Иван Шмелев – радости и печали. возвращение на родину спустя полвека…
«Шмелев, может быть, самый глубокий писатель русской послереволюционной эмиграции, да и не только эмиграции… писатель огромной духовной мощи, христианской чистоты и светлости души. Его «Лето Господне», «Богомолье», «Неупиваемая Чаша» и другие творения — это даже не просто русская литературная классика, это, кажется, само помеченное и высветленное Божьим Духом».
В. Распутин
«Лето Господне» – кто из православных не зачитывался этой книгой, испытывая дивные ощущения, схожие с описанными автором … Не только для новоначальных, а и для людей невоцерковленных «Лето Господне» часто превращается в энциклопедию православной веры, жизни семьи православной. «Лето Господне» передает нам потрясающе светлую радость, переживаемую автором в те моменты. Но что же в реальной жизни? Оказывается, в период написания книги Иван Шмелев пережил немало страданий и потрясений. «Оглядываюсь: как я мог написать ее /книгу — Е.К./?! Если бы Вы знали, как я страдал, как был близок к утрате себя, были дни, когда я чувствовал, что пропадаю, идет на меня тьма, ужас… потеря рассудка…» — писал он, отчетливо осознавая, насколько парадоксальным является его творчество. И только хорошо изучив жизнь автора знаменитой книги, можно понять – это было сочетание необычайной радости праздника и искушений…
* * *
Биографию Шмелева делят обычно на две части – на период жизни в России и жизнь за границей. И в самом деле, большие перемены в жизни писателя, в его умонастроениях и манере письма претерпели изменения после революции, а в особенности после страшных событий периода гражданской войны. Когда расстреляли его сына, в Крыму царили голод и нищета, Шмелев отбыл в иммиграцию.
Иван Сергеевич Шмелев появился на свет 3 октября 1873 г . Его прадед был из крестьян, а дед и отец занимались подрядами в столице. То, с каким размахом организовывал отец мероприятия, очень хорошо описаны в «Лете Господнем». Будучи семилетним, Шмелев утратил отца, который сыграл в его жизни главную роль. И он потом с большой охотой об отце писал и рассказывал. Чего не скажешь о матери. С Евлампией Гавриловной, часто бывавшей к сыну суровой, а также человеком раздражительным и властным, маленький Ваня не был близок по духу.
Каким было детство будущего писателя? Об этом мы узнаем очень отчетливо из «Лета Господня» и «Богомолья». Его мировоззрение было сформировано из двух составляющих, заложенных в детстве, — это любовь к Православию и к своему народу. Свои первые писательские опыты Шмелев начинает еще в гимназии. А его первая публикация увидела свет во время учебы на юрфаке Московского университета. Хотя, несмотря на появление его имени в журнале, учеба, а потом и женитьба, как вспоминал писатель, «как-то заслонили мое начинание. И я не придал особое значение тому, что писал».
Следующая веха в его жизни — женитьба. Точнее, свадебное путешествие. Шмелев вспоминает: «И вот мы решили отправиться в свадебное путешествие. Но — куда?… Петербург? …Ладога, Валаамский монастырь?.. туда поехать? От Церкви я уже шатнулся, был если не безбожник, то никакой. Я с увлечением читал Бокля, Дарвина, Сеченова, Летурно… Я питал ненасытную жажду «знать»… это знание уводило меня от самого важного знания — от источника Знания, от Церкви. И вот в каком-то полубезбожном настроении, да еще в радостном путешествии, в свадебном путешествии, меня потянуло… к монастырям!»
Благословение в свадебное путешествие Шмелев получил у старца Варнавы Гефсиманского в Троице-Сергиевой Лавре. Преподобный Варнава, провидя писательский талант, благословил его еще и так: «…превознесешься своим талантом». После путешествия на Валаам в августе 1895 г . Шмелев, не без помощи жены своей Ольги Александровны (дочери генерала А. Охтерлони), которая была набожна, возвращается в Церковь. Поженившись совсем молоденькими, супруги всю свою совместную жизнь, а это более 50 лет, практически не расставались друг с другом.
