Екатеринбургские останки: официальная позиция Церкви (+ Видео)
Церковь больше всех заинтересована в выяснении истины
Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата:
Владимир Легойда
Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что Церковь не менее, а может быть, и более кого бы то ни было заинтересована в установлении истины в этом сложном вопросе. Но именно в установлении истины, а не в появлении очередной необоснованной псевдосенсации.
Цена вопроса для Церкви, как мы неоднократно говорили, – это признание либо непризнание предполагаемых останков царской семьи святыми мощами. И поэтому мы обязаны исключить возможность какой бы то ни было ошибки. Мы должны снять все существующие вопросы по всем направлениям. А вопросы на сегодняшний день остаются, и вопросы серьезные. Я бы даже сказал, что мы пока прикоснулись только к вершине айсберга. Но наша задача – весь этот айсберг изучить.
Вопрос идентификации предполагаемых царских останков – это сложная комплексная проблема. Она предполагает многократные исследования генетического материала. Исследования, как неоднократно подчеркивала Церковь, объективные, процедурно и процессуально прозрачные от начала и до конца. То есть от момента отделения генетического материала от предполагаемых останков и от материала, с которым будет сравниваться, до момента появления этого материала в лаборатории.
На сегодняшний день, как вы знаете, генетические исследования продолжаются, они не завершены. Исследования предполагают серьезный исторический анализ. Сегодня историки выдвигают различные версии, объясняющие происхождение, хранение, исследование предполагаемых царских останков. У Церкви нет предубеждений ни к одной из этих версий. Более того, мы считаем обязательным прислушиваться, не обязательно соглашаться, но принимать во внимание все существующие версии. Но на сегодняшний день в том числе и со стороны историков есть вопросы, на которые либо нет ответа, либо есть материалы и факты, которые мы просто не можем игнорировать. Поэтому результаты генетической экспертизы чрезвычайно важны.
Но мы не можем сводить всё только к генетической экспертизе. Историческая, антропологическая экспертиза – это тоже чрезвычайно важно. И, повторяю, Церковь будет учитывать разные мнения и результаты разных экспертиз – и генетической, и исторической, и антропологической.
Таким образом, я еще и еще раз хотел бы подчеркнуть, что главная наша задача сегодня, и я надеюсь, что это общая задача и общества, и государства, – это установление истины и исключение любой неверной интерпретации, сознательной или несознательной. Поэтому я еще раз хотел бы обратить внимание на то, что Церковь не считает возможным и правильным говорить о каких-то датах или, тем более, подверстывать решение этого вопроса к какой-то дате. Мы будем заниматься этим вопросом столько, сколько нужно. И это единственная временная рамка, которую мы сегодня готовы назвать.
И последнее. Как известно, вопрос этот не новый, он регулярно возникает, и Церковь, общество и государство в процессе попыток его решения находились в разных отношениях. Сегодня сложились благоприятные условия для того, чтобы спокойно и объективно исследовать эту тему, изучить эту проблему. Мы благодарны правительству Российской Федерации, Следственному комитету, нашим ученым-генетикам, ученым-историкам, общественным деятелям, которые слышат наши аргументы, понимают обеспокоенность Церкви и уважают ее позицию. И мы уверены, что все вместе мы сможем разрешить эту одну из самых сложнейших проблем и загадок ХХ века.
Была недооценка исторических документов. Надо снять этот вопрос
Вениамин Алексеев, академик, доктор исторических наук, директор Института истории и археологии Уральского отделения РАН:
Вениамин Алексеев
Сегодня общество надеется получить окончательный ответ на этот вопрос. Но за столетие здесь накопилось столько материалов, что осмыслить их сейчас не только одному человеку, но и целому обществу очень трудно. Я опубликовал ряд книг по этому поводу, ознакомился с десятком западных монографий, сам участвовал в этом процессе, но тоже затрудняюсь сделать какой-то окончательный вывод.
