Православие за границами канонической территории, храмы и приходы в странах совершенно иной культуры, иных традиций. Почему они там появляются, чем живут, каким видят свое будущее? На наши вопросы отвечает протоиерей Андрей Кордочкин – настоятель православного прихода в честь Рождества Христова в испанской столице.
— Отец Андрей, Вы строите православный храм в Мадриде. Расскажите, пожалуйста, об этом.
— Когда меня определением Священного Синода направили в Мадрид, я спросил руководителя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата Митрополита Кирилла — нынешнего Святейшего Патриарха, какие задачи передо мной стоят, что мне нужно будет сделать в первую очередь. Он ответил, что нужно строить храм. Когда я приехал в Мадрид — это было восемь лет назад, — приходское помещение располагалось на первом этаже многоэтажного жилого дома. Ранее там были переговорный пункт и фруктовая лавка. В казне прихода лежало 100 евро, и перспектива строительства совершенно не казалась реальной. Более адекватным решением представлялось найти помещение получше, пусть временное. Через два года мы переехали в то место, где богослужения совершаются сейчас. Это одноэтажное здание, бывшая мебельная мастерская. Но в нем, по крайней мере, помещаются все те люди, которые хотят участвовать в богослужении, до двухсот человек.
И в то же время мы начали решать вопрос о выделении земли для строительства храма. Это оказалось самым сложным делом и заняло больше всего времени. Нам помог российский президент Дмитрий Медведев, посетивший Испанию весной 2009 года; мэром города было обещано решить вопрос о выделении земли. Участок земли был нам передан летом 2010 года, а разрешение на строительство мы получили только в октябре 2011 года. Поскольку участок нам передается бесплатно, то вместе с участком мы приняли на себя определенные обязательства. Мы обязаны начать строительство в течение двух месяцев после получения разрешения и в течение двух лет его завершить. Поэтому в декабре, когда мы начинали строительство, у нас не было выбора, даже несмотря на то, что у нас с трудом нашлась треть от необходимой суммы. Но благодаря Святейшему Патриарху у нас появилась возможность начать это строительство. 6 декабря 2011 года в присутствии Светланы Владимировны Медведевой был освящен закладной камень будущего храма. Чин освящения совершили Архиепископ Егорьевский Марк, руководитель управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям, и наш правящий архиерей Епископ Корсунский Нестор. Мы надеемся совершить пасхальное богослужение 2013 года уже в новом храме. Хотя у нас немало сложностей, в частности вызванных тем, что мы одновременно строим и ищем деньги.
— Кто вам помогает?
— Сейчас нам очень помогла одна крупная российская компания, но вопрос по финансированию еще не закрыт. Храм — дорогой проект. Община у нас очень большая, дружная, однако практически все ее члены — это трудовая эмиграция, те, кто приехал в Испанию на заработки с Украины, из России, Молдавии, Грузии. К нам гораздо чаще обращаются за финансовой помощью, чем помощь предлагают. Пока у нас не было ни одного крупного пожертвования от православных людей, живущих в Испании. Это притом, что за последние десятилетия недвижимость в Испании была куплена русскими на многие миллионы. Это не кажется нам справедливым, но объясняется, отчасти, тем, что русские люди предпочитают селиться где-то на море, на Средиземном берегу, что довольно далеко от Мадрида.
— Это все-таки трудно, наверное, когда вместо настоящего храма — бывшая мебельная фабрика?
— Дело в том, что в Западной Европе для священника и для его общины возможность молиться в православном храме привычного нам вида — достаточно редкая привилегия. Многие общины зависят от гостеприимства католиков или протестантов, которые предоставляют им храмовые помещения; другие вынуждены просто арендовать помещения, которые изначально совершенно не предназначены для богослужений, и обустраивать их для храма. В принципе, это то же самое, что происходило с русской эмиграцией во Франции в послереволюционные годы; до сих пор наш кафедральный собор в Париже — храм Трех святителей — находится в помещении, в котором в конце 20-х годов была лавка по ремонту велосипедов. Но тем не менее мы стараемся как-то выходить из такой фазы роста и закладывать фундамент для церковной жизни на будущие десятилетия или даже столетия.
— Испания — страна глубоко католическая. Как 
относятся здесь к появлению православных общин? Я имею в виду и Католическую Церковь, и власть, и население.
