Любить, а не искать любви: о семье и браке

Предисловие

Люди приходят в церковь со своими скорбями, с горем, с радостью. И я как священник должен сказать, что подавляющее большинство всех проблем связано именно с жизнью человека в семье, с отношениями между мужем и женой, между родителями и детьми, тещами, свекровями и т. д. Эта сфера отношений занимает огромную часть в жизни человека. И если в семье что-то не в порядке, то вся жизнь, пожалуй, не в порядке. Поэтому тему семьи правомерно считать одной из важнейших.

Сейчас очень большое место в жизни людей стала занимать работа, карьера. И очень часто мы сталкиваемся с ситуациями, когда родители детей не видят сутками, потому что они зарабатывают деньги, и в результате встречаются с детьми раз в неделю. Возникают сомнения в правильности такого образа жизни. Прихожане часто задают вопрос, а должно ли для человека быть что-нибудь важнее семьи?

Я думаю, что неправильно было бы сказать, что либо семью, либо общественную деятельность нужно поставить на первое место. На мой взгляд, правильной будет иная постановка проблемы. У человека действительно есть серьезнейшие обязанности перед обществом, перед тем служением, к которому он призван. Но я не стал бы противопоставлять семью и общественное служение, поскольку одно включает другое. Давайте попробуем изменить угол зрения.

Для этого я приведу такой пример. Прежде чем стать священником я работал в школе учителем русского языка и литературы, довелось мне также заниматься вопросами семьи. В последний год моего преподавания директор предложил мне взять в выпускном классе факультативный курс психологии семейной жизни. Я с большим интересом взялся за него и, надо сказать, с большой самонадеянностью. Было такое обилие материала, прежде всего, художественная литература, какой-то жизненный опыт, масса публикаций, хороших статей на эту тему. То есть мне думалось, что психологию семейной жизни можно превратить в один из важнейших и интереснейших предметов. Но я потерпел полное фиаско.

Школа у нас была сильная, и мы с детьми в конце учебного года проводили беседы о том, какой предмет им нравится, какой не нравится, какой интересный, а какой нет, какова работа учителя. Мне выставили двойку по этому предмету. Я понял — не за свое дело не берись. Тогда мне было очень грустно, но теперь я знаю, в чем состояла проблема — был неправильным сам подход. Семья рассматривалась как что-то отдельное: у каждого человека есть работа, есть друзья, какое-то хобби, а есть семья. Мы пытались говорить о проблемах в семье и о том, как их правильно решать, но совершенно не размышляли о сущности человека, о смысле человеческой жизни.

Теперь, будучи священником, я понимаю, что говорить о семье возможно лишь в контексте разговора о смысле человеческой жизни вообще.

Да и любые нравственные вопросы, а не только вопрос семьи лишь тогда мы сможем решать по-настоящему, когда рассматриваем их в контексте более широком, более важном — что есть человек, в чем его призвание, в чем его подлинное достоинство, что возвышает человека и что, наоборот, унижает и т. д. С высоты такой постановки проблемы становится понятна роль семьи в жизни человека. Ведь если она является чем-то самоценным — это одно. А если же семья является частью более широкого служения человека в этой жизни, то все видится совсем иначе.

Семья в контексте смысла жизни

Раз мы начали со смысла человеческой жизни, то будем говорить языком евангельским, языком богословским. Господь Иисус Христос сказал: Ищите прежде Царства Божия и правды его и это все приложится вам (Мф. 6, 33).

Немного иначе выражает ту же мысль преп. Серафим Саровский. Он говорит о том, что цель человеческой жизни — стяжание благодати Святого Духа. На самом деле Царство Божие это и есть Царство благодати Святого Духа, пребывание в благодати Святого Духа. Царство Божие внутри вас есть (Лк. 17, 21), – говорит Господь. Когда в нас пребывает благодать Божия, то мы еще в этой земной жизни соприкасаемся с Царством Божиим. У святых отцов есть слово «обόжение», то есть соединение с Богом, когда человек в Боге и Бог в человеке, когда человек и Бог становятся единым целым. Это и есть высшая цель, к которой должен стремиться человек.

Термин «обожение» использован здесь как церковный и богословский, однако, иногда можно сказать проще, по-мирскому, может быть, не совсем точно, но более понятно. Спасти душу свою — это значит научиться любить. Все, о чем я сказал выше — Царство Божие и стяжание благодати Святого Духа, является тем же самым. Ведь что такое соединение с Богом, обожение? Мы с вами знаем слова апостола Иоанна Богослова: Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге (1 Ин. 4, 7). То есть обожение — это такое состояние, когда любовь становится господствующей в человеке.

В той мере, в какой человек научится любить, в той мере он пригоден для вечности. Если любовь не стала главным содержанием человеческого сердца, главным содержанием его души, то нечего делать в вечности. Не потому, что его туда не пустят, а потому, что ему там самому нечего будет делать. Например, если человеку с расстроенным зрением приходится носить черные очки, потому что ему нельзя смотреть на солнечный свет, то каково ему будет при ярком свете? Так же, наверное, человеку, не способному любить по-настоящему, будет совершенно невозможно и больно находиться в области того света, Который есть Бог, Который есть Любовь.

А раз главная задача человека в этой земной жизни — научиться любить, значит и ценность в этой жизни приобретает все то, что способно этой любви научить. В самом деле, каждый эпизод человеческой жизни, каждая ситуация, каждое событие, каждая встреча – это есть, с одной стороны, урок для человека, а, с другой стороны, в тоже время и экзамен. Потому что мы проверяем, насколько мы по-настоящему научились любить. Я думаю, что для человека, который это понял, есть определенная опасность. Ему может начать казаться, что он уже научился любить, а на самом деле не научился.

