В воскресенье вечером по НТВ был показан фильм-расследование Бориса Корчевникова «Не верю!», в котором автор пытается понять истоки антицерковных настроений и одновременно рассказать о добрых делах Церкви. После показа фильма Борис Корчевников рассказал Правмиру о работе над ним.
— Борис, расскажите, когда был задуман фильм?
— Точные сроки установить сложно. Видимо, тогда, когда стало немного утихать – к осени. Следом за книгой отца Владимира Вигилянского «Что это было?» мы тоже задались таким вопросом.
— Что Вы хотели показать в первую очередь: добрые дела Церкви, то есть разрушить негативный стереотип, или небескорыстие и беспринципность организаторов антицерковных кампаний?
— А одно без другого не имело смысла. Мы не хотели показать беспринципность и небескорыстие чье-либо. Тем более что там есть и принципы, чаще всего и нет никакой корысти. Просто это оттого, что люди Церкви не знают. Хотелось Её немного показать.
— Насколько, на Ваш взгляд, это удалось? Довольны ли результатом?
— Показать Церковь в принципе невозможно. Это институт, стоящий как бы в двух реальностях одновременно. Первая, земная структура Церкви – безусловно, с погрешностями, как любая человеческая организация. Но в ней нет смысла без опыта Неба, который любой человек в Церкви проживает. И этой, второй части Церкви неважны никакие кампании. Но и показать её почти невозможно – это внутренний опыт каждого. Мы старались приблизиться.
— Динамика фильма достаточно резкая, клиповая, пестрая. Не думаете ли вы, что развернутый рассказ о Церкви, о благих делах, подробная беседа с подвижниками нашего времени была бы более правильной стратегией разговора? Если бы больше времени было уделено доброму разговору о миссии Церкви, а не трансляции негатива – не лучше ли это было бы?
— Это был бы просто другой жанр. В том и штука, наверно, что это Содержание вливается в любые формы, если они не дырявые. А динамика, по-моему, в фильме разная – соответствует фрагментам.
— Использовали ли вы в работе такие приемы как запись скрытой камерой и прослушивание разговоров?
— Использовали, там это очевидно.
— Стоило ли перенимать методы, которые вы же и осуждаете?
— Странно осуждать эти методы, когда они остаются единственными.
— Вы говорите, что большинство негативных информационных поводов идет из Украины и о том, какой негативный прием ждет Патриарха во время украинских визитов. Почему в фильме не сказано о том, что на востоке Украины Патриарха встречают как отца — не протолкнуться, народ реально в храмы не вмещается? Не выходит ли в такой подаче обвинение целого народа?
— Там уточняется, что речь идет о Западной Украине.
— В фильме говорится об искусственности нападок, например, в контексте монахов на гелендвагенах. В чем здесь состоит антицерковность? Ведь эти случаи имели место, и монахи действительно не должны ездить на таких машинах – и об этом не раз говорил Патриарх.
— Было заметно, как всякий скверный повод, который подавали члены Церкви (а этих поводов десятки в день – это громадная организация) – моментально переносили на всю Церковь. Зачем было так фильтровать информацию, рисовать картины, которых в реальности ни один человек ни в одном храме не видел?
— Что было сложнее всего во время 
съемок? Есть ли вещи, которые не удалось снять (например, антиклерикалы отказывались от беседы)?
— Иногда были сложности с брендом НТВ. Некоторым виделся призрак «Анатомии протеста». Эта какая-то ярлычность мироощущения, в которой существуют сегодня некоторые — особенно те, кто активно живет в сети, то есть с реальной жизнью контакт уверенно теряющие. Мы-то как раз пытались уйти от него. И с симпатией шли ко всем. В фильме нет слова «либералы».
Два таких устойчивых ярлыка – «о слиянии Церкви и государства» и о «несметных богатствах Церкви» — очень искажают картину мира тем, кто мыслит этими штампам. Они уже не способны увидеть ничего другого и все подстраивают под эту свою картину. Если где и срослись Церковь и государство, так только в тех блогах, где про них пишут через запятую – одинаково плохо. Кстати, проверьте, это железное правило. Откуда такое единодушие, как не от ярлыков?
— Кто больше всего помогал в работе?
— В первую голову – блестящая команда очень неравнодушных ребят с НТВ. Я ведь не сотрудник канала сейчас. И с ними очень повезло.
— Надеетесь вы на широкий резонанс? Какой урок должна вынести аудитория?
— Мне самому кажется, что лучшим ответом в таких случаях может быть только молчание и тишина. И хоть иногда назвать клевету клеветой нужно, я до сих пор не уверен, что этот фильм лучше молчания.
— Вы полагаете, что сегодня идут гонения на Церковь? В советские годы источником гонений было государство, а сегодня кто?
— Гонений на Церковь сегодня нет. Просто история последнего века в нашей стране, когда не осталось, кажется, метра русской земли, не политой кровью убитых именно за веру, делает болезненным любой даже намек на богохульство. Это наша болевая точка. Но она и объединяет нас.
— Вы показали наличие конфликта и противостояния. Что должно измениться в обществе сегодня, чтобы этот конфликт пошел на спад? Как найти мир?
— Мне бы не хотелось, чтобы фильм был понят как картина противостояния. Никто информационной волне против Церкви не противостоит. Это где-то там шумят, пока Церковь делает то же, что и делала столетиями до того – молится, служит и принимает с любовью своих вчерашних гонителей.
Читайте также: