Статья протоиерея Роберта Ариды “Угрожает ли Церкви разрешение однополых союзов?”, интересна не в последнюю очередь тем, что демонстрирует определенный подход, характерный, скорее, для современного либерального протестантизма. Между убежденными атеистами, мусульманами, христианами разных исповедании есть нечто общее — все они стараются изложить свои взгляды ясно и определенно, так что всякому читателю становится ясно, во что автор верит и во что он не верит, в чем Вы с ним согласны, а в чем нет, и каковы выдвигаемые им аргументы.
Не таковы либеральные богословы. Их особенностью является склонность изъясняться риторическими вопросами, туманными намеками, и весьма загадочными фразами, из которых вы можете — с большим или меньшим основанием — догадываться о позиции автора, но не можете ее четко сформулировать. Это очень заметно у либеральных протестантов, почти не встречается у католиков и до недавних пор совершенно не встречалось у православных. Православные, однако, живут не в теплице, и определенное влияние либерального протестантизма может проникать и в Церковь.
Здесь были Содом и Гоморра
Чтобы не анализировать всю статью, сосредоточимся на ее заключительном аккорде: “Как обходиться с теми однополыми парами, которые, став гражданским законным брачным союзом, приходят со своими детьми и стучат в дверь наших приходов, взыскуя Христа. Отвергнем ли мы их? Прогоним ли мы их с порога, от первого впечатления? Станем ли мы, согласно правилу покаяния, увещевать их к разводу и роспуску их семьи? Или же предложим им, как предлагаем всякому, кто ищет Христа, пастырское попечение, любовь и духовное убежище?”
Хотя упомянутая манера изъясняться риторическими вопросами оставляет позицию автора не вполне ясной, он противопоставляет требование “развода и роспуска их семьи”, “пастырскому попечению, любви и духовному убежищу”.
Что же, в ситуации, когда нечто, вполне приемлемое в светском обществе, рассматривается Церковью как грех, нет ничего необычного. Абортмахер может быть уважаемым членом общества, занятым совершенно легальной деятельностью, исправно платящим налоги, жертвующим на благотворительность, приветливым и милым человеком. Как обходиться с тем абортмахером, который придет и постучится в дверь прихода, взыскуя Христа? Согласно правилу покаяния, увещевать его к оставлению его прежнего занятия? Именно! Пастырское попечение состоит отнюдь не в том, чтобы свидетельствовать миру, что дела его добры.
Как обходиться с человеком, вовлеченным в противоестественное сожительство? Увещевать его оставить такой образ жизни? Церковь — со времен Апостолов — делала именно это.
“Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют. И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего. (1Кор.6:9-11)”
“Пастырское попечение” отличается от сеанса психотерапии или дружеского похлопывания по плечу тем, что священник действует от имени Церкви Христовой, возвещая ее истину и прощая грехи властью, данной ему Христом в Церкви. Человек, открыто порывающий с традицией Церкви в этом вопросе, может быть кем угодно — приятелем, психотерапевтом, коучем, но никоим образом не пастырем.
Точно так же, как врач, который, не желая огорчать своих пьющих пациентов, с “любовью” уверяет их, что они могут принимать его лечение, продолжая пить, не может оказать им никакой реальной помощи — и скорее заслуживает звания шарлатана, чем врача.
Есть вопросы, от которых мы не можем уйти — и от которых мы не можем спрятаться в туман риторических вопросов и невнятных намеков. Это, в частности, вопрос о том, является ли однополое сожительство грехом, отторгающим человека от Церкви.
Если мы отвечаем на этот вопрос “да” — как на него всегда отвечала Церковь — то мы не должны скрывать этого от внешних. Мы должны засвидетельствовать это мягко и с любовью — но не оставляя никакой невнятности и двусмысленности. Если это не грех, то давайте признаем неизбежное — все это время Православная Церковь вводила людей в заблуждение в вопросе, принципиально важном для их спасения.
Хуже того, говоря, что это грех перед Богом (если Бог, на самом деле, не имеет ничего против), Церковь все это время лжесвидетельствовала о Боге. Давайте будем последовательны в наших верованиях: если требовать покаяния и прекращения сожительства от однополой пары неправильно, то Церковь — Апостолы, Отцы, Соборы — все, кто как-то затрагивал эту тему — учили неправде. Такая точка зрения возможна — и я думаю, что искренне заблуждающийся человек может ее придерживаться.
