Будний день на парижской Rue Petel. Гараж, который уже много лет – центр русского православия в Париже. Звоним несколько раз. Вдруг тяжелую дверь все же открывают.
— А у нас служба давно закончилась!
Молодой приветливый монах.
— Давайте поговорим, только я отслужу сначала молебен.
На молебне две девушки, с которыми о. Иосиф говорит по-румынски.
После молитвы долго расспрашивают отца иеромонаха, и вот наконец время для нашей беседы. Мы разговариваем в трапезной, под портретами епископов и священников эмиграции.
У него три родных языка: русский, украинский, молдавский. В Ново-Нямецкий монастырь он ушел в двадцать лет.
- Иеромонах Иосиф (Павлинчук) — клирик- Трехсвятительского кафедрального храма, секретарь Корсунской епархии по окормлению молдавской диаспоры. С 2012 года — настоятель общины в честь прп. Паисия Величковского в Париже.
Французский? – Выучишь!
После Московской духовной академии я учился в Женеве, а потом хотел вернуться в Ново-Нямецкий монастырь.
Но митрополит Кирилл, будущий Патриарх, пригласил меня к себе, спросил, как была учеба в Женеве, и говорит: «Я знаю, что ты хотел бы докторскую писать». У меня было такое желание – в Кембридже или Оксфорде, ведь я английским владел. А митрополит Кирилл и говорит – Подумай о Сорбонне, в Париже!
– Но я же не знаю французский, я не учил!
— Выучишь. Это не проблема.
… С каждым годом французский кажется все сложнее и сложнее…
В Москве я познакомился с владыкой Корсунским Иннокентием. Прилетел в Париж, стою в аэропорту Шарль де Голль и думаю – кто-то же должен меня встречать. А никого нет. Аэропорт большой, куда сейчас я пойду? Я бывал в аэропортах, но в таком большом не смог сориентироваться.
Звоню, говорю:
– Владыка Иннокентий, я в аэропорту, что мне делать дальше?
Он ответил, что скоро меня заберет отец Алексий – и правда, через 10 минут мы уже встретились!
Я написал здесь мастерат, третий год докторскую пишу о монашестве в советский период, на примере Ново-Нямецкого монастыря.
Монастырь
Ново-Нямецкий монастырь находится в Молдавии, был основан учениками и последователя преподобного Паисия Величковского – возродителя монашества в XVIII веке.
В 1864 году монастырь был основан трудами игумена Феофана Кристи и архимандрита Андроника Поповича, а был закрыт в 1962 году – последний удар хрущевского гонения. В Москве уже нечего было закрывать. А в Молдавии, Украине, Прибалтике было очень тяжело: только за 1959 в Молдавии было закрыто 159 храмов и 7 монастырей.
Были возмущения, письма, жалобы, но закрытия храмов и монастырей были заранее подготовлены и так быстро приведены в исполнение, что люди даже не успели опомниться, что храма нет. Утром приходят – а там замок, храм закрыт.
Самое страшное, что было при Хрущёве – это его политика – руками священников закрывать храмы и монастыри! Во всех церковных кругах были люди, которые поддались духу времени и исполняли все негласные постановления, шли на поводу уполномоченных, закрывали храмы. А запрещения молиться в общественных местах: на полях во время бездождия, у перекрестков дорог, при освящении крестов, на реках или озерах в день Богоявления либо служить панихиды на могилках верующих часто шли из уст епископов, которые поддались, испугались.
Прессинга, как был в 30-е годы – не было, не репрессировали. Но тех, кто проявлял себя ревностно, кто проповедовал – их могли в тюрьму посадить, или спровоцировать какой-то скандал, и сажали в тюрьму как дебоширов. В печати появлялось много фельетонов и других провокационных статей, в которых поливали грязью священников и монахов. Образ священника невоспитанного, некультурного – просачивался в широкие массы, и люди переставали видеть в Церкви ориентир.
30 евро от старца
Иеросхимонах Селафиил (Киперь) – насельник нашего монастыря, родился в 1908 году, где-то после школы он пошел в монастырь и подвизался в монастыре до 1945 года.
Его проповеди привлекли внимание агентов КГБ, которые увидели в них антисоветский характер. Он был совершенно вне политики, но в нем увидели такого противника.
В 1945 году его арестовывают, и он проводит в лагерях более десяти лет. После смерти Сталина в 1954 году его выпускают, но он не имеет права возвратиться на родину, в свой монастырь, должен был жить в Одесской области. Он всё-таки вернулся, но вскоре монастырь закрыли и он вынужден был жить у своих родственников в маленькой каморке, охраняя колхозные поля.