Расскажу о том, как идут исследования в той области, которая находилась в некоторой тени. На первом месте генетическая экспертиза, это современные исследования, там заняты выдающиеся специалисты, со многими я лично знаком, обмениваюсь мнениями. Но если говорить об истории процесса и о юридическом толковании подобных явлений, то здесь без документов обойтись нельзя. Здесь ни один вопрос только на базе генетической экспертизы нельзя решить, и на Западе так не делается.
Сегодня одной из главных является проблема: а насколько коррелируют полученные генетические доказательства с историческими документами того времени, подтверждают они или расходятся друг с другом. Я участвовал в решении этих проблем с самого начала. Сегодня я остановлюсь на трех вопросах в этой связи.
Первый вопрос: как были получены первые материалы с раскопов в Поросёнковом логу под Екатеринбургом? Потому что от этого зависит, какие выводы из них делались.
Второй вопрос: как обрабатывались эти материалы, насколько они дают адекватные, правильные, объективные ответы?
Ну и третья проблема, она небольшая, но очень существенная. Я хочу высказать некоторые свои соображения по тем историческим источникам, которые пока еще не входили в научный оборот.
Что касается первой проблемы, то я как директор института узнал о том, что моя сотрудница Людмила Корякова обнаружила останки царской семьи, через две недели после того, как это случилось. Всё делалось в величайшем секрете, и она никому не доложила об этом. Но я потом разобрался, как это происходило, по всем деталям. И выявил весьма неприглядную картину.
Дело в том, что в тот день лил сильный дождь. За деревянным забором работали солдаты, грязными лопатами выкапывая какие-то кости. Людмила Николаевна пришла в ужас как археолог, когда увидела, что там делается. Для этого раскопа требовалось минимум два месяца, а он был завершен за два дня под проливным дождем. Вы сами понимаете, какого качества был получен материал. И отсюда начинаются все трудности и сложности. Потом на протяжении нескольких месяцев промывали, просеивали материал и набрали еще больше двухсот останков костей. Как их потом складывали? Насколько мне известно, в саркофаге, где находятся предполагаемые останки Николая Александровича, половины костей нет, утверждают, что всё решено, всё подтверждено и так далее.
Я не ставлю под сомнение чью-либо компетентность, я только хочу показать, к чему привела невероятная спешка в этом вопросе. Проиллюстрирую это еще одним примером. В октябре 1993 года была создана правительственная комиссия. Я как представитель института, который проводил раскопки, участвовал в ее работе, и когда возник ряд вопросов, я предложил провести специальную историческую экспертизу. После чего на меня накинулся Анатолий Собчак со словами: «Коллега, да что вы предлагаете? Мы же с вами ученые, мы же неделями, годами будем изучать этот вопрос, а нам надо скорее хоронить». Я бросаю ему вопрос: «Кого?» – и разговор на этом окончился. Тогда, в 1993 году, очень остро стояла проблема выноса Ленина из мавзолея, возможно, это было как-то связано. И начался вот этот ажиотаж. Отсюда и происходят те сложности, с которыми мы сталкиваемся до настоящего времени.
Теперь несколько слов о втором раскопе, 2007 года. В нем тоже участвовали наши сотрудники. Я не археолог, я с ними не копал, но много работал, был в курсе дела всех проблем. И просил их меня информировать о том, что и как происходит. Вы извините, я говорю – «я», потому что хочу показать, насколько это всё было мне близко. И вот один, всего только один факт из множества, который мне был доложен, – этот доклад в официальной форме хранится у меня, – были найдены монеты 1930 года. Каким образом в захоронение 1918 года, двух молодых людей, по версии Юровского, могли попасть монеты 1930 года? До сих пор ответа на этот вопрос нет.
Напомню, что монеты того времени могли быть только двух вариантов. В 1924 году была проведена финансовая реформа в России, и были выпущены монеты, в том числе такие, как те, которые найдены в этом раскопе. А потом были монеты только после реформы 1947 года. Так вот когда появились эти монеты? Хочу подчеркнуть, что они найдены на территории раскопа, их фото опубликованы, их вид известен. Но нигде они не фигурируют, потому что не находится объяснения, как они могли туда попасть. Да, можно найти очень простое, на первый взгляд, объяснение – что кто-то был на пикнике, кто-то оставил и так далее. Но почему именно в этом месте, почему монеты именно 1930 года – это вопрос. То есть остается ряд проблем, связанных с вещественными историческими доказательствами, которые нужно решать.