Так вот наилучшим экзаменатором наших успехов в этой области и является семейная жизнь. Потому что, чем человек дальше от нас, тем легче проявлять к нему любовь. Нетрудно делать какое-то усилие и делать дела любви, говорить добрые слова, быть доброжелательным к тому человеку, с которым мы встречаемся время от времени. Чем человек становится ближе, тем уже сложнее. Перед нами высвечиваются все недостатки людей особо близких к нам. И нам гораздо труднее терпеть и прощать их.

Но даже если мы видим большие недостатки у человека, находящегося на расстоянии от нас, мы его все равно любим. Ведь известно, что любить дальнего легче, чем любить ближнего. Поэтому именно в семье человек и любовь подвергаются самым большим испытаниям. Порой ни у кого ненависть не выражается так сильно, как у людей, связанных супружескими узами. Можно просто удивляться, как можно говорить друг другу таки обидные слова, так ненавидеть друг друга.

В романе Герцена «Кто виноват?» один из героев произносит, что самое свирепое животное в своей норе, в своей берлоге по отношению к своим детенышам бывает кротким. Очень часто самый вроде бы нормальный, добропорядочный и хороший человек именно в своей семье в зверя то и превращается, становится хуже любого животного.

У древнегреческого поэта Гесиода есть такие строки: «Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете. И ничего не бывает страшнее жены нехорошей». Но я сразу хочу оговориться, сказать всем женщинам, что Гесиод так высказался, потому что он был поэт. Поэтесса бы написала, что лучше хорошего мужа ничего не бывает на свете, и ничего не бывает страшнее нехорошего мужа.

То, о чем я говорил до сих пор, наверное, приложимо к любой семье, как православной, так и неправославной. Чем же отличается православный подход к проблемам семейной жизни от неправославного? Представим себе, что пришлось жить с такой женой или с таким мужем, страшнее которых нет ничего на свете. Что делать? Разводиться? Чаще всего люди так и делают. В наше время это сделать очень легко. Если раньше это было связано с очень большими затруднениями, даже чисто техническими, то сейчас эти проблемы сведены к минимуму и поэтому достаточно просто людям разбежаться и забыть о том, что они были вместе, хотя забыть, конечно, не получится, но, тем не менее, они все-таки уже не имеют никаких обязанностей по отношению друг к другу.

А в Православной Церкви совсем иначе. Вот ты женился? Женился. Какая у тебя жена? Я цитировал Герцена и Гесиода, а теперь приведу слова из Книги премудрости Иисуса, сына Сирахова: «Соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злою женою» (Сир. 25, 18). Если случилось именно так, что делать тогда? Господь Иисус Христос категорически запретил разводиться, оставив возможность развода только в том случае, когда произошла неверность со стороны одного из супругов, прелюбодейство. И не потому, что это является уважительной причиной для развода, а потому что этот развод уже фактически состоялся. Измена фактически разрушает брак. И достаточно сложно требовать от людей, чтобы они сохранили то, чего уже нет.

Если жена сварливая или муж алкоголик, или деспот страшный, но при этом не изменяет, значит надо терпеть.

Одна из больших проблем заключается в том, что, когда люди женятся, то в большинстве случаев им представляется, что они полюбили друг друга навсегда, и они совершенно не предполагают, что через некоторое время могут обнаружить в своей «половине» нечто неприятное. И поэтому очень часто невеста, которая представлялась мужу прекраснейшей женой в будущем, становится той самой нехорошей женой, страшней которой нет ничего на свете. Как тогда быть?

Отношение к любви в христианстве совсем иное, чем в светском обществе. Все согласны, что должна быть любовь, но далеко не все понимают, что в нас самих нет источника любви. Человеку порой по наивности кажется, что это от него зависит — любить или не любить. Но ведь мы же знаем, что любовь есть некая сила, которая действует в человеке независимо от его воли и желания.

В качестве примера можно привести случай, когда весь мир готов кричать человеку: кого ты любишь?! Какое-то ничтожество, вообще недостойное имени человека. И влюбленному ум и рассудок подсказывают, что так оно и есть, но он ничего с собой поделать не может. Я не говорю уже о противоположном случае, когда нет любви в сердце, холодно там, где, казалось бы, все говорит в пользу человека во всех отношениях. Иногда нужно говорить и о страсти, то есть о некоем влечении, которое не нужно путать с любовью. Но я сейчас хочу сказать именно о любви.

Бог есть Любовь. И если я кого-то не люблю, но в тоже время я связан с ним чувством долга, а любви не чувствую, то это отнюдь не означает, что ее не будет. Вопрос в том, хочу ли я, чтобы любовь появилась, или не хочу. В этом и состоит принципиальное отличие светского, мирского подхода к браку от православного. Для неверующего — раз нет любви, значит надо разбегаться, а для верующего — если нет, то надо просить.

Можно привести исторический пример. Жены декабристов поехали со своими мужьями в ссылку. Среди них были женщины, которые страстно любили своих мужей и попросту не видели для себя другого выхода. Это Трубецкая, Муравьева… А вот Волконская оказалась в иной ситуации. Ее выдали замуж юной девушкой за человека, по возрасту годящегося ей в отцы. И она, как видно из ее записок, его, в общем-то, и не любила, не любила настоящей любовью, которую все предполагают необходимой для вступления в брак. Но, тем не менее, когда перед ней встал вопрос: ехать или не ехать — она поехала, как она сама пишет, потому что было чувство долга, ведь она – его жена, они венчались в церкви.

Она старалась полюбить и надеялась, что появление ребенка эту любовь принесет. Притом у нее просто не оказалось времени для созидания любви. Они были вместе совсем недолго, и она не смогла узнать мужа как следует. Произошло восстание… Мы все смотрели на экране и читали в книгах, как она приехала, упала на колени, целовала его кандалы. Его страдания их сблизили.

Пример очень яркий, красноречивый. Конечно, он имеет, наверное, какую-то исключительность, потому что не всякого ссылают. Может быть, действительно в исключительных обстоятельствах в людях пробуждается такое чувство долга, которое оказывается сильнее всего, и оно как бы влечет за собой рождение любви или умножение любви.

