Я стояла перед открытым холодильником и сдерживала слезы. Опять что-то готовить из брокколи с кабачком, из индейки с рисом – как мне все это надоело. Я нюхаю сыр, кофе, мандарины и хурму. Я отучила себя получать удовольствие от еды. Я – кормящая мама ребенка с пищевой непереносимостью. Это значит, что он не может переварить 90% продуктов из того, что ест нормальный человек. То есть я. Но я – тоже человек. И этот человек устал от однообразной диеты. Особенно грустно – под Новый год.
Не будет у меня Нового года и Рождества. На службу из-за маленьких детей я снова не попаду. Не делают новогодний и тем более рождественский стол из гречки с брокколи. В гости я не пойду – мало удовольствия ползать за детьми и следить, чтобы не дергали чужую елку, и есть из новогоднего стола только хлеб. А когда кто-то не может ничего есть за столом – это портит настроение всем. Все это мы уже проходили.
В магазины я даже не сунусь – о чем вы, каждый наш выход из дома заканчивается ОРВИ. С начала осени я гуляю только в поликлиники. Наряжать ёлку? Выбирать подарки? Да мой мозг не может даже кашу сварить по утрам – бежит и заливает все эта каша. Я путаю ложки, а ведь нельзя засунуть молочную ложку из каши мужа в немолочную кашу дочери, у которой на это молоко страшный понос.
Уже много месяцев я существовала в условиях «севших батарей» без возможности их пополнить – нормально поесть и поспать. Я ходила из угла в угол и выла волком.
— Выпусти меня куда-нибудь, — сказала я мужу. Я «сдала» ему детей и кинулась в мороз, лишь бы куда-нибудь от них деться.
Я шла по улице и мои глаза постепенно привыкали к тому, что вокруг есть мир. Мир, между которым не стоят мои болеющие дети. И моя голодная элиминационная диета.
Фото: Jakub Ćwiklewski / napieknej.pl
Я замечаю, что сперва не могу даже четко видеть пейзаж – настолько глаза привыкли, что взгляд ограничивают стены. Слезятся с непривычки, пытаются сфокусироваться. Я начинаю замечать деревья, снег, едко-синее небо, всходящую луну.
Я набираю подруге смс. «Можно прийти к тебе на чай»?
Подруга Оля принимает неохотно. У нее маленький ребенок спит, и она просит хотя бы не звонить в домофон. Я жду, когда кто-нибудь еще зайдет в подъезд. Поднимаюсь на этаж. Бесшумно раздеваюсь.
На столе – ваза с вафлями, печеньем и другими вкусностями.
Я пью пустой чай. И молчу.
— Я просто посмотрю на твои стены, можно?
— Можно.
— Понимаешь, я от своих устала. А твои веселенькие.
А Оля смотрит на мои мешки под глазами, в которые уже можно складывать новогодние подарки, и тоже молчит. В углу мигают огни рождественской елки.
— Понимаешь, я с утра до вечера на кухне. Когда я уберу последствия завтрака – уже пора обедать. А мы еще и не гуляли. А когда пообедали – снова убирать последствия. Вот не знаю, как вырваться из этого круга, — ныла я. – Иногда на фоне усталости я путаю, кому какую еду совать, и сую младенцу в рот еду его сестры, а дочери – его пюре из брокколи.
Оля слушала. Сначала разговор не клеился. Мы пытались сменить тему. Говорили про ее дочку. Про зубы и горшок. Все те дежурные темы, которые невозможно обойти, если ты мамашка. Но потихоньку я оттаивала.
Потом Оля сказала:
— А дай-ка мне список того, что тебе можно.
— С удовольствием! Давай сожжем все это на Масленицу!
— Балда осиновая, я хочу тебе что-нибудь приготовить.
— Ты шутишь? Что вкусного можно приготовить из риса, гречки, постного мяса и зеленых овощей?
Оля пожимает плечами. Я прощаюсь и спешу кормить своего младенца.
Ночью я лезу в фейсбук и начинаю жадно общаться со старыми друзьями. Вторую подругу тоже зовут Оля.
Вторая Оля написала мне две страницы советов, как мне улучшить мое положение. Я думаю, вы все тоже в курсе, что надо делать. Конечно, надевать красивое платье к приходу мужа. Конечно, радоваться и смотреть на вещи позитивно. Конечно, наслаждаться каждым мгновением дня. Да и, разумеется, без йоги тут не обойтись. Найти 5 минут на упражнения может любая мамашка, даже с 5 детьми. Конечно, были приведены примеры, как мамы с 5-ю детьми счастливы и все успевают. И конечно, что трудности бывают у всех. «Скажи мне, что я не права», — парировала Оля.
Конечно, ты права, Оля. И от этого очень грустно. Грустно, что не поспоришь. Когда человек упал – он и сам знает, что надо смотреть под ноги. И советчик всегда выглядит безупречно на фоне упавшего дурака.
А мне вспомнился совет одного психолога: «Не говорите, чтобы человек взял себя в руки. Если бы он мог – он бы взял».
Я вспомнила, как я делаю гимнастику по утрам и чем это кончается. Один разбивает себе голову о мебель или ест волосы с ковра, другая виснет на мне. Я вспомнила, чего стоила попытка моя надеть красивое платье и сходить попеть – выступить на концерте. Напряжение ресурсов всей семьи и отпрашивание бабушки с работы. «Хорошо, что ты не написала мне про то, чтобы я сделала себе коктейль с мороженным», — подумала я.
Мне стало стыдно, что я сама давала подобные советы. Однажды в ответ на мои статьи про материнство на Правмире одна из мам поделилась со мной своей грустью: «Двое маленьких детей, третий на подходе, а радости нет». Я тогда тоже написала ей что-то про физкультуру и приятную музыку. И не говорите, что вы так не делали.
Спустя несколько дней позвонила мне первая Оля.
— Зайди ко мне. Я наготовила тебе еды.
Она отдала мне 6 контейнеров с едой.
Индейка с яблоком.
Салат из свинины с огурцом и зеленью.
Печеные яблоки и груши.
Суп из кролика с капустой
Плов из индейки с рисом
Овощной соус.
Конечно, все это я могла бы приготовить и сама. Но у меня просто не было сил. Конечно, я по-прежнему ненавижу брокколи. Но! Эти блюда были вкуса заботы. И есть их из веселеньких оранжевых контейнеров было так по-новогоднему!
Этого хватило на три дня, за которые я пришла в себя настолько, чтобы отодвинуть стену под названием «Диета» от горизонта и начать видеть мир.
Спасибо, Оля. Это было рождественское чудо. Все-таки, Рождество вошло ко мне в дом.
Второй Оле тоже спасибо. За то, что показала, как не надо пытаться вытянуть друзей из отчаяния.
Теперь я не даю советов. Если бы человек мог взять себя в руки – он взял бы.