Молился он по ночам, днем принимал людей. Рано ослеп, последние 20 лет своей жизни ничего не видел. 19 июня 2005 отец Селафиил умер в простоте и в такой ангельской чистоте …
Я учился в академии в Москве, он всегда собирал к моему приходу 20-30 евро, говорил – возьми с собой, тебе нужно будет в Москве – ты ведь учишься. Знал родителей всех насельников по именам, и молился за нас, за братьев, за родителей.
Его дар от Бога – это дар смирения.
Его мало кто знал – он оставался в уединении среди мира, как среди пустыни – что поразительно для монахов советского времени.
Почему Маркс бороду не сбрил?
Архимандрит Сергий (Подгорный) начал свою монашескую жизнь в нашем монастыре, после закрытия много лет был духовником Почаевской Лавры. У него была длинная, красивая борода. Как-то раз его вызвали в сельсовет и говорят:
— Зачем ты ходишь с бородой? Все батюшки уже сбрили бороду, а ты что же смущаешь народ?!
А он смотрит: на стене – портреты Маркса и Энгельса, и говорит:
— А они почему не сбрили бороду? Пусть они сбреют – тогда и я сбрею!
Так и отстали от него…
Многие бывшие насельники не дожили до открытия, нового открытия Ново-нямецкого монастыря, которое случилось спустя 28 лет в 1990 году.
Встречал я монахов нашего монастыря даже на Афоне, например архимандрит Гавриил был послан на Афон, когда митрополит Никодим стал возрождать Пантелеймонов монастырь, вместе с монахами из монастырей СССР – из Печор, из Сергиева Посада. Я встретился с отцом Гавриилом за 6 месяцев до его смерти. У него была такая память, что он помнил, где какие в храме были иконы. Как-то я попросил его подробнее рассказать о монастыре, он сразу согласился и говорит: мы сейчас будем с тобой много общаться, возьми вот там в шкафу, на нижней полке есть две бутылки пива – нам так будет легче, а я вспомню больше! Все мои переживания, смущения – на Афоне, какая там строгость, согласится ли он рассказать – в один миг пропали… Царствие ему Небесное.
В нашем монастыре соблюдался Афонский устав приспособленный преподобным Паисием Величковским (1722-1794) для своих братьев, подвизавшихся в монастырях Молдовы (Драгомирне, Нямц и Секу). Ново-Нямецкой монастырь был основан с единственной целью точного сохранения Афонского устава и правил преподобного Паисия. Однако уже в самом начале, архимандритом Андроником Поповичем (1820-1893), устав был дополнен, адаптирован и приспособлен к новым условиям Российской Империи. Сейчас дух преподобного Паисия сохранятся, монастырь использует в литургической и повседневной практике двуязычие.
Двуязычие преподобного Паисия
По правилам преподобного Паисия настоятель монастыря должен был владеть тремя языками: греческим, славянским и румынским, а богослужение вестись на славянском и румынском. Сейчас это сохраняется. Но вместо Афонского богослужебного устава и правил Преподобного Паисия был введен устав Троице-Сергиевой лавры, потому что настоятель и братия восстановившая монастырь в основном – из Лавры.
Встреча
Путь к вере был через родителей, особенно через бабушку. С тех пор, как я себя помню – я помню себя уже в храме. В какой-то момент времени, ещё не умея читать или писать, я уже читал на клиросе псалмы, которые выучил наизусть. В пять лет я выходил на середину храма с часословом читать Шестопсалмие, все думали, что я читаю, а я знал наизусть. Первый псалом громко прочитывал, а потом уверенно отдавал книжку – как бы свое отчитал… А не знал ни одной буквы…
Были у меня наставники из Троице-Сергиевой лавры, я всегда мечтал учиться там, как и мои дяди – оба священники. Я приезжал в Посад с родителями, дядя брал меня на клирос с собой петь, поклоны класть – вместе со студентами – в ряд с ними.
Не помню, чтобы был период явного протеста, но вопросы были. Я благодарю своих родителей, дядю и всех, с кем я общался, что они умели дать такой ответ, который был бы достаточен и удовлетворителен.
Я понимал, что мама не сможет мне дать ответ, как даст отец Пётр или Павел, у них был ключ к детской душе, и они могли найти правильный ответ для подросткового возраста.
Мои родители всегда имели со мной дружеские отношения. Они не повелевали, но всегда спрашивали: «А что бы ты хотел сделать, каково твое мнение?». Даже свои семейные дела они решали вместе с нами со мной и братом. Мы себя чувствовали всегда полноценными участниками семейной жизни, никогда не чувствовали, что какие-то планы или решения происходят за спиной. Всегда, в магазине, например, решали вместе: какой стол купить, какие подарки дедушке взять.
