11 июня в культурно-просветительском центре «Покровские ворота» независимая социологическая служба «СРЕДА» представила результаты нового опроса — московских прихожан в храмах на Вербное воскресенье.
О предварительных итогах опроса Правмиру рассказала руководитель службы СРЕДА АЛИНА БАГРИНА.
Христианство и исследования?… — лирическое
Социальное измерение христианства вообще и православия — в частности.
В России про нравственное, христианское измерение социального действия, о преодолении отстраненности от социальной проблематики писал о.Сергий Булгаков (продолжая работы Владимира Соловьева) . Но пришел 1917 год…
Тем временем в других европейских странах христианство в ХХ веке выступает как посредник между сложившейся там политэкономической моделью и социальным запросом. Разворачиваются колоссальные проекты служения. А у нас? «Социальная концепция» Русской Православной Церкви принята в 2000 году.
Если есть социальное пространство и есть представление о действии, как обойтись без исследований, без обратной связи? Можно, конечно, обойтись. Но это потенциально ресурсно неэффективно, иногда это может приводить к недостаточному вниманию к человеку.
Существующая в православной среде настороженность к цифре, к факту — понятна, во многом заслужена. Социология, основанная на позитивизме, редуцирующая человека к Homo Respondentus, ассоциируется с «разделяй и властвуй», с агрессивными маркетингом (в т. ч. информационным), с социальной инженерией, манипулированием. Но нож (инструмент) может быть как в руках у врача, так в руках бандита, а иногда он необходим для защиты.
Современные инструменты изучения общества — намного гибче, внимательнее к людям, многоплановей. С приходом сетей на глазах меняется исследовательская «субъект-объектная» парадигма, это все очень интересно. Хотя и привычные старые опробованные инструменты еще рано списывать со счетов.
Чем вообще занимается служба Среда?
Пугающие слова — в духовной культуре неотрефлексированного послушания — Максим Исповедник: «Познание без деятельности — бесовское богословие».
Делание всегда предшествует созерцанию (видению) Бога, «ибо делание доставляет созерцание», «Не может быть ни безопасного делания, помимо созерцания, ни подлинного созерцания без делания. Ибо и делание должно быть разумным, и созерцание деятельным. У более образованных созерцание предшествует деланию, а у более невежественных — делание созерцанию».
Мы, Среда — невежды, делаем и делаем.
Холизм, нераздельность троицы: Слово (миссия) — Богословие, наука — дело (социальное служение, практическое измерение действия). Понятия, смыслы — раскрываются не только сущностно, но и «энергийно» — в человеческом опыте, в служении, в практиках. Что мы делаем — пытаемся увидеть акценты в воплощенности, в эмпирике (embodiment). Такой феноменологический подход требует поиска синтеза существующих и часто разъ-единяющих мир гуманитарных дисциплин. Приходится обращаться к антропологии, социологии, психологии, этнографии, культурологии, филологии — работа с текстами, и обязательно к истории. Пытаемся. (Само слово СРЕДА — «что внутри, то и снаружи», самоподобие сверхсложных систем, СИНТЕЗ, единство)
Получается, что академической наукой (знание ради знания) — мы не занимаемся. Мы в поиске, в «деятельном созерцании». Осваиваем новые формы исследований. Экспериментируем. Интерактивные опросы, игры, подспорье — интернет. Количественно-качественные исследования, например, «Орнитологический тест», «Классная проекция». Фотоконкурсы; очень большая удача, как мы считаем — фотоконкурс «Святое и Ценное», до сих пор анализируем собранные визуальные нарративы «современного святого». В работе новые идеи. Будем рады единомышленникам.
Не мы выбираем проекты, а проекты — нас. Есть запрос, и мы отправляемся в путешествие. Как правило, результаты исследований попадают в открытый доступ, но иногда мы делаем проекты закрытые, для тех, кто обратился. К сожалению, несколько раз сталкивались с тем, что в закрытых проектах — пока делали, что-то поменялось, какая-то перестановка или «смена концепции», и результат становится не нужен. А то и правда бывает кому-то полезно. Пишут, благодарят, каждое такое обращение придает сил.
Прибегаем и к традиционным исследованиям, особенно если есть мотивация. Например, приходят и говорят: «а давайте…»
Получаются опросы «деятельные», обратная связь, — как опрос московских прихожан.