А теперь вопрос о том, что может сделать здесь историческая наука. На первом заседании комиссии, как я уже сказал, я предложил сначала провести историческую экспертизу, потому что она могла снять многие другие вопросы, да и просто бы удешевила возможные генетические экспертизы, и так далее. Но на это был дан категорический ответ «нет».
Чтобы не быть голословным и показать вам значимость той ошибки, которая была допущена, процитирую выдержки из доклада профессора Александра Ивановича Бастрыкина:
«Один из авторитетных членов правительственной комиссии, – тут речь идет об академике Алексееве, – обращался к правительственной комиссии с предложением провести историческую экспертизу обстоятельств расстрела и захоронения семьи Романовых силами специалистов своего института. Но по инициативе следователя Генеральной прокуратуры Соловьёва данное предложение было отвергнуто. Такое решение является ошибочным по следующим соображениям…» – и дальше идут многочисленные утверждения.
Назову только некоторые из них. Он пишет об исторических источниках, которые я требовал изучить:
«Нетрудно заметить, что все указанные источники обладают характерной особенностью, как и всякие мемуары и архивные документы. Они являются источниками исторического характера, и вследствие этого не могут быть проверены и оценены только обычными правовыми средствами».
А там утверждалось, что работали следователи и так далее. Но событие-то историческое, это же не вчерашнее бытовое происшествие, ему же сто лет почти.
Александр Бастрыкин пишет: «Специфический исторический характер требует… особого изучения и знаний в области источниковедения, архивного дела» и так далее, и тому подобное. Он отмечает, что в письме к председателю правительственной комиссии следователь Генеральной прокуратуры Соловьёв указывает, что неясен предмет такой экспертизы. И вот уже 20 лет Соловьёву неясен этот предмет. Что отвечает профессор Бастрыкин? Что это утверждение основано на явном недоразумении. И затем еще на нескольких страницах рассматривает тот вопрос, который должен был изучаться профессионалами-историками.
Он пишет: «Возникает закономерный вопрос, почему к работе с архивными источниками, которые затем использовались на предварительном следствии, привлекались судебные медики, далекие от знания архивного дела?» – и так далее, и так далее.
Хочу еще раз подчеркнуть, что крупнейший специалист в этой области поставил вопрос вот так. Но до сих пор эта историческая экспертиза не проведена. Мне доказывают, возражают, что вот там вот, мол, есть. Да, я знакомился с этими документами. Это вводные исторические справки к этому уголовному делу, но совсем не историческая экспертиза, которая, очень вероятно, может подтвердить генетические экспертизы, а может и опровергнуть.
К сожалению, нет времени рассказывать подробно, как этот вопрос решается на Западе. Западные ученые опираются именно на документы. Правда, не всегда. Документов у них маловато, по сравнению с нами. Речь идет о том, что доверять одной генетической экспертизе нельзя, хотя нельзя ее и игнорировать. По этому вопросу достаточно, я больше ничего говорить не буду, хотя здесь материал чрезвычайно интересный и доказательный. И не словами историка, а профессионала-юриста. Теперь следующий, третий вопрос, о некоторых соображениях. Последнее время я не упускал эту тему из вида, и возник ряд вопросов, которые сейчас муссируются в обществе, в нашей прессе.
Епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов): Вениамин Васильевич написал письмо Святейшему Патриарху, в котором представлены как раз те аргументы, о которых он сейчас хочет сказать. И еще маленькое добавление: тот доклад Александра Ивановича Бастрыкина, который цитировал Вениамин Васильевич, был в 1998 году опубликован и находится в открытом доступе. Это касается выводов первой комиссии по останкам.