А в тех случаях, когда ничего неординарного не происходит, когда люди просто живут и работают и при этом возникает взаимно неприятная ситуация, что делать тогда? Православная Церковь говорит о том, что все-таки отношения надо строить.

Необходимо сразу решить для себя: что бы ни было — других вариантов нет и уже не будет, уже запрещено мечтать, раз Господь свел тебя с этим человеком. Помнить о том, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Так вот Бог, конечно, может и Сам разлучить, если Он увидит, что так нужно. Он найдет способ как-то что-то изменить в нашей жизни. Но собственные усилия человека должны быть направлены на то, чтобы научиться любить другого новой любовью. Не той, которая была к иллюзорному человеку. Ведь очень часто человек до брака любит не того, кто перед ним, а того, кого он создал себе в своем воображении, и того, кем пытался казаться тот другой, супруг или супруга.

И вот этого другого человека нужно любить, а любви этой нет и надо ее у Господа просить. Мне вспоминается один мой знакомый. Он женился несколько лет назад. Он верующий, православный. Жена тоже верующая. Все было как положено. И влюбленность была, и перед тем как расписаться и обвенчаться, они даже ездили брать благословение у старца. И вот брак состоялся.

А затем начался кошмар. Просто трагическая была ситуация в семье. Очень тяжело было. Спустя год после венчания я его расспросил о жизни. Он ответил: «Лучше не спрашивай. У нас все не клеится. Если бы я был неверующим, если бы я был не-православным, то даже и вопросов никаких бы не было, разошлись бы (он даже рассмеялся). С такой легкостью разошлись бы, но понимаю, нельзя».

Вот действительно верующий: «Нельзя». И что вы думаете? Сейчас в последние несколько лет у них очень хорошая семья. Все преодолелось, сумели приспособиться друг к другу, открылись новые источники любви. И сейчас там и речи не может быть ни о каком разводе. Есть дети.

И проблемы, конечно, возникают, как и у всех время от времени снова и снова. Но, в общем-то, они понимают, что друг без друга уже не смогут.

Вот и посмотрите. Ведь на самом деле их сдержало только сознание христианского долга: если тебя Господь связал с этим человеком, то ты теперь отвечаешь и никуда ты не убежишь от него.

Если бы именно такое отношение к браку было бы у всех людей! Если бы каждый относился к браку не как к эксперименту: получится – хорошо, не получится – разбежимся! А чтобы при вступлении в брак помнили поговорку: «семь раз отмерь, один отрежь». Но уж если ты отрезал, уже все. И ты знаешь, что как бы ни сложилось — тебе жить с этим человеком всегда. И единственное, что ты можешь, — это добиться, чтобы в тебе снова появилась любовь. Вот это и есть, мне кажется, единственный правильный путь в семье.

Мне могут возразить, что люди, которых я привел в пример, были истинно верующими. Бог ведь испытания посылает. А если бы они были в вере более слабыми, то, возможно, и не выдержали бы…

Здесь опять нужно вспомнить, что мы говорим о семье в контексте смысла жизни. Так вот важнейшим требованием личности к себе должно быть стремление к совершенству: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48). Я думаю, что стремиться к этому должен каждый из нас.

Со многими молодыми людьми приходится говорить и задавать им вопрос: «А есть желание достигнуть совершенства?» В ответ юноша или девушка пожимают плечами, они об этом даже и не думали. Вообще это ущербность нашего воспитания. В дворянских семьях, в тех культурных семьях, которые были до революции, нормой считалось стремление к совершенству и неравнодушие, боязнь прожить жизнь и не достигнуть чего-то большого, не суметь развить в себе действительно красивую, прекрасную личность. Ничто так, наверное, не пугало молодого человека, который воспитывался в духе дворянского времени, как угроза того, что можно прожить эту жизнь серо и в ней не будет чего-то яркого, подлинного. Существовала боязнь прожить как все.

В таком подходе можно усмотреть и положительный, и отрицательный момент. Конечно, здесь есть опасность гордыни, тщеславия. А с другой стороны, понимание своего призвания — сделать свою жизнь действительно прекрасной. С христианских позиций это означает своей жизнью прославить Бога… Когда мы повторяем «слава Богу», везде Бога хвалим, то это словесная похвала Господу. А когда в нашей жизни все дарования, которые дал нам Бог, развиваются в полную меру, то это есть слава Божия. Это есть стремление к совершенству. А семья — великолепная школа для самосовершенствования.

Психологи пишут, что человек почти никогда, за крайне редким исключением, не бывает тем, что он есть на самом деле. Человек все время играет какую-то роль: одну с друзьями, другую на работе и т. д. Я даже не сказал бы, что это лицемерие, потому что и перед самим собой человек тоже играет роль. А какова личность на самом деле часто не знают не только окружающие, но и сам человек не отдает себе отчета в полной мере. Это знает только Бог. И я бы тут добавил, что жена и дети. Потому что семья включает в себя такой комплекс обстоятельств, при которых долго играть невозможно, личность проявляет, в конце концов, подлинное лицо.

Если ты хочешь действительно знать, чего стоишь на самом деле, то внимательно, не раздражаясь, прислушайся к словам жены или детей. Они тебе дают истинную оценку, они действительно знают, чего ты стоишь. Конечно, бывает очень обидно. Говорят, что нет пророка в своем отечестве и в семье своей. Это все так. Но обижается на критические замечания лишь гордый человек: для всех он как бы пророк, а в семье — нет. Но если человек действительно стремится к совершенству, он как раз и понимает, что семья укажет, над чем ему работать, даже если семья несправедлива, потому что, конечно же, у тех, кто на нас смотрит, тоже не все в порядке со зрением, видя наши недостатки, не увидят наших достоинств.

А хочется, чтобы и достоинства видели, не только недостатки. Я думаю, что для человека, искренне стремящегося к совершенству, тот опыт, что он получает в семье, просто бесценен.