Но если он искренен, он не станет претендовать на оказание “пастырского попечения” от имени этой самой Церкви. Каким образом сообщество, которое все это время учило неправде о Боге, может быть источником духовного руководства? Фактическое признание — все это время мы лгали вам о Боге, все это время мы обманывали вас относительно того, что необходимо для спасения, все это время мы проповедовали тяжкую несправедливость, отказываясь признать однополое сожительство равночестным браку, делает любые притязания на духовное руководство нелепыми. Если вы лгали все эти два тысячелетия, и лгали бы дальше, если бы чисто внешнее давление не заставило бы вас прогнуться — то какого духовного руководства нам искать от вас сейчас? Не случайно, что приспособленческие общины стремительно теряют прихожан — они сами лишили свои притязания учить истине всякого правдоподобия.
Если Церковь, все же, была права всё это время — а это вопрос, по которому все христиане, при всех разногласиях между собою, всегда были согласны, то давайте не бояться говорить истину с любовью.
Нам однако, стоит обратить внимание на одно часто встречающееся возражение — что гомосексуальная “ориентация” детерминирована генетически, как это, вроде бы, установлено современной наукой, а христианам прежних веков это не было известно; мы же должны пересмотреть свои представления в соответствии с новыми знаниями о мире и человеческой природе.
У этого аргумент есть три проблемы. Во-первых, если бы оно было верным, и наука могла бы определить, что в гомосексуальном поведении нет ничего неправильного, то это требовало бы не корректировки учения Церкви, а признания несостоятельной нашей веры в Церковь вообще — две тысячи лет, напомним, Церковь, о которой утверждается, что ее ведет Святой Дух, в таком случае единодушно и соборно учила неправде. Если это так, то честнее сдать Церковь в архив, чем пытаться ее корректировать. Такие вещи не ремонтируются.
Однако — отметим это в качестве второй проблемы — аргумент исходит из определенной подмены. Дело в том, что из (предполагаемой) генетической детерминированности поведения никак не следует его нравственной приемлемости.
Например, ряд исследователей полагает, что так называемое антисоциальное личностное расстройство, при котором человек проявляет упорную неспособность уважать нравственные и юридические нормы общества, имеет генетическую природу. Делает ли это поведение людей, страдающих этим расстройством, морально приемлемым? Нет; даже твердые сторонники “генетической теории” так не думают. Еще Дэвид Юм в XVIII веке обратил внимание на непреодолимую разницу между “сущим” и “должным” — наука может установить некоторые факты о мире, из которых никак не следуют (и в принципе не могут следовать) наши ценности.
Если наука, к примеру, установит, что “мужчины склонны к полигамии”, этим она не установит, что “быть полигамистом — морально приемлемо”. Мы будем определять моральную приемлемость (или неприемлемость) полигамии исходя из наших ценностей — которые в любом случае лежат в принципиально иной плоскости, чем научные факты.
И наконец — возможно, с этого следовало начинать — ничего похожего на генетическую детерминированность гомосексуализма наука не установила. Это может прозвучать неожиданно — тезис о том, что детерминированность гомосексуализма “установлена наукой” провозглашается с такой уверенностью, с таким напором, с таким презрением ко всем сомневающимся как к людям отсталым, тупым и невежественным, что его редко просят обосновать.
Однако имеющиеся данные, полученные, например, при исследовании однояйцевых близнецов показывают, что люди с идентичным генетическим набором могут иметь вполне разную “сексуальную ориентацию”. Даже такое прогомосексуальное сообщество, как Американская Психологическая Ассоциация,воздерживается от утверждений о “биологической детерминированности” гомосексуализма, признавая, что “между учеными нет консенсуса в вопросе о том, какие причины приводят к формированию той или иной ориентации”.
Когда Вам говорят о том, что гомосексуалисты “такими родились”, вы имеете дело с идеологическим мифом, а не с научно установленной истиной. Этот миф выглядит еще более уязвимым в свете того очевидного факта, что есть масса примеров того, как люди меняют свои сексуальные предпочтения в обе стороны.
Итак, обратимся к тому определению брака, которое дает Господь: “В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. (Мар.10:6-8)”.
Да, у нас будут серьезные разногласия с миром — но они всегда были и будут. Да, нас будут поносить и всячески злословить в либеральной печати — что же, переживем. Но будьте же честны — если двухтысячелетнее учение Церкви ложно, отвергните его прямо. Если оно истинно, исповедуйте его открыто.