— Что касается государственных властей, то отношение очень доброе. Об этом можно судить даже хотя бы по тому, что землю для строительства храма выделили не только нам, но и общине Румынской Православной Церкви. С Католической Церковьюотношения у нас тоже очень хорошие — хотя многие католики не привыкли к тому, что кроме Католической Церкви в религиозной жизни Испании есть кто-то еще. Испания — это страна, которой не коснулась Реформация и в которой никто — за исключением периода гражданской войны 1936–1939 годов — не пытался поколебать авторитет Католической Церкви. Кроме того, эта страна до недавнего времени жила довольно-таки закрытой жизнью, сюда не было такой массовой иммиграции, как во Францию, в другие европейские страны. Поэтому у многих испанцев представление о Православии довольно приблизительное. Но несмотря на это намрегулярно предоставляют храмы для богослужений — в других городах, там, где у православных нет своих помещений. Перед святынями неразделенной Церкви, например мощами древних святых, нам всегда дозволяется совершать молебны. Эта помощь оказывается просто по-братски: никогда от нас не требовалось ничего взамен.
— Как Вы считаете, отец Андрей, повысился ли интерес к Православию в связи с началом строительства храма в Мадриде?
— Безусловно! По крайней мере, за последний месяц о нас было подготовлено пять публикаций в прессе, вышло несколько программ на радио. И я думаю, что в этом смысле мы добились своей цели. Конечно, мы не пытаемся в Испании заниматься прозелитизмом. Но то, что наш храм не спрятан, то, что он виден, то, что двери этого храма будут открыты для всех, и то, что этот храм украсит город, — для нас это, конечно, очень важно. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что к нам в храм много людей будет приходить: кто-то из любопытства, кто-то с более глубоким интересом, и, конечно, всех этих людей мы должны будем принять гостеприимно.
— А есть еще православные храмы в Испании?
— Церковь как храмовое здание существует только в одном месте, в городе Алтея, недалеко от Аликанте. Там некоторое время назад был построен деревянный храм во имя святого Архангела Михаила. В самом Мадриде есть православная церковь Константинопольского Патриархата, построенная еще около сорока лет назад, которая до последнего времени являлась единственным православным храмом не только в Мадриде, но и во всей Испании. Больше на данный момент ничего нет. Православных людей очень много, но, поскольку все приехали совсем недавно, недостаточно времени прошло для того, чтобы обосноваться и заняться храмостроительством. Для примера: Румынская Православная Церковь в Испании насчитывает около пятидесяти приходов с постоянно служащими священниками, но при этом ни у одного из них нет своего храма. Это объясняется тем, что большинство румын приехалов Испанию не больше десяти лет назад, и, конечно, их экономическая ситуация тоже не позволяет начать строительство. Но сейчас у них строится храм в Мадриде, еще один храм почти достроен недалеко от Альмерии на юге Испании.
— А какие есть в Испании общехристианские святыни, почитаемые и православными?
— Их довольно много. Наверное, самая известная из них — это мощи апостола Иакова Зеведеева, которые хранятся в городе Сантьяго-де-Компостела на северо-западе Испании. Это место, которое традиционно является центром для паломничества не только католиков, но и христиан других конфессий. Православные люди, живущие в Испании и Португалии, продолжают традицию пешего паломничества в Сантьяго-де-Компостела. Некоторые паломники проходят путь в 100 километров и более.
На севере Испании, в области Астурия, в кафедральном соборе города Овьедо хранится сударь, плат, который лежал на лице Спасителя после Его погребения. В Овьедо он, в свою очередь, был принесен из Толедо, а еще ранее — из Картахены. Чтобы сохранить святыни, их переносили на север, поскольку арабы наступали с юга. Сударь трижды в году выносится на поклонение.
Кроме того, здесь пребывают мощи древних святых неразделенной Церкви. Имена некоторых из них можно встретить в наших святцах, имена других — нет, но мы исходим из того, что если святые почитались в древности неразделенной Церковью, то едва ли у нас есть какие-то основания пересматривать их почитание. К этим святым относятся прежде всего мученики эпохи Римской империи. Когда Испания была римской провинцией, то, конечно же, гонения на христиан совершались и в Испании тоже. Прежде всего, это начало IV века. Из святых этого времени можно выделить святую Евлалию Барселонскую, которая попала в наши святцы благодаря тому, что святитель Димитрий Ростовский довольно много работал с западными житиями святых. Мощи святой Евлалии Барселонской, память которой празднуется 4 сентября, пребывают в кафедральном соборе Барселоны. Есть и другие святые, менее известные, чьих имен в наших святцах нет. Например, недалеко от Мадрида, в древней столице Испании городе Толедо, пребывают мощи святой Леокадии, мученицы Толедской, которая пострадала приблизительно в то же время, что и святая Евлалия, — в начале IV века.
