О гражданском протесте и разгоне лагеря на Чистых прудах размышляет библеист и публицист Андрей Десницкий.
Андрей Десницкий
А мне нравится то, что произошло и сейчас происходит в Москве вокруг памятника великому казахскому акыну и в разных других местах.
Нет, я тоже не люблю вытоптанных газонов и не имею ни малейших иллюзий насчет революционных вождей и их подростковых последователей. Нет, я совсем не верю в безупречность Басманного суда и в честные полицейские расследования, кто там кого бил и на каком основании. Но именно поэтому мне всё происходящее действительно нравится.
Всё потому, что я согласен с Черчиллем: демократия в нынешнем постхристианском мире, к которому относится и Россия – самая худшая форма правления, за исключением всех остальных, какие только были испробованы. Когда-то были хороши и уместны абсолютные монархии и олигархические республики, но в нынешнем мире это не работает.
Демократия, как мы убедились на множестве примеров, способна все же обеспечить подавляющему большинству граждан сносное существование и предотвратить наиболее кровавые и бессмысленные конфликты. Она многообразна и нигде не идеальна, на счету демократических государств тоже немало мерзостей и жестокостей, но все же, все же… Остальные еще хуже, это точно.
Демократия – это просто набор процедур, говорят нам. Возможно. Только есть у демократии одна особенность: ее нельзя получить сразу и в готовом виде от доброго дяди. В девяностые годы такое попробовали – и получили под именем демократии смесь дремучего феодализма с махровой анархией, а само это понятие оказалось надолго скомпрометированным.
Демократия – сложная штука, ей надо уметь пользоваться, а главное – понимать, зачем пользуешься. Сознавать, что раз в несколько лет ты заполняешь бюллетень не для того, чтобы одобрить начальство или показать ему фигу, а чтобы выбрать курс развития страны на ближайшие годы. И намного важнее того – знать и уметь отстаивать свои права, соблюдая при этом права других людей.
В девяностые об этом даже как-то не задумывались. Если можно обругать президента вслух и проголосовать против него – какая разница, что происходит в твоем дворе и подъезде? Если сосед не за того, за кого надо – какие у него могут быть права?
А ведь в нынешних демократических странах всё начиналось именно с базового уровня: люди организовывались по месту жительства или по профессиям, создавали магистраты и гильдии, сообща решали вопросы местной жизни – и лишь потом выдвигали согласованные требования к монархам и знати, искали компромисса с ними.
Ситуация, когда люди выбирают царя, но знать не хотят, кто отвечает за порядок на их улице и каким должен этот порядок – это картина бунта, а не рождающейся демократии. А уж привычное нам выяснение, сколько раз делать «ку» перед штанами какого цвета и кого именно оцелоп не имеет права бить по голове – это уж совсем не про то.
Единственный способ научиться демократическим процедурам – это начать применять их на практике, и применять осмысленно. Есть, например, такое понятие, как свобода собраний – граждане демократического государства могут собираться с мирными целями, власть не должна им мешать. Вот, проверяем, как оно работает.
И, как говорилось в еще одном старом и хорошем фильме, «проверка – она всем проверка». И оппозиционерам, которые наглядно убедились, что мирное шествие привлекает на два-три порядка больше граждан, чем попытка лобового столкновения с полицией. И властям, которые, похоже, никак не поймут, что запретить москвичам ходить по городу с неправильным выражением на лице можно было бы только в северокорейском варианте. И для полицейских, которые убедились: как только они превращаются в оцелопов, каждое их неверное движение может быть выложено в сеть и стать затем предметом подробного разбирательства.
Что толку иметь прописанную в конституции норму, если никто не знает, как она должна осуществляться на практике? А как понять, если не на практике, не исключая проб и ошибок?
А разгон лагеря вокруг акына? Произвол и насилие, скажете вы? А я считаю, замечательный опыт. Местные жители, оказывается, подали в суд на местные власти: не могут обеспечить порядок. Суд молниеносно вынес решение, которое было еще молниеноснее исполнено.
Нет, не стоит мне объяснять, что тут была вовсе не юриспруденция, я и сам прекрасно это понимаю. Но каков сам оборот событий! Не президент, не премьер, не министр – сами жители выступили инициаторами. Власть, оказывается, без них не захотела или даже не смогла добиться желанного для себя эффекта. И не в первый раз, если вспомнить все эти Уралвагонзаводы и бюджетников на митингах…
Так это же здорово! Людям очень доходчиво объясняют: не только в конституции прописано, будто власть принадлежит народу, но и на самом деле это иногда выглядит так. Ну да, по особому поводу и специальному разрешению. Так это ведь в основном потому, что самих людей подобный порядок в общем и целом устраивает. А что как привыкнут к другому, и прежнее перестанет устраивать?
Нас учили в школе, что революционная ситуация – это когда верхи по-старому не могут, а низы не хотят, плюс всяческое обострение и обнищание. Так выходит по Ленину, и очень хорошо, что сейчас у нас оно так пока (?) не выходит. Становится видно, как сокращается былое всесилие верхов, как понижается порог терпения у низов. Но всё происходит постепенно, и это оставляет (опять-таки пока) надежду на эволюцию. А гуляния вокруг Абая – один из путей, по которым она идет.
Да, эволюция осуществляется только путем проб и ошибок. Все выступления на тему «пусть всё будет по-старому, не надо только ничего трогать» переводятся с политграмотного языка примерно так: «давайте делать вид, что всё идет по-старому, пока это еще возможно, а потом гори оно всё синим пламенем».
Вот очень не хочется, чтобы горело. Смысл протестного движения, как его понимаю я, вовсе не в том, чтобы одна властная элита сменилась другой – более того, подобная перемена может быть губительной для страны, если всё в целом пойдет по-прежнему, а на место сытых придут голодные.
Суть именно в том, чтобы элиты в принципе могли бы сменяться по воле избирателей, и это не приводило бы к катастрофе. Процедуры сами по себе, как мы убедились этой зимой, ничего не обеспечивают: их очень легко симулировать, подводя всё к заранее намеченному результату.
Демократии не бывает без гражданского общества, и неоткуда ей взяться, пока в стране не возникнет на нее спрос, и спрос платежеспособный. Платить тут придется не только и даже не столько деньгами, сколько своим собственным временем, силами, желанием поступать по определенным принципам и правилам, соблюдая не только букву, но и суть, и не только там, где это удобно и приятно лично тебе.
Это тоталитарные режимы обещают безусловный рай на земле и торжество единственной истины под своим единоличным руководством, а демократия – постоянная притирка разных интересов, сплошной компромисс, зыбкие условности и временные договоренности. Как выражать свой протест в рамках закона, и что делать, если чужой протест тебя раздражает, как вести себя в таких случаях полиции и как вести себя с ней протестующим – это всё азбука гражданского действия. Мы ее пока не освоили…
Значит, будем учиться.
Читайте также:
Бумага и чернила станут отныне моим утешением, или Прощай, Абай!