Умение слушать – большая редкость. А человек монолога – обычное дело. Все мы не раз бывали участниками беседы, когда одновременно каждый говорит о своем и это никого не расстраивает. Единственное, что связывает монологи, – вставка: «А я…» Так и идет беседа:
– А я…
– А я…
– А я …
Священник Константин Камышанов
Основа монолога – личное мнение. Если в душе нет Бога, то личное мнение высказывается с места, которое должен был занимать Господь. А личное мнение становится инструментом захвата прав. Монолог и неумение слушать – следствие самовлюбленности и агрессивного расширения гипер-Я.
Люди утверждают свою точку зрения потому, что им важно убедить других думать так, как думают они. Сказанное слово всегда направленно на материальное воплощение, иначе не имело бы смысла его говорить. Ожидается, что оно способно влиять, может заставить с ним согласиться и действовать в своих интересах.
Мы повсюду видим, как люди борются друг с другом. А вот борьба с Богом часто прикрыта, и невидимо происходит в душе.
В Евангелии есть очень характерный пример такой тихой борьбы с Богом за власть. Это время накануне вступления Христа в Иерусалим. Здесь мы сталкиваемся сразу с несколькими точками зрения разных людей: интригующие братья Заведеевы, практичная Марфа, Иуда и, наконец, первосвященники, высказавшиеся по итогам чуда в Вифании.
Эта борьба резко контрастирует с молчанием воскресшего Лазаря и тихими слезами Марии. Поучительно, что один и тот же Мессия стоял рядом со всеми ними на расстоянии вытянутой руки, и одни использовали этот шанс для спасения, другие никак не использовали, а большая часть усложнила отношения с Богом.
Нам кажется, что наши проблемы возникают от того, что Бог не слышит нас или Он далеко. Но разность результатов не в близости Бога, а в том, какое место мы отводим Богу в нашем микрокосмосе.
Лазарь отвел Ему место Друга. Мария – словно вспомнила Песнь Песней:
– Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его!
Кем Он был для остальных?
Яблоня в мае стоит в цвету. В июне у нее мелкие и кислые плоды. А сентябре плод сладок. Так и люди – живут и должны восходить от силы к силе. Так и апостолы. Один предал, другие зрели, а иные были готовы умереть за Христа сразу, как Фома.
Братья Завеедевы зрели до самого Воскресения.
На пути в Иерусалим Христос с тоской стал предупреждать учеников, что в столице Ему надлежит быть унижену, оплевану, принять муки и убиту. Представьте себе: вы изливаете другу душу, волнуетесь чуть ли не до слез, а он, выслушав, просит денег взаймы на мелкую покупку. Жесткость и глубокое равнодушие сквозит в словах братьев и их матери, решивших интриговать накануне генерального сражения за власть. Братья не слышали Бога, идущего рядом. Не горело их сердце от Его слов.
Тогда они были еще людьми Старого Завета. Личные отношения с Творцом монополизировали жрецы Храма. Мирянам отводилась роль налогоплательщиков. Заплатил налог, дал жертву – корван, и свободен. Я внес деньги, а Бог обязан отработать их без меня. Братья пожертвовали домом, профессией, семьями и были «вправе» рассчитывать на особенный возврат кредитов, выданных Богу. Конечно, в эти планы не входила смерть должника. Должник производил очень солидное впечатление чудесами, популярностью и серьезностью имиджа.
Какая смерть? Какое распятие? Наверное, Он просто заговаривается.
Они допускали возможность, что знают сценарий Мессии лучше, чем Сам Мессия. Они выучили сценарий, написанный людьми Богу. Они готовы были выученные роли навязывать в монологе, начинающемся с себя. Им казалось, что Христос будет недостаточно мудр и справедлив в грядущем Царстве и не даст им места, равного их жертве. Братья допускали возможность интриг при Престоле и решили взять Христа в оборот на упреждение.
Можно только представить себе ошеломительную горечь Иисуса после их слов.
Марфа, сестра Лазаря.
Она знает, что Христос идет в Иерусалим устанавливать Свое Царство. Ей министерский портфель не нужен, но нужно забрать свои пять копеек. И начинает с упрека:
Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
То есть она допускает возможность того, что Бог ошибся и не вовремя взял душу Лазаря. И так как этот Иисус в дружеских отношениях с Творцом, то «по блату» можно попросить Бога изменить Свое решение. Марфа решила поучить Бога, что Ему нужно делать. И с интригой решила сыграть на чувствах Христа.
Ставит Ему в вину и неумение пророчествовать о смерти друга, и рассеянное равнодушие, и отлучки по каким-то важным делам в доме, где на Него имеются особые права.
Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир. Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.
Сказала: «верую», и включила в интригу Марию. Для усиления нажима тайно позвала свою сестру, обманув ее тем, что ее зовет Учитель. Ничего не подозревающая Мария бросилась бежать:
Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему:
– Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился.
Он им о Голгофе, а они ему о своем. Совсем как наших диалогах:
– А я…
– А я…
Да, в принципе, и у нас такое отношение к Богу. Идем на Литургию со списком поручений ко Христу: здоровье, деньги, бизнес, успех в личной жизни. Приходим на Вечерю и, часто, просто как зрители, стоим на Литургии, отказываемся от Его жертвы. Не нужна нам сегодня Твоя Кровь, Тело. Тем самым мы отталкиваем Его жертву и муки ради нас:
– Спасибо, не надо. Я сегодня не готов участвовать в них, и они сами сегодня не к месту.
Но вдруг на сцену выходят двое, не такие как все. Лазарь и Мария. Лазарь умел слушать Бога, а Мария – правильно отвечать.
