Вторая мировая война, 67-летие которой мы отметили в этом году, явилась величайшей трагедией для многих народов, вовлечённых в чудовищный конфликт. Об этом времени нам напоминают многочисленные воинские захоронения на местах кровопролитных сражений. Земные останки воинов покоятся в земле, свидетельствуя о страшных просчётах политиков, о губительном действии человеческих страстей, и одновременно требуя от нас живого участия в вечных судьбах почивших собратьев.
Соборная молитва Церкви дает возможность по-христиански осмыслить испытания, которые стали уделом многих миллионов. Родственники, дети, внуки, правнуки погибших и сегодня посещают места былых сражений, молитвенно поминая своих присных, воздавая им достойное приношение христианской любви.
На местах былых сражений
В августе 2010 года на воинском кладбище в г. Залаэгерсег, был установлен крест в память о советских солдатах, погибших на территории Венгрии в годы Второй мировой войны. Освящение креста и соборное служение панихиды возглавил Высокопреосвященный Сергий – митрополит Воронежский и Борисоглебский. Ему сослужило духовенство Воронежской и Венгерской епархий.
Памятный крест на кладбище советских воинов в г. Залаэгерсег
Здесь, у креста, для совместной молитвы собрались представители Католической церкви, Венгерской армии, российского военно-дипломатического корпуса, жители г. Залаэгерсег и прихожане Свято-Сергиевского храма г. Будапешта.
Молясь об усопших воинах, мы не только поминали отцев и братьев, положивших живот свой на поле брани, но также возносили молитвы о венгерских воинах, погибших вдали от своего земного отечества. Уповаем, что в мире ином усопшие предстали пред Господом не как враги, но как чада Божии, для которых прекратилась всякая вражда и противостояние. Среди молящихся стоял участник войны — 92-летний католический священник Варга Имре, прошедший все ужасы войны и плена.
Панихида у могил советских воинов
По окончании панихиды о. Имре поведал нам о том, что одним из страшных последствий грехопадения является преступное желание человека уйти от ответственности, заглушить голос совести, а ведь многочисленные воинские могилы — зримые свидетели человеческих преступлений.
«Бывает, — посетовал пожилой священник, — что мы часто злодеяния оправдываем «исторической необходимостью» или пытаемся переложить свою личную вину на обстоятельства. Так не должно быть у христиан. Мы помним слова ап. Иоанна о том, что любовь к Богу исключает ненависть к ближнему.
Для христианина важно осознать свой личный грех. Ведь когда мы пытаемся себя оправдать, теряем силу покаяния, и благодать покидает нас. Одержимые злом, мы губим себя и ближних. Самым наглядным проявлением зла является война, а когда мы собираемся вместе и молимся, то является образ Христа в этом мире».
После освящения поминального креста, за общей трапезой о. Имре продолжил свой рассказ.
— Родился я в 1918 году в многодетной крестьянской семье, нас было 10 человек. Думаю, что уклад крестьянской жизни в России и Венгрии мало чем отличался. Ежедневный тяжелый физический труд с раннего утра до позднего вечера, редкие праздники; мы росли физически крепкими и выносливыми, это не раз спасало меня от гибели.
Война изменила все. В 1940 г. меня призвали в армию, назначив командиром артиллерийского дивизиона. В какой бы армии не воевал солдат, на его долю выпадут тяжкие испытания. Конечно, самым тяжелым временем для нас стали боевые действия на Восточном фронте под Воронежем в 1942-1943 годах.
Варга Имре. 1940 год
Стояли страшные морозы, приходилось воевать, а потом отступать в пешем порядке сквозь снежные заносы, по целине, под минометным огнем. Помню наши отчаянные штурмы и сокрушительные контратаки советских солдат, которые в своих белых маскхалатах были плохо различимы даже на расстоянии нескольких шагов; появлялись они внезапно и молча шли в рукопашный бой. Замерзала смазка, наше оружие выходило из строя, не выдерживая морозов.
Венгерское военное руководство нас не щадило, и часто было несправедливо к рядовым военнослужащим, обвиняя нас в отсутствии патриотизма и нежелании воевать. Мои товарищи умирали в несметном количестве, неся на себе все тяготы фронтовой жизни. Потери были настолько ужасающи, что и воевать-то было некому.
Но, пожалуй, самое сильно воспоминание той поры, оставившее неизгладимый след в моей душе — это русские села через которые мы проходили и где останавливались. Их бедность потрясла меня. Я, крестьянин, даже не предполагал, что такое возможно в жизни.
