199 лет назад, 3 (15) октября 1814 года, родился Михаил Юрьевич Лермонтов. А 100 лет назад, 1 октября 1913 года, перед зданием петербургского Николаевского кавалерийского училища, где когда-то учился будущий поэт, русские кавалеристы заложили памятник своему горячо любимому однокашнику. Предлагаем вашему вниманию написанные в эмиграции воспоминания очевидцев этого события — бывших юнкеров Николаевского кавалерийского училища.
Памятник М.Ю. Лермонтову
Зажглась, друзья мои, война
И развились знамена чести;
Трубой заветною она
Манит в поля кровавой месте.
М.Ю. Лермонтов
Каждый царскосельский лицеист свято чтит память своего Пушкина, так и мы, бывшие юнкера Николаевского кавалерийского училища, отдаем ту же дань нашему славному поэту корнету Лермонтову. Михаил Юрьевич Лермонтов родился в ночь с 2 на 3 октября 1814 года. В газетном фельетоне, приуроченном к 140-летию со дня рождения поэта, И. Опишня дал описание его детства, справедливо заметив, что печальные исторические обстоятельства помешали достойно отметить столетие со дня смерти поэта. Автор фельетона перечислил все известные труды, посвященные его памяти. Следует подчеркнуть то обстоятельство, что в довоенной России, в среде нашей интеллигенции, к людям, выбравшим себе военную карьеру, относились свысока и, видимо, вследствие этого в биографических очерках о Лермонтове уделялось очень немного строк пребыванию его в Военном Училище. Первое полное собрание сочинений поэта было издано Марксом в 1891 году. Биограф — без подписи, — утверждает, что в «письме, писанном вслед за окончанием курса Училища, Лермонтов называет два года, проведенные в Школе «ужасными», но прибавляет при этом, что «жил в Школе по наружности весело и беспечно, одинаковой с товарищами жизнью». Прочтя же письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной, мы убеждаемся в том, что что он по собственному влечению идет на военную службу, ибо пишет он ей: «Быть может это особенная воля Провидения — умереть с пулей в груди, — это стоит медленной агонии старика. Итак, если начнется война, клянусь Вам Богом, всегда буду впереди».
15 июля 1966 года исполнилось 125 лет со дня смерти поэта и, в связи с этим, я хочу познакомить читателей с тем, как сохранялась память о нем в нашей Школе. Традиции эскадрона Школы прекрасно описаны Е. Вадимовым в его книжке «Корнеты и звери». К сожалению, трудно точно установить, появлению каких традиций мы обязаны корнету Лермонтову, но наша школьная «Звериада», по обилию в ней остроумных строк, несомненно носит следы его участия в ее составлении.
Юнкера Николаевского кавалерийского училища. Начало ХХ в.
В наше время существовала так называемая «Лермонтовская черта» — символическая линия, прочерченная репейком шпоры «благородного корнета», которую не имел права перешагнуть «сугубый зверь» (прозвища юнкеров старшего и младшего классов — Ред.). По традиции же, вскорости после принесения присяги вновь поступившими юнкерами корнетство устраивало торжественное чтение «приказа по курилке», относительно которого молва утверждала, что он был впервые написан Лермонтовым.
Помещение 2-го взвода, в котором состоял Лермонтов, считалось «Лермонтовским взводом», равно как и весь состав этого взвода, а одна из комнат классного флигеля была всецело посвящена ему и носила название «Лермонтовский Музей». В него были перенесены бумаги из обоих столичных университетов, скудно освещавшие студенческие годы великого поэта. Там же сохранялись его подлинные рукописи, рисунки и несколько принадлежавших ему вещей. Заведовал музеем полковник Граве, почему-то строго следивший, чтобы при посещении музея мы не имели при себе ни бумаги, ни карандашей.
Следуя завету своего славного корнета:
За золото купишь четыре жены,
Конь же лихой не имеет цены, —
Он и от вихря в степи не отстанет,
Он не изменит, Он не обманет…
мы, являясь желанными гостями всех светских балов Петербурга, к неудовольствию «прекрасного пола» не тратили особенно своих сил на головокружительные танцы, храня их для своего верного друга. Это была тоже своего рода традиция.