Серия очерков, написанных после путешествия, знакомят читателя с чувствами человека, который от неверия возвращается не только в лоно Церкви, а и познает монашескую жизнь, подвижничество и проч. «Старый Валаам» – это книга не только об утраченном. Великолепные картины природы Ладоги. Монастырский быт, чьим духом проникается читатель. Легкий и изящный стиль писателя сочетается с необычайной информативностью. Шмелев, когда писал «Старый Валаам», «Богомолье», «Пути Небесные», изучил немало специальной литературы.
Но жизнь – есть жизнь, и Шмелев, заботясь о хлебе насущном, в стремлении содержать свою семью, прерывает свое первые литературный пробы. Хотя и это время для него не прошло даром. Он писал в «Автобиографии», «…поступил на службу в казенную палату. Служил во Владимире. Семь с половиной лет службы, разъезды по губернии столкнули меня с массой лиц и жизненных положений. /…/ Служба моя явилась огромным дополнением к тому, что я знал из книг. Это была яркая иллюстрация и одухотворение ранее накопленного материала. Я знал столицу, мелкий ремесленный люд, уклад купеческой жизни. Теперь я узнал деревню, провинциальное чиновничество, фабричные районы, мелкопоместное дворянство».
Искрометный юмор и бесхитростность Ивана Сергеевича, замеченные в литературных кругах предреволюционной России, дар писательства, которым он обладал даже во время его писательского застоя (Шмелев скажет когда-то: «…кажется мне порой, что я не делался писателем, а будто всегда им был«), публикация после затянувшегося перерыва серии рассказов «По спешному делу», «Вахмистр», «Жулик»– все это позволило ему очень легко вписаться в круг литераторов и иметь такой авторитет. Даже самые требовательные критики считались с его мнением.
Удивительно плодотворным был период до 1917 года. Шмелев опубликовал достаточное количество своих рассказов, в т.ч. «Человек из ресторана» – повесть, которая принесла Ивану Сергеевичу мировую славу.
* * *
Начало ХХ века ознаменовалось рядом драматичных событий. Шмелев с женой, проводив в 1915 году на фронт своего любимого сына Сергея, очень переживали это. Серафимович в 1916 году в своем письме, говоря об ухудшении состоянии духа своего друга, писал: «Шмелев чрезвычайно подавлен отъездом сына на военную службу, был нездоров«. Но Иван Шмелев понимал, что семья обязана выполнить свой долг перед Родиной, как и другие. Не исключено, что он уже тогда предчувствовал страшный финал в судьбе единственного сына. Именно с Алуштой, куда семья Шмелевых переезжает после революции, и связаны наиболее трагические моменты жизни Ивана Сергеевича…
Сын Шмелева после Добровольческой армии Деникина возвращается домой заболевшим и лечится от туберкулеза в феодосийском госпитале. Осенью 1920 г он арестован чекистами Бела Куна. В январе 1921 г , после его трехмесячного пребывания в арестантских подвалах, Сергей вместе с сорока тысячами других участников «Белого движения» был расстрелян. Несмотря на объявленную им амнистию, без суда и следствия… Никто в стране так и не узнал подробностей этого расстрела.
Не имел достоверной информации о сыне и Шмелев. Пребывая в конце 1922 г в Берлине, он писал Ивану Бунину: «1/4 % остается надежды, что наш мальчик каким-нибудь чудом спасся». Но уже совсем скоро в Париже писатель узнает от человека, сидевшего в Виленских казармах с его сыном, о его смерти. Писатель, обессиленный этим известием, не возвращается на родину и остается за границей. Из Берлина переезжает в Париж.