Чтобы полностью раскрыть тему смысла человеческой жизни, нужно вспомнить, что человечество в том виде, в каком оно есть, — падшее, а наш образ жизни — несовершенный. Падшесть и поврежденность выражаются в нашей разобщенности, к которой привело грехопадение прародителей. Потому что в идеале человек должен быть в единении со всеми людьми и со всем миром, а не воспринимать себя как нечто самодовлеющее.

Человечество должно быть как единый организм, причем включающий в себя не только людей, но всю природу с растительным, животным миром, и даже с неживым. Получается прекрасная антиномия: с одной стороны, человек сохраняет свою неповторимую личность, а с другой — чувствует единение со всем сущим. И, может быть, трагедия мира заключается в том, что люди перестали воспринимать себя как единое целое друг с другом, со всем творением и с Богом.

В Евангелии есть слова о том, что Сын Человеческий пришел, чтобы разрозненных чад Божиих собрать воедино. И опять же, в Своей молитве Господь говорит Отцу о Своих учениках и повторяет эти слова: Да будут все едино, как Ты Отче во Мне и Я в Тебе (Ин. 17, 21). Вот именно в этом спасение — в единении, не во внешнем, а действительно в таком, когда чужая радость становится твоей радостью, чужая боль становится твоей болью. Когда ты не мыслишь себя отдельным не только от твоих современников, но и от прошлого, и от будущего. Когда мы все из единой Чаши причащаемся, то в этом таинстве соединяемся с Богом и друг с другом в Боге.

Иногда забывают об этом единении, о том, что оно является призванием человека. А семья это как раз и есть первая ступень к такому единению. Там, где действительно муж и жена – плоть единая. Ведь идеал любви – это когда двое уже становятся единым целым. И вот как раз семья это и есть тот организм, в котором две личности, которые были изначально чужими друг другу, должны стать единым целым с единым сердцем, едиными мыслями, по образу Святой Троицы, при этом не утрачивая своей личной неповторимости, но обогащая и дополняя друг друга.

Это гармоничное целое – самое прекрасное, что может быть на свете. И когда в семью еще включаются дети — цветок расцветает новыми и новыми лепестками, и каждый из них делает весь цветок еще прекрасней. И этим становится все человечество прекрасней, когда все состоит из таких букетов цветов.

Интимные отношения

У брака очень много аспектов, и один из них — это интимные отношения. Существует мнение, что у священников или у любого христианина вообще секса нет, есть супружеские обязанности только для деторождения, а секс – это принадлежность нашей греховной сущности. И поэтому надо если не бороться с этим делом, то, во всяком случае, к этому относиться очень ровно и не придавать большого значения.

В целом же, единого мнения на этот счет не существует, в православных церковных книгах можно прочитать различные суждения по этому вопросу. Я выскажу свое мнение, которое проверял чтением святоотеческой литературы и современных богословов.

Нигде в Священном Писании мы не можем прочитать каких бы то ни было суждений, из которых следовало бы, что Церковь в интимных отношениях видит что-то грязное, нехорошее, нечистое. Это, пожалуй, уже было принесено позже, отдельно. И вся трагедия заключается в том, что любая сторона жизни человека может быть им выстроена по поговорке: чистому — все чисто, грязному — все грязно.

Поэтому нужно задуматься, а какими глазами мы на все это смотрим. Я бы сказал, что именно в физических отношениях между мужчиной и женщиной в человеке может проявляться и самое грязное и отвратительное, и самое прекрасное и возвышенное.

Я убежден, что именно в этом иногда человек может проявить себя особо прекрасным, если в основе лежит любовь. Потому что в интимных отношениях могут быть удовлетворения похоти и могут быть проявления любви.

В первом случае — это отвратительно, низко, греховно. Человеку приходится с этим бороться, ведь ни в чем порочность не проявляется так сильно, как именно в похоти, которая живет в каждом. Борьба за целомудрие — самая тяжелая борьба.

А во втором случае, когда людей влечет друг к другу любовь, когда каждый видит в другом не средство удовлетворения своих физиологических потребностей, а как раз-то и желает полного единения и радости общения, то нет ничего в этом греховного.

И даже более того. Если бы эти отношения существовали лишь для деторождения, то люди были бы подобны животным. Потому что у животных именно так, а вот любовь есть только у людей. И, мне думается, очень неправильно в интимных супружеских отношениях видеть только средство продолжения рода. Людей влечет друг к другу, прежде всего, наверное, не желание, чтобы в результате этого влечения появились дети, а именно любовь и стремление быть совершенно едиными друг с другом. Но при этом, конечно же, высшим даром любви становится и радость деторождения. То есть любовь освящает интимные отношения. Если есть любовь, они становятся прекрасными.

Церковь не только не осуждает эти отношения, если в основе лежит любовь, Церковь устами святых отцов и даже устами Священного Писания пользуется этими отношениями как неким образом для изображения более возвышенной любви, любви между человеком и Богом.

Одна из самых прекрасных и удивительных книг Библии — это Песнь Песней, в которой людей, склонных к излишней строгости, многое может смутить. Может даже быть совсем непонятным, как такая книга попала в Священное Писание. И с одной стороны, в ней действительно изображается любовь между юношей и девушкой, причем с такой откровенностью, которая ханжески настроенных людей может и смутить.

С другой стороны, уже издревле существует традиция понимать эту книгу аллегорически, еще ветхозаветные толкователи ее так понимали, и наши святые отцы. Много об этом пишется, что в Песни Песней любовь мужчины и женщины является образом любви человеческой души и Бога.

Поэтому любая земная любовь является отражением любви Божественной. И единение и всякое проявление земной любви есть, может быть, ступень к любви совершенной, когда человек станет единым с Богом. Я думаю, что именно в этом ключе надо рассматривать взаимоотношения между мужчиной и женщиной, в том числе и интимные отношения, в которых ни в коем случае нет ничего позорного и стыдного.

