Предисловие переводчика
В последнее время появляется все больше разных переводов библейских книг, и это замечательно. Даже если тот или иной перевод выполнен не на должном уровне, даже если его можно назвать явной неудачей, в нем все равно будет что-то, что заставит нас освежить наш взгляд на привычный священный текст, заставит задуматься о вечно новой Вести. Анализировать существующие переводы я сейчас не буду — это слишком серьезная и совершенно отдельная задача. Скажу только несколько слов о самых общих тенденциях.
Мы привыкли к переводам дословным или почти дословным, таким, как славянский или Синодальный. Привыкли к их торжественной тяжеловесности и неясности, которые часто принимаются нами за неотъемлемое свойство священного текста. Поэтому мы с естественным подозрением относимся к переводам “смысловым”, цель которых — сделать текст максимально доступным для читателя. И подозрение это зачастую оправдывается — в погоне за легкодоступным смыслом переводчик может утратить не только почтение к тексту, но и немалую долю самого смысла, может свести все многоцветие оригинала к черно-белому морализаторству в духе воскресной школы Тома Сойера.
Поэтому сегодня все чаще можно услышать о “новом” типе перевода — литературном. Слово “новый” я ставлю в кавычки потому, что нового в нем ничего нет — именно так и переводятся уже не первый век произведения художественной литературы. Новизна здесь заключается разве только в том, что этот метод применяется к Библии. И я полагаю, что у этого метода большое будущее. Прежде всего потому, что он позволяет ввести Библию в мир современного светского человека. Пусть он воспринимает ее всего лишь как памятник культуры, пусть читает ее наравне с Шекспиром и Пушкиным — Бог, однажды умалившийся до размера яслей, может говорить с человеком и со страниц художественного текста. Мы узнавали о Евангелии из романа Булгакова, наши дети узнают о добре и зле из фильмов про хоббитов, — такова реальность, и в этом, по-моему, нет ничего страшного, пока мы осознаём дистанцию между священным и повседневным.
Да и для верующего, даже глубоко воцерковленного человека небесполезно будет заново открыть для себя красоту Божиего Слова. Оно не просто истинно, оно еще и прекрасно. Тогда он не будет удивляться, как это псалмопевец может говорить о наслаждении Законом — да, да, тем самым Законом, который слишком часто кажется нам нудной и тяжкой повинностью. Но этот Закон исполнен красоты. Самый простой способ убедиться в этом — прочесть художественный перевод такого текста.
Разумеется, и тут не все просто. Какой стиль выбрать? Переводить ли Библию как современный роман или как сборник фольклорных текстов (“сказки древних евреев”)? — Ни в коем случае. Библия возникла как Священное Писание и всегда оставалась им, ее образы и язык прочно вошли в русскую культуру и даже со светской точки зрения было бы безумием от этого наследия отказываться. Значит, оправдана в переводе и некоторая доля архаизмов, и особая торжественность стиля.
Но всего должно быть в меру. Если мы начнем всякий раз переводить, буквально следуя древнееврейскому слогу: “и поднял ногу свою, и пошел, и пришел туда-то” — это будет не торжественно, а нелепо. Лучше сказать “он отправился в путь и прибыл туда-то”, в соответствии с русской нормой. Но вместе с тем стоит писать “Было слово Господне к Ионе”, а не “Господь сказал Ионе” (как один приятель говорит другому), хотя бы потому, что понятие “слово Господне” в Библии — ключевое.
Ни один перевод, конечно, не может передать все грани, все оттенки смысла оригинала. Поэтому большое будущее я вижу и за комментариями — причем не только и не столько богословскими, но такими, которые позволяют читателю полнее и ярче воспринять первичный смысл текста: что именно и как именно сказано в оригинале.
Книгу пророка Ионы переводили чаще, чем многие другие библейские тексты, и это понятно. Эта книга маленькая и вместе с тем очень разнообразная — в ней представлены чуть ли не все присутствующие в Библии виды речи, от псалма до царского декрета, от Божьего зова до повествования. Переводчику есть где развернуться — на небольшом материале ему удобно показать, какого именно подхода к переводу Священного Писания он придерживается. К тому же переводить ее относительно нетрудно — она не содержит серьезных текстологических и экзегетических проблем.
