— Люди помогают вам в продвижении фильма, предлагают поддержку?
— Очень многие люди хотят помочь. Но потом, когда сталкиваются с темой, большая часть желающих отпадает. Вот, например, свои услуги предложил профессиональный переводчик, сказал, что все сделает за новогодние каникулы. И — исчез.
Наверное, столкнувшись с темой, люди просто не в состоянии как-то работать с ней. Даже я, автор, готовя расшифровку фильма для перевода, миллион, наверное, раз его видевшая, периодически отходила поплакать, потому что все переживала по новой. Это на самом деле тяжело, поэтому я ни в чем не виню тех, кто сначала предлагает помощь, а потом «ломается».
С другой стороны, очень многие люди пишут, что имели точку зрения, как у бабушки в начале фильма, что детям хорошо в детских домах — их там кормят, одевают. А после фильма их мировоззрение поменялось. Такая реакция меня радует. Сейчас наша задача — показать фильм как можно большему количеству людей. Возможно, если люди нас поддержат, пойдет волна позитивных изменений.
— Почти всех малышей — героев фильма забрали в семью. Благодаря фильму?
— То, что некоторые герои оказались в семье, не совсем относится к фильму. Я пытаюсь отслеживать, ушли ли они в семью по федеральной базе данных. Максимку забрали очень быстро. Информация о других троих детях долго висела в базе.
Их всех перевели в детский дом. Более того, я же снимала еще других детей и смотрела за ними. Я сомневаюсь, что всех детей, которых сейчас нет в федеральной базе, забрали в семьи — например, Ваню, которого называют «главный в группе». Но информацию о ребенке мне никто не даст, я же не родственник и не имею права ее запрашивать.
Так что формально в базе на данный момент остался один Даня. Сейчас, действительно, может сработать эффект от фильма, потому что многие заинтересовались, его ищут, собираются на встречу. Надеюсь, он все-таки попадет в семью.
Еще я очень надеюсь на отклик тех людей, которые взяли в свои семьи героев фильма, очень интересно узнать, как у них сложилась судьба. Я пыталась поддерживать контакт с родителями, которые забирали Дениса, но они живут в Петербурге и вообще не очень хотели продолжать общение.
Съемки фильма положительно сказались на судьбе главного героя, Андрея, которому на тот момент было 17 лет, а сейчас уже 20.
Когда мы снимали фильм, на него обратили внимание, потому что мы получали все разрешения через Министерство образования, и когда Андрею исполнилось 18, ему очень быстро предоставили квартиру. Сам он держит слово, которое дал. Несмотря на то, что сначала он закончил тракторное ПТУ, куда, как положено, его направили от детского дома, несмотря на свое прошлое с четырьмя посещениями психбольницы, на достаточно тяжелую жизнь в детском доме, он старается жить нормальной жизнью. Сдал на права, учится в университете.
Он приходил на показ в «Художественном». Там и так все было настолько трогательно, что я не ожидала: зал стоя долго аплодировал, а потом еще появился Андрей с цветами, и я уже расплакалась. Андрюшка тоже плакал, он просто не мог ничего сказать.
До этого я его предупреждала: «Андрей, трейлер ты видел, но фильм тяжелый. Я тебе не успеваю показать его отдельно. Придется сразу смотреть на премьере». Он меня очень смешно называет — тётя Оля, а я его за это — дядя Андрей. Он говорит: «Тётя Оля, вы что, меня фильмом хотите своим напугать? Я что, этого в жизни не видел, что ли?» Но, тем не менее, все равно его очень цапнуло, так скажем.
Теперь очень много людей интересуется его судьбой. Более того, сейчас он делает уже загранпаспорт, и по какой-то программе, возможно, поедет за границу учиться в университет, бесплатно. Откликнулась дама из Австрии, ей, как и всем, большое-большое спасибо. Многие-многие хотят поддержать Андрея. Ему, наверное, немного неудобно из-за такого внимания к его персоне.
Люди бывают разные, и я стараюсь сама немного отфильтровывать и отсеивать откликнувшихся, чтобы не все лезли к нему в жизнь, потому что она у него только начинается.
— Если б Максимку, жаловавшегося на жизнь лошадке, еще не взяли в семью, сейчас бы точно это произошло: столько людей спрашивали о его судьбе. Может быть, действительно, много таких фильмов снимать?
— Понятен первый порыв людей, видящих, как мальчик делится с лошадкой своей бедой. Но порыв этот, к сожалению, основан на жалости. Жалость — не очень хороший мотиватор в смысле усыновления, как мне сказала психолог из дома ребенка. Она говорит: «Сначала жалко ребенка, а потом жалко будет себя».
Многие усыновители говорят, что и после краткого нахождения в доме ребенка у малыша обнаруживаются какие-то последствия этого. Тем не менее, они минимальны. Но, чем больше ребенок проведет в учреждении, тем хуже для его будущего.
Детский дом внутренне калечит психику ребенка, загоняя его психику в невидимый уродующий сосуд. И человеку, который задумался о том, чтобы взять ребенка в семью, стоит осознать, что с этим, возможно, будет много проблем, их надо будет как-то решать, понадобится помощь.
Поэтому принимая решение об усыновлении, надо руководствоваться прежде всего разумом. Чтобы действительно быть в теме, нужно понимать, что с этими детьми происходит, что у них действительно могут присутствовать серьезные искривления личности.