На Вербное — с анкетами
Все началось с письма Ксении Лученко с вопросом, что вот интересно бы было узнать (и, вроде, несложно технологически), что думают прихожане по нескольким насущным вопросам, которые сейчас активно обсуждаются в медиа-пространстве. «Да, это несложно», — сказали мы, — «но кому это надо?» «А давайте сделаем?» — предложила Ксения.
Концепция опроса — «приходской Омнибус».
Можно критиковать (и заслуженно) метод Омнибусов, но он остается оперативно удобным, быстрым, сравнительно недорогим. Это «коллективная анкета», собираемая из вопросов разных информационных заказчиков. В случае приходского исследования, мы, кроме Ксении, узнали у еще порядка десяти наших коллег и «потенциально интересующихся» экспертов, что бы им хотелось узнать о московских прихожанах. Как оказалось, пересекающихся общих вопросов-лидеров почти не было, вопросы всех интересуют разные!
В результате мы пытались все-таки найти какие-то пересечения интересов и запихнуть все на «опросный листок» — двухсторонний формата А4. Больший размер анкеты приводит к потере аудитории. Так что результат — достаточно фрагментарная анкета, чуть больше 20-ти вопросов, много открытых. «Выстрадан» каждый вопрос.
Многое, что бы интересовало именно нас, «Среду», включать не стали. Решили подождать до лучших времен. Оставили несколько: «наши вопросы» о том, что приводит людей в храмы; кого можно — и кого нельзя — считать православными; еще наша осторожная тема с самого начала работы службы, с 2011 года: об отношении к смерти.
Еще оставили вопросы для тестирования всплывающей в разных проектах гипотезы о существовании двух групп среди наших православных соотечественников: одна группа — так нами называемые «православные россияне», это те, для которых национальная идентичность является первичной относительно религиозной христианской самоидентификации. И, соответственно, «православные христиане», — обратная ситуация, когда христианство оказывается как идентичность «выше» национальной, государственной принадлежности. Гипотеза, кстати, и на этом опросе подтвердилась, подробнее вернемся к этому чуть позже.
Почему мы «бросились» в опрос московских прихожан?
В том числе потому что это было для нас не так сложно, у «Среды» есть опыт быстрых компактных полевых исследований, «полевых десантов», когда задача — оперативно создать представление о некоторой совокупности людей. В 2011—2012 гг. мы проводили такие опросы на православных молодежных форумах, в очередях за Крещенской водой в январе 2012 г., на Молебном стоянии в защиту веры в апреле 2012. Опрашивали московских трудовых мигрантов в очередях ФМС.
Каждый раз в «православных полях» проблема — это допуск «к полевому материалу». Пользуясь случаем, большое спасибо настоятелям храмов, которые разрешили нам стоять на выходе с анкетами и ручками!
Мы привлекали для опроса добровольцев, и очень ценим комментарии самих опрашивающих, что им самим дало участие в нашем опросе. Так что можно сказать, что это исследование в какой-то степени не только ради цифр, но и ради интервьюеров и самих респондентов. Отвечая на вопросы анкеты, люди думают о своей вере. Когда нам рассказывают, как проходили полевые работы, выясняется, что для кого-то это даже оказывается неожиданностью — что о вере можно думать?..
Всего опрос прошел в 12-ти московских храмах, буквально за несколько часов было опрошено более 300 человек. Опрашивали в Вербное Воскресение, когда в храмы шли не «артефактные православные». ну разве что с веточками вербы. Руководила проектом с нашей стороны Ксения Медведева, организовала все отлично, она же провела основной анализ данных.
Наиболее же успешный пример такого оперативного опроса, «полевого десанта» — по нашему мнению, — это то, что сделал Правмир в очереди к «Поясу Богородицы», когда силами энтузиастов, сотрудников Правмира, журналистов и социологов был поставлен под серьезные сомнения, если не разбит, уже почти восторжествовавший медиа-стереотип о том, что за люди пришли к Святыне. Кстати говоря, анализ феноменов нового типа быстрой религиозной мобилизации — с развитием интернета — может оказаться крайне востребованным в ближайшем будущем.