Вот почему и мне пришло в голову достать старый и нигде не публиковавшийся черновик, сделанный примерно десять лет назад, отредактировать его, сравнив с другими существующими переводами, и предложить редакции “Альфы и Омеги”.
А. Десницкий
1 глава
1 Было слово ГОСПОДНЕ к Ионе, сыну Амафия: 2 “Отправляйся к Ниневии, великому городу, и призови ее, потому что ш донворитворимое в ней зло переполнило чашу Моего терпения”. 3 Но Иона решил бежать и скрыться от ГОСПОДА в Таршише. Он пришел в Яффу, нашел там корабль, направлявшийся в Таршиш, дал положенную плату и спустился в корабль, чтобы уплыть на нем в Таршиш, прочь от ГОСПОДА.
4 Но ГОСПОДЬ наслал на море мощный ветер, началась суровая буря, и корабль вот-вот должен был разбиться. 5 Моряки испугались и стали взывать каждый к своему богу. Они бросали за борт груз в надежде облегчить корабль. А Иона спустился в трюм, лег и заснул мертвым сном. 6 Тогда к нему подошел капитан и сказал:
– Что же ты спишь? Вставай, призови своего бога. Может быть, этот бог нас заметит и не даст нам погибнуть.
7 А моряки стали говорить меж собой:
– Давайте бросим жребий и узнаем, из-за кого нас постигла такая беда.
Бросили жребий, и он пал на Иону. 8 Тогда они стали расспрашивать его:
– Расскажи нам, из-за кого же нас постигла такая беда: чем ты занимаешься и откуда идешь, из какой ты страны и какого племени?
9 Он отвечал:
– Я еврей и боюсь ГОСПОДА, Бога небесного, сотворившего море и сушу.
10 Моряки страшно испугались и спросили его:
– Что же ты сделал?
Ведь они поняли из его рассказа, что он скрывается от ГОСПОДА. 11 Они сказали:
– Что же нам сделать с тобой, чтобы море оставило нас в покое?
А море все продолжало бушевать. 12 Тогда Иона ответил им:
– Возьмите меня и бросьте в море, и оно оставит вас в покое. Ведь я знаю, что эта суровая буря наслана на вас из-за меня.
13 Но моряки все-таки стали грести, чтобы вновь достичь берега, но никак не могли, потому что буря уносила корабль прочь. 14 И тогда они призвали ГОСПОДА:
– Молим Тебя, ГОСПОДИ, молим, не дай нам погибнуть из-за этого человека, и не взыщи с нас за его невинную кровь, потому что Ты Сам, ГОСПОДИ, сделал то, что пожелал сделать.
15 Они взяли Иону и бросили в море, и ярость моря утихла. 16 А эти люди страшно испугались ГОСПОДА, принесли Ему жертву и дали обеты.
2 глава
1 Но ГОСПОДЬ устроил так, что огромная рыба проглотила Иону, и Иона провел внутри нее три дня и три ночи. 2 И тогда он взмолился к ГОСПОДУ, своему Богу, из чрева рыбы, такими словами:
3 — Воззвал я в беде моей
к ГОСПОДУ, и ответил Он;
Из чрева Шеола взмолился –
мой голос услышал Ты.
4 Ты вверг меня в глубину,
в сердце вод, в сплетенье потоков;
Все волны Твои и валы
прошли надо мной.
5 Сказал я, что изгнан теперь
с глаз Твоих прочь,
Но только бы снова взглянуть
на храм Святыни Твоей!
6 К ноздрям подступила вода,
и бездна вокруг меня,
Повит травою мой лоб,
7 я сошел к основаниям гор,
Навеки сомкнула земля
свои врата надо мной.
Но Ты выводишь меня
из могилы, ГОСПОДИ, Боже мой!
8 Душа моя изнемогла
и ГОСПОДА вспомнил я,
достигла молитва моя
храма Святыни Твоей!
9 Кто тщетно чтит пустоту –
верность свою забыл;
10 А я принесу Тебе
жертву словами хвалы,
Я свой исполню обет –
спасение там, где ГОСПОДЬ!
11 Тогда ГОСПОДЬ повелел рыбе изрыгнуть Иону на берег.
3 глава
1 И вновь было слово ГОСПОДНЕ к Ионе: 2 “Отправляйся к Ниневии, великому городу, и призови ее, как Я повелеваю тебе”. 3 Иона, послушавшись ГОСПОДА, встал и отправился в Ниневию. А Ниневия была у Бога огромным городом,аым гоом —а три дня ходьбы!