Воспитание детей

На мой взгляд, идеальную формулу воспитания детей вывел Федор Михайлович Достоевский в романе «Братья Карамазовы». Он пишет, что самое лучшее воспитание — это хорошее воспоминание, которое вынес человек из детства. Чем больше накопит человек за детство хороших и добрых воспоминаний, тем прочнее будет нравственная основа жизни в будущем.

Действительно, человек так устроен, что он ничего не забывает из того, что в его жизни было. Просто что-то запоминается явным образом и сохраняется в сознании, а что-то как бы выпадает из памяти и кажется, что оно и вовсе пропало. Но исследования психологов показывают, что это не так.

Известен случай с одной малограмотной простой женщиной. С ней в весьма преклонном возрасте случился инсульт. Лежа в больнице в бессознательном состоянии, она начала произносить какие-то слова на неизвестном языке. Врачи, бывшие рядом с ней, поняли по ритмике речи, что она читает стихи. Это очень заинтересовало врачей. Стали приглашать филологов, но никто из них не смог определить, на каком языке она говорит. В конце концов дознались, что это древнееврейский и санскрит. Женщина была малограмотной и никаких языков вообще не изучала, тем более древних, а читала огромные отрывки. Стали исследовать ее биографию. Выяснилось, что в молодости она работала горничной у профессора-богослова, специалиста по санскриту и по древнееврейскому языку. И, пока она убирала в его комнате, он ходил и декламировал стихи. Она их, естественно, запоминать не собиралась и, наверное, думала свои думы. И вот, спустя много десятилетий, в старости что-то с ее мозгом произошло, может быть, в результате инсульта, но все это стало выплескиваться.

О чем это говорит? О том, что все, что человек хоть когда-то слышал, даже не слушал, а просто услышал, все остается в нем. Что в нас словно есть магнитофон, который постоянно включен и туда записывается абсолютно все, каждая наша мысль, каждое наше чувство, каждое наше желание.

Если уж такое записалось! То, что говорить о повседневных вещах… Здесь, на мой взгляд, немножко приоткрывается тайна Страшного Суда, когда все эти «магнитофоны» включат и посмотрят, что же там было записано.

В некоторых православных церковных песнопениях есть слова: книги совестные разгнутся на Страшном Суде. И естественно возникает архаичный образ: некие книги, куда все записывается, вот они разгнутся и будут читаться. Мне приходится видеть у некоторых скептическую усмешку, когда речь заходит о совестных книгах. Понятно, что это поэтический образ. Но давайте смотреть на самую суть: не нравятся «книги», назовите это, например, магнитофоном, или чем-то другим. Ведь все не просто оседает в памяти. Каждое греховное желание, каждые недостойные мысли о каком-то человеке, каждые наши подозрения не только остаются, но на подсознательном уровне воздействуют на наше поведение в дальнейшем.

Поэтому, возвращаясь к воспитанию детей, мне думается, слова Достоевского в этом контексте очень хорошо понимаются. Моя задача сделать все от меня зависящее, чтобы в памяти моих детей, в их сознании и, в гораздо большей степени, в подсознании осталось как можно больше проникнутого добротой, любовью, истиной. То, о чем я говорю на кухне со своей женой, когда ребенок в соседней комнате читает книжку или играет, останется у него в памяти. И, может быть, из этого потом и будут строится его мысли, чувства, его отношение ко всему происходящему. Повзрослевший ребенок сам не будет понимать, откуда у него такое отношение, такое поведение. Хотя, подобный взгляд и не имеет ничего общего с официальной педагогикой.

Иван Шмелев в прекрасном произведении «Лето Господне» вспоминает своего отца, быт их дома. Вся его взрослая жизнь опиралась на эти воспоминания.

Так вот, у одного человека будет, как у Шмелева: праздники, будни, скорби — все. А у другого таких положительных воспоминаний, к сожалению, может оказаться очень мало. Ведь главная роль в воспитании отводится силе примера. И нам родителям самим не нужно делать ничего плохого, дабы потом этого не сделали наши дети. Бесполезно будет наставлять своих чад правильными словесными формулировками. Потому что реально в их памяти останется пример — то, что мы сделали сами.

Еще хочется сказать о том, что совершенно ушло из жизни современной семьи, – о совместном чтении. То, что телевизор стал объединяющим началом в семье, — это, мне кажется, большая трагедия, ведь он объединяет только внешне, а внутренне, наоборот, разъединяет.

Я не принадлежу к радикально настроенным батюшкам, которые говорят, что телевизору не место в православной семье, что его надо разломать, сжечь и больше никогда не покупать. Но все-таки я думаю, что это предмет, который в особенности несет в себе опасность подмены общения на псевдообщение. При совместном чтении члены семьи всегда могут поговорить, поделиться чем-то. Это-то и должно быть очень важным.

Я помню, одного отца очень беспокоило, что сын его никак к Церкви не приобщается, а сын-то совсем мальчик, двенадцати лет: «Я его в церковь и так и эдак. Ну, пойдет, постоит со мной».

И я тогда предложил, чтобы он не столько, может быть, пытался его в церковь затащить. Ведь в христианстве самое главное все-таки не то, что в церкви происходит и не это является показателем духовной жизни. Хотя важно все.

Но все-таки самое главное в христианстве – это личность Иисуса Христа и общение с Иисусом Христом. А то, что происходит в церкви, – это уже форма, в которой это общение происходит. И так часто бывает, что человек приходя в храм, воспринимает богослужение как некое магическое и эстетическое действо, а отнюдь не как средство реального общения с Иисусом Христом, потому что о Христе он плохо знает.

Поэтому я посоветовал тому папе: «Вы больше беспокойтесь не о том, чтобы он полюбил храм, а о том, чтобы он полюбил Иисуса Христа. Для этого он должен знать о Христе как можно больше. Потому что Иисус Христос — личность настолько прекрасная, что человек, который действительно вглядится в Него, едва ли устоит против того, чтобы Его не полюбить. А когда появится любовь к Иисусу Христу и желание быть на Него похожим, и с Ним общаться, тогда уже станет понятным необходимость исповеди и участие в богослужении».

