Алексей Лидов. Фото Анны Гальпериной.
Запрос общества на памятники тиранам
«Историческое открытие» орловского губернатора по поводу путешествия Ивана Грозного в Петербург вызвало волну веселья — в сети появилось множество шуток, саркастических наблюдений и остроумных рассуждений по поводу интеллектуального уровня наших правителей.
Но за этой действительно смешной историей пропадает совершенно не смешной факт — конкретный план создания и открытия в Орле памятника Ивану Грозному.
От этого проекта не отказались, он лишь отложен. Сам памятник уже существует, и губернатор Потомский — сторонник его установления. Он, конечно, решил на всякий случай спросить население Орла, но я почему-то догадываюсь, какой будет ответ.
Разговор по этому поводу актуален и не только потому, что есть риск появления в России первого памятника царю-тирану, которому не нашлось места на государственно-историческом памятнике «Тысячелетия России». Если это произойдет, то откроется дорога к установлению памятников многим другим душегубцам. И мы должны с горечью признать, что в обществе, или точнее, части его, существует запрос на подобные памятники.
Когда я только узнал об этом проекте, сначала не поверил, а потом первое, что мне пришло в голову были слова из пушкинской драмы: «Нельзя молиться за Царя Ирода, Богородица не велит». Думаю, у многих в памяти гениальная сцена с Юродивым в знаменитой опере Мусоргского.
Хотя эти слова были обращены к другому правителю, а не к царю Ивану, но христианский смысл от этого не меняется. Можно ли молиться за царя Ирода (а порой, как хотят некоторые сограждане, и царю Ироду), памятуя не только его преступления, но и некие заслуги перед державой?
Иван Грозный — был человек яркий, неординарный, глубоко образованный, и в первый период своего правления много обещал и много сделал, как государственный деятель… Значит, можно забыть все остальное?
На днях на улице я купил популярную книжку, которая сейчас продается практически везде (и явно успешно), — называется «Иван Грозный» из серии «Российские князья, цари и императоры», — тираж больше пятидесяти тысяч экземпляров. И был поражен, не обнаружив в этой книге разделов, посвящённых опричнине и массовому террору, текстов про разорение и уничтожению Новгорода.
Таким образом из Ивана Грозного ненавязчиво, путем исторических изъятий, делают «правильного» государственного деятеля, положительный миф, которым нормальный россиянин в принципе может гордиться. Если задуматься о ситуации в целом, то она представляется очень серьезной, поскольку подобную операцию в духе «позитивной истории» можно провести с кем угодно.
Происходит попытка сначала академической, потом народной, а потом в замысле определённых сторонников и православной канонизации (напомню, что в некоторых общинах и сейчас нелегально существуют так называемые «иконы» Ивана Грозного). Надо сказать, что это уже было в нашей истории. И в 30-е годы Сталин потребовал радикально пересмотреть исторический взгляд на Ивана Грозного, которого объявили борцом за создание централизованного государства.
Вождь чувствовал родство с героем, который косвенно оправдывал его собственные преступления и массовые репрессии. Этот новый взгляд был официально закреплен не только в советской исторической науке, но и знаменитом фильме Эйзенштейна, который Сталин лично распорядился переделать.
Кому равны Иван Грозный и Сталин
Практически все государственные деятели разных эпох и разных стран совершали неблаговидные поступки, объясняя их большими государственными интересами, а иногда и своими человеческими слабостями, которые не мешают признанию несомненных достижений. И существует много людей, которые любят выстроить ряд великих правителей России — Иван Грозный, Петр Первый, и Иосиф Сталин.
Однако в этой линейке — большая ложь. Между Петром Первым, с одной стороны, и Сталиным с Иваном Грозным, с другой, существует принципиальная разница, смысл которой может быть сформулирован просто: один был жестоким правителем, ломавшим страну через колено, а двое других преступниками и убийцами, которые не могут быть оправданы никакими реальными или мнимыми достижениями.
Здесь мы можем обратиться к древнеримскому опыту. В Древнем Риме существовала череда ярких императоров, но для римских историков и римского народа всегда была ясна разница между противоречивым государственным деятелем и преступником.
