Мы были убеждены, что очень скоро разгромим Германию
– У вас было ощущение, что начнется война?
– Конечно, было. В 1941 г. мне исполнилось 15 лет. Я жил в городе Старый Оскол, тогда Курской области, сейчас он в Белгородской области. У отца был собственный домик, он и сейчас есть. Отец был преподавателем рисования и черчения в геологоразведочном техникуме.
Уже было ощущение приближения войны. Родители на политические темы с детьми не разговаривали, был большой страх, как бы чего не просочилось. Мы только сами друг с другом говорили, что-то думали, чего-то узнавали. Ощущение приближения войны было очень смутным. Все-таки сам момент июня 1941 г. был неожиданным.
– Вы помните сам момент, где вы были, когда узнали о начале войны?
– Конечно, это на всю осталась в памяти. 12 часов дня, дождик накрапывает, иду с товарищами по центральной улице… Вдруг мы слышим, что сейчас будет говорить Молотов. Мы все остановились. Тогда было много уличных радиоприемников, таких черных труб. Мы подошли к телеграфному столбу, на котором висел радиорупор. Народ подходил, собралась целая толпа. Стали передавать сообщение Молотова о начале войны.
Было тревожно. Мы слушали, как Молотов говорил, что будет трудно. Но мы были убеждены, что через несколько месяцев мы разгромим Германию и будет победа. Абсолютно все были в этом убеждены. Так начиналась для меня война.
Дом Егоровых в Старом Осколе
Дивизия движется к западной границе, а про радио говорят, что никаких войск нет
– Почему вы были убеждены, что начнется война? Об этом писали в газетах?
– Нет, совсем наоборот, в газетах печатали, что в западной прессе – в английской, французской, сообщают, что «советские войска подтягиваются к границе» и это «тревожно для немцев». А наши тут же дают опровержения, что, нет, «никакого подтягивания войск к границам нет».
– А на самом деле войска к границам Сталин стягивал?
– Ну, конечно! Господи, Боже мой, конечно, да! Мой товарищ Юрий Михайлович Лотман, рассказывал, как их дивизию перебрасывают с Кавказа на западную границу Молдавии. Это было самое начало июня, то ли 10, то ли 15 июня. Их эшелон стоит в Ростове, и они слышат по радио опровержения нашего информбюро, что это «клевета», что «никакой переброски войск нет».
Представляете, целая дивизия (численность личного состава дивизии варьировались от 5 000 до 18 000 человек, в зависимости от рода войск, – прим. ред.) движется к западной границе, а про радио говорят, что никаких войск к западным границам не движется? Ребята смеются, конечно.
– В каких войсках он служил?
– Он был артиллеристом.
– У солдат было ощущение, что начнется война?
– У них было тревожное ощущение, что раз их перебрасывают на запад, то, значит, что-то такое творится.
Убежден, что Сталин готовился в войне
– Говорят, к войне СССР не был готов: «Одна винтовка на троих». Лотман говорил, хватало ли у них оружия?
– Вы знаете, я убежден, что Сталин, конечно, сам хотел разгромить Гитлера.
– Напав на него?
– Да, введя войска в Германию, тогда ведь только что появилась общая граница России и Германии. Но в это время он был не готов напасть на Гитлера. Ему нужно было несколько месяцев, чтобы подготовить технику, построить необходимые сооружения, сделать другие приготовления. Видимо, Сталин был абсолютно убежден, что Гитлер сам не начнет войну. Несмотря на все шпионские донесения, которые шли с разных сторон, Сталин им все-таки не верил. Он был убежден, что они договорились с Гитлером, что он спокойно подготовится к нападению на Гитлера. Но видите, как оказалось в действительности…
– Вы убеждены, что Сталин был не готов к войне только в том смысле, что ему времени не хватало? Как только он был бы готов, он тут же бы напал?
– Да, да, ему нужно было еще несколько месяцев.
– Почему вы так убеждены?
– Это видно по рассказам товарищей, которые были в армии. Решительная была подготовка к наступлению.
– Можете привести примеры?
– Вот, Юрий Михайлович, который был в дивизии, которую перегоняли с Кавказа на западную границу. Его рассказы и убеждение его товарищей, что будет наступление.