Вообще, хочется надеяться, что за последние годы растет интерес к исследованиям православного мира и современной российской религиозности. К нам все чаще обращаются с вопросами по тому или иному поводу, приглашают с выступлениями — в т. ч. церковные и учебные организации, на медиа-площадки. Еще больше радует, что есть единомышленники. Хорошо, когда смотрят с разных сторон, можно сравнивать находки, обсуждать, вместе приближаться к истине. Есть очевидный острый голод со стороны светского экспертного сообщества, но это отдельная тема.
Наверное, сегодня есть надежда на формирование системного запроса со стороны Церкви и мирян на исследования современного православия и приходской жизни. Ну, то есть не может такой надежды не быть… Исследования с тщательно продуманной выборкой (и с доступом!), с развернутым инструментарием, — желательно с использованием качественных методов, quali-quanti, — с изучением динамики, с мониторинговыми замерами.
Вроде, у наших коллег из ПСТГУ что-то удается в этом направлении, слышала и про другие интересные исследовательские начинания. У «Среды» и у высших учебных заведений разные весовые категории, разные критерии эффективности, — но если мы сможем в чем-то взаимодополнять друг друга, быть полезными, — мы, со своей стороны, будем очень рады.
НЕКОТОРЫЕ НАХОДКИ
Московские «ядерные прихожане»
Среди наших респондентов 75% ходят чаще, чем раз в месяц, почти половина — «еженедельники», не меньше участвуют в приходской жизни. Ура-ура: получается, мы что-то сможем сказать о московских «ядерных прихожанах»
Интересно, что даже мозаичная анкета «Омнибусного типа» позволяет поставить под сомнение ряд существующих стереотипов.
На частоту посещения храма по данным этого опроса не влияет ни доход, ни возраст. Среди «ядерных прихожан» ДОСТАТОЧНО РАВНОМЕРНО ПРЕДСТАВЛЕНЫ ВСЕ возрастные когорты.
Потрясает образованность: 58% имеют высшее образование. В сумме людей с «незакончвысш + высш + степень» = 80%!
«Почти нашли» приходских тинейджеров. Интересная находка: попали на группу распределенных по разным храмам и очень активно посещающих службы подростков (14–18 лет), но к сожалению их, опрошенных, СЛИШКОМ МАЛО для содержательных выводов. Вот и новая исследовательская мечта — составить достаточную «тинейджерскую» выборку, посмотреть, что приводит и удерживает в Церкви в их активном возрасте, когда влияние родителей резко ослабевает, доминирующей становится личная мотивация.
Может быть, мы встретили «здоровую детскую консервативность»? Дети часто во многом правильнее нас, взрослых, и кто-то в опасном возрасте, покидая детство, сохраняет эту интуитивную чистоту, здоровье. Короче, есть что изучать.
Гендерная специфика, есть ли «женская религиозность»?
«Разбиваем стереотипы» дальше. Достаточно частый: «постоянные прихожанки — это женщины». А вот и нет! По крайней мере, в Москве.
Самые сознательные «Еженедельники», «прихожане-общинники» (участвующие в жизни прихода) — несколько чаще это мужчины. Напротив, среди прихожан-захожан «индивидуалистов» (те, кто ходит, как складывается, в жизни прихода не участвует) — несколько больше женщин.
Вообще, гендерная специфика религиозности по совокупности наших исследовательских проектов прослеживается. Женщины с одной стороны, консервативней, а с другой — суеверней, что ли…
«Центр тяжести в себе». И при этом интимнее связь с природой, характерны в этой связи находки фотоконкурса «Святое и Ценное» (анализ 2160 фотографий), когда пейзажи, растения и животные преобладают у фотореспондентов-женщин, в то время как фотографии с религиозной и обрядовой жизнью заметно чаще присылали мужчины.Напрашивается гипотеза — женщина может «быть частью чего-то», но в нем не участвовать, созерцать бездеятельно, по-своему воспринимать приходскую жизнь.
Что отличает «общинников» от «индивидуалистов»? Всего опрошенные почти пополам разбились на «общинников» и «индивидуалистов». Участие в жизни прихода падает с возрастом. Да-да, до 30 лет — наиболее активны! Пожилые — менее активные прихожане.
