за мошенников, спортсменов, распущенных актрис, заигравшихся диссидентов, за неправедно осужденных, за тех, кто их осудил, за обманутых стариков, за безумных нацистов. Все они — дети Божии, и все несчастны и нуждаются в милости и сострадании.
Пусть каждая мысль, сообщение обратится в молитву, потому что в каждой молитве — сочувствие другому, боль за него и благословение ему. Мне приходилось объяснять маленьким прислужникам в алтаре, как читать записки — о здравии и о упокоении. Детям сложно объяснить, что такое молитва, но мне удавалось это сделать, когда я просто советовал детям, читая имена, желать каждому из этих незнакомых людей добра. Просто желать добра. Искренне и от всего сердца.
Не можем мы, христиане, желать кому-нибудь зла. Потому что люди несчастны. Все несчастны. Несчастнее, чем кажутся. И если в этот раз злодей вырвался на свободу, избежал суда, обманул невинных, разве он победил, обрёл ли счастье? Что может быть хуже, чем быть Гитлером? Какое наказание можно пожелать Сталину? Он — Сталин, что может быть хуже этого?
Быть преступником и кровопийцей — проклятие само по себе. А значит, даже самому последнему злодею мы не можем желать зла, и если каждый христианин приучит себя молиться всем сердцем, всей душой всякий раз, когда слышит о беде, если приучится он благословлять, т. е. благим словом и пожеланием добра напутствовать каждого человека, о котором услышит, которого встретит, доброго или злого, отступит ангел, опустит свой меч.
Потому зло и ярится, наступает, наглеет — христиане совсем забыли о доброте и милосердии, захотели крови, опьянели от ненависти, ищут человеческих жертв, сладострастно ищут мести. Надо остановиться, пока не поздно. Кротости и доброты ждут от нас люди, звери и птицы. И ангелы, которые созданы не для истребления людей, а для радости, утешения и ёлочных игрушек. Единственный раз, когда им дали быть самими собой — в иудейской пустыне, ночью, как бы стыдясь своего кроткого лика, ангельский хор пел в честь Бога-Малыша. Зачем музыканту хвататься за меч? Людская злоба даже ангела способна сделать губителем. Это неправильно. Перестаньте мучить ангелов!