– Еще есть примеры?
– Пожалуй, только его рассказы. Ничего там особо яркого не было, кроме забавного эпизода, что их гонят в эшелонах на запад, а в Ростове на вокзале слушают опровержения, что ничего нет. Они готовились к войне.
– Вы читали книгу Виктора Суворова «Ледокол»?
– Я ее читал в достаточно зрелом возрасте. Я думаю, там есть основания для истины. Многие ее опровергают, говорят, что «Суворов лжет». Но мне кажется, что он подтверждает мое прежнее убеждение, что Сталин готовился в войне.
– Вы написали книгу об учении об утопиях разных времен. Сталин хотел захватить весь мир и построить свою утопию, это верно?
– Думаю, это чрезмерно так сказать. Сталин был больший реалист, чем советские утописты, от Ленина до Троцкого. Они были уверены, что пройдет несколько лет, и наступит мировая революция.
– Мировая революция должна наступить в результате мировой войны?
– Конечно! Но не только в результате мировой революции, а также в результате восстания народов внутри каждой страны. Они же думали, что народы пойдут против «буржуев».
– Мировая война была необходимым элементом этого дьявольского плана, захватить весь мир?
– Вероятно, что да. Советский Союз должен был помочь всем народам освободиться от капитализма.
Мы убежали за несколько часов до того, как немцы заняли город
– Как вы жили после нападения Гитлера на Россию?
– Я в это время думал, что это все только на несколько месяцев. Я потом спрашивал у родителей, и они сказали, что они тоже думали, что это продлится несколько месяцев. Оказалось все совсем не так.
Немцы заняли чуть ли не половину Европейской части страны, война подходила к Старому Осколу очень близко. Зимой 1941 г. немцы захватили город Тим в 70 км от нашего города. Мы были в прифронтовой полосе. Было очень трудно материально, хотя все-таки по карточкам хлеб давали.
Зимой было время, видимо, паника была, что не было городской администрации, город был совершенно пустынным, им управляли только военные. Комендантский час, после 11 вечера нельзя было на улице находиться, патрули ходили.
Весной отец думал, стоит ли оставаться в городе, если немцы начнут наступление? Мы на всякий случай подготовились бежать. И действительно, так и получилось. В конце июня 1942 г. мы узнаем, что немцы прорвали фронт. У нас одну комнату занимал лейтенант, который по-честному сказал, что «вы знаете, вам лучше уйти куда-нибудь, город будет в пожаре». И благородно дал нам лошадь с повозкой. Мы убежали в соседнюю деревню. Мы убежали из прифронтового города за несколько часов до того, как немцы заняли Старый Оскол.
Потом была такая жуткая бомбежка, что мы побежали дальше. Тогда было очень легко найти лошадь и повозку, потому что колхозы были распущены и лошади просто гуляли по деревням. Можно было найти хорошую лошадь и повозку. Мы отправились на восток и прошли за несколько недель 400 км.
– Чем вы питались во время вашего путешествия?
– Это было очень тяжело, у нас были сухари, и несколько яиц – какую-то еду, мы с собой взяли. Когда она кончилась, приходилось что-то выменивать. Какие-то тряпочки были у мамы, она сообразила, что надо что-то взять на обмен, и мы просто меняли что-то у крестьянок на еду.
Пришли в Саратовскую область, в город Аркадак. У нас в Саратове были близкие родственники, бабушка и материнские братья и сестры. Слава Богу, мы у них притулились и жили в относительном благополучии в эти военные годы.
– Как вы следили за ходом войны? По радио, газетам?
– Конечно, радио было главным источником информации о войне. О блокаде Ленинграда мы мало что знали. Но общий ход войны мы хорошо видели, и особенно ход Сталинградской битвы, потому что Волгоград был достаточно близко от Саратовской области. Мы были напряжены и ждали, вдруг немцы прорвут фронт и захватят Саратовскую область, что нам делать?
Была радость от разгрома немцев под Сталинградом, это был фактически перелом войны, потому что началось наше наступление.
– Лотман рассказывал, как он воевал?
