Екатерина Лахова
Депутат «Единой России» и один из инициаторов поправок об отмене усыновления детей-сирот американцами Екатерина Лахова рассказала корреспонденту PublicPost Екатерине Савиной о том, почему российским детям-сиротам лучше оставаться на родине в детдомах.
— Вас можно поздравить? Вы довольно давно шли к этой цели…
Да, это моя идея. Она появилась сразу после анализа, который мы проводили в 2004 году. Тогда мы провели анализ и за 90-е годы. Выяснилось, что на усыновление иностранцам было отдано больше, чем россиянам. Где-то около 13-14 тысяч ежегодно. Потом мы уже сравнялись 50 на 50. Сейчас 3 тысячи 400 человек за 2011 год отдали на иностранное усыновление. И российского усыновления стало больше. Я думаю, что в какой-то степени на это подвиг 2006 год, когда Путин такую политику государственную определил в отношении приемных, опекунских детей и усыновления. И регионы стали еще дополнительно свои программы принимать. Но этого недостаточно и на сегодняшний день, когда Медведев, лидер нашей партии, на генсовете сказал, что мы и наша страна отдаем такое количество детей на усыновление и это наша слабость.
— Скажите, пожалуйста, но в России есть большие проблемы с медициной…
Никаких проблем нет в медицине. О чем вы, скажите?
— Большое количество людей вынуждены лечиться в Израиле и США.
Ну, это извините. В США и Израиле лечатся те, у кого есть деньги. Извиняюсь, те, которые не доверяют нашей медицине. Я, например, туда никогда не поеду. Я лежала сейчас в нашей больнице.
— По статистике 2011 года, только в США было усыновлено 956 детей. Из них 89 инвалидов…
Не 89, а 44.
— Но это официальная статистика.
Сорок четыре. Я вам хочу сказать, в том-то и дело, что статистика у американцев одна. В Министерстве образования — одна статистика. Официальная статистика — другая. Бывает, что без конечности ребенок родился, нижней, или руки нет, или обеих ножек нет. Бывает же такая тяжелая инвалидность. Но очень много и таких, которым ставят диагноз «задержка умственного развития». А когда задержку умственного развития ставят детям, которых мы отдаем — в основном они берут дошколят — то надо отдать должное, чаще всего это дети, которыми надо заниматься.
— Безусловно. Но в этой стране ими никто не занимается.
Ну почему вы так говорите?
— Потому что я была в детских домах.
Ну, в каких? Назовите. Какой детский дом и в каком регионе.
— В Подмосковье, под Коломной.
Детский дом под Коломной, и что там? Сейчас Воробьев (и. о. губернатора Подмосковья, член «Единой России») придет, и я все уточню. Потому что у нас есть очень хорошие детские дома. Самое главное, что очень много в последние годы закрывается детских домов. Так что россияне хотят брать детей.
— А почему не берут?
Да потому что это сама (социальная — прим. ред.) служба у нас так на сегодняшний день срабатывает. Вы что думаете, иностранцы все бесплатно берут у нас этих детей? Так пришли и бесплатно выбрали? Они за все везде платят. Это бизнес. Дети приносят определенный доход тем организациям, которые здесь работают. Я сейчас не помню, какой был год — 2004-й или 2005-й, мы посылали делегатов из аппарата нашего комитета в Америку на конференцию. Там была озвучена цифра интересная: 50 миллионов прибыли дают агентства по усыновлению. Но я думаю, сейчас не меньше усыновляют. Но, тем не менее, это работает, они ушли из Центрального федерального округа и перешли в Сибирь и Дальний Восток. И мы видим в тех регионах, где не проводится политика по профилактике сиротства, там детей усыновляют из-за границы. А есть регионы, например, Ульяновская область, где четыре года подряд ни одного человека не отдали, Орловская — ни одного не отдали, Белгородская — ни одного не отдали. Значит, своя политика в регионе проводится.
Я просто знаю саму эту проблему. Я этой проблемой 22 года занимаюсь. Самое главное для нас сейчас — внутри своей России разобраться, понимаете? Мы разбираемся с этим делом, но когда мы отдаем детей, то там никакого контроля за детьми практически нет. Потому что у них в каждом штате есть свой конкретный закон.
— Есть соглашение (между Россией и США об усыновлении — прим. ред.).
Ну и что. Договор-соглашение, которое мы вот только сейчас, в этом году, подписали, для них не работает. Для них договор-соглашение — это ноль. Потому что ребенок, когда переступает только границу, поступает в тот или иной штат, и он живет по тому закону, который имеется в штате. И бывает даже так: одного ребенка, как котенка, из одной семьи через два месяца — в другую семью, третью, четвертую. Пока не подберут нормальную, хорошую семью. Бывает так. Усыновят здесь, и не получается у ребенка никаких отношений с родителями. Они изымают его и начинают его переводить. Мы эти вопросы неоднократно рассматривали. Посылают их туда якобы на социальную адаптацию, они сами себе там предоставлены. У нас нет никакой возможности обратно вернуть их.
— В США с 91 года погибли 19 детей. Усыновлено всего за эти годы 60 тысяч.
Это не 60 тысяч, около 100 тысяч. Цифры разные все время говорят, то 75, то 60. Это неофициально. Еще раз говорю, вот мы хотели за счет этого договора-соглашения провести какой-то мониторинг. Но они же не пускают. Я понимаю, что вы хотите сказать, вот у нас столько всего убивают в семьях, а в США — всего 19.
Почему никто не обращает внимания, что в самих американских семьях очень большое количество случаев и гибели родных детей, и жестокого обращения?
— А в России?
Я вам и говорю — не меньше, чем у нас. Поэтому сравнивать здесь не надо. Вы знаете, вот эти дети, 19 человек, которые погибли… В основном у их родителей очень слабое наказание: или условно, или вообще освобождение. Как вот у этого отца Димы Яковлева. Отца вообще освободили, потому что у него причина была — стресс на работе.
— В Америке российским детям хуже, чем в России?
Я считаю, что дело не в этом. Вы неправильно вопрос ставите. Я считаю, что если страна самодостаточна, если она в себя верит и если она может это сделать, то надо это сделать здесь. И ни одна нормально экономически развитая страна своих детей не отдает. Я патриот своей России. И когда мы говорим о демографии, что 200 тысяч здесь у нас родилось, и мы радуемся — за последний год, президент в послании объявил. А мы отдаем, извиняюсь, 100, 70, 60, не знаю, никто сказать не может. Почему мы должны отдавать той стране, которая не хочет отчитываться? И даже когда ребятам плохо там, мы не можем повлиять.
— Скажите, вот журналист Валерий Панюшкин в своем блоге опубликовал имена конкретных детей, которые находятся в процессе усыновления. Что с ними будет?
Я знаю, что и с ВИЧ у нас детей усыновляют, и с синдромом Дауна. Есть целые регионы и ассоциации, которые работают с даунами. Конечно, недостаточно работы с теми родителями, которые бы не отказывались от этих даунят. Они хорошие, добрые, как ангелочки. И работа большая в детдомах должна проводиться. Поэтому если закон будет принят, и они успеют, то, значит, пройдут. Если не успеют, если президент поддержит и Совет Федерации, то останутся в России на своей родине. Всё.
— А кто их будет усыновлять?
Кто-то, может быть, усыновит. А если не усыновит, то тогда будут в доме ребенка находиться у нас.