Вениамин Алексеев: Вот вопрос о том, что произошло после расстрела, куда делись эти расстрелянные люди. Я процитирую документ, со ссылкой на архив, чтобы быть конкретным. Официальный отчет о казни царской семьи в Екатеринбурге до сих пор не найден, в этом весь вопрос. Но многие участники гражданской войны 20-х годов утверждают, что такой отчет был. Один из них, чекист Родзинский пишет, что коменданта дома особого назначения Юровского после расстрела вызвали в Москву с докладом (Российский государственный архив социально-политической истории, фонд 588, опись 3, дело 14, лист 45). Дело устным докладом, конечно, не ограничилось, где-то должен быть документ за его подписью с изложением всех тех обстоятельств. Участник этого дела утверждает, что письменный доклад был сдан в Москву. Почему он до сих пор не найден? Там можно получить ответы на многие вопросы, которые ныне нас беспокоят.
Дальше, мне удалось в Государственном архиве Российской Федерации обнаружить документ, показания белогвардейскому следствию, очень жесткому такому, официантки дома Ипатьева Екатерины Томиловой, которая носила обед в дом Ипатьева и постоянно кормила царскую семью. Из этого ответа следует, что она принесла обед после объявления расстрела царской семьи и обнаружила, что императора и наследника нет, а женская часть присутствует. В следующий раз принесла обед – женская часть присутствует. И тут возникает вопрос, а все ли были расстреляны?
На Западе сейчас появилась литература, авторы которой, Марк Ферро, известный вам французский писатель, мэтр, канадский автор и другие утверждают, что женская часть семьи была сохранена и, больше того, что бывший германский канцлер Вильгельм Второй, отстраненный от власти ноябрьской революцией 1918 года, в качестве крестного Ольги Николаевны снабжал ее пенсией до своей смерти в 1941 году. Есть документы о получении этих средств. Я не утверждаю, что она действительно осталась в живых. Но разобраться же в этом надо. Люди-то от нас ждут не 99 и в периоде еще четыре или девять девяток, а ждут конкретные данные, документы. Они существуют, они должны подтвердить – и всё общество успокоится, или должны опровергнуть.
Приведу еще ряд документов, которые необходимо обнаружить. Пока буду говорить о том, что, в общем, доступно. Понятно, что много хранится еще там, где нам недоступно. Но вот фотография, обложка книги Дмитрия Волкогонова «Ленин. Жрец террора». И вот сноска, я ее зачитаю. Из архива военной прокуратуры Российской Федерации, из материалов предварительного следствия по делу об убийстве императора Николая Александровича. Его другой вопрос интересовал, не убийство императора, а связанные с Керенским дела и всякие заграничные политические. Но вот документы прокуратуры о следствии по поводу Николая Александровича. Кто их поднимал? Меня туда не пустят, наверно. Но надо получить материалы предварительного следствия, и многое оттуда станет ясно.
То есть некоторые документы близки к нашей доступности. Но некоторые, наверное, нет. Я кое-что для интереса всё-таки назову. Дело в том, что в архиве КГБ Свердловской области мне во время работы правительственной комиссии удалось обнаружить документ за подписью некоего заместителя Берии Кобулова. Документ марта 1946 года. Он ставил вопрос о пересмотре оценки гибели царской семьи. Я, естественно, заинтересовался. Мне представили этот документ, посмотрел. Ну и стал спрашивать, а эта директива как была исполнена, что было по этому поводу? Нет, эти материалы получить нельзя. А вскоре появилась информация в журнале «Мир истории», 2002 год, №12, страница 39, статья Сироткина «Царёво золото», где он пишет об операции «Крест», которую возглавлял ближайший соратник Сталина Молотов, была создана могила в 1946 году. Есть основания для некоторых подозрений, что это та, из которой и получены эти останки. Но вопрос сложный, я ничего не утверждаю, просто информирую о том, что такие ситуации есть, и эти вопросы надо снимать, потому что они интересуют общество довольно-таки глубоко.