Удивительно, но люди загнанные в беспредельную нищету, раздавленные войной, не утратили чувства сострадании и милосердия. Когда мы, голодные, обмороженные, отступали зимой 1943 года, бедные русские женщины делились последним; многие из нас, в том числе и я, остались живы благодаря их помощи. Да воздаст им Господь сторицею за их христианскую любовь и жертву!
В это время я дал обет Господу, что если останусь живым, то непременно стану священником, — воином Христа. Уже тогда я понимал, что вернуться к обычной жизни не смогу — после того, как стал свидетелем страданий простых русских людей и гибели боевых товарищей.
Война для меня закончилась в Австрии, затем было 3 года советских лагерей, и только в 1949 году мне удалось поступить в католическую семинарию. Студенты и преподаватели называли меня «старым артиллеристом»; к тому времени мне уже было чуть за 30 . Помимо учебы, которая давалась мне нелегко, руководство семинарии поручило мне проводить факультативные занятия по физическому воспитанию учащихся.
Для христиан в Венгрии наступало время испытаний, поскольку с 1949 по 1956 гг. к власти пришли коммунисты во главе с диктатором Ракоши.
В 1954 г. я был рукоположен во священника, а в 1957 меня во второй раз посадили, по ложному обвинению в «пособничестве контрреволюции 1956 г.» На самом деле причиной моего ареста была активная катехизация детей, что шло вразрез с политикой коммунистического режима, который «формировал» новое поколение по сталинскому образцу.
Освободился я в 1959 г. К этому времени режим стал значительно мяче, хотя суть его нисколько не изменилась. Массовые репрессии по отношению к верующим прекратились, но вплоть до 1989 г. государственный Совет по делам религий пытался контролировать деятельность Церкви.
Только в начале 90-х мне удалось вернуться к наболевшему – венгерским воинским захоронениям под Воронежем, где до Второго Пришествия покоятся бренные останки моих товарищей. Это была непростая задача: ведь Венгерская армия в глазах местного населения — армия оккупантов.
В 1990 году воронежский митрополит Мефодий разрешил поставить первый венгерский поминальный крест на территории Петропавловского храма в селе Репьевка и поручил это настоятелю воронежского Свято-Никольского храма протоиерею Петру Петрову. Я не могу не выразить глубочайшую благодарность о. Петру. Без его живого участия было бы не возможно создание мемориала.
Прот. Петр Петров и бывший военнопленный, а ныне священник Варга Имре
О. Петр по сей день помогает нам, прекрасно понимая наши проблемы и скорби. Задолго до подписания Межправительственного соглашения по воинским захоронениям и появления венгерского воинского мемориала, он был и по сей день является тем связующим звеном, через которое выстраиваются добрые отношения между русскими и венграми, между христианами двух стран.
Для нас, венгров, о. Петр — легендарная личность. В последний свой приезд в базилике г. Сомбатхэй, он передал епископу крест-мощевик, найденный на месте гибели венгерских военнослужащих. Крест был главной святыней походной воинской церкви, и не исключено, что многие воины прикладывались к нему, принимая последнее Причастие. Все мы, — епископ и сотни людей, пришедших в храм — были потрясены, ибо этот крест свидетельствовал нам не только о страданиях и ужасах войны, но и о победе жизни над смертью.
Если в Русской Церкви будут такие священнослужители, как о. Петр Петров, то она справится с теми последствиями террора и разрушений, которые принес на Русскую землю преступный коммунистический режим. Судьбы христианства в определенной степени зависят и от нас — сохраним ли мы дух братолюбия и любви в будущем?
По милости Божией я дожил до очень преклонного возраста, и Господь в моей жизни сотворил множество чудес. Еще совсем недавно я не смел и предположить, что мы будем вместе молиться и помогать друг другу. Наше соработничество – преодоление бывшей вражды и противостояния.
о. Имре. 2012 год
Сегодня православное духовенство, простые русские люди могут приехать в Венгрию и помолиться у могил усопших воинов, а венгры — посетить могилы венгерских солдат. В 2006 году вместе с венгерской делегацией мы молились в Св.-Никольском храме. За богослужением я вспоминал войну, разрушенный Воронеж, огромное горе, которое прошло через сердца миллионов россиян и венгров. Но всю эту скорбь Господь претворяет в радость и благодарность, и это чувство усиливается от осознания того, что в Воронеже мы обрели братьев и сестер во Христе.
Видимо в этой земной жизни больше не придется побывать в Воронеже, чтобы помолиться на месте упокоения моих товарищей, но молитва не знает расстояний; и меня согревает мысль о том, что есть православные сердца, открытые для венгров.
Читайте также:
Сербский священник из Бирмингема: Сколько нам пришлось пережить!
Катынь — место общей трагедии России и Польши
Виктория Мондич — голос свободы, век двадцатый