Иоанна
Такая малоизвестная мироносица! Она упоминается гораздо реже, чем Мария Магдалина, ее не укоряют, как мать сынов Зеведеевых, в неуместном материнском ходатайстве за сыновей, чтобы им «сесть справа и слева» от Христа, грядущего на Крестный путь… О ней, собственно, рассказывает только Лука, упоминая ее дважды (Лк. 8:3; 24:10). Другие евангелисты молчат о жене, по имени Иоанна. Иоанна, что означает — благодать Божия, или — «Бог сжалился»…
В православной среде с ее именем отчего-то связаны предрассудки и предубеждения. Сколько раз меня переспрашивали, православное ли это имя! Сколько раз говорили, что именно от такого имени и беды у таких девочек — ибо негоже мужскими именами называть не-монахинь. На слова о том, что это имя мироносицы, недоверчиво качали головой и потуже завязывали платок…
И обратно — есть упорное неузнавание этого имени в его белорусской, украинской, болгарской, сербской, чешской и других славянских формах. Да — Яна, Янка, Яня, Янечка и Яночка — все это не «собачьи клички», как выразилась однажды одна благочестивая монахиня, а народные формы древнего еврейского имени Иоанна. Ведь и имя «Юрий» — не кличка собаки, хотя произошло от имени «Георгий»!
Иоанне и Иоаннам определенно не везет!
Бедные Яны порой крестятся с другими именами (они, кстати, часто выбирают имя «Нина», как бы вторую половину имения польского варианта имени Яна — «Янина»), так как им строго говорят, что имя «Яна» — «неправославное».
***
Мироносица — будущая мироносица Иоанна — была женщиной высокого социального статуса. Она не общалась с теми нищими и бездомными людьми, что следовали за Иисусом Христом, с оставленными мужьями женами, что вынуждены были заниматься проституцией. Она была вполне респектабельна — ее удачно выдали замуж за Хузу, придворного царя Ирода. Она была «придворной дамой», как сказали бы в позапрошлом веке. Все есть — еда, одежда, дом полная чаша, единственный сын подрастает… да, подруги, посиделки, конечно, молитва — как же иначе?
Но горе пришло в дом. Заболел сын. Лихорадки в Малой Азии жестокие — он уже был при смерти, когда его отец в отчаянии прибежал к проходящему мимо Проповеднику — все остальные средства придворных врачей были испробованы. Хуза, возможно, не знал о том, что Предтеча — близкий родственник и близкий друг Иисуса из Назарета, и поэтому не понимал, отчего странствующий нищий проповедник не хочет идти во дворец — ведь это почетно для Него! Иисус не идет во дворец, где казнен был Его Предтеча…
«Приди, пока не умер сын мой!» — кричит, умоляя Хуза, видя, что Иисус не торопится, и, более того, словно упрекая, говорит ему, царедворцу — «вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес» (Ин. 4:48). И Спаситель, будучи выше всякой личной мести и всякой человеческой злобы, исцеляет сына царедворца — сына человека того сытого и бесстыжего мира, мира, что ради забавы отнял жизнь у Его единственного близкого друга. Он великодушен, Иисус из Назарета. Он незлопамятен…
В колебании и волнении идет Хуза домой, чувствуя себя пристыженным, и сам не понимая, отчего, — а уже слуги, посланные бдящей над постелью умирающего ребенка Иоанной, принесли ему радостную весть — «сын твой здоров!»
И только потом стало им известно — и Хузе, и Иоанне — к Кому они обратились за помощью. Очевидно, стало известно и их окружению, и самому Ироду. Вспомнили, что жена Хузы, Иоанна, часто слушала Крестителя, что, возможно, она тайком похоронила его главу — которую не отдали для погребения ученикам.
Над домом Хузы нависла угроза. Ирод был скор на гнев.
Что же могло случиться потом? Испуганный Хуза поспешил развестись со своей женой и выгнать ее из дома — чтобы не навлечь гнев иудейского царька Ирода? Развестись мужчине-иудею с женой в ту пору было просто — причина могла быть любая, до самой простой бытовой — пересолила суп. И женщина, до этого имевшая даже высокий социальный статус, сразу его теряла. Хорошо, если у нее были живы родители. А если нет?
