Журналист Андрей Архангельский о своей семейной истории, прадеде — священномученике Василии, который расстрелян на Бутовском полигоне, и о том, что общего между верой и языком.
Редакция «Православия и мир» просит всех, чьи предки были репрессированы или растреляны — неважно, канонизированы они или нет, погибли за Христа, за свои убеждения или просто «по разнарядке» — присылать на editor@pravmir.ru рассказы о своих семьях, о том, как прорастала в них память, какие ниточки связывают с ушедшей жизнью, как влияет прошлое на день сегодняшний.
Редакция «Православия и мира» попросила меня написать о моем прадеде, священномученике Василии Архангельском. Ничего и никогда в семье о нем не рассказывали. До 25 лет я не знал, кто мой прадед, и откуда такая фамилия. Я отыскал его благодаря интернету. Я отчетливо помню: набираю в поисковике ФИО прадеда — получаю ссылку на сайт Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Помню, что меня поразило большое количество Архангельских в одном месте. И вот в декабре 2000-го года я долистал, наконец, до странички прадеда и несколько часов вглядывался в эту фотографию, пытаясь представить, что этот пожилой человек с бородой имеет какое-то отношение ко мне.
В центре — священник села Русалкина прот. Михаил Прохорович Архангельский с женой Павлой Ивановной (Зерцаловой) и детьми. Первый слева, стоит: священник Василий Архангельский. 1900-е годы
На выселках, возле бывшей деревни Люблино, что под Тулой, осталось только здание церковно-приходской школы. Вокруг был сад, на земле лежало много яблок. Затем был Бутовский полигон. Был январь, все в снегу, уже темнело, и вот мы с отцом отыскали фамилию на мемориальной стене. Еще была поездка в город Венев: я признателен клирику Иоанно-Предтеченского храма, священнику Георгию Белькинду, который также хранит память о моем предке, закончившем здесь духовное училище.
И, наконец, я обратился в государственный архив за личным делом прадеда. Честно говоря, сделал я это по просьбе нашей родственницы Маши: она подвижница, каждые полгода ездит на Бутовский полигон, собирает информацию о моем прадеде, но она не может попасть в архив — это можно только прямым потомкам. В архиве была очередь: пятеро человек из шести приехало в архив восстанавливать звания «Отличник социалистического соревнования» — теперь за них полагаются прибавки к пенсии. В этот момент я почувствовал себя, что называется, «из семьи репрессированных». И «холод Бутовского полигона» я почувствовал именно здесь.
…Дело тонкое, всего 40 листов. Есть протокол допроса прадеда (из личного имущества — «три козы»); есть бумажка с надписью «расстрелять», а также бумажка с надписью «реабилитирован». Еще в деле есть показания свидетелей. По закону их нельзя ксерокопировать, можно только перепечатывать.
Мой прадед Василий Михайлович Архангельский родился в 1874 году. Его отец и мой прапрадед, протоиерей Михаил Прохорович Архангельский, несмотря на то, что большую часть жизни (почти 50 лет) прослужил в одном сельском приходе (село Русалкино Каширского уезда Тульской губернии), был весьма образованным и известным человеком. Остались весьма подробные (более трехсот страниц) воспоминания об их детстве, о семье, об односельчанах. Там подробно описана этимология выражений, которые до сих пор употребляются в семьях большинства потомков о. Михаила. Далее я буду цитировать работу «Камерная фразеология одной семьи» Ю. В. Архангельской (Тульский педагогический университет им. Л. Н. Толстого):
…Дьяконица в селе Русалкине неожиданно овдовела, и после смерти мужа ей пришлось многие вопросы решать самостоятельно. Однажды она никак не могла понять, пора резать поросенка или нет: сельская глушь, XIX век, ноябрь, ледников ни у кого нет. (…) Но никто не может ее сомнения разрешить. Тогда пошла она, дьяконица Раиса, на кладбище, на могилу к мужу, и стала у него спрашивать, что ей делать. И вдруг, рассказывала она потом, из могилы раздался голос мужа, бас, которым гордились все прихожане местного храма: «Раечка, режь!» С тех пор в семье Архангельских человеку, который никак не может принять решение, говорили с иронией: «Раечка, режь!» — что означало «перестань сомневаться, решайся и делай то, о чем спрашиваешь».
В селе Русалкине священник, дьякон и прочий причт — все держали скотину (ведь жили практически за счет натурального хозяйства). На лето нанимали двух пастухов: один был семейный крестьянин из соседней деревни, а другой — нищий. Зимой крестьянин уходил в свою семью, а нищий оставался жить за печкой в доме о. Михаила приживалой и время от времени говорил ему: «Ты, отец Михаил, не бойся, я тебя не брошу!» С тех пор фразой «Не бойся, я тебя не брошу!», произносимой с добродушной иронией, в семье Архангельских стали обозначать ситуацию, когда кто-либо живет за счет другого человека или пользуется постоянно и бесцеремонно его расположением и при этом все понимают, что нет никакой возможности избавиться от нахлебника.
