25 апреля сценарист, актер и экс-священник Иван Охлобыстин объявил о создании новой партии. «Коалиция неба» выросла из его знаменитой «Доктрины 77», которую он представил осенью в «Лужниках». Тысячи людей тогда купили билеты и несколько часов слушали тезисы «Доктрины», несмотря на то, что лил дождь, а трибуна – открытая. На этот раз дождя не было: все происходило в Крокус Сити. Билеты стоили 700 рублей и выше. Собранные деньги Охлобыстин обещал передать «Коалиции». В общем, сейчас у Ивана Ивановича горячая пора. Но для разговора с «Собеседником» он выкроил время, вырвавшись со съемок «Интернов»…
Доктрина для внуков
– С осени у вас прямо-таки всплеск политической активности: то объявляете, что станете кандидатом в президенты, то выступаете с «Доктриной», теперь вот партия… А ведь еще недавно называли людей в политике пластмассовыми…
– Мне всегда казались административно активные люди странными. Но в принципе я их понимаю. Видимо, есть и такой талант. А то, что я попал на эту стезю – промысел Божий. Я ведь всю жизнь бегал от административной ответственности. А тут счел целесообразным провести это мероприятие.
– Вы про «Доктрину» или про партию?
– Про «Доктрину». Я вдруг понял: мне 45 лет, я взрослый мужик, уже все знаю, у меня есть свое представление о мире… И я его высказал. Всё. Теперь внукам можно оставить: вот, ваш дедушка думал так и людям доложил.
Людям-то я доложил, но неожиданно недели через две обнаружилось огромное количество интернет-сообществ, которые объединила моя «Доктрина»: больше 170 городов, 230 тысяч человек.
Я, в сущности, предложил ролевую игру – общество в обществе. И люди подтянулись, уже со своим мировоззрением. Я встречался с представителями этих сообществ, когда ездил с концертами. Это не дети – возраст 25–40. Хотя, честно говоря, ожидал, что в большинстве это будут подростки. Все-таки игра достаточно романтическая.
– Которая превратилась в партию. Но церковь ведь запретила вам заниматься политикой…
– Да-да. Поэтому-то я и приложил все усилия, чтобы не участвовать в этих сообществах. Но поскольку я, хоть и запрещенный, все же остался священником, могу брать духовных чад. Эти люди признали меня духовным наставником, и я иногда даю им на рассмотрение какие-то свои предложения по конструкции сообщества… Кроме того, мне бесконечно нравится то, о чем члены «Коалиции» говорят, потому что они говорят от себя. Это очень важно. Ведь позволить иметь собственное мнение может только аристократ. Ведь что такое аристократ? По сути – результат племенного отбора: когда-то его предок победил всех, был самым сильным.
– То есть вы – виртуальный гуру? Это вас устраивает больше, чем реальная жизнь?
– Да, так как это позволяет мне быть объективным. Но интернет-сообщество более чем реально, уверяю вас. Соцсети просто способ организоваться.
Благодаря им мальчик с Севера, который любит кататься на водных лыжах, может поехать – по нашей внутренней инфраструктуре – к своему соратнику, предположим, в Анапу. А другой хочет, наоборот, в горах кататься, но ему не позволяет бюджет. Так он отправится к своему товарищу в горы. В основном ведь в сообществе участвуют студенты и молодые интеллигенты…
Виртуальная империя
– Как выстроена ваша «империя»?
– Каждый занимается своим делом, ходит на работу. Но с одним условием – все живут в условиях игры. Кстати, поэтому у них весь круг общения в Сети идет под ноткой всепрощения: ведь к членам своего сообщества волей-неволей относишься доверительнее. Члены общества называются клириками. Они объединены в семерки. Главы семерок – легаты. Административное управление – в руках магистрата.
– Почему «Коалиция неба»?
– Я предложил. Семеркам решили дать имена созвездий. Это первое, что пришло в голову, когда обсуждалось, как их называть. А вместе они – «коалиция неба». Недавно легаты провели съезд в Питере и это название утвердили.
