«Одинокая женщина от 27 до 45 лет, без детей или с собственными совершеннолетними детьми, живущими самостоятельно, готовая стать хозяйкой дома и растить детей». Это вовсе не объявление на сайте знакомств. Но примерно так выглядят первоначальные требования для кандидаток на должность SOS-мамы в Детской деревне-SOS.
Мы побывали в одной из таких деревень в городе Пушкине под Санкт-Петербургом, месте, где, по сути, находят друг друга одинокие родители и одинокие дети.
Это мой дом
Детская деревня-SOS — ноу-хау австрийца Германа Гмайнера. Он сам рос в семье из девяти детей, и когда ему было 5 лет, умерла его мать. Воспитание большого семейства легло на плечи старшей сестры Германа, 16-летней Эльзы. В возрасте 22 лет Гмайнера призвали в вермахт, он воевал в Финляндии, СССР, Венгрии. В Австрию вернулся в 1945 году, тяжело раненным. После войны пошел учиться на педиатра и одновременно работал детским социальным работником. Вот тогда-то ему стало понятно, что одеть и накормить детей — далеко не все, что им нужен дом. Говорят, на него повлияло еще и то, что во время войны от смерти его спас подросток-сирота из России. Легенда это или нет, тем не менее у Гмайнера созрела идея поселений — деревень из 11-15 домов, в каждом из которых живет своя «семья» — «мама» и до восьми детей-сирот разного возраста. С первой попытки идея провалилась: никто в нее не верил. Тогда Гмайнер отдал все свои очень скромные сбережения в фонд созданной им «Ассоциации Детских деревень-SOS» и стал собирать деньги буквально по шиллингу, обходя дома по соседству. Откликнулась администрация тирольского городка Имст — выделила землю под проект. Так в 1949 году первая Детская деревня-SOS открыла свои двери, построенная на пожертвования простых людей. Сегодня Детские деревни существуют в 133 странах мира. В России, Белоруссии и Украине их десять. До открытия первой из них — в Томилино, под Москвой — Гмайнер не дожил. Хотя мечтал об этом: «Я был бы счастлив сделать доброе дело стране, которой было принесено так много горя»…
— Однажды пришла ко мне Юлька, — вспоминает логопед Елена Алексеевна Литаш, преподающая вДетской деревне-SOS. — Она была тогда маленькая и говорит: «Нам сказали написать сочинение “Моя семья”. Но я не хочу рассказывать, что я живу в Детской деревне». Я ее спрашиваю:
— Юленька, а почему ты не хочешь? Это твой дом, как ты считаешь?
— Да, это мой дом.
— Тебе здесь нравится?
— Нравится.
— Почему бы и не написать об этом?
Она написала, прибежала с пятеркой за сочинение, счастливая. И все. В принципе, она доверилась учителю…
Что такое Детские деревни-SOS? SOS — в данном случае это не совсем крик о помощи «Спасите наши души», а сокращение от «social support»: социальная поддержка. Деревня-SOS — деревня и есть, безо всяких метафор. Тут воспитываются дети, оставшиеся без попечения родителей. В атмосфере, максимально напоминающей домашнюю: самые маленькие жители и не понимают, что растут в каком-то «социальном учреждении».
Детская деревня-SOS Пушкин — одна из 6 российских Детских деревень. Это обычный маленький коттеджный поселок с небольшими домиками и аккуратными клумбами. Здесь живут 72 ребенка. И 12 мам. Точнее, SOS-мам. Это должность с круглосуточным графиком работы.
«SOS-мама — это вариант службы на корабле молодого лейтенанта, — объясняет директор Детской деревни-SOS в Пушкине Сергей Владимирович Яковенко, бывший морской офицер, до увольнения преподававший в Нахимовском училище. — Он живет на корабле и раз в месяц его командир отпускает на берег, домой к жене. Такая работа».
Мам «отпускают на берег» раз в неделю. Еще есть отпуска. В это время за детьми присматривают SOS-тети. Это своего рода нижняя «карьерная ступенька», поскольку лучше, когда SOS-мамой становится SOS-тетя.
«Потому что мы не берем кота в мешке, — объясняет Сергей Владимирович. — Есть очень хорошие SOS-тети, которые не будут SOS-мамами — не хотят. Человек должен реально оценивать свои возможности».тети. Это своего рода нижняя «карьерная ступенька», поскольку лучше, когда SOS-мамой становится SOS-тетя.
Сергей Яковенко в должности директора с 2006 года. «Зашел на сайт, почитал про Детские деревни, проникся, позвонил жене, она говорит: «Давай». Директор с семьей живет в Деревне. У него свои дети — 21-летний сын и 4-летняя дочка. Плюс официально Сергей Владимирович — опекун еще 72 детей, жителей Детской деревни-SOS Пушкин.
