Читайте также: Рождество в Ахене
«Извините, закрыто! День святого Сильвестра!» — такую табличку разочарованный турист, решивший совершить променад по немецким магазинчикам, видит на двери немецкого супермаркета днем (!) 31 декабря. Германия весело справляет день святого папы Сильвестра (святого неразделенной Церкви, чья память в Русской Церкви совершается 15 января по новому стилю). Справляет, надо сказать, так, что нам бы впору поучиться – в маленьком немецком городе Трире, недалеко от французской границы, закрыты магазины и кафе. Собственно, а где и как еще гулять Новый год – недоумение на лицах российских туристов. А городок Трир весь на марафоне: с трех часов дня, вокруг главной площади спортивный забег – дети, взрослые, пожилые, подтянутые, в отличной форме, спортивных шортах, с бананами в качестве перекуса. Забеги продолжаются часа три, а потом город пустеет – святой Сильвестр – праздник семейный.
Мы же, паломники, идем по опустевшим улочкам к католическому храму, перед самым входом сворачивая на винтовую лестницу, что ведет в нижний храм — крипту. Здесь еще один престол. Староста храма открывает перед нами, православными, врата. Сюда не пускают никого, даже своих прихожан – католиков.
«Шесть лет назад здесь старостой был добрейший человек. Регулярных групп тогда не было, мы пришли как первооткрыватели, наших прихожан привели, друзей. Он всегда пускал православных, открывал решетку без какого либо церемониала, дарил фотографии, рассказывал о святыни. После его кончины стало сложнее на некоторое время. Сейчас нас уже знают, встречают, зажигают к приходу групп свечи», — рассказывает гид паломнической службы апостола Фомы Тимофей Китнис. Хотя гидом его назвать сложно – он миссионер намного больше, чем гид: в единицу времени он успевает вместить не только интереснейшие факты об истории и культуре, но рассказать о Христе так, что открываются самые равнодушные сердца. Так, когда уже, кажется, все посмотрели, и можно было бы паломников и на свободное время отпустить и самому пару часов передохнуть, тем более, что все косо посматривают на заманчивые вывески в супермаркетах, гласящие о небывалых «Sale! -70%» скидках, он приводит нас к удивительному месту, где действительно «всякое ныне житейское отложим попечении».
Только православным открывают для поклонения величайшую святыню неразделенной церкви – мощи мучеников первых веков христианства, эпохи гонений императора Диоклетиана. Стоим перед криптой. Алтарь не похож на православный – кажется, что здесь просто в центре не престол, а именно стол. На этом столе – мощи и скульптура святого Павлина. А справа и слева огромные каменные гробницы.
О первых мучениках нам обычно известно немного, отчасти и потому, что их мощи практически не сохранились до нашего времени, и почти никогда не достигали Российских пределов. А здесь – гробницы и святые кости мучеников.
Их было 7000. Семь тысяч человек. Сейчас бы мы сказали, что это – элита общества – воины римского легиона, который перевели из Египта в 3 веке, при Диоклетиане. Высокопоставленные, обеспеченные и властные. Не только воины отдали здесь свою жизнь за веру Христову. На больших гробницах надписи, от которых мороз по коже:
Сенатор и мученик.
Сенатор и мученик.
Сенатор и мученик.
Прикасаюсь рукой к холодному камню. Так это просто и так непостижимо. Здесь, под этой каменной плитой лежит человек, у которого было все – должность, почет, деньги, уважение. Сенатор. И все это он отдал за один вопрос: «Исповедуешь ли Христа Сыном Божиим?». Два слова осталось от него. Мученик. И имя. И вечная память. Больше полутора тысяч лет сюда приезжают паломники, чтобы преклонить колени перед вами, мученики Трирские, и попросить об избавлении от малодушия и о настоящей вере.