4 И вот Иона стал ходить по городу, сколько мог пройти за день, и призывал людей: “Еще сорок дней, и от Ниневии ничего не останется!” 5 Ниневитяне, от мала до велика, поверили Богу, объявили пост и надели рубища. 6 Когда весть об этом достигла царя Ниневии, он встал с престола, снял царское облачение, надел рубище и сел на кучу пепла. 7 По всей Ниневии по его приказу объявляли указ царя и его придворных, гласивший:
“Пусть не вкушает ничего ни один человек и ни одно животное, ни корова, ни овца. Пусть никто ничего не ест и даже не пьет воды. 8 Пусть люди и животные покроются рубищем, пусть изо всех сил взывают к Богу. И пусть каждый сойдет с пути зла, откажется от насилия, которое творил прежде. 9 Может быть, переменится Бог и пожалеет нас, отвратит от нас дыхание Своего гнева, и мы не погибнем”.
10 Бог увидел, что они в самом деле сошли с пути зла, сжалился и не стал причинять им того несчастья, которое обещал причинить.
4 глава
1 А стала его затутерзать великая злость и досада. 2 Он взмолился к ГОСПОДУ:
– Прошу Тебя, ГОСПОДИ! Ведь именно об этом я и говорил, еще когда был на родине! Потому-то я и бросился сначала бежать в Таршиш, ведьчя знал: Ты ББог благой и добрый; Твой гнев медлит, а милость Твоя велика; и зла Ты людям не желаешь. 3 А теперь молю: возьми мою жизнь, потому что смерть мне милее жизни.
4 ГОСПОДЬ спросил его:
– Стоит ли тебе так горячиться?
5 Иона тем временем вышел из города и расположился с восточной стороны, соорудил себе там шалаш и сел в его тени, выжидая, что случится с городом. 6 Чтобы угасить злость Ионы, ГОСПОДЬ устроил так, что рядом с ним выросло деревце и дало тень его голове. Иона очень обрадовался этому деревцу. 7 Но на следующее утро, едва начало светать, Бог устроил так, что деревце подточил червь, и оно засохло. 8 А на восходе солнца Бог наслал с востока знойный ветер. Солнце палило над головой Ионы. Иона был почти без сознания и говорил, желая умереть:
– Смерть мне милее жизни.
9 И тогда Бог спросил его:
– Стоит ли тебе так горячиться из-за деревца?
Иона ответил:
– Конечно, для меня это смертельное горе!
10 И сказал ему ГОСПОДЬ:
– Ты жалеешь деревце, над которым не трудился и которого не растил, в одну ночь оно возникло и в одну ночь пропало. 11 Так Я ли не пожалею Ниневию, город великий, в котором больше ста двадцати тысяч человек не отличают гправой руки от левой, да и скота немало?
Комментарии
Книга пророка Ионы становится своего рода ключевой не только в переводческих, но и в богословско-апологетических словесных баталиях. Мне довелось в свое время прочитать одну брошюру, в которой книге Ионы отводилась целая глава. Автор приводил несколько довольно сомнительных свидетельств о людях, спасенных из пасти акул, и делал такое заключение: раз человек, проглоченный большой рыбой, может некоторое время оставаться в живых, значит, Библия не врет, значит, Бог есть! Боюсь, что для большинства читателей, которые еще не решили для себя вопрос о том, как относиться к Библии, его логика сработает с точностью до наоборот: если христиане не могут привести в поддержку Библии ничего более существенного, значит…
На самом деле я считаю, что пророк Иона из книги Ионы — примерно такая же историческая личность, как милосердный самарянин или старший брат блудного сына из Евангельских притчей. В новозаветной Палестине были многие тысячи самарян и старших братьев, которые делали или могли делать именно то, о чем говорится в притче, но все-таки трудно указать на конкретного человека и сказать, что все это произошло с ним и только с ним в таком-то месте и в такой-то день. Правда, на дороге из Иерусалима в Иерихон и по сей день стоит гостиница, хозяева которой говорят: да, вот здесь, на этом самом месте стояла гостиница, куда самарянин отвез израненного путника, — но тут в дело уже явно вмешалась коммерция.
