Я несколько раз собиралась написать о том, как примириться с ближними в каких-то бытовых моментах, но в итоге, как в том анекдоте, всё равно «получался танк». В смысле – все в очередной раз сводилось к яростным политическим спорам. Особенно злободневной стала эта тема накануне нынешнего Великого поста – в свете украинских событий.
Ещё несколько лет назад я в глубине души посмеивалась над знакомым американцем, с которым однажды перестал общаться отец, верный сторонник республиканцев. Произошло это, когда сын внезапно проголосовал на выборах за демократов. А сейчас мне уже не до смеха: я наблюдаю, как в моей родной стране люди ссорятся вокруг того, кто на самом деле неправ на Украине, а кто виноват во всех проблемах новой России и пьёт кровь христианских младенцев – Путин или какой-нибудь Навальный.
Но я все равно не хочу говорить про политику. К счастью, лет десять назад я получила настоятельное благословение от мудрого священника – не следить за политикой и воздержаться от участия в любых спорах на эту тему. Признаться, до настоящего времени для меня это было достаточно просто, но сейчас у меня, по меткому выражению Владимира Берхина, очень явно и невыносимо «зачесалась Украина».
Я искренне старалась не писать ничего в комментариях (почти удалось), даже когда начались волнения в родимом Севастополе, но внимательно следила за всеми холиварами в блогах, слушала споры в «офлайне» и модерировала комментарии к статье на эту же тему на страницах портала Матроны.РУ.
Правда, я как психолог смотрю на политические дебаты ещё и вот с какой стороны. На основе отношения человека к политике нетрудно выдвинуть гипотезу о том, как этот человек относится… к своему отцу. Впрочем, здесь речь не только про политику, но и про спорт и даже про религию. Ведь на Бога человек зачастую проецирует свои отношения с родителем. Не вдаваясь в подробности, замечу лишь, что во многом человек на политику и религию «натравливает» своих тараканов и смотрит на мир сквозь призму раннего опыта взаимодействия с отцом.
Чаще всего отца (который в нашей культуре в воспитании, увы, чаще всего присутствует лишь номинально, поэтому ребёнок очень много о нём фантазирует и всю последующую жизнь опирается не на реальные отношения, а на фантазии, домыслы и предрассудки) среднестатистический русский в вакууме или идеализирует (и мы тут же вспоминаем термин «путиноиды») или демонизирует (вспомним «белоленточников» или «майдаунов»).
И без разницы, кто на самом деле прав, а кто виноват. Важно лишь то, что копья ломаются из-за вечного стремления детей выяснить отношения со своим архетипическим отцом. Снова и снова отыгрывается история Хама и его конфликт с Ноем. Увы, праотец в Ветхом завете несколько отличается от новозаветного, из притчи о блудном сыне. Ной как представитель архаичной, дохристианской культуры, где око за око и зуб за зуб, продолжил разделение, прокляв своего сына, ибо закон того времени не предполагал альтернатив.
Ной проклинает Хама
Если увидеть в этом разделяющем друг друга поведении тараканьи усы и разглядеть за убеждениями человека его личную боль, его неповторимую историю, можно размотать этот запутанный клубок, отделить его убеждения от его сущности. Взглянуть ему в глаза и, подобно новозаветному отцу, раскрыть объятия и принять в них блудного сына. Либо – что не менее вероятно – самому оказаться таким блудным сыном и примириться с родителями или друзьями, пусть даже они не изменят своих представлений о том, кто затеял заваруху на Майдане или нужно ли было проводить Олимпиаду в России.
Взрослый человек отличается от ребёнка именно способностью видеть в своём ближнем не только хорошее или только плохое. Взрослый человек умеет видеть в другом прежде всего его самого, его историю, его мировоззрение, его ошибки и победы. Не судить и не оценивать, а быть рядом и не пытаться никого переделать.
В конце концов, ни взгляды на политику, ни мнения о религии не могут убить любовь или дружбу. Близость получается там, где люди договариваются быть вместе, несмотря на разногласия, которые есть в их головах. Так сказать, бессмертная душа отдельно, а тараканы отдельно.
Мне кажется, что самое сложное в канун Великого поста – осмотреться вокруг и попробовать увидеть глубинным зрением, сквозь шелуху политических ярлыков, живого, чувствующего и ранимого человека, такого же, как и ты сам, и попробовать понять, какие твои предрассудки мешают взглянуть на него сквозь призму божественной любви.
А потом подойти и сказать: «Мне очень жаль, приятель, что мы поссорились из-за такого пустяка. Мне очень жаль, я больше не хочу разделений, я хочу увидеть то, что нас объединяет». Главное, что в ответ вы можете получить всё, что угодно. Может, вас высмеют и анафематствуют. Но может, – протянут руку и скажут: «И мне жаль, брат»…
***
Однажды я услышала слова, которые один мужчина сказал над гробом своего друга: «Мы не разговаривали с ним целых полтора года, поссорились из-за какой-то политики. Как же глупо – пойти на принцип и очнуться только сейчас, когда уже ничего не исправишь…»