Святой Александр. Сенатор Трирский и мученик
«Что значит в то время, в период «диоклетиановых» гонений — исповедать Христа?», — спрашивает наш гид-миссионер Тимофей. «Не надо было громко отрекаться, не надо было говорить, что я предаю Христа, не считаю Его Сыном Божиим, что я больше не христианин».
Святой Кресентий. Сенатор Трирский и мученик
Святой Констанций. Сенатор Трирский и мученик
Все было чрезвычайно просто:
— Мы все понимаем, что ты во Христа веришь, ну и мы тоже верим, как в одного из богов. Зачем усложнять жизнь себе? Ты вот возьми только маленький кусочек ладана и положи перед этой статуей нашего императора — бога и все. И ты пойдешь домой. У тебя же дети, семья, жена ждет. Вот это пять минут займет, даже быстрее. Положи кусочек ладана, признай императора богом и продолжай в своего Христа верить.
А наши боги – они для нас боги – мы тебя уважаем, а ты нас. Зачем тебе свою жизнь ломать, калечить, усложнять, сам ведь знаешь, казнят тебя. Вот и Марка вчера казнили, кто будет теперь его детей воспитывать? Кому нужны такие подвиги, ты обычный человек, подумай о ближних. Можно ведь и тайным христианином быть, да и никто не запрещает в Христа твоего верить-то…»
А в крохотном кусочке ладана на ладони – жизнь. Вера, упование, любовь, близкие родные.
«Верую и исповедую, Господи Тебя Единым Богом, и кроме Тебя нет других богов!»
Сенатор и мученик, сенатор и мученик, сенатор и мученик. 286 год от Рождества Христова.
Мы стоим оглушенные среди гробниц, перед мощами. В иконных киотах – кости мучеников – основание нашей веры, нашей Церкви. Стыдно за себя. Но о себе здесь уже и не думается.
Мученики Твои, Господи
во страданиях своих венцы получили нетленные
от Тебе, Бога нашего
Они имели крепость Твою
мучителей низложили, демонов сокрушили
Их молитвами, Господи, спаси души наша.
У католиков нет традиции прикладываться к мощам, им непонятно, зачем открывать мощи. Поэтому для того, чтобы святыни были доступны, паломникам, приезжающим из России, ведется большая подготовительная работа. Переписка, переговоры с католическим священноначалием. Сначала это удивляет наших западных соседей, иногда вызывает недоумение, но потом к постоянным группам привыкают, это становится обычным и даже вызывает умиление.
Последний раз прикладываемся к мощам, поднимаемся в храм. Здесь – изображение подвига святых мучеников.
Выходим из храма в новогоднюю прохладу города Трира и долго, тихо идем удивленные, пораженные, оглушенные.
Христианство живо только вопреки. По человеческим законам оно должно было погибнуть безвестно. Оно начиналось с 12 апостолов – все, кроме апостола Иоанна, были казнены. Каждое гонение забирало всех преданных и твердых в вере христиан. Тысячами. Вырезали всех, кто мог проповедовать и передавать огонь веры Христовой. Но чем страшнее было быть христианином, чем меньше их оставалось, тем больше людей становились христианами, в последнюю минуту взлетая на эшафот с криком: «И я за Христа, и я!». В советское время расстреляли и замучили в лагерях почти всех твердо стоящих в вере священников и мирян, кого не расстреляли, тех пробовали просто «задушить» налогами, переводами из прихода на приход, позором.
Через 100 лет после гибели Трирских мучеников родилась первая православная империя – Византия. Через сорок лет после гонений мы праздновали 1000-летие Крещения Руси, когда толпы хлынули в храмы. Через несколько дней после убийства отца Даниила Сысоева несколько мусульман пришли просить о крещении.
Хочется вернуться сюда, в эту крипту еще и еще, хочется привезти сюда всех своих сомневающихся родственников и дать им прикоснуться к могучему камню веры и исповедничества.
Святые мученики Трирские, молите Бога о нас!
Читайте также: Рождество в Ахене