Ну и, наконец, еще один вопрос. Недавно в интернете появились материалы Государственного архива Российской Федерации. И там есть протокол следователя Соколова, который вел царское дело. Обратите внимание, когда – в июне 1921 года. Не 18-го, не 19-го, а 21-го года. Он ставит вопрос в Министерстве иностранных дел Германии – уже новом министерстве, после революции – о том, что ему известно о деятельности комиссии наркома иностранных дел Чичерина. Чичерин, Иоффе, Радек обсуждали вопрос, по заявлению этого представителя министерства, о передаче женской части семьи в Германию. Вопрос поставлен, а переданы или нет – ответ отсутствует. Надо работать в архивах министерства. Утверждают, что работали, не нашли. Не нашли? Может, его и нет? А может быть, и есть. Это же принципиальный вопрос.
И сейчас Мишель Вертель из Канады мне чуть ли не каждый день звонит и говорит: так как с этим вопросом? Потому что он проследил, вроде бы, все биографии женщин царской семьи, которые остались живы. Я в этом сомневаюсь. Но Марк Ферро об этом пишет и многие другие. Надо снимать эти вопросы, чтобы не накалять нашу общественность.
Остановлюсь еще на двух моментах. Мне стало известно, что в 20-е годы в ЧК Урала была создана история этого ЧК. Я, естественно, поинтересовался, где ее прочитать. Нету. Отправили в Москву. Куда? В Наркомат внутренних дел. С тех пор никто эту историю не видел. Я стал добиваться, что еще можно узнать по этому вопросу. А вот, пожалуйста, программа конференции, на основе которой написана эта история. Там доклад, посвященный гибели царской семьи. И старые работники архива говорят, что это дело совсем в другом плане, чем обычно трактуется. «Дайте, я посмотрю доклад». – «Нет. Программу смотрите». Доклад не дали. Тоже возникает вопрос. Он, может быть, как-то прояснит ситуацию.
И последнее – как ни странно, но приходится с разных сторон подходить к этому вопросу. 1970 год, столетний юбилей Ленина, появляется инструкция Главлита. Молодежь, может, не знает, старшие товарищи знают, это цензурный комитет Советского Союза. Разослано по областям, в том числе пришла в Свердловск. И там указано, что в этот год не стоит тревожить внимание общественности, нельзя публиковать в открытой печати два факта: первый, что мать Ленина – немка (ну, ни для кого это не секрет, для нас теперь это уже не интересно), и второй пункт – нельзя публиковать, что бывший царь Николай Второй растворен в соляной кислоте, и всё это из ванны вылито в реку Исеть. В таком документе просто так байка не могла быть. Есть какие-то основания под этим делом. Надо разобраться, но инструкция исчезла, пытался найти – не удалось.
Вывод: работа проведена гигантская, мы должны с уважением относиться ко всем специалистам, которые работали в этой области. Но недооценка исторического факта, исторических документов всё-таки произошла, надо снять этот вопрос, ликвидировать эту недоработку, и, возможно, это облегчит нам получение объективной истины по данному сложному вопросу для России и для всех нас с вами.
Владимир Легойда: Поскольку звучала тема об официальной позиции Церкви, я еще раз обращаю внимание на то, что мы, конечно, Вениамина Васильевича пригласили не для того, чтобы он выразил официальную позицию Церкви. Что касается общего отношения Церкви к проблеме, я об этом сказал, более детально сейчас владыка Тихон расскажет. А Вениамин Васильевич здесь потому, что мы убеждены: те вопросы, которые он ставит, – это вопросы серьезные, и их нельзя игнорировать.
Если мы что-то делаем, значит, у нас есть серьезные аргументы
Епископ Егорьевский Тихон, ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре, член комиссии Русской Православной Церкви по изучению результатов исследования останков, найденных под Екатеринбургом:
Епископ Егорьевский Тихон
Вениамин Васильевич говорил о том, что какие-то документы отсутствуют, какие-то документы ищутся. Мы тоже столкнулись с этим в работе Патриаршей комиссии, которая создана недавно по благословлению Святейшего Патриарха, возглавляет эту комиссию митрополит Санкт-Петербургский Варсонофий. В комиссии в основном священнослужители, но мы имеем право привлекать и специалистов: генетиков, антропологов, конечно же, историков, криминалистов и так далее.