Я ему предложил вместе с сыном читать Евангелие и, не торопясь, размышлять о прочитанном: как ты это понимаешь? Что здесь имел в виду Господь, когда эту притчу рассказал? А в нашей жизни можно ли это сделать, как это применимо?

Любому мальчику, насколько мне известно, очень важно общение с отцом. Несравнимую ценность будут иметь подобные беседы. Они будут сближать. Ведь люди стремятся к общению. Но на самом деле только общение во Христе и со Христом, где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я среди них (Мф. 18, 20), когда Христос среди нас, тогда только общение сводится к действительной цели и не иллюзорно, а по-настоящему соединяет нас друг с другом.

Теперь хотелось бы опять затронуть тему интимных отношений, но уже применительно к воспитанию детей. Когда этот вопрос касается взаимоотношений мужа и жены – это одно. А вот когда речь идет о детях, которые подрастают и потом это их тоже начинает волновать и тревожить, это другое.

Мы сейчас живем в такое время, когда информация, получаемая детьми, несоизмеримо обильнее той, которую получали в свое время мы. Достаточно того, что ребенок идет по улице мимо ларьков с газетами и журналами, где все раскрыто, все там «сияет».

Я не говорю уже про то, что он может увидеть по телевизору, про видеопродукцию. Я хочу сказать родителям о том, что это проблема очень серьезная и отмахиваться от нее нельзя. Потому что существует ошибочное мнение: если человек хороший, то ему не повредит, что он это все видит. Мол, что ему эти журналы, что ему эти фильмы, если он нормальный ребенок. А это не так на самом деле. Потому что в каждом человеке живет похоть. И это может быть не так очевидно, потому что все это скрывают. Потому что в обществе это воспринимается как нечто постыдное. И поэтому люди обычно откровенно об этом не говорят. Это не принято обнаруживать.

У людей иногда в глубине души, в тайниках сердца такие пожелания, такие мысли возникают, что они будут в ужасе, если об этом кто-то посторонний узнает. Святые отцы много пишут о том, что, может быть, ни с чем так трудно бороться человеку, как вот именно с этой сферой. Поэтому по мере взросления ребенка это в нем начинает оживать. А в какую форму выльется?

Мы говорили о том, что интимные отношения между мужчиной и женщиной могут быть прекрасными и чистыми, возвышать и облагораживать, и могут унижать человека хуже, чем до скотоподобного образа. Потому что животное не способно на такую грязь, на которую способен человек, когда он даст волю своим низменным страстям.

Сейчас поток внешней информации направлен на то, чтобы все гадкое и низменное в человеке развить. Возможно, будет очень неловко говорить об интимной жизни с детьми, но нужно. Потому что сейчас нравственная проблема решается вне церковных стен и тема целомудрия не поднимается вовсе.

Иногда говорят о том, что христианский подход к нравственности в принципе ничем не отличается от общечеловеческого. То есть даже не обязательно быть верующим, можно и без веры быть высоконравственным человеком. Добро и зло не зависят от того, верит человек или нет.

Частично с этим, конечно, можно согласиться. Потому что существует множество ценностей, которые являются таковыми как в глазах верующего человека, так и в глазах не-верующего, в частности: честность, смелость, добросовестность, трудолюбие – это все почти нейтрально по отношению к религии.

Но как только доходит до целомудрия, вот тут я бы сказал, что неверующее общественное сознание этой ценности сейчас почти не знает. И человеку внушается мысль, что никаких ограничений здесь не имеется. Если они и возникают, то бывают связаны не со страстной сферой, а чисто с физиологической: чтобы не было нежелательной беременности, венерических заболеваний. Есть такое выражение — «безопасный секс». Но опасности подвергается не только физическое тело. Можно сделать так, что СПИДом человек не заболеет, не будет никаких нежелательных беременностей, но, тем не менее, душа, дух окажутся погублены. Вот об этом по-настоящему говорят в наше время только верующие.

Я бы назвал современную ситуацию катастрофической. В каждом молодом человеке, за редким исключением, есть эти низменные желания, а противостоять внешним воздействиям СМИ очень тяжело. Мы практически становимся беспомощными.

Как быть? Меня утешает мысль Достоевского, вложенная в уста Дмитрия Карамазова. Он говорит яркие слова о том, что широк человек, в одной и той же личности уживаются совершенно противоположные желания, например, стремление к Содому и поклонение перед Мадонной. Он поражается: «Причем и то и другое искренне». Одна часть влечет человека в самую бездну греха и у него же есть все-таки стремление к чистой жизни. Вот это и утешает.

Мы, христиане, можем только одно противопоставить растлевающему внешнему воздействию — выйти навстречу стремлению к чистоте. Даже не в том самое главное, чтобы убеждать, как Лот убеждал Содом, что следовать порочным влечениям — грех.

Большинство людей сами это знают, но ничего с собой поделать не могут, потому что это мощная сила. Фрейда сейчас многие читали. Он пишет, что вся мировая история, вся человеческая жизнь определяется этими инстинктами. С таким тотальным воздействием полового инстинкта мы, конечно, не можем согласиться. Но мы не можем не согласиться с тем, что сексуальное влечение действительно во многом диктует и определяет поведение человека в этом мире. Однако христиане добавляют, что и стремление к чистоте есть в человеке.

Мы произносим в вечерних молитвах: «Семя тли во мне есть». Да, некая зараза живет во мне и отравляет, и если я не буду с пороком бороться, он будет развиваться во мне. В то же время мы помним, что и образ Божий живет в каждом из нас. Мы знаем слова Тертуллиана, что каждая душа по природе своей христианка, что человек мучается и томится в глубине души своей, когда идет на поводу своих порочных страстей, и что душа его стремится к свету.