Если мама выйдет замуж?..
72 человека на 12 домов — значит, в среднем одна SOS-мама воспитывает шестерых. У Антонины Михайловны Патоки, старшей мамы в этом году (это должность выборная), сейчас пятеро. В первой семье было семеро, старшей дочери, Жене, уже 22 года.
— Она пришла ко мне в день своего рождения, представляете! Через месяца четыре мне дали двоих мальчишек, братьев, меньше чем через год пришел Валера, и за лето две девчонки — Наташа и Вера. А потом рождественским подарочком стал у нас Рома.
Рыжеволосый Рома — единственный, кто остался из первой семьи Антонины Михайловны, остальные выросли и уехали.
— Мне на рыжих везет! — смеется Антонина Михайловна.
— А как дети относятся к новичкам в семье?
— По-разному. Когда появился маленький Рома, Владик никак не хотел понять, что есть кто-то младше него.
Антонина Михайловна, бывшая спортсменка, в Деревню пришла в год ее открытия, 12 лет назад, не имея ни собственных детей, ни опыта воспитания.
— Уже после недели практики в Детской деревне в Томилино я сказала, что больше работать я тут не буду! — смеется она. — Потом отдохнула немножко и подумала, что все-таки смогу быть тетей. А затем решила: «Нет, все-таки мне надо становиться мамой».
— Как Ваши родные отнеслись к этому решению?
— Моей маме сначала было непросто примириться с тем, что собственных детей у меня не будет. А потом все стало на свои места: она приняла детей, как родных. Они вообще ее бабушкой зовут. Да, это не родная семья, но дети все равно дети, они приносят гораздо больше радостей, чем разочарований.
«Диплому об образовании я предпочел бы свидетельство о сердечных качествах», — так выразил принцип отбора SOS-мам Герман Гмайнер, основатель первой Детской деревни в Австрии. Так что основное требование к кандидаткам — готовность создать семью, посвятить себя воспитанию детей.
— А что, если вдруг мама захочет выйти замуж. Что ж, ей придется бросать детей?
— Этот вопрос рассматривается в индивидуальном порядке, — отвечает Сергей Владимирович. — Есть опыт работы «мамой» замужних женщин, есть положительный опыт проживания семейной пары в Деревне. Сейчас строится Деревня в Прибалтике, туда набирают мам и четыре семейные пары. У нас тоже жили муж с женой, но я не скажу, что этот опыт был удачным. Везде по-разному.
Аршавин, футбол и испорченный забор
Два братика внимательно изучают мой диктофон.
— Ну конечно! Давай запишем тебя на диктофон. Скажи вот, например, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?— Вы будете записывать нас на микрофон, да?
— Поваром. Еще могу массажистом стать…Ммм… Футболистом могу стать!
Футбол — это отдельная тема для Деревни в Пушкине, ее «фишка». Несколько ребят играют в футбол в спортивных секциях Пушкинского района, у Деревни есть свое футбольное поле, а в 2009 году «деревенская» команда победила на городском турнире. Все началось по инициативе Андрея Аршавина: в 2005 году футболист приехал сюда по приглашению, зашел в семью, поговорил с детьми, посмотрел, как они живут, и после — согласился стать официальным послом FIFA «Детских деревень-SOS» в России. Приглашали и других «звезд» футбола, но на постоянной основе остался один Аршавин. Так что благодаря его усилиям дети из Деревни 6 лет подряд выводили на поле перед матчами команду «Зенит», а потом и сборную страны. Каждый год на «деревенском» футбольном поле проходит благотворительный матч, сюда приезжают не только профессиональные футболисты, но и дети из города и из ближайших детских домов. Частые гости — жена Андрея Аршавина и его мама. «Главное, что Андрей действительно бесконечно этих детей уважает, с колоссальной ответственностью относится к ним, что самое, на мой взгляд, важное в отношении с детьми», — делится Елена Милохова, менеджер по фандрайзингу Детской деревни-SOS.
Время от времени юных футболистов тренирует священник Глеб Грозовский — по первому образованию он футбольный тренер.
— К нам сейчас отец Глеб приезжал, — хвастаются мальчишки.
— Да, отец Глеб, — подхватывает старшая сестричка, — он… он работает певцом в церкви.
— У него громкий голос!
— А откуда ты знаешь, что у него громкий голос, что он поет? — спрашиваю.
— Ну, он же кричит, когда в футбол играет с нами.
Казалось бы, идиллическая картина складывается, но подростки есть подростки. В начале лета гостей на футбольном поле принимать перестали…
— А что случилось? — интересуюсь у парнишек.
— Мы сейчас не играем в футбол, потому что директор наказал нас, потому что старшие разукрасили поле. То есть не поле, а забор на поле.
