Искушенные цивилизацией жители современных городов сейчас все чаще прибегают для решения различных личностных, семейных и профессиональных проблем к специалисту-психологу. О том, как строятся отношения психолога и его подопечного, а также о своем опыте осмысления психологических проблем с точки зрения христианского миропонимания рассказывает ректор Института христианской психологии протоиерей Андрей Лоргус.
— Отец Андрей, возможно ли совместить заботу о душевном благополучии и стремление следовать заповедям Христовым? Психологи, помогая нам излечиться от проблем, делают жизнь более комфортной. Говорят, что психологические знания делают человека счастливее…
— Нет у психологии вообще и у христианской психологии в частности такой задачи. Да и лечить мы тоже не можем. Психология — это не врачебное искусство. Я бы даже сказал, что термин «лечить» здесь неуместен.
Психолог может помочь своему клиенту преодолеть семейные, личностные или профессиональные проблемы. Кроме того, психолог может помочь разобраться с пограничными состояниями. А вот ставить цель сделать человека счастливым — нет! Но и сами люди приходят к психологу не за счастьем. Не бывает таких запросов.
Христианская психология — направление, которым занимаюсь я, — основана на представлении о достоинстве человеческой личности и неисчерпаемом ресурсе этой личности, которой Господь Бог дал так много, что человеку этого не исчерпать за всю жизнь. Христианская психология исходит из того, что все свои проблемы человек может решить за счет этих внутренних ресурсов. Проще говоря, он способен на подвиг, способен на преодоление очень тяжелых обстоятельств жизни за счет того, чем наделил его Господь. Если человеку нужна дополнительная помощь от Бога, он ее обязательно получит. Человек не детерминирован социально или биологически, он свободен, и он может решить свои задачи. Он может развиваться.
— Но ведь и другие направления психологии стремятся использовать внутренние резервы человека для решения его проблем. В чем тогда отличие православного психолога от просто психолога? Правомерно ли подобное разделение вообще?
— Христианская психология смотрит на человека как на созданную Богом личность. В традиционной же психологической науке, оставшейся нам еще от советского времени, человек рассматривается прежде всего как биологическое существо, ну или в лучшем случае как социальное. Переработанные идеи Фейербаха стали символом советской науки и говорили о зависимости человека от социально-исторических обстоятельств. Именно с этими положениями и спорит христианская психология. Человек — свободная личность, созданная по образу и подобию Божию. Эта духовная сущность превосходит и биологическую, и социальную детерминацию.
— Способна ли психология помочь разобраться в проблемах духовной жизни?
— Психология, безусловно, помогает и в решении духовных задач, но только лишь помогает. Свои духовные задачи человек решает сам и с помощью своего духовника. А чисто религиозными проблемами психология не занимается вовсе.
— По Вашему опыту, у верующего человека меньше психологических проблем, чем у неверующего?
— Нет, не меньше, а иногда и больше, ведь христианство не упрощает жизнь, оно ее, скорее, усложняет. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33),— говорит Христос. Верующему труднее жить в мире, и это отражается как на семейных взаимоотношениях, так и на учебе, работе.
— Отличаются ли психологические проблемы православных людей от проблем всех остальных?
— Нет, психологический портрет тут тот же самый, что и у нашего общества в целом. Надо учитывать, что традиции церковной жизни в советское время были уничтожены и возвратились мы к вере не так давно.
Это могут быть страхи, комплексы, привычки или зависимости — алкоголь, наркомания, компьютер. На втором месте стоят семейные проблемы, например отношения супругов, родителей и детей. Далее следуют отношения с коллегами, деловыми партнерами, друзьями. Вот три категории, которые описывают 90% случаев, с которыми обращаются люди.
Другое дело, что у людей верующих есть ресурс: вера, любовь к Богу, Таинства. Когда человек не знает об этих вещах ничего, то работать с ним психологу труднее. Кроме того, люди верующие обладают большей духовной силой. Это можно сказать не обо всех, но о многих.
Церковь — это лечебница, но лечебница духа, а не психики. При этом очень важно, что верующий человек хотя бы знает, где находится лечебница, и идет туда сознательно.
Часто ко мне приходят люди, которые видят во мне не только психолога, но и священника. Иногда мы вместе думаем о том, как отнестись к исповеди, к ожиданию своего преображения, о чем просить в молитве.
С другой стороны (и с этой проблемой тоже сталкиваются как психологи, так и священники), очень часто люди ждут какого-то волшебного средства, легкого избавления. И когда клиент психолога понимает, что волшебства не будет, а будет длительная напряженная духовная работа, что ему придется измениться, у него возникает вопрос: продолжить или все-таки уйти? Если он остается и продолжает работать, то открывает для себя много нового. Но, к сожалению, есть люди, которые меняться не готовы.
— А Вам как практикующему психологу вера помогает?
— Конечно, мне вера помогает. Я чувствую помощь Божию. Также в своей пастырской работе я чувствую и то, что благодаря занятиям психологией могу приобретать какие-то дополнительные знания. Они помогают взглянуть на разные ситуации с новых сторон, а также решать и собственные проблемы.
— Неужели человек способен быть сам себе психологом?