Даже в моём выборе школы так было: мама со мной обошла все три школы в нашем поселке городского типа – две русские и одну – молдавскую – и говорит: «Какую школу бы ты выбрал?» Мне больше всего понравилась школа номер 2 – русская школа, где я себя почувствовал уютно и удобно. Для меня это стало решающим, там же учился и мой брат.
Я понимаю, что если бы мне сейчас разрешили баловаться, не ходить в храм, смотреть телевизор – я бы тогда потерялся… В этих моментах меня ограничивали, даже жестко.
Были такие вопросы, где я говорил, что не хочу, но чтобы я не хотел в храм идти – у меня даже мыслей таких не появлялось!! Нельзя было говорить моим родителям, что я не хочу в храм идти. Если бы я это сказал, то в другой раз я бы не сказал этого!
Потом, когда я поступил в семинарию, появилась возможность не ходить в храм. Но я не мог! Суббота вечер, я слышу звон колокола, и я не могу оставаться безучастным! До сих пор, когда я нахожусь в храме, я прихожу и ищу, в чем бы я мог поучаствовать – в пении, в чтении, или хотя бы свечи поменять! Не оставаться без действия!
Конечно, в православном окружении проще потерять внутреннее внимание, кажется, что все свои, всё нормально. Тут вспоминаются слова Спасителя – «будьте бдительны, потому что не знаете – в какой час, в какой день откуда придёт искушение».
Каждый должен действовать по своей совести, и вне зависимости от того, православная ли среда, сколько вокруг монахов, священников – ты должен себя вести так, как тебе говорит совесть, по заповедям Божьим.
Так и в интернет-пространстве – только чуть потеряешь внимание – и сразу попадаешь на сайты, которые совершенно не нужны, новости или даже грязные сайты. Только на минуточку потерял внимание – сразу уходишь в другую стезю.
Постриг – вслед за младшим братом
Постриг – это очень громко сказано! Сначала в монастыре послушнический искус нужно пройти, не сразу думаешь о монашестве – этого боишься даже! Решение стать послушником Ново-Нямецкого монастыря мы принимали вместе с братом. И благодаря брату я написал прошение, сам я хотел чуть-чуть оттянуть это время, боялся, что рано.
Мне было 20 лет, а брат был помоложе, ему было 18 лет. И он был более решительный – он сказал – сейчас пойдём, и всё! Я принял это решение. Можно оттягивать вообще до неопределенного периода, и подумал – надо сейчас.
Первые дни я ходил и плакал, молился, чтобы Господь помог – смогу ли я выдержать, или не смогу?
Постриг – это очень волнительно, трогательно, — это точка нового отсчета жизни. До этого еще можешь сомневаться, помыслы смущают, хотя внутренне знаешь, идёшь с полной решимостью, но все таки дана возможность оглянуться, а после пострига, как-то легче и уже идешь вперед надеясь на волю и милость Божью. Сомнения внутренние нужно побороть. Сомнений у меня, правда, особых не было, но был какой-то страх …
А когда я был уже пострижен, наступила радость. Вначале, когда я приходил на трапезу с братьями, я не могу понять – я это или не я?
Разве во Франции нет собственного православия?
Меня поразило, что в Трехсвятительском храме – островок русского – русской культуры, русского языка. Может прийти каждый и почувствовать себя, как дома – раскрыть себя и быть не стеснённым какими-то языковыми барьерами или другими проблемами, которые возникают на французских приходах и в других местах.
Но я подумал, а что разве во Франции нет собственного, автохтонного православия? И стал искать французскую православную культуру!
Нашел! Храм на улице Сан-Виктор – там службы служатся только на французском языке. Познакомился с отцом Стефаном Хедли – он служит на французском и на английском. Регент Андрей Малинин записал вместе с друзьями осмогласие на французском языке. Так красиво звучит, всё по-французски.
Французское православие приняло русский тип богослужения, русские мелодии. Потом я уже узнал, что есть храмы и румынского типа – здесь, в Париже, служится по-французски, но с использованием румынских мелодий.
Французское православие меня поразило после того, как я побывал у отца Лаврентия. Пер Лоран и матушка Элизабет, так их называют по-французски, живут около монастыря Святого Силуана в местечке Сен-Мар-де-Локене. Семья очень церковная, их старшая дочь – монахиня, служат они на французском, поют потрясающе! Вначале мне было сложно понять, чтения и пения, а потом я выучил французский язык…
Ходил на курсы, и записался в университет, там же стал общаться с французами. Сложно конечно, до сих пор мне сложно говорить с французами – я не чувствую свободы в общении. Часто нужно искать в словаре подходящее слово или фразу, чтобы правильно выразиться, смотреть, чтобы глаголы и временные формы были правильно проставлены – это требует большого внимания. Но это интересно и важно!