Я не помню памятников М. Ю. Лермонтову в Европейской России. Тому, кому посчастливилось посетить места его невольных скитаний, кому удалось побывать на Кавказе, навсегда запомнился живописный путь от станции Минеральные Воды до Кисловодска. Раннее утро, свежий степной воздух, наполненный ароматами цветущих полей, врывается в окна железнодорожных вагонов; силуэты Бештау, Машука и Верблюд-горы окутаны легким туманом, а по мере восхода солнца вдали начинает открываться прекрасная панорама темно-синих вершин Кавказа. Быстро спускаясь от станции Бештау к Пятигорску, поезд останавливается под склоном Машука на «Лермонтовском разъезде». Взоры всех невольно приковывает вид места дуэли со стоящим на нем памятником поэту. В то же время, на железнодорожной платформе старый слепой бандурист своею задушевной песней придает какой-то особый, грустно-романтический колорит этому исторически печальному месту.
В течение многих лет Николаевское Кавалерийское Училище изыскивало возможности к собиранию необходимых средств для сооружения памятника своему славному питомцу. Устраивались ежегодно «Лермонтовские выставки» шумливого характера, приносившие немалый доход. Великим же постом в Михайловском манеже устраивался Конный праздник, сбор с которого также шел в фонд на сооружение памятника. В один из таких праздников было выручено 12 тысяч рублей. Весь Петербург собирался в этот день в манеже, во главе с Великими Князьями и высшим военным начальством.
После праздника 1909 года в манеже сотни Училища была устроена выставка проектов будущего памятника. Эксперт, юнкер сотни, Уссуриец Б. Курбатов, остановил свое внимание на модели, изображавшей поэта в форме Тенгинского пехотного полка, в бурке, стоящего на скале. Но комиссия одобрила другой проект — поэт в парадной гусарской форме без головного убора сидит на скамье, облокотившись на руку. В таком виде, наконец, в 1913 году был сооружен и поставлен перед фасадом Училища памятник нашему славному корнету. Увы, многим из нас так и не удалось увидеть воочию результат наших юнкерских стараний
(Вл. Хороманский. Из книги «Памятка Николаевского Кавалерийского училища», Париж, 1969).
Модели памятников, представленными на конкурс памятников М.Ю. Лермонтову. Фото ателье К. Буллы. ЦГАКФФД.
Закладка памятника M. Ю. Лермонтову
Закладка памятника произведена была Е. И. В. Августейшим Президентом Императорской Академии Наук Великим Князем Константином Константиновичем 1 октября 1913 года.
День был пасмурный, но без дождя. Домик каменщиков обратили в павильон с навесом, над местом закладки, декорированным зелеными гирляндами и материей цветов Училища; помост был затянут алым сукном и коврами.
Великий князь Константин Константинович, офицеры училища и гости на молебне перед закладкой памятника М.Ю. Лермонтову. 1 октября. 1913. ЦГАКФФД.
С 1/2 2 ч. стали съезжаться депутации. Первыми явились офицеры Л. Гв. Гусарского Его Величества полка в полном составе и депутация от 77 пехотного Тенгинского полка (подполк. К. А. Попов, кап. И. Г. Гурбанов и пор. С. Н. Быков). Пришли трубачи Л. Гв. Гусарского полка. Стали съезжаться депутации от полков, Академии Наук, университета, военно-учебных заведений, города и приглашенные. В 2 часа прибыл Е. И. В. Великий Князь Константин Константинович с Августейшимн сыновьями — Князьями Иоанном, Гавриилом, Константином и Игорем Константиновичами. Великий Князь, бывший в форме Оренбургского казачьего войска, обошел фронт выстроенных юнкеров. Перед местом закладки стал 2-й Лермонтовский взвод юнкеров, имея на правом фланге штандартного портупей-юнкера Князя Крапоткина II (Сергея), а на левом — взводного портупей-юнкера Шмидта.
Молебен перед закладкой памятника М.Ю. Лермонтову перед зданием училища. 1 октября. 1913. ЦГАКФФД.
Вахмистр эскадрона Верещинский на подносе держал серебряные рубли чеканки 1913 года, вахмистр сотни Попов держал поднос с лопаткой, а взводный портупей-юнкер Шмидт — поднос с киркой. Служил законоучитель Училища о. Иоанн Еленевский. Пел хор певчих из юнкеров.