Понятно, что старшие забор разукрасили не стихами из «Евгения Онегина». Ребята зачинщиков хулиганства не выдали. «С Дону выдачи нету» — это я приветствую, стукачество мне не нравится, — говорит директор. — Человек должен остановить зло, творящееся рядом с ним, не потом «докладывать», а остановить в момент совершения». Но и условие — исправить «художество» — ребята тоже не выполнили. И на поле пока гостей не зовут.
«За свои дела надо отвечать», — объясняет Сергей Владимирович.
К выходу в мир готовы
Внешняя среда для детей из Деревни — не закрыта. Они учатся в обычных школах, лечатся в обычных детских поликлиниках, дружат с детьми из города, приводят их в гости.
Считается (и, к сожалению, небезосновательно), что в России большая часть выпускников детских домов выходя в мир, неприспособлена к жизни. Но в Детских деревнях проблемы социализации нет, потому что процедура выхода во взрослую жизнь продумана до мелочей. Обычно после 16 лет детей переводят в так называемый Дом молодежи-SOS — это блок квартир в обычном жилом доме в городе, где ребята живут под присмотром педагогов-наставников. Учатся, получают специальность, идут работать. Кто хочет, может попроситься туда раньше, кто-то, наоборот, живет в Деревне до 18 лет. Следующая ступенька — «полунезависимое проживание», когда совершеннолетние воспитанники живут отдельно, в своих квартирах, и получают некую стипендию под отчет. После этого человек готов выйти в самостоятельную жизнь.
«Валера, из моей первой семьи (ему сейчас 19 лет), написал заявление и досрочно ушел из Молодежного дома, — рассказывает Антонина Михайловна. — Сейчас он живет уже почти самостоятельно, вместе с бабушкой. Делает ремонт в своей маленькой комнатушке, собирается там основательно устроиться».
Самое печальное событие для Деревни, как ни странно это прозвучит, — усыновление. Сюда попадают дети из приютов, но и забрать их может любая семья, решившаяся на усыновление…
— У Вас такого никогда не случалось? — спрашиваю Антонину Михайловну.
— Нет, в основном потому, что среди моих детей родные братья и сестры, их разлучать по правилам Детских деревень-SOS нельзя. А двоих сразу редко кто усыновляет.
Папы
Вопрос, который висит на кончике языка после экскурсии по Деревне: «Ну а как же вы без пап?» Должен же быть мужской авторитет у мальчишек… У Сергея Владимировича на этот счет свое, довольно жесткое, мнение: «То, что мальчик должен воспитываться мужчиной — из области мифов. Классики педагогики говорят, что для воспитания полноценной личности достаточно одного значимого взрослого. Конечно, лучше, чтоб у ребенка были мама и папа, но, друзья, XXI век на дворе… Условия другие. Треть детей в нашей стране воспитывается женщинами».
Как бы то ни было, у мальчишек пример есть.
«Мужской коллектив у нас — директор, садовник, охранники, дорфмастер», — делятся мамы.
Дорфмастер?! Это по-немецки. То есть мастер на все руки. А по-русски: «Григорич-спаси-помоги». Так дети кричат ему, когда что-нибудь выйдет из строя.
Есть Андрей Аршавин. Есть отец Глеб.
И справедливости ради надо сказать, что все директора Детских деревень-SOS, во всяком случае в России, — мужчины. Кабинет директора всегда открыт, мальчишки, девчонки забегают. Он тоже не сидит постоянно на рабочем месте, знает всех детей, все дети знают его. Вот, может быть, и элемент мужского воспитания.
— Я себя не называю SOS-папой, я директор, — по-военному ставит все точки над i Сергей Владимирович. — Для меня мамы — сотрудники, у которых есть должностные обязанности, требования. Но к детям они должны относиться не как временщики или управленцы, для детей они — мамы.
— Так система все-таки формализована или нет?
— Система Детских деревень — это скорее служение, чем работа, это образ жизни. А все случаи жизни не запротоколируешь, поэтому четкой формализации нет. Вот живут дети, они растут, с ними стареют взрослые. Всё, как в обычных семьях, по-разному. Даже в рамках одной Деревни один дом отличается от другого. Потому что все дети разные, все мамы отличаются: одна любит розовые занавесочки, другая синенькие. Приходит новый ребенок, и мама получает новый опыт, пропущенный через свое сердце, через свое страдание.
— А общий, главный принцип?..
— Каждый ребенок должен иметь маму, семью, дом. Каждая женщина должна иметь дом, детей, семью. Вот и общий подход. А нюансы — зависят от людей. Это жизнь!..
Валерия Посашко
Фотографии Владимира Ештокина
Детские деревни-SOS в России существуют только за счет пожертвований. Вы можете помочь детям обрести маму, любящий дом, братьев и сестер. Всю информацию можно найти на сайте www.sos-dd.org