Многие испанские христиане приняли мученическую кончину во время арабского завоевания Испании. Об этихсвятых, к сожалению, очень мало в России известно. У меня есть надежда: с помощью моих друзей-филологов заняться переводом с латыни всех древних материалов, которые описывают их мученические и монашеские подвиги для того, чтобы эти материалы могли быть изданы в России отдельной книгой. В России сейчас ощущается повышенный интерес к древним святым неразделенной Церкви, и совсем недавно Священным Синодом была установлена память всех святых, просиявших на Британских островах. Не исключено, что, когда мы проведем подготовительную работу, почитание древних святых Испании будет установлено общецерковно.
— Совершают ли Ваши прихожане паломничества в Россию, к русским святыням?
— В Россию в паломничество мы не ездим. Во-первых, это дорого, а во-вторых, наши прихожане могут посетить эти святыни, когда они просто ездят домой — в Россию или на Украину — в отпуск. Поэтому обычно мы совершаем паломничества по Испании. Люди должны ощутить, что Православие — это не только та религиозная традиция, которую они привезли с собой пять или десять лет назад, но это и традиция древней, неразделенной Церкви. В этом году целью нашего паломничества стали монашеские пещерные храмы V–VI веков, которые сохранились на севере Испании. Мы всегда стараемся совершить Литургию в древних храмах, которые относятся к эпохе неразделенной Церкви и были построены до XI века. Когда мы совершали это паломничество, мы служили Литургию в храме X века. Затем в одном из католических монастырей на севере Испании мы совершали поклонение части Животворящего Креста Господня, который хранится в этом монастыре c древности. Поскольку из-за арабского завоевания большая часть значимых святынь находится на севере Испании, мы чаще ездим на север, чем на юг: на юге христианская культура была уничтожена и почти никаких святынь не сохранилось.
— Нравы испанской молодежи весьма 
свободны, я не могла этого не заметить. Не связано ли это с ослаблением христианских традиций в испанском обществе?
— Да, конечно, связано. Испанский характер в каком-то смысле похож на русский. Колебания между глубокой религиозностью и очень агрессивной антирелигиозностью — это свойственнои нам, и испанцам. То, что происходило в Испании во время гражданской войны, схоже с тем, что творилось в России после революции. Вчерашние прихожане Католической Церкви устраивали погромы в храмах и расстреливали священников. Я очень хорошо помню слова одного католического епископа, викария Мадрида, который однажды как гость был приглашен в наш храм на престольный праздник. Он сказал: «Вот то, что делает схожим историю Русской Православной Церкви в ХХ веке и историю Католической Церкви в Испании — опыт новомучеников». Известно несколько тысяч имен людей, которые приняли мученическую кончину за свою веру в эпоху гражданской войны. Это и епископы, и монахи, и священники, и просто миряне. Мне очень часто доводилось слышать рассказы испанцев об их семьях, о судьбах их старших родственников: посещение человеком мессы у себя в деревне служило достаточным основанием для того, чтобы вывести его из деревни и расстрелять.
Традиционный авторитет Католической Церкви в Испании — это ее сила и в то же время ее слабость. Для многих молодых людей Католическая Церковь ассоциируется с традиционным укладом жизни, государства, семьи, который сейчас для них представляется устаревшим, анахроничным и который они стремятся поскорее разрушить. Поэтому, как это для нас ни странно, закон об однополых браках в Испании был принят даже раньше, чем в тех государствах, в которых Церковь играет меньшую роль, чем в Испании.
— В чем Вы видите главную трудность службы православного священника за рубежом?
— Конечно, задачи священника как соработника Богу в деле спасения людей одни и те же, где бы он ни служил: в Москве, в русской глубинке или за границей. Но я думаю, что особенно важная задача, которая стоит перед священником, совершающим служение за рубежом, — это проникновение в местную культуру, в местный язык, в местные традиции, готовность быть постоянно в диалоге со всеми — и светскими, и религиозными властями. Это необходимо не только в христианской стране, но и, например, в таких странах, как Таиланд, где довольно активно развивается православная жизнь. Это то, что всегда было очень характерно для русских миссионеров былой эпохи, которые оказывались в иных культурах, как, скажем, святитель Николай Японский. Почему настолько удачной была его миссия в Японии? Именно потому, что он много времени уделил изучению языка, культуры, обычаев. Благодаря ему Православная Церковь в Японии не стала гетто, закрытой средой для эмигрантов. Она была открытым пространством для людей той страны, в которой существовала. Мне кажется, для священника, который совершает служение за пределами своей Родины, очень важна вот эта открытость, сознание того, что церковная жизнь не может быть построена таким образом, чтобы человек определенной культуры ощущал себя ущербным, вторым сортом.