Когда Мария просила Христа оживить брата, то она знала, что пророки это могут сделать. Как, например, Илия воскресил сына сарептской вдовы. Но аргументы, предложенные ею Христу, были иные: «Я люблю брата. Ты – любишь нас, так почему бы Тебе не воскресить его?»
И вдруг Лазарь оживает. И для нее становится очевидным, что любовь – это аргумент и для Небесного Отца. Она понимает, что двигатель истории – любовь. Потрясенная этим открытием, она идет к Тому, Кого надо любить всем сердцем и всем помышлением – к Христу. Мария правильно растолковала поступок Иисуса и ответила так, как, ей казалось, Ему будет приятно. Она как лично любимому отирает Ему ноги своими волосами. Она смогла перевести отношения с Богом из формальных в личные.
– Голени его – мраморные столбы, поставленные на золотых подножиях; вид его подобен Ливану, величествен, как кедры.
– Мандрагоры уже пустили благовоние, и у дверей наших всякие превосходные плоды, новые и старые: это сберегла я для тебя, мой возлюбленный!
Песнь Песней
Смешная женщина была уверена, что нет ничего лучшего в мире дорогих духов. Она заплатила за них годовую зарплату крестьянина. Сегодня маленький пузырек мира фирмы «Стикс» стоит 1500 рублей, значит, мира было около полутора литров. И она их употребила так, как если бы нашла Того, Кого искала всю жизнь и нашла Того, Кто был ей дороже любых денег и даже себя. Она вылила на Христа ВСЁ миро. Мария сумела верно ответить Христу и приняла Его прощение и любовь. Монолог перешел в диалог.
Еще более удивительна история с Лазарем. Из текста мы понимаем, что его смерть была запланирована. Из опыта изучения Благовещения мы уже знаем, что Бог никого насильно не склоняет к сотрудничеству. Нет сомнений, что и Лазаря Господь просил послужить славе Божией.
Такую просьбу можно было доверить только другу.
Умереть ради Христа возможно. А вот прийти с неба на землю – это невыносимо трудно, для тех, кто уже вступил на Елисейские поля и на лоно Авраамово. Только-только, человек оказался в прекрасном мире, подле Отца, как вдруг ему предлагают вернуться в мертвое тело, в мрачную пещеру и в мир, полный зла.
Слезы Христа были также и слезами жалости к другу, проделавшему этот ужасный путь.
На примере Лазаря мы видим умение слушать. Сказал Бог – и я сделал, и искал своего. За кадром осталось то, что они говорили друг другу, но по делам мы можем об этом догадаться.
Контрапункт Лазаревой субботы продолжил Иуда Искариотский, который в мир своего благополучия вставил Христа как бухгалтера своего счастья.
И завершают обзор первосвященники. Они – умные люди, и сразу догадались, что в новом мире им нет места. И заявка Христа на царство, после невероятного воскрешения Лазаря, четко обозначила серьезность и весомость Его намерений. Законникам также стало ясно, что если они не убьют Христа, то не только лишатся своих мест, но и потерпит крах тысячелетний проект «коммунистической» теократии. Им стало очевидно, что иерусалимского «майдана» не будет и Христа от власти отделяет только один шаг.
Мы ошибаемся, думая, что наши проблемы в том, что Бог далеко или Он не слышит. Но мы видим, что Спаситель был одинаково близок ко всем, но все по-разному воспользовались этой близостью. Мария, умыла Его ноги слезами найденной любви. Лазарь, ради Друга, сошел в недра смерти и вернулся. А Марфа, увидав, как Иисус хочет отвалить камень от гроба, испугалась, что труп ее брата будет смердеть.
Так и мы, выпрашивая чуда у Бога, ждем его и, в то же время, нам близость этого чуда страшна. Вдруг вся наша жизнь покажется мерзостью, и мы задохнемся от смердящего запаха. Просим чуда и боимся разрушения собственного затхлого и мертвого мирка.
Мы видим, что Господь столкнулся с разными сценариями личной жизни. В каких-то душах Господь – налоговик, в каких-то – продавец, в каких-то – бухгалтер. Для законников – Он политический конкурент. Кто-то хотел решить с Ним вопросы «по блату».
Так это всё ведь наше!
Контрапункт – это одновременное сочетание двух или более самостоятельных мелодических голосов.
Мы зря думаем, что быть собой – это играть на кухне три вульгарных аккорда. Три аккорда – это обида, самолюбие и жадность. Быть собой – это знать прошлое, будущее и настоящее и видеть себя в вечности. Мы этого не умеем. Быть собой – это брататься с ангелами и дружить с Христом. Аккорды Христа – это вера, надежда и любовь. Для того, чтобы подыграть симфоническому оркестру неба, сначала нужно закрыть рот. И помолчать, чтобы услышать мелодию сфер. А затем услышать мелодию, осознать, приладить душу и подыграть.
Нам пора выйти из нашего бесконечного диалога глухаря. Пора расстаться с мелодией своей жалейки. Надо меньше говорить, а больше слушать. Слушать Небо, страну и людей. Ведь даже в ссоре нам часто говорят суровую правду о нас.
Приведение своей души в гармонию с музыкой неба позволит звучать нашей мелодии в огромном Божественном оркестре. Нашими нотами станут ноты Бога. А ноты Бога – это любовь и правда. Деревенскому пастуху честь и слава играть с мастерами Ла-Скала, а Христу не жалко.
На надгробных камнях пишут: «Раб Божий Ардалион Иванович Голицын. Его жития было 66 лет…» или «раба Божия Татьяна Горбачева. Родилась в…» А вот на могиле Лазаря четверодневного написано мало: «Друг Христов». Потому что музыка Христова – это не рабство, а дружба.