Почему же я не рассматриваю книгу Ионы как строго историческое повествование? Дело вовсе не в том, что книга содержит описание чудес, ведь верить или не верить в чудеса — вопрос веры, а не разума. Поэтому правы те, кто повторяет: “если бы Библия рассказала, что Иона проглотил кита, я бы поверил и в это”. И даже тот, кто в чудеса не верит, не должен бездумно отвергать рассказов о них. Повествования о Жанне д’Арк или преподобном Сергии Радонежском тоже полны чудес, но ни один атеист не станет на этом основании называть их вымышленными персонажами или преуменьшать их роль в истории. Но если бы мы где-то прочитали, что Жанна завоевала Британию, а преподобный Сергий обратил монголов в христианство, мы бы смогли понять такие утверждения только в переносном смысле — все остальные источники убедительно доказывают, что подобного никогда не происходило.
Точно так же вопрос о том, глотала ли большая рыба пророка Иону и вырастало ли над ним за одну ночь деревце, никак не влияет на наше отношение к историчности самого пророка и его проповеди. Но несомненный исторический факт, засвидетельствованный и в других книгах Библии — Ниневия никогда не принимала веру Израиля, никогда не каялась в совершенных преступлениях — заставляет нас воспринимать повествование об Ионе как иносказание. По художественной форме его сравнивают с притчей, пародией или литературной сказкой, о чем мне уже доводилось писать.
На книгу Ионы ссылается Христос (Мф 12:40; Лк 11:30). Казалось бы, это означает, что Он несомненно считал ее исторически точным повествованием. Но, как мы знаем, Он пробыл во гробе не “три дня и три ночи”, а около полутора суток, так что эту ссылку нельзя понимать дословно. С другой стороны, в другом месте Он ссылался и на то, как Давид ел хлебы предложения и дал бывшим с ним (см. Мф 12:4; Мк 2:26; Лк 6:4), хотя из ветхозаветного повествования мы знаем, что с Давидом никого не было (1 Цар 21:1–6; ср. 20). Спаситель явно говорил здесь о том, как первосвященник отнесся к просьбе Давида, а не об историческом факте. Точно так же и ценность книги Ионы не зависит от того, насколько фактически точно ее повествование.
Если это и вымышленная история, она раскрывает некие очень важные истины. В самом деле, что скажет нам больше о человеке — Евангельские притчи или отчеты о конкретных действиях конкретных сеятелей, виноградарей, купцов и рыбаков Палестины I в. по Р. Х.? Какая книга полнее нарисует российское общество начала XIX века — “Война и мир” Л. Н. Толстого, где вымышлены почти все персонажи и события, или официальная хроника? Фактическая точность не всегда отражает истину.
Книга пророка Ионы говорит нам о миссии избранного народа в этом мире. Для архаического сознания характерно восприятие окружающего мира в виде концентрических кругов: избранные люди из своего народа — свой народ — чужестранцы — домашние животные — дикая природа. Структура эта жестко иерархична. Мы видим ее и в большинстве книг Ветхого Завета. Но в книге Ионы шкала ценностей перевернута: Бога слушаются все, кроме богоизбранного пророка из богоизбранного народа. Дикая природа (ветер, море, рыба, деревце) покорна Его мудрой воле; не знакомые с Ионой моряки делают все возможное для спасения его жизни и исполнены истинным страхом Божьим; даже образец нечестия, Ниневия, отвечает на Божий призыв и готова на все, чтобы только смягчить Его гнев. И лишь Иона…
Автор, однако, преподносит эту идею совсем не так, как сделал бы современный богослов или проповедник. Он не читает никаких нотаций, не делает многозначительных выводов. Все это он оставляет читателю, а чтобы тот мог лучше ориентироваться в тексте — выстраивает ненавязчивые параллели между различными событиями и описаниями.
К сожалению, об авторе и дате написания книги мы не можем сказать практически ничего достоверного. Некоторые лингвистические черты, прежде всего арамеизмы, указывают на относительно позднее происхождение книги (после вавилонского плена), впрочем, это небесспорно. Призыв не замыкаться в скорлупе собственной идентичности тоже мог быть актуален именно в послепленное время.
Приведенный ниже комментарий к отдельным стихам призван показать некоторые черты оригинала, которые позволяют лучше понять глубину авторского замысла но, к сожалению, практически пропадают в переводе.