Что интересно, медиа-профили у обеих групп схожие. Информацию узнают примерно из одних и тех же каналов, ресурсов. То есть СМИ возможно слабо влияют или не влияют на активность участия в приходской жизни.
Интересно, что группа «прихожан-общинников» сильнее прочих столкнулась с ростом негативного отношения к Церкви за последний год (всего с ростом негатива в СМИ столкнулись всего в среднем 24% опрошенных, среди «индивидуалистов» около 20%, а среди прихожан-общинников 34%; с ростом негатива среди друзей и родственников -всего 30%, «индивидуалисты» — около 20%, «общинники» — 37%). Общинники несколько чаще готовы пользоваться электронными документами. Общинники заметно чаще индивидуалистов говорят о том, что человек должен готовиться к смерти с рождения (что интересно, в группе захожан-индивидуалистов больше всего людей, затруднившихся с ответами на вопросы, связанные со смертью).
Отличаем «православных» от «неправославных»?
Спрашиваем у католиков, «как вы „своих“ узнаете в миру?» — отвечают нам конкретно: причастие раз в год. У мусульман — тоже конкретный ответ, самоидентификация как совершенно валидный принцип (по крайней мере, те из специалистов по исламу, с которыми мы общались, если есть другие точки зрения — не знаем)
А у православных? Кого можно считать православным? Если сложно ответить, то кого НЕЛЬЗЯ считать? Или — принципиальная неопределенность?
ВОПРОСЫ
По Вашему личному опыту, как Вы определяете: является ли человек православным или нет?
- ПОВЕДЕНИЕ (каждый четвертый): «практика — критерий христианской истины». Среди прихожан-общинников о значимости поведения говорит каждый третий.
- ЗНАНИЕ, МИРОВОЗЗРЕНИЕ (каждый пятый). Но: важность ЗНАНИЯ падает с возрастом (для прихожан моложе 30 знание/мировоззрение более значимы, чем для тех, кто старше). Интересно, что чаще об «информированности» как о критерии определения православности говорят те, кто верит в Воскресение (безусловно или с некоторыми сомнениями), в то время как заметно реже это оказывается критерием для тех прихожан, которые в Воскресение не верят.
- ВНЕШНОСТЬ (каждый девятый). Интересно, что пожилые чаще судят по внешности! Может быть, это не случайно: внешность — это практика, ставшая привычкой? Внешность также оказывается важнее для менее обеспеченных и менее образованных прихожан. Напротив, так реже не считают образованные люди: чем более образованным является прихожанин, тем меньшее значение он придает «внешности как критерию православности». Впрочем, и на поведение высокообразованные люди не опираются.
- САМООПРЕДЕЛЕНИЕ (основной социологический критерий) признает только 3% прихожан. Единственная группа, для которой самоопределение заметно чаще, чем в среднем, является важным — это прихожане с ученой степенью. Практически же не обращают на это никакого внимания прихожане, участвующие в жизни общины.
- Лидирует как определение православности — ОТСУТСТВИЕ «ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРАВОСЛАВНОСТИ». Каждый третий прихожанин: «не определяю», «никак», «нет ответа». Менее всего склонны в принципе судить о «православности окружающих» самые обеспеченные из прихожан.
По Вашей оценке, что является недопустимым для православного человека (что превращает его в Ваших глазах в неправославного)? — Очень много уникальных ответов, сложно кодировать. Из наиболее частых — ЛОЖЬ.
Дорога в Храм
Почему Вы стали посещать богослужения? Что на Вас повлияло? (возможно несколько вариантов ответа)
Вопрос был открытый, без вариантов ответа и ограничений по их количеству. Вот перечень самых частых причин:
Если сравнить с Всероссийским опросом, то есть отличия в том, как приходят в храм московские прихожане и «посещающие службы» (8% россиян во Всероссийском опросе).
Самое зияющее отличие: «Болезни (свои и чужие) и смерть» — всероссийские прихожане называют намного чаще, чем москвичи. Есть общее: «родственники» как причина — называют 33% и московских, и всероссийских прихожан.
Среди прихожан-общинников: чаще — Бог, душа, вера, благодать, поиски; чаще — другой верующий.
Индивидуалистов приводят реже другие люди, чаще — «трудности, смерть, болезнь»
Беда приводит в храм «на время», как в лечебницу?