Сообщество напоминает армию МЧС: все его члены могут быть быстро мобилизованы. Насколько мне позволяют судить беседы с членами «Коалиции», все они интеллектуально развиты и социально активны. То есть в этих людях есть Дух Святой, который, я думаю, оживотворяет это начинание, ведет их. Они хотят только хорошего: стабильности, обеспеченного красивого будущего своим детям, им претит идея «первый за счет второго». То есть что мы лучшие, потому что россияне. Им, наоборот, абсолютно органична моя идея, что на наш народ возложены слава и тяготы Третьего Рима. То есть, с одной стороны, всегда быть великой империей, с другой – никогда этим не пользоваться. Основной смысл такой антиидеи (я ее называю Великая русская антиидея) – не допустить мирового господства никакой другой нации. Мы – смотрящий народ.
– А зачем для этого партию создавать?
– Нас много, и нам нужен политический рецептор для того, чтобы доводить до сведения властей, что именно нам надо. Общество сейчас нестабильное. Мы должны приложить все усилия, чтобы оно стало стабильным. Не допустить европейского хаоса, который сейчас катится волной. А с другой стороны, мы не должны возвести стабильность в такую степень, чтобы нас начали вешать просто так, по жалобе из домовой книги.
Предупредил Михаила Прохорова
– Но на сплочении «Коалиции» ваша активность не заканчивается. Помнится, в прошлом году был слух, что вы можете возглавить «Правое дело». Могли?
– Мы встретились с Михаилом Прохоровым на литературных чтениях. И поскольку я раньше работал как пиарщик, с политиками, то понимал, в какую ситуацию он входит. Без команды, без жесткого линкорного набора пиарщиков, политологов, юристов… Этот рынок ведь очень отличается от металлургического. Это рынок больших эмоций. Я его честно предупредил: вас ограбят. Он так улыбнулся – я не понял, доверился ли он мне. Как выяснилось, нет. Его ограбили. Но это азартно.
– Вы еще и среди тех, кто требует референдума, чтобы остановить ратификацию соглашений по вступлению России в ВТО. Как вас туда-то занесло?
– Среди тех людей, которые ко мне прислушиваются, я проповедую строгую логичность. Вступать в ВТО нелогично: нам нечем торговать. Ресурсы – да, но мы ими уже торгуем, зачем нам тогда налоги уменьшать? Просто в связи с дружескими, якобы партнерскими отношениями с Европой?
Раньше это было не опасно – переговоры по вступлению в ВТО идут уже 18 лет. А сейчас, на пике этих всех общественных побулькиваний, вопрос может быть резко решен. И это будет экономическая катастрофа для России, которая убьет зачатки мелкого производства и сельского хозяйства. Последнее сейчас уже и так – нечто из области благотворительности. Мои друзья, например, купили колхоз, закупили коров, построили коровники, а в итоге отказались от всего. У них основной другой бизнес. Говорят: мы свой бизнес продать должны, чтобы этот поднять.
Сейчас нужно задуматься на тему ВТО. Как-то дистанцироваться от вступления. Эта мысль не агрессивная, она, по моему мнению, благотворная. Не верю, что сейчас вдруг возродится производство и нам станет выгодной ВТО.
– А вот Путин недавно докладывал, что у нас сто с чем-то предприятий новых построено, что 25 млн рабочих мест скоро создадут…
– Я не понимаю, как к нему относиться. Так и не выработал свое отношение к Путину. Но хочу быть объективным. Поэтому вот моя критика – факт появления Болотной. Что это такое? Значит, власть слабая. А почему слабая, анализирую дальше. Она уже до такой степени нахально игнорировала интересы народа, что даже перестала его развлекать (помните классическое – хлеба и зрелищ?). И народ развлекся сам. Такое погружение власти в саму себя к добру не приведет.