1:1 Книга начинается со стандартного обращения Господа к пророку. Читатель мог бы ждать, что Иона немедленно отправится возвещать Слово туда, куда его отправили. Но происходит нечто противоположное… На протяжении всей истории события развиваются совсем не так, как обычно бывает в историях о пророках.
1:1 Имя Ионы, hДnфy переводится как ‘голубь’, и оно составляет разительный контраст с совершенно неголубиным характером главного героя. Его имя в Ветхом Завете упоминается еще только один раз, в 4 Цар 14:25, но это краткое упоминание не содержит никакой связи с рассказанной здесь историей. Возможно, автор книги Ионы сознательно пожелал сделать своим героем персонажа из давних времен, о котором толком ничего не было известно.
1:2 Ниневия — один из крупнейших городов древнего Ближнего Востока и одна из столиц Ассирийской империи.
1:2 …творимое в ней зло переполнило чашу Моего терпения — дословно “зло ее дошло до Меня”. Речь не идет о том, что Бог наконец-то узнал о том, что там происходит; злодеяния Ниневии достигли некоей критической точки, за которой должно последовать наказание (ср. выражение мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась в Быт 15:16).
1:3 Таршиш — название некоего города (точно не известно, какого) в Западном Средиземноморье, на другом краю известного мира. Иона бежит туда, где Господь, как он полагает, уже не будет иметь над ним власти.
1:5 Глагол ‘ry ‘бояться’, которым обозначался и простой испуг, и почитание чего-то высшего (как это отражено и в русском выражении “страх Божий”), употреблен здесь трижды, в стихах 5, 9 и 16. Сначала говорится о том, как моряки испугались бури. Потом Иона в ответ на расспросы отвечает, что “боится Господа” — и здесь эти слова, очевидно, означают не почтительное послушание, а скорее панический испуг пойманного беглеца. В заключительном стихе главы снова говорится о страхе моряков, но это уже явно “страх Божий”, который и побудил их приносить жертву и обеты, а не испуг перед стихией — ведь море уже утихло. Оказывается, что одно и то же чувство страха может быть свидетельством веры (у моряков) или неверия (у Ионы).
1:6 Знаменательно, что здесь не пророк побуждает язычников поклоняться Богу, но, напротив, капитан-язычник заставляет пророка делать это. Впрочем, для людей древнего Ближнего Востока было естественно думать, что у каждого человека есть свой бог, которого он почитает особенным образом и к защите которого прибегает в первую очередь. Это представление не имеет никакого отношения к вере в Единого Бога и скорее напоминает современную веру в ангелов-хранителей или святых.
1:7 Моряки полагают, что один из богов прогневался на одного из плывущих на корабле людей и теперь может погубить всех вместе. Жребий позволяет беспристрастно определить, кто именно стал причиной бедствия.
1:9 Евреями называли израильтян иноплеменники, поэтому здесь Иона как бы глядит на себя самого их глазами.
1:9 Убегая от Бога небесного, как он сам называет Его, Иона “спускается” в Яффу (в др.-евр. употреблен именно этот глагол), “спускается” в корабль, во время бури еще раз “спускается” в трюм и спит там, ниже уровня воды, как можно дальше от неба. Но здесь ему приходится признать, что море и суша тоже подвластны этому Богу.
2:1 Кит появляется в греческом переводе; в евр. тексте Иону глотает большая рыба (хотя вполне возможно, что автор именно так и назвал бы кита).
2:2 Исследователи нередко считали молитву Ионы позднейшей вставкой, но на самом деле она — композиционный центр всей книги, поворотный пункт сюжета: если до сих пор Иона сходил в царство мертвых, теперь он начинает возвращаться к свету.
2:3 Шеол — мир мертвых. У древних израильтян не было представлений о рае и аде, все умершие для них сходили в Шеол.
2:9 Пустота — видимо, поэтическое наименование ложных богов и иных предметов поклонения.
3:3 Ниневия дословно названа ‘городом большим у Бога’, . . Упоминание Бога обычно понимается просто как указание на высшую степень качества — “божественно огромный город”. Ср. подобные выражения в Быт 23:6; 1 Цар 14:15; Пс 35:7. Но нельзя не заметить, что в этой фразе содержится и другое утверждение: Ниневия — тоже у Бога, а не сама по себе.
3:3 Неизвестно, имеется ли здесь в виду общая протяженность города в три дня пути (сильное преувеличение), или то, что на обход города требовалось три дня.