Французы …
Французы замечательны тем, что сохраняют ревность, которую не встретишь у тех, кто вырос в православной среде. А они приняли православие в зрелом возрасте уже, и эта ревность у них очень сильная. Приходят французы на службу, выстаивают, молятся с нами, учат славянский язык, и этот пример они подают русским, и украинцам, и молдаванам.
… и молдаване
Да, тоже такое есть.
В первый же день, как я вышел из храма и пошел к метро, у входа услышал молдавскую речь! Сразу спрашиваю по-молдавски: «кто Вы? Откуда?» И одна из женщин, мне отвечает: «я вас видела в храме сегодня!»
Среди прихожан много молдаван. Когда я увидел, что людей достаточно, с ними можно совершать не только какие-то частные молебны, но и богослужения. Все началось с благословения владыки Иннокентия уже в 2007 году. Я стал организовывать молдавские службы, раз в месяц прямо у нас в Трехсвятительском храме. На богослужения приходило по 10-15 человек молдаван, но были и русские, которые не были готовы молиться на молдавском, хотя я старался служить на двух языках. Тогда мы нашли в Ванве храм, где по субботам нет служб и стали служить 2 раза в месяц – через одну субботу. Молитва, участие в таинствах, трапеза – всё это сплачивает людей.
Увидели Париж… а что дальше?
В наш храм приходят люди разных культурных и возрастных групп, интересов и пониманий. Есть те, что из старой волны иммиграции – уже французы, которые живут проблемами французской жизни.
Есть те, кто эмигрировали сюда недавно, или те что приехали учиться, а порой бывает много паломников или просто туристов приехавших посмотреть, узнать Францию. У каждой из этих групп людей разные проблемы.
У тех, кто приехал недавно – проблема номер один – найти работу, жильё, выучить французский и обосноваться.
У людей, которые уже здесь живут долгое время – проблемы с тем, как наладить свою семью, как соединить две культуры – русскую и французскую, как передать свою идентичность – русскую православную веру.
Есть примерные семьи, которые сумели передать. Это те, кто был постоянно в храме – с первых дней рождения ребёнка. А те, кто как-то отошёл, в какое-то время дал возможность детям стать французами – уже не могут вернуть их обратно в храм, не могут вернуться к русскому языку. Они уже не чувствуют трепета…
Если муж или жена умеют видеть всю красоту и сокровищницу православия – эти семьи становятся идеальными. С удовольствием приходишь к ним в гости, посещаешь их с любовью, беседуешь. Пятидесятница – нет языкового и культурного барьера, одна культура входит в другую и при этом остается чистота веры, чистота взглядов. Приятно видеть осуществление того, что будет и в Царствии Небесном, когда мы все соединимся, будем вместе и не будет разделения на языки и народы.
Все проблемы браков людей разной национальности – в досемейных отношениях. Если люди не думают об этом до брака, в браке начинают появляться проблемы: проблема самоопределения, различные вопросы в воспитании детей. Приходят и спрашивают – «Батюшка, а как нам быть? Не знаю, как вести себя, как с мужем, как воспитывать детей… муж не хочет крестить, я вот хожу в храм, а она меня начинает упрекать в том, что я не уделяю внимание ему».
Но если семья до вступления в брак начинает думать об этом, и уже будущий муж и жена знают, что они будут в церкви и создают церковную семью, то этот вопрос решается легко.
У нас есть прихожанка, которая всю жизнь жила с мусульманином. У них было все хорошо, друг от друга были в восторге, он даже иногда приходил в храм, хотя так и не принял христианство…
А о мужьях другой веры нужно молиться Богу, чтобы Бог вразумил, открыл глаза, чтобы увидели свет Христов. Примером личной жизни, примером святых, или даже окружающих – убеждать. Спокойно, не переламывая палку. Не ждать, чтобы завтра же он или она стал православным и вместе с тобой начал ставить свечки и поклоны класть – этого не будет. Но молиться, чтобы Господь просветил. И хранить эту надежду в сердце до самого конца. Апостол Павел говорит: Верующим мужем освещается неверующая жена, а верующей женой освещается неверующий муж.
Если муж неверующий – это временное явление, потом он уверует.
…
Думаю, что приходы должны быть многонационального характера, особенно здесь. В нашем русском приходе есть и французы, и англичане, молдаване, белорусы, грузины, украинцы. А в молдавском приходе есть китайцы и французы. И это помогает людям перейти через границы, даёт уверенность и исполнение Христовых заповедей о любви, братстве, о том, чтобы как-то нести свет Христов всем народам. «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28.19), Аминь!