«Белые ленточки» не для меня
– И все же вы ходили на митинги «белых ленточек»…
– Я пришел только на первую Болотную. Причем смешно получилось. Я вырвался с работы, иду… А сзади – речевка: «Один за всех, все за одного». Я люблю речевки. Так что пришагиваю, тоже что-то говорю… Перед металлоискателем оборачиваюсь – за мной стоят человек 40 молодых людей, где-то 25–27 лет, организованных, в повязках, с имперскими флагами. Так я и вошел – с блестящим эскортом.
Но этот мой приход на Болотную был в большей степени совершен по принципу «не слабо», потому что всем своим я советовал в этом не участвовать: смысла не было. Все, кто лез на трибуну, были общественно неуважаемые люди, к которым минимум доверия. Там были Рыжков, Немцов, непонятный Навальный…
– А Акунин? Разве он неуважаемый?
– Акунин – писатель. Это писательский жест. А политика – это все-таки сражение членистоногих. Это жестко и некрасиво. Политика и все, что с ней связано – это такое психическое заболевание. Чиновничье существование внутри властной структуры заражает и инфицирует раз и навсегда. Я с ними работал, я их понимаю.
– Вы как-то сказали, что вы абсолютный авантюрист… В какой авантюре вы сейчас?
– Я вынужден довести до конца ситуацию с «Коалицией», гарантировать себе доброе имя на этом поле. Как только будет возможно, дистанцируюсь, но все равно останусь духовным наставником, у меня право вето будет на какие-то решения «Коалиции».
Вернусь в священники
– Вокруг РПЦ сейчас много скандалов. Вот, скажем, какие страсти вызвал поступок девочек из Pussy Riot. Вы, кажется, один из немногих, кто сказал: их стоило просто выпороть и забыть. А теперь ситуацию загнали в угол, из которого нет выхода ни у церкви, ни у них. И массовый молебен не помог…
– Я тоже ездил в храм Христа Спасителя, где проходил молебен в защиту веры, поруганных святынь, церкви и ее доброго имени. Причем, поскольку я в запрете и рясу надевать не могу, но при этом мне надо поддержать священноначалие, поехал не просто так, а надев желтые кроссовки, желтые перчатки (чтобы машина не сбила), и за спиной флаг «Православие или смерть». Напугал всех. Встал рядом с кубанскими казаками. Они смотрят на меня – всего в желтом, а я на них – они все в красном… Постоял на молебне. Потом матушку дождался в кафешке, велик поставил, и поехали мы на встречу с друзьями в боулинг.
– А что скажете об уместности дорогих часов на руке Патриарха?
– Если бы у него не было таких часов, я бы ему подарил. Патриарх моей церкви должен носить хорошие часы по статусу. Это все равно что ставить в упрек человеку подаренные маме золотые часы.
– В ноябре 2009 года вы попросили освободить вас от служения, а в феврале 2010-го получили разрешение. Потом в каком-то интервью сказали, что года через два собираетесь вернуться. Сейчас как раз срок вышел. Вернетесь?
– Я про два-то года не говорил. Наврали ваши коллеги. Объясню, что меня будет останавливать. Главным образом административная суета с «Коалицией» – она продлится несколько месяцев…
– Так вы все-таки собираетесь вернуться?
– Хочу, конечно. Дай Бог, чтобы так все и случилось. Вроде пока все идет по плану. Есть, впрочем, еще одна причина, по которой мне будет непросто. Представьте, доктор Быков служит в московском храме. Это же аншлаг, балаган…
– Ну почему сразу балаган? Аншлаг – это точнее.
– Знаете ли, я по-прежнему консерватор, хотя и вынужден работать в кино. Значит, надо куда-то уехать. Хоть в Александров…
– А там не смотрят телевизор?
– Нет, там немцы.
– В Александрове, который во Владимирской области?
– Нет, который в Германии, под Потсдамом, там наши поселения когда-то были. Еще в Вене хороший приход… А можно и куда поскромнее уехать. Мы с Оксанкой легки на подъем. Авантюризм у нас семейный. Мы и в Азию уехали, как только чемодан нашли.