– Они были под Берлином и ждали, когда кончится война. Когда сообщили о капитуляции Германии, то все русские в воздух выпустили все свои запасы патронов! Все стреляли и стреляли два часа в воздух на радостях. У них была возможность получать спирт, и они так напились, что к вечеру уже ничего не помнили.
– Говорят, что старые люди не говорили о войне. Это правда? Рассказывал ли Лотман о войне?
– Я не понимаю вашего вопроса. Вы хотите сказать, что фронтовики не рассказывали о войне?
– Да.
– Это было не так. У меня в институте почти вся мужская часть воевала. Только я не оказался на войне по студенческой броне. Все фронтовики рассказывали страшные вещи, нисколько не стесняясь. Они были в этой мясорубке и рассказывали все, как есть. Эти рассказы не были цензурированы совестью или стыдом. Они говорили обо всем. Это трудно.
Два кровавых таза рук и ног
Вот рассказ колоритный, который интересен психологически. У моего друга Лотмана разболелся зуб, и он всю ночь мучился и не мог заснуть. Утром отправился рядом в госпиталь, чтобы там удалили зуб.
Когда подошел к госпиталю, оттуда выходили двое санитаров с большими тазами, наполненными отрезанными руками, ногами тяжелораненых, которым ампутировали части конечностей. Два кровавых таза рук и ног. У них, наверно, была соответствующая помойка, и они несли их выбрасывать.
Хотя Лотман был 4 года на фронте, видел смерть, кровь, и страдания, но вот эти два таза произвели на него шок. Он говорил, что он остановился, в глазах потемнело. Он был настолько потрясен, и настолько внутреннее нервное состояние пересилило физическую боль от зуба, что он выздоровел, зуб сразу перестал болеть. Тяжело все это было, конечно, да…
Юрий Лотман
– Вы молились во время войны?
– Мои родители выросли в религиозных семьях, потому что мои дедушки бабушки были очень религиозны. Но родители не были религиозны. Меня крестила бабушка, но родители относились к вере прохладно, не было религиозных чувств и молитв, это я вам честно могу сказать.
9 мая 1945 года: Целовались просто подряд с каждым на улице
– Вы помните 9 мая 1945 года?
– Это было незабываемый день! Так же как был день начала войны в 1941 г. Я в это время поехал в Ташкент и учился на 2 курсе в авиационном институте на авиационного инженера. Я почти закончил авиационный институт, но потом был переманен на филологию.
Мы ждали, что вот-вот окончится война. Когда сообщили, что война кончилась, это было совершенно неожиданно! Вам трудно представить ликующий миллионный город! Весь Ташкент высыпал на улицу! Цветы, объятия, поцелуи… Целовались просто подряд с каждым на улице, такое было ликующее счастье на лицах! Это было незабываемо!
Мы были творческие люди и особенно остро чувствовали радость. Мы с товарищем поступили на филологическое отделение Среднеазиатского университета, нам хотелось быть культурными людьми, более глубоко познать литературу и искусство. Мы были полны творческих планов и сами уже что-то делали.
Этот день нас уверял в том, что все будет хорошо, что у нас будет творческая жизнь, кончится эта омерзительная военная бедность, думалось, что идеологически будет легче. А в деревнях думали, что распустят колхозы, и можно будет самим трудиться на своей земле. Эта утопия в конце войны даже сверху поддерживалась.
Всем казалось, что все будет хорошо. Этот день был ликующим, казалось, наступало начало иной жизни! Что окончилась война, и, вместе с ней, кончилось все самое злое. С самого утра были гуляния по улицам и объятья, объятья, объятья!
Мы с товарищем сидели без копейки денег, а очень хотелось отметить победу. Мы нашли чулан на нашем этаже, куда были накиданы подушки, одеяла, простыни и т.д., Эти вещи собирались отдать то ли, куда-то в утиль, то ли переделывать. Старьевщики были в большом почете. Мы с товарищем набрали в охапку этих подушек и одеял, и понесли на самый большой в Ташкенте Алайский рынок. Там старьевщики купили у нас эти старые одеяла.
Мы настолько удачно им все это продали, что нам хватило денег на две бутылки шампанского. По полбутылки мы прикончили из горлышка тут же у магазина, и уже пьяненькие вторую половину дня ходили и радовались. Это незабываемо!
Фото: Ефим Эрихман