Вряд ли они выезжали куда-то дальше Тулы, но тот малый участок, на котором они родились, жили и умерли, был исследован ими подробно. На всяком явлении жизни стояла их собственная, авторская пометка — а не казенная бирка. Этот мир был ими обжит, присвоен, приручен — с помощью языка. Это был мир, в котором рос мой прадед. Сельский священник жил одной жизнью с односельчанами; но одновременно он был тут и единственный интеллигент. И такое привычное занятие для интеллигента: «подержать слово» на языке, на губах, попробовать его, так и эдак, разжевать.
Следственное дело священника Василия Архангельского
…А теперь я читал протоколы допросов. И это тоже был по-своему интересный документ (орфография оригинала сохранена):
Протокол допроса свидетеля. 19 октября 1937 года.
Вопрос: С кем имеет связь Петров З С?
Ответ: Тесную связь имеет Петров с попом Архангельским Василием Михайловичем. Я знаю, что поп Архангельский часто ходит в дер. мал. Редькино и заходит к бывшему кулаку Петрову З. С. Мне так же известно, что поп Архангельский ходит по деревням, и ведет анти Советскую агитацию». Якобы скоро война, всех антихристов коммунистов уничтожуть и тогда вся православная вера будет на нашей стороне».
Протокол допроса свидетеля. 18 октября 1937 года.
Поп Архангельский проповедует Байбакову и Петрову вовремя богослужения о том, чтобы (подчеркнуто красным) в настоящее время нужно избовляться от антихристов коммунистов, и заваевывать (зачеркнуто) и превликать как больше верующих на сторону религии тагда мы сможем только избавиться от идолов коммунистов». В настоящее время я стал замечать, что из села М. Редькино стали ходить молодежь даже из числа пионеров в церьков».
Протокол допрос свидетеля. 19 октября 1937 года.
Мне известно из разговоров моей матери, что поп Архангельский часто ходит по селу м. Редькино агитирует детей дошкольного возраста что бы они ходили в церков, заявляя детям: что скоро коммунистов уничтожать и будут всех вешать, вам сейчас подросткам нужно часто посещать церков».
В настоящее время в дер. М. Редькино очень много детей дошкольного возраста ходют в церькву.
Протокол допроса свидетеля. 17 октября 1937 года.
Вопрос: Что вам известно о контрреволюционной деятельности Архангельского?
Ответ: я знаю, что Архангельский явно враждебно настроен к советской власти. Он впрошлом будучи раскулачен в настоящее время (нрз) вокруг себя (нрз) из бывших кулаков… и оказывает на них антисоветское влияние. (…) Архангельский группирует вокруг себя религиозных женщин, оказывая через них влияние на молодежь, он через церковную старосту Седову Прасковью втянул в посещения церкви рабочего Широкова (?) Андрея, который раньше в церковь не ходил. Стали активно посещать церковь молодые работницы ф-ки среди которых я знаю Караулова Мария Куликова Федосья которые начали посещать церковь.
Фото священника Василия Архангельского из следственного дела
Можно подумать, что мой прадед был антисоветчиком. На допросах он отрицает, что агитировал против советской власти. В «Мемориале» мне сказали, что такие дела фабриковали по одному шаблону, механически.
Ни деревни, ни этих людей, ни условий, при которых все это происходило, я не знаю, и никогда не узнаю уже. Родственников, помнивших это, я тоже не застал. Единственный универсальный, вневременный критерий — язык этих протоколов. Думаю, что кроме обычных мучений, сопровождающих человека в тюрьме, прадеда, вероятно, раздражала еще и эта вопиющая неграмотность и интеллектуальная скудость тех, кто все это творил с ним. В этом корявом изложении он действительно казался врагом. Безграмотность не признает оттенков. Безграмотность очень удобна — она облегчает поиск врага. В сущности, прадед просто ходил по деревне и разговаривал с людьми, обычное дело для священника; но в изложении власти это выглядело «агитацией», то есть, целенаправленной акцией, то есть — преступлением.
Анкета из следственного дела священника Василия Архангельского
Между верой и языком много общего. Собственно, грамотность — это ведь тоже — стремление к гармонии. То, что такое количество моих родственников позднее было связано с языком — с филологией, учительством — тоже вещь не случайная. Это была своего рода компенсация. Они бессознательно перенесли на язык все атрибуты веры. Грамотность — это и была их религия. Они тоже были верующие — в язык.
Я думаю, что язык — это и есть моя вера. И еще я думаю, что духовность, о которой у нас так любят говорить, не есть что-то застывшее. Духовность (если понимать ее как производное от слова «дух») означает прямо противоположное. Духовность рождается в пространстве конфликта. Духовность — в сопротивлении государственной машине подавления. Духовность — в борьбе с насилием, невежеством и мракобесием. Духовность там, где человек готов пожертвовать работой и благополучием ради собственных принципов. Не думаю, что мой прадед размышлял в таких категориях — но вел он себя именно так. Занимался опасным, безнадежным, но правильным, по его мнению, делом. Духовность — это борьба, сопротивление. И постоянные тревожные вопросы, россыпи вопросов самому себе — а не ответы.