«Православные россияне» vs «православные христиане»
«Моя православная вера неотделима от России, от моего российского гражданства»: 48%
«Моя православная вера и мое гражданство — это две разные вещи»: 44%
8% затруднились.
Выбор одного или другого утверждения на приходскую активность не влияет.
Зато в этих двух группах — разный соц-дем.
Православные россияне: заметно чаще женщины; чаще «наименее образованные» из числа опрошенных (с неполным средним и средним образованием). Среди них заметней ПАТЕРНАЛИЗМ, чаще считают, что приходы должно содержать государство. Их религиозные чувства оскорбить проще. Что привело их в храм? Несколько чаще других причиной называют родственников.
Православных христиан несколько чаще в храм приводят: Бог, душа, вера, благодать, поиски смысла, личный поиск. По их мнению, кто должен содержать приход? — на государство рассчитывают гораздо реже.
Они моложе и более социальны. Среди них чаще встречаются те, кто «знает по именам более 30-ти прихожан». Из близких и интересных авторов, пишущих о современном православии, несколько чаще называют отца Алексея Уминского.
В два раза чаще в сравнении с «православными россиянами» они говорят о том, что их религиозные чувства «ничего не может оскорбить».
Еще одно заметное расхождение между этими двумя группами всплыло в вопросе «Планируете ли Вы получать универсальную электронную карту или пользоваться другими электронными документами?». Из православных россиян, это противоречит убеждениям каждого пятого, и четверть говорят, что это «поможет избежать очередей и ненужных бумаг». Православные христиане спокойнее относятся к этой теме: 42% из них считают, что это «поможет…», и практически ничьим убеждениям это не противоречит.
нет, это противоречит моим убеждениям — 13%
да, это облегчит жизнь и поможет избежать очередей и ненужных бумаг — 32%
да, все равно заставят — 14%
еще не решил — 20%
не знаю, что это такое — 11%
другое — 3%
нет ответа — 7%
О смерти
Изучаем с 2011 г.
Тогда выяснилось, что по всероссийской репрезентативной выборке 23% россиян думают о смерти, и 76% — не думают.
В 2013 — только что завершен проект Дмитрия Рогозина (Центр Методологии Федеративных Исследований РАНХиГС): Всероссийский телефонный опрос пожилых людей (1600 человек). В этом проекте в режиме консультирования служба «Среда» принимала участие, прежде всего это касалось обращения к теме смерти. Есть находки, сейчас готовятся материалы, будем размещать на нашем сайте. Так вот, среди пожилых людей о смерти думают 67%, не думают — 33%. Готовятся же к смерти 22%.
Что касается московских прихожан, среди них к смерти готовятся 48% и планируют когда-то начать эту подготовку еще 26%. «Нет и не буду», — отвечают 11% — несколько чаще это мужчины; захожане-индивидуалисты; те, кому вера в Воскресение «не дается или дается с трудом».
Уже готовятся: в этой группе возраст оказался не важен: начиная с 20 до 80 лет. Зато это несколько чаще прихожане-общинники, и это чаще те, кто безусловно верит в Воскресение.
«Если готовитесь, то как?» — половина не может сказать. Из рассказавших о подготовке практически все заняты внутренней работой, «мысленно», «молюсь», «каюсь», «размышляю». Часто упоминается «борьба с грехами» и «воцерковление». 7% называют причастие.
На вопрос
- Как Вы считаете, должен человек готовиться к смерти, и если Да, с какого возраста?
38% отвечают, что с рождения. Интересно, что этот вариант выбирают более половины обеспеченных прихожан, а также те, кто безусловно верит в Воскресение.
Еще 20% говорят: ДА, но с какого возраста — сложно сказать.
По данным наших предыдущих опросов, всего 26% россиян верят в Воскресение! Среди опрошенных прихожан таких примерно 76%.
- Вы верите в личное воскресение после смерти?
Да, безусловно — 58%
да, но иногда сомневаюсь — 18%
стараюсь, но получается с трудом — 7%
нет — 5%
нет ответа — 12%
Безусловно верящие — чаще более образованные. И, одновременно с ними, заметно чаще безусловно верят в Воскресение те, кому «денег не хватает на одежду и на питание» (83% среди них).