Священник произнес краткое вдохновенное слово, отслужил молебен, прочел надпись на закладочной доске и совершил чин закладки. Провозглашено многолетие Государю. Следует вечная память болярину Михаилу. Как только замерли последние звуки вечной памяти, трубачи лейб-гусары сыграли первые такты похоронного марша.
Юнкера у места закладки памятника М.Ю. Лермонтову во время молебна. 1 октября. 1913. ЦГАКФФД.
Затем в Белом зале Училища состоялся акт. В глубине, под Царскими портретами, на возвышении стояла большая модель будущего памятника, вся в зелени. На помосте высилась кафедра — и бюст Лермонтова, увенчанный лавровым венком. Справа устроена была Великокняжеская ложа. Акт начался с чтения депеши, с которой Великий Князь обратился к Его Императорскому Величеству Государю Императору:
«99 лет назад, после славных годов Отечественной войны, когда русский народ в дружном единении с своим Монархом и армией дал России неисчерпаемый источник национальных вдохновений, родился великий Лермонтов.
Ныне, накануне этого дня, велением Вашего Императорского Величества, в присутствии многочисленных депутаций военной, ученой, учебной и общественной России, съехавшихся на этот общерусский праздник со всех концов земли, мною заложен славному Русскому поэту, в саду родного ему Училища памятник, воздвигаемый ему русской кавалерией. Присутствующие вознесли при этом молитвы Богу о ниспослании Вам, Государь, многолетнего светлаго царствования, здоровья, сил и неувядаемой славы на счастье Государства и на радость Ваших подданных. Генерал-Адъютант Константин».
Макет и эскизы памятника М.Ю.Лермонтову. 1 октября. 1913. ЦГАКФФД.
Громовое ура и троекратно повторенный гимн покрыли чтение депеши.
Прочитан был доклад А. В. Семеки о значении поэзии Лермонтова, произнесены речи депутаций и затем, неожиданно для всех, к кафедре подвинулся почтенный П. П. Семенов-Тян-Шанский. Опираясь на костыль, в андреевской ленте, поддерживаемый секретарем Императорского Географического Общества Достоевским, он вошел на кафедру и оперся о пьедестал, на котором стоял бюст Лермонтова. Он заговорил тихим, но ясным старческим голосом:
«Я взошел на эту кафедру, как Вице-Президент Императорского Географического Общества, потому что Лермонтов был певец природы, он был поэт-географ!
Я вошел в эти стены, как бывший питомец Школы, окончивший курс её в 1845 году и занесенный здесь на мраморную доску. Но я главным образом здесь еще и потому, что я единственный из присутствующих, знавший и видевший Лермонтова. 10-летним мальчиком дядя возил меня в дом умиравшего Пушкина и там у гроба умершего гения я видел и знавал великого Лермонтова».
Появление этого маститаго старца произвело огромное впечатление. Точно разверзлась завеса прошлаго. Трепет прошел по залу. Прошлое словно приблизилось. Многие призадумались и поникли головой, некоторые плакали, слушая речь этого прекрасного старца, вызвавшего былые призраки, стоявшего уже на рубеже иной жизни. В эту иную жизнь он и отошел! Ко дню открытия памятника Лермонтову его не стало. Благодарная Школа, его воспитавшая, руками своих юнкеров вынесла гроб его до церкви, где его отпевали, и создала бронзовое изваяние его, открываемое в один день с Лермонтовским памятником, дабы и он мог бессмертно присутствовать на открытии того памятника, закладку которого он так прекрасно и незабвенно отметил.
Юнкера у памятника М. Ю. Лермонтову. Фото из частного собрания
15 июля 1914 г., в день смерти М. Ю. Лермонтова, депутация от Николаевского Кавалерийского Училища, офицер при четырех юнкерах 2-го Лермонтовского взвода эскадрона, посетили могилу Лермонтова в селе Тарханы, отслужили панихиду и возложили венок от Школы, воспитавшей великого русского поэта.
(Из книги «Памятка Николаевского Кавалерийского училища», Париж, 1969)