– Шестеро детей не мешают такой мобильности?
– Нет, они быстро собираются. У них даже есть оптимальный набор походной одежды. При этом девочки строго соблюдают элементы женственности, а мальчики – мужественности. Там ножик может присутствовать, компас…
«Приду – проверю»
– И бросите «Евросеть»? Кстати, что вы, креативный директор, там делаете – сценарии роликов типа знаменитого «Приду – проверю»?
– Некоторые темы я предлагаю, некоторые – ребята. Это все-таки их рынок, они лучше там ориентируются. А что я делаю? У меня ведь первое образование – оператор ЭВМ. Чтобы не терять год перед армией, я пошел в училище. Привлекла романтика Стругацких («Понедельник начинается в субботу»).
С тех пор у меня появилась болезненная тяга к элементам хай-тека – примерно все, что сейчас представлено (в том числе и все виды андроидов), знаю в совершенстве. Так что я беру ту или иную модель (в основном планшеты), некоторое время активно пользуюсь ею, «сканируя» с точки зрения потребителя. То есть делаю все, что делает обычный покупатель, когда у него появляется новая «игрушка»: перекачиваю со старого папки при помощи блю-туза, исследую весь опционарий – удобный он или нет. А потом советую фирме – сколько этих моделей брать на реализацию.
– Пыталась подсчитать все ваши хобби и сбилась со счета: член Международной ассоциации айкидо (и еще кучи труднопроизносимых названий видов борьбы), байкер, шахматист-разрядник, ювелир, вы учитесь играть на гитаре, осваиваете фламенко… И это не считая более традиционных охоты, рыбалки и коллекции ружей. Вас на самом деле все это интересует?
– Доложу. Байкер я бывший. На гитаре успеха не было. Выучил несколько эффектных пьес для дам – и все.
– То есть поразить воображение на вечеринке сможете?
– Смогу, да. У меня дочка Варя заведует этим сектором развлечений, она под гитару поет и делает это органично. Нахалка удивительная. Я говорю: Варя, ты хорошо поешь. Отвечает: знаю. Я говорю: этого недостаточно, надо еще хорошо выучить текст, осмыслить его и донести в хорошем исполнении, а она обижается…
– А ювелирку действительно делаете?
– Совершенная была случайность. Мне нужно было сократить Оксанке венчальное кольцо. Ехал через «Динамо», зашел в простую ювелирку, а там милый человек сидел, Сергей Брункс. На его столе лежала книга Гюнтера Грасса «Собачьи годы», я такую же читал тогда. Мы разговорились, я его спросил о пайке, как это все происходит, он начал рассказывать… В общем, мне все это показалось увлекательным, и я просидел там целый день. Стал привозить Сергею всякие каталоги, образцы… Был, например, в Киеве, купил копии скифских изделий. А потом и сам отлил в золоте некоторые копии образцов скифского и пермского звериного стиля. Потом раздаривал их друзьям. Еще скопировал кольцо рыцарей-госпитальеров.
– С ума сойти! А в шахматы с кем играете?
– В шахматы меня еще дедушка научил играть. Сейчас у меня одна партия, которая длится уже второй год. И там еще только восьмой ход. Это я в Чехии познакомился с одним дядькой, он играл в электронные шахматы. У меня такая же моделька была, они неудобные – там фишки постоянно выпадают…
В общем, мы с ним разговорились и решили сыграть партию. Договорились, что времени на обдумывание – сколько угодно, а играть будем sms-ками. Думаю, что он сверяется с компьютером (я, впрочем, тоже), что ни к чему это не приведет. Но игра забавная.
– Кто дольше думает?
– Сначала думал долго он. А потом и я начал задумываться: почему он именно так строит партию – там ведь миллион вариантов. Как, впрочем, и в жизни.
Беседовала Елена Скворцова