В романе Виктора Гюго «Человек, который смеется» были такие люди «компрачикосы», они упаковывали детей во всевозможные приспособления, чтобы ребенок в них рос, какие-то части тела атрофировались, и в итоге вырастало чудовище, которое должно было потешить публику.
Детский дом так же внутренне калечит психику ребенка, загоняя его психику в невидимый уродующий сосуд. И человеку, который задумался о том, чтобы взять ребенка в семью, стоит осознать, что с этим, возможно, будет много проблем, их надо будет как-то решать, понадобится помощь. В общем, идти с открытыми глазами. Тогда шансов на то, что усыновление будет успешным, больше.
— Мотивацией для того, чтобы взять ребенка в семью, должна быть не жалость, не надежда, что я сейчас возьму много детей, и мне правительство Москвы даст квартиру или еще что-то. А что должно быть мотивацией?
— На самом деле, все эти материальные бонусы только в плюс, но самое главное, я считаю, просто нужно хотеть спасти ребенка и относиться к этому как к некоей своей миссии, к служению. А все остальные должны просто помогать — и государство, и соседи, учителя и все остальные люди. Потому что приемным родителем быть — это очень непростая задача, особенно если берется достаточно взрослый ребенок.
Большая наша проблема заключается в том, что очень мало специалистов, которые бы могли «вести» семью, оказывать грамотную помощь (психологическую, юридическую и так далее). Но тут можно самообразовываться, и интернет, как говорится, в помощь. Можно читать книги той же Людмилы Петрановской, ходить на семинары, искать людей, которые могут поделиться опытом, объединяться, в конце концов.
— Какая-то реакция со стороны чиновников на фильм была?
— Мы немного перестраховались и не стали их звать на показ в «Художественный», потому что и так все было очень зыбко, и все очень нервничали, хотелось, чтобы все прошло спокойно.
Но чиновники, которые все-таки посмотрели фильм, находятся под сильным впечатлением. Поэтому мы сейчас будем всеми возможными силами проталкивать фильм, чтобы его посмотрели в Госдуме.
Ведь мы никого не обвиняем, говорим о нашей общей беде и очень хотим, чтобы что-то изменилось, прежде всего, в людях.
Много откликов из-за границы, те люди, которые понимают по-русски, говорят: «Давайте, привозите фильм, мы везде примем и будем показывать». Но я не думаю, что от этого станет легче нашим детям. На первую половину этого года мы ставим задачу, прежде всего, показать фильм нашим чиновникам, нашим руководителям, тем, от кого зависит принятие решений.
— А по России собираетесь и дальше возить картину?
— Если найдем спонсоров, которые этим займутся… потому что это все стоит денег. Показ в «Художественном» оплачивался волонтерами, добровольцами, и я очень рада, что такие люди есть.
Ведь мы никого не обвиняем, говорим о нашей общей беде и очень хотим, чтобы что-то изменилось, прежде всего, в людях.
Это затратное мероприятие. И важно не просто показать фильм, но и устроить после него дискуссию. Потому что многие люди, особенно те, кто не в теме и впервые с этим сталкиваются, просто даже не знают, что с этим делать и как жить дальше. Конечно, нужно их направлять.
В общем то, для этого и сайт мы сделали, на котором пытаемся объяснить, чего мы хотим добиться. На сайте есть петиция, которую подписывают люди, желающие, чтобы что-то поменялось. Чтобы отменили «закон Димы Яковлева», вернули в законодательное поле патронат, который успешно работал с 2000 года по 2008 год в 43-х регионах России. Очень удачный был проект, настолько, что англичане, у которых он зародился, говорили, что на нашей почве все получается лучше, чем у них. Они даже нам по-хорошему завидовали. Но все это нехорошо закончилось, патронат отменен.
И, конечно, нужно поддерживать самые обычные семьи. Многодетной матери, у которой свои дети, пусть они не малоимущие, государство выделяет 4 тысячи в месяц на всех детей. Если что то, не дай Бог, случится, и если ее дети останутся без попечения родителей, и, предположим, их отдадут в Москве под опеку какому-то человеку, этот человек получит по 20 тысяч на ребенка, а это 80 тысяч за четырех детей. А если отдадут в детский дом, то это будет уже 400 тысяч в месяц.
Какой-то театр абсурда получается. Мы родных матерей ставим на колени и ждем, когда они сломаются и отдадут своих детей… Конечно, я считаю, что и приемных родителей нужно поддерживать, но так же, и даже — в первую очередь, следует поддерживать одиноких матерей, которых у нас сейчас, к сожалению, очень много.
— Еще такие моменты, реакции на которые как-то вы не ожидали, может быть, со знаком плюс, может быть, со знаком минус?
— С минусом очень мало было реакций. Буквально, по пальцам пересчитать. В основном я слышу «спасибо» за то, что говорю правду. Правда — это то, чего нам всем сейчас остро не хватает. И я прошу меня извинить за то, что порой даже не успеваю отвечать, потому что иногда с утра на своем Facebook я вижу 99 с лишним сообщений. Но я всем очень благодарна, что они просто посмотрели и, надеюсь, покажут другим. А больше всего мне приятно, что это заставляет людей действовать и вовсе не отбивает желания усыновлять, а наоборот.
Беседовала Оксана Головко