Мне думается, что, воспитывая детей, родителям и учителям надо стараться давать пищу этому стремлению к чистоте, к свету. Именно на этом дòлжно делать акцент. Проклинать тьму надо, но тьму можно вытеснить только светом. Чем больше света мы зажжем в душе ребенка, тем меньше будет в ней тьмы.

Пост в семье

Раньше, когда на Руси постились практически все, не только меню менялось, но и с развлечениями люди были очень осторожны. Закрывались театры, не было ярмарочных развлечений и прочее. Постящиеся старались читать духовную литературу. И не только вечером могли почитать Писание всей семьей, а добивались того, что вся жизнь в это время менялась, даже в быту. У Шмелева читаем, что даже парадную мебель в домах завешивали, что женщины не носили украшения, одевались более строго, чем обычно.

Сейчас это не так. То, что описывается у Шмелева — это идеал. Но надо учитывать, что сейчас очень мало семей, в которых уже укоренились православные традиции. Мы живем в эпоху, когда подавляющее большинство православных это не те, которые с молоком матери веру впитали, а те, которые открыли для себя веру, будучи взрослыми. Идеал, который описывает Шмелев, пусть остается. Но при этом мера уклонения от радостей, развлечений и т.п., мне кажется, должна быть сугубо индивидуальной.

Что касается соблюдения поста взрослыми, то есть общие правила поста и каждому человеку Церковь предлагает соблюдать их в той мере, в какой он способен. Вопрос ребром не ставится: исполнять строго всё до конца, хотя, конечно, лучше делать все как положено. Но если не удается и невозможно все это соблюсти по причине работы или какого-то заболевания, просто по слабости душевной, делай то, что можешь, это лучше, чем ничего.

Пост у детей — вопрос более сложный и серьезный. Меня всегда огорчает, подход некоторых православных родителей, которые считают, что детям вообще не нужно поститься. Однажды во время Великого поста случился такой эпизод. Мы с одним человеком сидели пили чай с постным печеньем, вбежал его сын-школьник, взял бутерброд с колбасой и пошел. Его отец, видно, перехватил мой взгляд, хоть я и не собирался вмешиваться и учить, но стало ясно, что меня это немножко удивило. И он говорит: «Я считаю, что детям это не нужно, не тот возраст, растущий организм».

Эта ситуация весьма характерна, и подобное мнение часто встречается. Я с этим категорически не согласен. На мой взгляд, пост детям важен и нужен более, чем взрослым.

Ведь что такое аскеза вообще, аскетика в православном понимании? Это система упражнений, направленных на то, чтобы человек научился подчинять плоть духу. В умении управлять своими желаниями заключаются достоинство и красота человека. И не случайно в Священном Писании об одном человеке говорится, что он был мужем желаний. И в наших церковных песнопениях, тропарях в честь разных святых употребляется это выражение.

Что значит «муж желаний»? Это человек, который умеет управлять своими желаниями. Трагедия многих людей в том, что желания управляют ими, а не они управляют желаниями. И если мы детей воспитываем, то, естественно, самое большое, что мы можем им дать в нашем воспитании, — это научить их управлять своими желаниями. А одна из важнейших целей поста — это выработка такого умения.

Мне известен такой случай. Маленькую девочку угостила шоколадной конфетой знакомая тетя, девочка прибегает к отцу и говорит: «Папа, вот мне шоколадную конфетку дали, ты ее убери, сейчас пост, ее нельзя есть, а на Пасху ты мне ее дашь». И нельзя не умиляться и не восхищаться! Она могла съесть эту конфету, и никто не увидел бы. А у ребенка уже выработалось умение воздерживаться.

Кстати, однажды в переводе с русского языка на английский я встретил слово «воздержание». Оно было передано на английский язык как «self-control», то есть «самоконтроль».

Вот так иногда чтение на иностранном языке помогает лучше понять смысл слов родной речи. Я сразу с другой стороны посмотрел на этот предмет. То есть акцент делается не на отказ от чего-либо, а на том, что человек контролирует самого себя, что человек управляет самим собой.

В этом и заключатся смысл православного воздержания. Не шоколадная конфетка плохая и не кусок мяса — в них как таковых ничего плохого нет. Все это во славу Божию, а плохо то, что человек не умеет удержаться от соблазна, что желание скушать конфетку оказывается сильнее желания внутренней силы и возможности управлять собой.

Для детей так же, как и для взрослых не может быть единого рецепта, единых норм, как им поститься.

Во-первых, очень важно, чтобы пост был добровольный, чтобы ребенок действительно понимал, что это надо, чтобы его отказ был сознательным, чтобы это было проявлением его свободы. Некоторые говорят: «У меня такой слабовольный ребенок, он в Бога верит, но для него пост это очень тяжело. Он хочет и в Бога верить, и в церковь ходить, но не хочет отказываться». Что здесь делать? Заставить, потребовать?

Я обычно предлагаю попытаться побеседовать с ребенком. Может быть, ничего и не получится, потому что действительно встречаются слабовольные и избалованные дети. Однако какие-то шаги предпринять необходимо. Например, можно сказать ему: «Ну, хорошо. Давай ты сам решишь, от чего ты сможешь отказаться. И если ты выбрал, то давай решим, что до Пасхи этого не будет».

Пусть ваше чадо откажется не от всего списка продуктов питания и развлечений, но выберет один, два, три пункта, лишь бы это было то, что он любит. Это будет самый маленький отказ, но опыту воздержания будет положено начало. Необходимо, чтобы человек имел какой-то опыт преодоления самого себя, а, в конце концов, он сможет и радость получить от этого, потому что ничто так не радует человека, как победа над самим собой. И опыт этой победы, этой радости должен побудить его в другой раз взяться уже за нечто более серьезное.