Римляне всегда ясно различали, что есть императоры-государственники, такие как Август, Адриан или Марк Аврелий, и есть преступники, тираны и убийцы, такие как Калигула или Нерон. Последним, как действующим императорам, тоже при жизни ставили памятники, но после их смерти (как правило, насильственной), эти памятники, по решению сената уничтожались, а имена этих императоров были прокляты в памяти народной.
То есть римляне видели существенную разницу между очень сложным и противоречивым, иногда жестоким императором — государственным деятелем, и убийцей, какие бы достижения ему не приписывали (к примеру, Нерон был известным актером и музыкантом, покровителем искусств) .
Ставить памятник преступнику — это тоже преступление. Потому что это не только оскорбление памяти уничтоженных людей, но и развращение следующих поколений. Ведь через этот памятник преступник оправдывается как герой и прославляется в веках. И это не вопрос исторических споров, что сделал или не сделал Иван Грозный, который жил в шестнадцатом веке. Это четкая подмена понятий в сознании людей.
Это тем более важно и болезненно в нашей стране, где не удалось избежать проблемы, в отличие от Древнего Рима, — как ставить и сохранять памятники убийцам и тиранам? Станция метро, носящая имя большевика Войкова, принимавшего участие в убийстве царской семьи, многочисленные памятники Ленину, призывавшего «расстреливать попов чем больше, тем лучше» и далее по списку…
Может быть, нужно разобраться с этим наследством, а не возводить новые памятники тиранам сейчас? Впрочем, уверен, что коммунист Потомский с товарищами хорошо понимает эту связь и, лоббируя памятник «грозному царю», держит в уме памятник другому тирану из его родной партии.
Народный мазохизм и сапог на лице
Однако орловский губернатор опирается и на народную поддержку. И далее главный вопрос: почему существует желание прославлять тиранов, даже если хорошо известно, что эти тираны были инициаторами массовых преступлений? Здесь есть самые разные версии.
Мне недавно встретилась такая, что это — проявления народного мазохизма, что есть люди, которые обожают, когда им лицо попирают сапогом. Еще одна версия, что, несмотря на все преступления, тиран — великий. Как про Сталина — он убил в репрессиях миллионы, зато выиграл войну.
Подобного рода оправдания существуют и для Ивана Грозного. Хотя надо сказать, что все без исключения великие русские «имперские» историки 19 века — Карамзин, Соловьев, Ключевский, чуть позже Платонов, — однозначно негативно оценивали и результаты правления, и саму личность Ивана Грозного.
В результате его действий был разрушен государственный порядок, в том числе благодаря разделению на земщину и опричнину, огромное количество людей было уничтожено (не только бояре со всеми семьями, но и простой люд), разрушены торговые центры страны, в том числе был разорен Великий Новгород. Да и внешнеполитическая деятельность — полный провал, достаточно напомнить, что была начисто проиграна Ливонская война, потребовавшая колоссальных усилий и жертв всей страны.
Правление Ивана Грозного для Московской Руси стало глобальной катастрофой. Этого мнения придерживаются почти все ведущие историки девятнадцатого века, которых я уже назвал. С ними согласно и большинство современных нам историков, можно вспомнить академические и научно-популярные труды Руслана Скрынникова, и работы академика Бориса Флори — его биография Ивана Грозного вышла в серии «Жизнь замечательных людей».
Последняя книга рассчитана на широкого читателя, но основана на детальном изучении всех источников. Там вполне недвусмысленно и неэмоционально рассказано, каким разрушительным преступлением для страны была опричнина и волны террора, в котором погибли тысячи невинных людей.
Общим место в оправдании Ивана Грозного стали разговоры о том, что во Франции или в Англии в ту эпоху погибало не меньше людей. Но это противоестественно — считаться количеством трупов. В Новгороде погибло, как минимум, более трёх тысяч человек, — огромное число для средневекового города, примерно десятая часть населения, остальные были изгнаны и обречены на голодную смерть.
При этом уничтожение происходило с максимальной и символической жестокостью, в жанре, который сегодня иногда называют «иконический перфоманс», потому что Иван Грозный убивал людей в Новгороде «художественно». В его сознании существовал образ адских мучений и Страшного суда, в частности трупы убитых новгородцев засовывали в разломанный лед Волхова, что должно было напомнить о страшных страданиях грешников в аду от нестерпимого холода.