* * *
Сегодня редко на страницах прессы или трудов историков пишут о трагедии эмиграции. А произведения Ивана Шмелева передают нам эту страшную картину, рассказывая о потерях России и людях, утративших Родину. Шмелев потрясен жертвой оставшихся в России людей, он уверен, что они приняли мученический венец. Пишет он и об ущербности жизни эмигрантов, ставящих себе цель выжить единолично: «Почему же теперь… покой? — недоумевает героиня его рассказа. — Ясно, что тогда те жертвы, миллионы замученных и павших — не оправданы./…/Мы проливали кровь в боях, те — в подвалах! И продолжают. К нам вопиют мученики». Но все же писатель не переставал отражать насущные проблемы русской эмиграции в своих публицистических работах. И, прежде всего, среди них выделяются его призывы помочь инвалидам Белой армии, которые жили в эмиграции в нищете и забвении.
Шмелев подвизался и в журнале «Русский колокол» Ивана Ильина, в одном из немногих изданий в русской эмиграции, имеющих патриотический и православный уклон. И для писателя поддержка Ильина была значительна. Кроме написания ободряющих писем и пропаганды в своих статьях и выступлениях произведений Шмелева, Ильин искал ему издателей, ведя переписку с ними и обсуждая все возможные условия. Он занимался даже многими оргвопросами. В частности, когда семья Шмелевых собиралась на отдых, он взял на себя заботу о них, вплоть до обсуждения меню для Шмелева в пансионате, где семья намеревалась остановиться! Ильин, шуточно переделав пушкинские строки, писал:
Слушай, брат Шмелини,
Как мысли черные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти — ильинские статейки о тебе…
Скорбь семьи о сыне усиливала невыносимость жизни в эмиграции: «Нашу боль ничто не может унять, мы вне жизни, потеряв самое близкое, единственное, нашего сына». А еще нужно было решить ряд насущных проблем: чем питаться, где жить… Не умея (не желая) заискивать перед издателями, отказываясь ради куска хлеба проповедовать чуждое ему, а также искать богатых покровителей, Шмелев жил беднее всех своих коллег-эмигрантов. Он был близок к нищете, живя в Париже. Денег катастрофически не хватало на самое необходимое.
Шмелев, описывая свои поиск недорогой квартиры, писал: «Отозван был охотой за квартирой. Устали собачьи — нечего. Не по карману. Куда денемся?! /…/ Поглядел на мою, вечную… /т.е. Ольгу Александровну, жену И. Шмелева — Е.К./ до чего же истомлена! Оба больные — бродим, нанося визиты консьержкам./…/Вернулись, разбитые. Собачий холод, в спальне +6 Ц.! Весь вечер ставил печурку, а угля кот наплакал».
И все же жизнь Шмелевых в эмиграции была похожа на жизнь России — с соблюдением православных праздников, многих обрядов, а также с тем же укладом русской жизни. Это очень утешало семью Шмелевых и радовало окружающих. Подробности их быта произвели незабываемое впечатление на их племянника Ива Жантийома-Кутырина . Крестник писателя частью заменял ему утраченного сына.
«Дядя Ваня очень серьезно относился к роли крестного отца… — писал Жантийом-Кутырин, — Церковные праздники отмечались по всем правилам. Пост строго соблюдался. Мы ходили в церковь на улице Дарю, но особенно часто — в Сергиевское подворье». «Тетя Оля была ангелом-хранителем писателя, заботилась о нем, как наседка… Она никогда не жаловалась… Ее доброта и самоотверженность были известны всем. <…> Тетя Оля была не только прекрасной хозяйкой, но и первой слушательницей и советчицей мужа. Он читал вслух только что написанные страницы, представляя их жене для критики. Он доверял ее вкусу и прислушивался к замечаниям».