Любить и не искать любви

(Заключение)

В нашем мире действуют разнообразные законы. Я имею в виду не юридические законы, а закономерности, по которым строится вся жизнь. Существуют физические законы, математические, биологические, химические законы и др. Каждая наука занимается тем, чтобы эти законы открывать. Потому что такое знание помогает людям правильно себя вести и не нарушать эти законы. Если я знаю, что земля притягивает к себе все предметы с пятого этажа и захочу пойти с балкона погулять, то ясно, что я делать этого не буду, потому что хорошо представляю себе последствия такого поступка. Лишь человек совершенно безумный может подумать, что в этот раз закон не сработает. Он сработает всегда, исключений не будет. Все эти природные закономерности известны.

Но есть иной род законов — духовных. Церковь их знает, и человечество не само их открыло, они были даны нам Божественным Откровением. Тот, Кто создал землю, материальный мир, духовный, Он же нам и раскрыл эти законы. Священное Писание и Священное предание, кроме всего прочего, есть знание этих законов. А наша проповедь — попытка, усилие к тому, чтобы довести духовные законы до людей.

Беда заключается в том, что закономерности духовной жизни не так очевидны, как химические, физические, математические законы. Но они точно так же срабатывают неукоснительно.

Мир духовный — вообще мир таинственный, и поэтому, во-первых, это слово не очевидно, а во-вторых, не сразу. Если я с пятого этажа шагну с балкона погулять, то закон сработает сразу. Если я нарушу какой-то духовный закон, то он сработает не сразу, и именно поэтому у человека может создаться иллюзия, что такого закона нет.

В такой ситуации человек может опереться только на две вещи: на веру, на доверие к Богу, Который говорит, что так будет, и на опыт, наверное. Ведь при внимательном взгляде на опыт человечества, на опыт наших близких, наших знакомых, на опыт исторических личностей, о которых написано в книгах, можно увидеть, что духовные законы срабатывают всегда.

Например, об одном из таких законов сказано Святыми Отцами, что блаженнее давать, нежели брать. Вот блаженные, то есть, говоря русским языком, счастливые, хотя слова «счастье» и «блаженство» не совсем синонимы, но «счастье» более понятно современному человеку. Тот, кто дает, счастливей того, кто берет.

В более широком смысле давать означает служить. Ведь еще Сам Господь сказал, что Сын Человеческий пришел не для того, чтобы Ему послужили, а чтобы Самому служить (Мф. 20, 28). Он Сам умывает ноги ученикам, давая им пример, как нужно строить свои отношения с другими людьми.

Мы говорим постоянно, что человеческая природа падшая. Одно из проявлений этой падшести заключается в том, что человек часто бывает эгоистичен. И он больше настроен, чтобы ему служили, а не чтобы он служил.

Семья как раз и есть тот организм, в котором все его члены служат друг другу. Если я смотрю на свою семью как на то, что доставляет мне определенные удобства, преимущества, комфорт, то гармония человеческих отношений и единство будут нарушены. Необходимо понимать, что в семье для сохранения единства я должен давать, а не брать.

Мне вспоминается случай, отчасти даже забавный. Когда меня рукополагали во диаконы, у меня на руке было обручальное кольцо. Уже в алтаре владыка Ювеналий, поздравляя меня с принятием сана, указал на кольцо и сказал, что в Русской Православной Церкви есть традиция — священнослужители не носят колец. Я это воспринял, конечно. Но почему-то не догадался сразу же его снять. Думаю, после службы сниму и уберу. И забыл это сделать.

Кончилась служба, я выхожу в подряснике, счастливый — только что рукоположили. И как всегда бывает в таких случаях, Господь напоминает о том, что было сказано. Хиротония происходила в Новодевичьем монастыре, который после богослужения становится открытым для туристов как музей. Останавливается недалеко от меня иностранная группа. Вдруг экскурсовод подходит ко мне и говорит: «Извините, пожалуйста, иностранные туристы увидели у вас на правой руке кольцо, и они спрашивают, не католик ли вы. Почему у православных кольцо носят на правой руке, а у них, у католиков, кольцо положено носить на левой?» Я, конечно, внутренне посетовал на себя, что не догадался вовремя кольцо снять, но уже надо было как-то выкручиваться, что-то придумывать.

И я выкрутился, может быть, не самым умным образом, но мой ответ их удовлетворил. «Знаете, — говорю, — правая рука — это рука, которой мы даем, а в браке человек должен давать. Кольцо на правой руке об этом напоминает». Я это естественно все тут же выдумал и я думал, что это не было ложью, потому что это в какой-то степени и так. Хотя, кажется, не поэтому. Они были очень довольны, восхитились: «Какой правильный ответ!»

И может быть, ответ был не очень умный, потому что берем мы тоже правой рукой. Но на тот момент мне представилось, что это все же не самая плохая мысль, поскольку по сути своей верная. Я конечно тут же кольцо снял, пока мне кто-нибудь еще каких-нибудь вопросов не задал. И вот этот немножко смешной случай напоминает о самом главном, о том, что в семье мы должны научиться давать.

Замечательному подвижнику Георгию Задонскому написал жалостливое письмо один человек о том, что его не любят, и тот ему ответил: «А у нас разве есть такая заповедь, чтобы нас любили? У нас есть заповедь, чтобы мы любили». Я думаю, что каждый из нас именно так должен видеть свою задачу в жизни: конечно, очень хочется, чтобы меня любили, но это как получится, за это с меня особо не спросится на суде Божьем; а вот то, как я любил, это будет подлинным критерием ценности моей жизни. Наша беда в том, что мы сетуем на непонимание со стороны других, мы ищем утешения и мы хотим любви. А Церковь, Христос говорят нам, что все должно быть наоборот. В одной древней молитве есть такие чудесные слова: «Господи, удостой меня понимать и не искать понимания, утешать и не искать утешения, любить и не искать любви».

Публикуется по изданию: Священник Игорь Гагарин. Любить, а не искать любви. Размышления о семье и браке. Клин, Христианская жизнь, 2005.

Читайте также:

Как пережить измену?
Тайна Сия Велика Есть. Супружеская верность

Словарь «Правмира» — Брак, венчание