Защитники Ивана Грозного любят поговорить о его благочестии, защите православной веры, регулярных покаяниях за преступления, правда забывают вспомнить, что покаявшись за одни преступления и разослав милостыню по православным монастырям вплоть до Синая, он немедленно совершал новые злодеяния.
Забывают и об исторических фактах, как «христианнейший правитель» лично участвовал в жестоких казнях, и хвастался иностранным гостям, что самолично растлил сотни девственниц. О его «православном» самосознании, пожалуй, точнее всех написал Василий Ключевский: «Он сам для себя стал святыней и в помыслах своих создал целое богословие политического самообожания…» («Курс русской истории»).
Итак, и объективные заслуги правления Грозного более чем сомнительны, и общий итог его правления сугубо негативный для страны. Но, повторяю, не в этом дело. Государственный деятель имеет право на ошибки, и не всегда правление заканчивается внешними успехами. Однако преступление — это понятие абсолютное, а не относительное.
От памятника недалеко до канонизации
Особенно странно, когда православные люди, христиане, стремятся не только оправдать тех же Ивана Грозного или Сталина, но и даже канонизировать их: мы знаем, что предложения по канонизации Ивана Грозного и Сталина существуют.
Русская Православная Церковь всегда давала на это отрицательный ответ, и объясняла, почему это невозможно, есть даже небольшая книга, посвящённая этому вопросу, в которой свое недвусмысленное мнение высказал покойный патриарх Алексий Второй. Но, тем не менее, такие предложения возникают постоянно и участились в наше время. На мой взгляд, открытие памятника Ивану Грозному может оказаться первым шагом к канонизации Ивана Грозного и Иосифа Сталина.
Подобное стремление некоторой части православных можно объяснить сложным синтезом в сознании многих людей, когда вера в Христа соединяется с обожествлением самодержавной власти, и это оказывается очень удобной доктриной для многих.
Эта тема прозвучала в фильме Павла Лунгина «Царь», где святой митрополит Филипп (Колычев), который приходит и принимает сан, чтобы верно служить царю, помазаннику Божьему, и одновременно другу его детства. Но в какой-то момент святитель понимает, что перед ним стоит выбор, потому что служение царю и служение Христу оказались несовместимыми.
Он выбирает Христа и идет против царя Ивана, сознательно отдавая себя на поругание и мученическую кончину. И этот выбор не выдумка современного режиссера, а реальный факт, отраженный в исторических источниках.
У властолюбцев, стремящимся совместить веру в Христа с обожествлением власти, есть даже своя эстетика. Когда христианство превращается в некую государственную идеологию, это воплощается в определённых формах.
Если мы сравним архитектуру, пространство византийского храма Софии Константинопольской и, к примеру, московского храма Христа Спасителя, мы увидим что в последнем тоже выдающимся архитектурном сооружении речь идёт не про Бога, а про сакральную, обожествленную власть, про прославление христианской империи.
Про то, что Власть и вера в Христа — это в сущности разные вещи, говорили и некоторые Отцы Церкви (вспомним свт. Иоанна Златоуста). Но речь не идёт о том, что Церковь должна быть в конфликте с Властью. Наоборот, как и в истории с митрополитом Филиппом, есть пути тесных связей, взаимодействия и сотрудничества. Но только с пониманием того, что глобальные цели веры во Христа и царской власти — разные.
Часть наших соотечественников не только не хотят видеть эту разницу, но явно предпочитают «божественное» самодержавие вере Христовой. Конечно, идеальна ситуация, когда ты можешь быть и с царём, и с Христом одновременно. Но, к сожалению, в истории довольно много случаев, когда эти ценности вступают в неразрешимый конфликт. И нужно всегда помнить о разнице глобальных целей.
Поэтому, когда мы отвергаем установку памятника Ивану Грозному, мы не говорим о конкретном проекте губернатора, или любом другом проекте. Мы говорим о гораздо более важном, об ином понимании христианства.
Многие из нас хотят сохранить это подлинное и первоначальное понимание христианства, когда слова Христа, его заповеди смирения и любви к ближнему, — критерий для оценки всех внешних явлений. Хочется помечтать о Власти, которая реально служит Богу и исповедует христианские ценности, а не пытается манипулировать ими в конъюнктурно- политических целях.