— Отец Андрей, каким Вам видится будущее русского Православия в Испании?
— Будущее во многом зависит от нас. Мне бы сейчас хотелось, быть может, не столько рисовать какие-то радужные картины, сколько обозначить возможные сложности и сказать о том, что меня тревожит. Например, могу сказать о том, что когда еще во время учебы в Англии я приезжал в Париж, во Францию, мне довелось общаться с русскими эмигрантами, в том числе и с их потомками, с теми, кто рождался во Франции в 30-е, 40-е годы. Меня всегда поражала их способность,
с одной стороны, влиться в местную французскую жизнь, а с другой — сохранять собственную веру, культуру, родной язык. Многие из тех, кто родился уже не в России, говорили по-русски более правильно, чем те, кто из России во Францию приезжал.
К сожалению, сейчас, когда я приехал в Испанию, я столкнулся с чем-то совершенно иным. У многих людей очень слаба установка на сохранение собственной культуры, собственного языка. Бывает так, что человек, который приехал в Испанию и живет здесь год или полтора, уже с трудом может произнести номер своего мобильного телефона на родном языке и говорит на какой-то смеси русского или украинского с испанским. Конечно, жертвами такого пренебрежения к языку становятся дети. Я первые два-три года удивлялся, слыша, как русская или украинская женщина со своим ребенком говорит по-испански. Потом перестал этому удивляться, но возмущаться не перестал. Занятия в воскресной школе у нас ведутся на русском языке, но, выходя из класса (вернее, даже не из класса, потому что занятия проходят у меня дома), дети сразу переключаются на испанский. Даже те, кто говорит по-русски хорошо, читают хуже, а пишут обычно совсем плохо или не пишут вовсе. Боюсь, что многие дети, которые родились в православных семьях, потеряв родной язык, потеряют ключи к православной культуре. Это то, что меня беспокоит.
Сейчас в нашем храме за богослужением молится 
очень много людей. Восемь лет назад я совершил свое первое богослужение в Мадриде, и первое, на что я тогда обратил внимание, — это то, что на службе вообще не было детей, кроме моей дочери и еще одной девочки из посольства РФ. Не было ни бабушек, ни дедушек. Стояли люди трудового возраста — 25, 30, 40 лет. Потом, конечно, дети стали рождаться. И сейчас за каждым воскресным богослужением причащаются около сорока детей.
Многие из наших прихожан не являются эмигрантами в обычном смысле слова: они не планируют оставаться в Испании. Их здесь ничто не держит, они проживут здесь до того момента, когда уже не смогут работать, когда придет время пенсионного возраста, и затем вернутся к себе на Родину. Из-за экономического кризиса этот отток уже начался. Большая часть наших прихожан-мужчин так или иначе была связана со строительством, а сейчас строительный сектор фактически рухнул, очень многие из них остались без работы.
Мне очень хочется, чтобы этот строящийся храм не остался мертвым памятником великой трудовой эмиграции, которая приехала в Испанию в конце прошлого века, а потом уехала домой. Хочется, чтобы храм оставался храмом. Мы знаем примеры, когда в разных странах мира возникали православные общины, а затем в силу каких-то исторических, политических причин исчезали. Как, например, в Китае, где было очень много русских эмигрантов, но с началом культурной революции практически все русские люди покинули Китай. От полнокровной церковной жизни в Китае, кроме стен, почти ничего не осталось. Другой пример — общины в Северной Африке (в Марокко, Тунисе). Белые эмигранты, оказавшиеся в изгнании, строили там храмы, но затем многие из них покидали эти страны, и сейчас приходская жизнь в них уже не та. Что мы должны делать, чтобы этого здесь не повторилось?
Мы должны думать, во-первых, о том, как передать любовь к Церкви своим детям. У наших детей должна быть внутренняя сила, необходимая для того, чтобы сознавать себя православными христианами и участвовать в церковной жизни. А с другой стороны, наше будущее зависит от того, как церковная община сможет принимать людей, принадлежащих к каким-то другим культурам, к другим народам; людей, которые тем не менее будут искать ответы на свои вопросы в этом храме.
Беседовала Наталия Бондаренко
Журнал «Православие и современность», №23 (39), 2012 г.