Изгнал ли Хуза Иоанну — благо, пример правителя Ирода в том, как можно жениться на молодых и красивых после того, как изгонишь жену постылую, был перед глазами. Или сама она ушла, чтобы не принести беды в дом, ушла к родителям, у которых были хоть какие-то средства к существованию?
Нам неизвестно, как она оказалась в толпе простых, бедных, почти нищих, порой с сомнительным прошлым, женщин, что следовали за Христом. Она пришла ко Христу, потому что Он — это всё, что осталось у нее, Он — незлопамятный Проповедник, ожививший ее сына.
Ему она была благодарна, и если ее изгнали из дому и отняли исцеленного сына-то к кому идти, как не к целителю его? Уже ни о чем не прося, просто слушая и внимая тому новому, что рождалось в ее душе — бывшей фрейлины, а теперь нищей странницы, в новом мире, открывавшемся ей, в мире сирот, и вдов, и брошенных женщин, и нищих — слушающих Проповедника Царства Божия для всех обездоленных.
Если раньше она думала, что благосостояние ее мужа — знак Божия благоволения, то теперь она увидела, что Бог во Христе — с отверженными и несчастными. О, радость! Она-то думала, что все потеряла, что Бог разгневался на неё, и ей не быть в Царстве Мессии, разведённой брошенной жене — но Иисус Христос говорил, что Бог и Царство Его сияет не в роскоши дворцов и царских чертогов.
Она оказалась в чужой среде, но ее приняли не со злорадством — «вот, теперь и ты побудешь в нашей шкуре, бывшая богачка! Узнаешь, что такое наш, бедняцкий хлеб и наш ночлег на камнях, с камнем вместо подушки!» С ней разделили хлеб и сказали — «не плачь и не бойся!»
А потом Иоанна продала все те немногие драгоценности, что были на ней, которые берегла на черный день, чтобы «служить Иисусу» — накормить простыми лепешками и рыбками тех нищих и голодных женщин, что следовали за Ним. Продала и совсем смешалась с толпой этих женщин — да так, что никто из евангелистов, кроме Луки, жалевшего женщин за их тяжкую долю и радовавшегося тому, что Иисус Христос принес им радость, — не заметил ее. Уж не она ли — образованная и смелая — воскликнула из толпы: «Блаженно чрево, носившее Тебя! Как счастлива Твоя Мать, Проповедник, говорящий духом Божиим!» А у нее уже не было ни семьи, ни сына…
Спаситель отвечал ей, зная глубину ее сердца и глубину ее скорбей — как знал Он глубину сердца и скорби всякого, кто приходил к Нему и приходит. Счастье и тебя коснулось, и коснется, дочь Авраама — ибо грядет на великую скорбь Крестную Сын Мариин. И потому — радость небывалая, иная, радость будущего Крестного торжества со слезами на глазах, радость любви Божией грядет. Бог умилосердился, сжалился, Бог «не терпит видеть мучащегося человека», Он пришел разделить их, не скорби, жена оставленная всеми.
«Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11, 27–28).
Мария, Мать Иисусова, нашла для нее тепло Своего материнского сердца, как для попавшей в беду дочери, и плакала с нею об оставленном сыне, и радовалась, что сын ее исцелен, и снова плакала, что не может более Иоанна увидеть его.
Так они будут скоро вместе плакать и о Сыне Мариине.
***
…Века золотая порошинка
Меж столпов державного пилона,
Иоанна, каверза, смешинка,
Глубине и выси непоклонна.
Мне туда не к спеху, — там в укропах
Долгий вздох о Тире и Сидоне,
Где на одуванчиковых стропах
Иоанну свеяло с ладони.
Что ни шаг теперь уже, то с толком…
Книгочейка, дерзкое созданье,
В бытии увязла ты — осколком
Юного зерцала ожиданья:
Сколь ни бей, оно пределом детства
Застывает в дождевых потёках, —
Кто постиг, в нечаянности бедства,
Чья тоска по нас в его потёмках?..
(Тина Арсеньева)