— Если что-то случается и мне нужна помощь, я сам не стесняюсь обращаться к психологам. Это в какой-то мере даже обязательная процедура. Все практикующие психологи имеют своего супервизора. И, слава Богу, у меня есть замечательные коллеги, которые мне помогают.
А что касается известной проблемы «сапожника без сапог», то многое определяется тем научным и духовным направлением, в котором я работаю. Изучение христианской психологии и христианской антропологии очень помогает. Православие открывает красоту и величие человека. Сама встреча с этими качествами вселяет силы, дает острое переживание и желание участвовать и помогать человеку, что-то ему открывать, делиться с ним опытом. Каждая встреча дает новую надежду: даже с человеком, который балансирует на грани болезни, или с клинически больным, или с тем, кто пережил несчастье. В самых печальных обстоятельствах открываются прекрасные черты. А иногда видишь силу духа другого человека и сам у него учишься. Мы должны учиться понимать и оценивать прекрасное в человеке. Увидеть это — большое преимущество как для психолога, так и для священника, который ежедневно встречается с людьми на исповеди, беседует с ними, совершает требы. Конечно, священник часто встречается и с грехом, и со слабостями, но он видит и силу человека.
— Вы сказали, что одними из самых распространенных являются семейные проблемы. Не сталкивается ли христианское понимание семьи как малой Церкви с современной практикой, когда люди строят свои семьи на совершенно далеких от этого идеала началах?
— Надо отметить, что за последние 30–40 лет в мире в семейной психологии сложилось сознание того, что без традиционных ценностей, без построения традиционных отношений внутри семьи невозможно решить личностные проблемы человека. Об этом пишут и Берт Хеллингер, и Анна Шутценбергер, которая, в частности, исследует вопрос об отношении к старшим поколениям.
Пятую заповедь современные психологи вспоминают все чаще, в том числе и как рекомендацию своим клиентам. Даже далекий от христианской психологии метод психоанализа говорит о том, что родителей необходимо почитать и это почитание скажется самым благотворным образом. Если человеку удается решить проблему отношения к матери и отцу, то потом проще решать проблемы с детьми или супругом. Нередко бывает так, что современные молодые люди, как мужчины, так и женщины, не могут построить отношения с противоположным полом и создать семью из-за отсутствия взаимопонимания с собственными родителями.
Традиционные ценности — это уже общемировой тренд, но не все психологи это признают. По крайней мере, из тех областей практической психологии, которые нам близки, приоритет традиционных ценностей признают экзистенциалисты, гуманисты и даже, как я уже сказал, поклонники Фрейда. Сильно и другое крыло психологии, которое можно охарактеризовать как феминистическое и «антисемейное». Когда мы сталкиваемся с психологами, которые говорят, что семейный образ личности уже отжил свое и личность должна развиваться свободно, то удивляться этому не стоит.
— Допустимо ли человеку религиозному обращаться к таким психологам?
— Это зависит от уровня квалификации психолога. Какого бы направления он ни придерживался в своем научном поиске, если он настоящий профессионал, он не навредит пациенту и не будет навязывать свое мнение. Другое дело, что врач и больной, скорее всего, не сойдутся и не смогут вместе работать.
Например, неэтично и невозможно советовать человеку развестись с супругом, если пациент этого пути не принимает категорически. Значит, они вместе с психологом будут искать другой способ выхода из трудной ситуации. Или, даже если психолог атеист и не верит в то, что аборт — это убийство, он оставит свое мнение при себе и не даст совет прервать беременность, всегда оставляя право выбора в таком случае за пациентом. Ценности человека, клиента, не подлежат обсуждению.
— Стоит ли менять психолога, если возникает 
непонимание или что-то не устраивает в сложившихся с ним взаимоотношениях?
— Серьезная работа без хорошего личного контакта с психологом не получится. Тут дело не в симпатиях и антипатиях, а именно в возможности и желании сотрудничества. Это не обязательно полное согласие во взглядах на жизнь, или на отношение к Церкви, или по каким-то богословским вопросам. Это и обсуждать не приходится, как правило. Но эмоциональный контакт должен установиться.
— С какими проблемами чаще всего сталкиваются люди, которые хотят создать православную семью?
— Одна из самых частых, можно сказать хрестоматийных, проблем — попытка построить взаимоотношения на основе примитивного понимания «домостроя», то есть неких устоявшихся средневековых мифов. И когда такие попытки заходят в тупик, а они неминуемо туда заходят, то тут же начинаются походы к медикам и священникам с вопросом, почему же мы не можем построить нормальную православную семью. Если супруги открыты для диалога и им можно рассказать, что главное в семье — это любовь, то потом они будут стараться найти в себе эту любовь и уже действовать так, как она подскажет. Увы, для многих в наше время основой брака является расчет. Расчет этот бывает самый разный, и чисто материальный встречается как раз реже иных. Но ведь и желание удобства или выбор партнера по принципу присутствия в нем набора определенных качеств (например, «лишь бы был православным» или «главное, чтобы нравился семье и был из нашего круга») — это тоже своего рода психологический расчет. Я должен констатировать, что очень много браков в православной среде совершаются не по любви, а по такому расчету, — и в этом настоящая беда.