3:6 Садясь на кучу пепла, выброшенного из человеческого жилья, царь унижает себя до крайней степени.
3:7 Здесь употреблено выражение , которое обычно переводят как ‘по указу царя’. Слово приобретает здесь значение “указ” по аналогии с аккадским словом t•mu именно с этим значением. Обычно оно обозначает просто ‘вкус’ (ср. ‘пусть не вкушают’ далее в том же стихе). Так постановлению ассирийского правительства придается некоторый иноязычный колорит, а с другой стороны, возникает игра однокоренных слов: “по указу/вкусу царя … пусть ничего не вкушают”.
3:7 Очень необычно, что в покаянии принимают участие животные. Впрочем, в этой книге мир природы (буря, рыба, растение, червь) активно участвует во всем происходящем и, в отличие от мира людей, он безусловно покорен воле Бога.
4:1 Слово ‘зло’ встречается в книге 9 раз (1:2, 1:7, 1:8, 3:8, 3:10 — 2 раза, 4:1, 4:2, 4:6). Злом называются и совершаемые ниневитянами преступления, и несчастье, которым Бог собирается их покарать, и смертельная опасность во время бури, и сжигающая Иону злость, и беда, которая постигает его под палящими лучами солнца. Автор словно предлагает нам задуматься: всё это люди считают злом, так что же является злом на самом деле? И оказывается, что “зло”, приходящее к людям извне, есть всего лишь суровое, но действенное средство, призванное избавить их от зла внутреннего. К сожалению, никакой перевод не в состоянии полностью передать эту игру слов:
— злость, зло;
— быть горячим, быть злым, горячиться, горевать;
— знойный (ветер).
Иона сжигаем злостью и ждет, что зло падет на город. Вместо этого зло (жара) падает на него самого.
4:2 Иона называет Бога дословно милостивым и милосердным, долготерпеливым, обильным любовью, жалеющим о бедствии. Такая формулировка впервые звучит в Исх 34:6, где почти такими же словами называет Себя Сам Бог, являясь Моисею.
Впрочем, Иона приводит цитату с одним незначительным изменением: вместо ‘обильный любовью и истиной’ () он говорит ‘обильный любовью и сожалеющий о бедствии’ (). То же самое делает пророк Иоиль (2:13), для которого жалость Господа к людям — источник надежды и утешения. Но для Ионы это скорее причина для разочарования. С его точки зрения Господь отступает от истины ради милосердия, хотя он и не говорит этого напрямую.
4:4 Иона дважды просит себе смерти, и Бог дважды задает ему один и тот же вопрос: “Стоит ли тебе так горячиться (злиться)?”. Синодальный перевод, следуя в этом месте за Септуагинтой, предлагает “неужели это огорчило тебя так сильно?”. Но в Масоретском тексте стоит слово bjeyheh; которое все-таки логичнее переводить как “хорошо ли”, а не “сильно ли”. Но в первый раз речь идет лишь о чувствах, а во второй — также и о самочувствии. Жар его злости дополняется физическим жаром от солнца и знойного ветра. Деревце не смогло смягчить злость Ионы (а именно для этого Бог его и произрастил — 4:6), поэтому не сможет Иона найти под ним защиту от внешнего зла.
4:5 Выйдя из города, Иона движется на восток — к солнцу и жаре, как в начале книги он двигался на запад, во тьму и холод моря. Прежнее бегство от возвещения Божьей воли сменяется страстным желанием увидеть, как сбудется произнесенное пророчество. Но вновь его ожиданиям не суждено было сбыться…
4:6 Деревце — В оригинале дано название определенного растения, но мы точно не знаем, какого.
4:11 …больше ста двадцати тысяч человек не отличают правой руки от левой – Возможно, речь идет о младенцах, не различающих правой и левой руки, а возможно — о людях, не способных самостоятельно совершить верный нравственный выбор. В первом случае население Ниневии должно было приближаться к миллиону, что выглядит явным преувеличением. Дословно в оригинале стоит ‘двенадцать раз по десять тысяч’, и такое число можно истолковать символически: вся полнота (двенадцать) этого огромного множества (десять тысяч).
4:11 Вновь, как и в 3:7, судьба животных неотделима от судьбы людей, их хозяев.
Перевод с иврита и комментарии
А. Десницкого