«Мы попали в идеальный шторм»
Елена Грачева, административный директор благотворительного фонда «AdVita»:
Елена Грачева
— В год завершения программы «Фарма-2020» мы остались без базовых препаратов для лечения онкологических больных. Есть много причин этому. Особенность именно сегодняшнего момента в том, что все эти причины сработали одновременно и мы попали в идеальный шторм. Всем участникам процесса было понятно, что к этому придет.
Свою лепту внес и федеральный закон ФЗ-44, по которому осуществляются закупки препаратов и согласно которому главным критерием является цена, что изгнало из страны определенное количество поставщиков, которые не попадали в эти критерии. Речь идет о правиле «третий лишний», согласно которому заявку с иностранными препаратами отклонят, если есть две заявки с лекарствами российских производителей.
Далее были введены критерии для расчета минимальной стоимости контракта, из-за которых уже к середине 2019 года почти 75% аукционов не были сыграны.
Из-за падения рубля стоимость субстанций, которые преимущественно китайские и индийские, резко выросла.
Также на ситуацию повлияла пандемия, поскольку какое-то время китайские субстанции не производились и не поставлялись. К этому добавились и проблемы с маркировкой, и еще десятки причин. Они наконец соединились в одной точке.
И как результат — физическое отсутствие на рынке препаратов любого качества — и хорошего, и плохого. Их невыгодно производить, ввозить, продавать. Технически продажи тормозятся провалами с маркировкой.
И чтобы урегулировать ситуацию, нужно решить большое количество вопросов.
В первую очередь государство должно закупить эти лекарства и обеспечить ими пациентов.
А пока люди получают таким экстренным способом добытый препарат, нужно проанализировать, почему этот идеальный шторм произошел. Необходимо публично провести аудит ситуации с учетом всех заинтересованных ведомств: Минздрава, Минпромторга, Минэкономразвития, Минфина, Федеральной антимонопольной службы, Роспотребнадзора и выяснить, почему так случилось, почему мы имеем перебои с тремя десятками базовых препаратов для лечения онкологических больных.
И такая ситуация не только в онкологии, такая ситуация везде.
«Мы не можем подвести наших детей»
Константин Хабенский, основатель Благотворительного фонда Константина Хабенского:
Константин Хабенский
— Нельзя, чтобы в такой большой и сильной стране, как наша, дети, которых можно вылечить, умирали от нехватки лекарств.
Мы, взрослые, не можем себе позволить так подвести наших детей. Мы не можем сидеть сложа руки, наблюдая, как день за днем препаратов остается все меньше, а отчаявшихся родителей, которые теряют надежду, — все больше.
Это серьезно, это сигнал тревоги. Именно поэтому я и мои коллеги из других фондов приняли волевое решение открыто выступить и просить о помощи, реальной помощи сотням тысяч людей, которые нуждаются в срочном лечении.
«Нужны решительные меры»
Алена Мешкова, директор Благотворительного фонда Константина Хабенского:
Алёна Мешкова
— Мы с коллегами из других фондов пошли на такой серьезный шаг и составили открытое письмо, потому что понимаем: если не предпринять срочных действий, многие успехи и достижения современной российской онкологии будут напрасны.
Важно понимать, что принятые ранее решения правительства насчет дефицита лекарственных средств никак не помогли исправить ситуацию.
Мы считаем, что нужны решительные меры, изменение целостного подхода для того, чтобы сбалансировать спрос и предложение в кратчайшие сроки. Арифметика несложная: дети выживут, если будут лекарства.
«Препараты не вернутся — детей не будут лечить»
Ирина Цыганкова, руководитель благотворительного фонда «Ванечка» (Брянск):
Ирина Цыганкова
— Нет лекарства — нет положительного результата и выхода ребенка в ремиссию. Препарат «Онкаспар» пропал уже давно. Ушел с рынка винкристин, а им лечатся очень многие заболевания — и лейкозы, и опухоли мозга. На сегодня этих препаратов первой необходимости нет у поставщиков.
Наш фонд не может покупать препарат у поставщика напрямую, но в наших силах оплачивать его через аптеку. Аптека заказывает у поставщика, а у него препарата нет. В чем причина, мы не знаем. «Препарата нет, он ушел в дефектуру» — это то, что мы слышим, делая заказ.
Если препараты не вернутся, то детей не будут лечить. Они будут умирать.
Лекарства должны быть в наличии. Об этом обязан заботиться в первую очередь Минздрав, потому что региональные департаменты здравоохранения зависят от него. Необходимы закупки, так, как это было раньше. Правительство обязано решать эту проблему, регионам самостоятельно с ней не справиться.
Пока еще удается как-то найти некоторые препараты, но очень страшно, что их не будет совсем.
Если сравнивать нынешнюю ситуацию с концом 2019 года, то сейчас обращений от родителей онкобольных детей стало больше, и мы занимаемся большую часть времени именно этими пациентами.
Противоопухолевые препараты уходят в дефектуру, это очень плохо, так не должно быть. Сейчас родители озабочены вопросом, где найти лекарство. Но это обязано делать государство, а мамы и папы должны быть рядом со своими детьми и помогать им эмоционально и физически справиться с той бедой, в которую они попали.
«Болезнь прогрессирует очень быстро, а препаратов нет»
Татьяна Сачко, директор благотворительного движения помощи онкобольным детям «Искорка Фонд» (Челябинск):
Татьяна Сачко
— После принятия закона «третий лишний» с рынка вытеснили производителя, который занимался поставкой противоопухолевых препаратов, а российские компании оказались не готовы перекрыть потребность в этих препаратах. Возник острый дефицит, в том числе и у нас в регионе.
Наш онкоцентр оказался без определенных препаратов. Какое-то время мы перекрывали потребность, закупая остатки лекарств у центральных фармацевтических компаний. Но сейчас мы не можем ничего закупить, потому что препаратов просто нет.
Основным поставщиком препарата винкристин и некоторых других была израильская компания «Тева», она ушла с российского рынка после принятия закона «третий лишний». Сейчас для того, чтобы вернуться на российский рынок, производителю нужно полгода, чтобы нарастить производство. Чем мы в ближайшие шесть месяцев будем лечить онкобольных детей и взрослых, остается только догадываться.
Сейчас винкристин производит филиал НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина. Но выпускаемый им объем лекарства в 20 раз меньше имеющейся потребности. А других производителей в России нет, как и сырья.
Все это может привести и к смертям пациентов, потому что они остаются без лечения надежными противоопухолевыми препаратами, а болезнь в онкологии прогрессирует очень быстро.
Сложилась безвыходная ситуация. Мы направили сейчас это письмо в правительство как сигнал SOS.
Проблему нужно решать. Это можно сделать только на государственном уровне, своими силами перекрыть эту нехватку общественные организации не могут.