Семья задолго до Рождества готовилась к празднику, делая вместе с маленьким Ивом всевозможные украшения. Как и все эмигрантские семьи, Шмелевы тоже наряжали елку, соблюдая свои традиции и секреты изготовления елочных украшений. Русские эмигранты, потерявшие Родину, находили ее в соблюдении милых сердцу обрядов…
И вот еще одна утрата. В 1936 году от сердечного приступа умирает супруга Шмелева. Писатель обвиняет в этом только себя. Он убежден, что Ольга Александровна, забывая о себе в заботах о муже, именно этим сократила свою жизнь. Не поехав накануне этого скорбного события в Псково-Печерский монастырь, он отправляется туда через полгода. Здесь, в этом благодатном месте, куда эмигранты приезжали, чтобы ощутить русский дух и вспомнить родину, писатель и пытался пережить новое испытание. Здесь он с особой энергией и вдохновением взялся за «Лето Господне» и «Богомолье», которые окончил лишь за два года до своей смерти — в 1948 г .
Пережитое не отчаяло и не озлобило писателя. Его укрепляла апостольская радость, которая и наполнила тот его труд, который многие современники хранили рядом с Евангелием. Нужно сказать, особую радость, данную благодатью Святого Духа, Шмелев ощущал довольно часто. Так, только чудом он, будучи тяжко больным, оказался на Пасхальном богослужении: «И вот, подошла Великая Суббота… Прекратившиеся, было, боли поднялись…Слабость, ни рукой, ни ногой…/…/ Боли донимали, скрючившись сидел в метро… В десять добрались до Сергиева Подворья. Святая тишина обвеяла душу. Боли ушли. И вот, стала наплывать-нарождаться… радость! Стойко, не чувствуя ни слабости, ни болей, в необычайной радости слушал Заутреню, исповедовались, обедню всю выстояли, приобщились… — и такой чудесный внутренний свет засиял, такой покой, такую близость к несказанному, Божиему, почувствовал я, что не помню — когда так чувствовал! »
Чудесным образом Шмелев выздоровел в 1934 году. Имея тяжелую форму заболевания желудка (настолько тяжкую, что врачи боялись трагического исхода), писатель никак не мог решиться на предложенную докторами операцию. После того, как доктор сообщил ему о необходимости операционного вмешательства, Шмелев увидел сон, а в нем — свои рентгенснимки с надписью… «Святой Серафим». Писатель был уверен, что избежать операции и выздороветь ему удалось опять-таки чудесным образом. А именно — предстательством преп. Серафима Саровского.
Пережитое чудо нашло отражение и в произведениях Шмелева. В «Путях Небесных» в том числе. В этом последнем своем незаконченном романе писатель излагает в художественной форме святоотеческое учение, описывая практику каждодневной борьбы с искушениями, а также молитвы и покаяния. Иван Шмелев планировал создать ряд книг «Путей Небесных». В них он хотел описать историю и жизнь Оптиной пустыни, поскольку по его замыслу один из героев собирался стать насельником этой обители.
С целью более полного изучения монастырской жизни 24 июня 1950 года писатель перебирается в обитель Покрова Пресвятой Богородицы, расположенный в 140 км от Парижа. Но не суждено… Сердечный приступ, случившийся с ним в тот же день, обрывает его жизнь. «Мистика этой смерти поразила меня — человек приехал умереть у ног Царицы Небесной под Ее Покровом», — так писала монахиня Феодосия, которая присутствовала при кончине Ивана Сергеевича Шмелева.
* * *
Трудно было русским эмигрантам смиряться с мыслью о том, что они не вернутся никогда в Россию. Они до последних дней своих верили в то, что возвращение состоится. Потрясающе, но мечта Ивана Шмелева сбылась буквально в наши дни -публикацией его полного собрания сочинений: Шмелев И.С. Собр. соч.: В 5 т. — М.: Русская книга, 1999-2001. В апреле 2000 г тот же Ив Жантийом-Кутырин, племянник писателя, передал Российскому фонду культуры архив своего крестного – его рукописи, письма и библиотека. И еще одно важное событие. В мае 2001 г по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II прах семьи Шмелевых был перенесен на родину, и теперь почивает в некрополе Донского монастыря в Москве.
Шмелев вернулся из эмиграции спустя более полстолетия после своей кончины…