Была поставлена задача объективно разобраться в ситуации и начать исследования. Исследования, как известно, в первую очередь генетические: сравнить предполагаемые останки государя Николая Александровича, екатеринбургские останки и генетические материалы, которые мы сможем получить, открыв могилу его отца. Здесь совершенно понятно, что это будет абсолютно убедительным, если возьмут пробы из одного и другого черепа.
Мы с самого начала стали действовать в рамках существующего уголовного дела. Все необходимые процессуальные действия мы совершаем вместе со Следственным комитетом. Вместе с нами работает правительственная комиссия. Всё записывается на видеокамеру и фиксируется на фото с самого начала и до конца. Сейчас в Петропавловской крепости, где проходят раскопки, 24 часа работает видеокамера.
Первой нашей задачей было открытие могилы императора Александра Третьего для того, чтобы взять генетические пробы. Во многих отношениях это непростая задача – так вот вторгаться в могилу императора, даже для генетических проб. С одной стороны, мы понимали, что это необходимо, но была и еще одна причина. Уже много лет существуют предания или письменные свидетельства о том, что могилы в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, где похоронены русские императоры, вскрывались. И, возможно, неоднократно. Мы обращались в архивы, обращались к музейным работникам, к очень известным нашим историкам и получали категорический ответ: это легенда, вымыслы, ничего подобного не было, никаких документов нет. Но у Церкви есть некоторые свидетельства и уверения, которые для нас могут быть вескими аргументами.
Мы продолжали эти исследования. Зачитаю несколько свидетельств людей, которые как раз рассказывают об этих тайных вскрытиях. Это не просто люди с улицы или какие-то, прошу прощения, сплетники, это люди достаточно авторитетные в свое время. Например, профессор Красуский свидетельствует: «Не так давно производилось вскрытие царских гробниц. Особенно сильное впечатление произвело вскрытие гробницы Петра I. Тело Петра хорошо сохранилось. Он действительно очень похож на того Петра, который изображается на рисунках. На груди у него был большой золотой крест, весивший очень много. Производилось изъятие ценностей из царских гробниц». И далее он добавляет, что гробница Александра I пуста.
Точно такое же свидетельство другого человека. Мы берем специально свидетельства людей, достаточно известных, авторитетных. Доктор технических наук, профессор Ангелейко. В 1921 году отец его друга участвовал в комиссии по изъятию церковных ценностей:
«В его присутствии вскрывались могилы Петропавловского собора. Комиссия не обнаружила тела в могиле Александра I. Он же сообщил мне, что очень хорошо сохранилось тело Петра I».
Воспоминания Адамовича говорят о том же самом. Он подчеркивает, что когда красногвардейцы увидели тело Петра I, они просто отшатнулись, потому что он лежит, что называется, «в теле». Есть воспоминания писательницы Надежды Павлович, и еще несколько. Странные свидетельства. Тем более что документов-то нет, и нам об этом говорили: перестаньте заниматься ерундой, нет документов, нет никаких доказательств, а это сплетни, болтовня. Тем более с Петром Первым. Даже наши православные люди говорят: предположить, что такая была святость у Петра Первого, что он там лежит в мощах нетленных, – это уж слишком сильно, при всём уважении к этому политическому деятелю, великому царю. Но тут есть один момент. Ведь Петр Первый когда умер, похоронен-то не был. Его похоронили через шесть лет, когда уже возвели собор в Петропавловской крепости. А до этого его бальзамировали, и он шесть лет лежал, его тело и ждало этого момента похорон. То есть в этом смысле красноармеец отшатнулся, возможно… Мы не утверждаем, мы не отбрасываем никаких свидетельств, мы стараемся их проверить, вот наша главная позиция.
Что значит это предположение? Оно значит ровно то, что, возможно, царские останки были потревожены. Возможно, произошло мародерство, возможно, они сейчас в совершенно неподобающем виде. Потому что когда были проведены работы в 1993 году в великокняжеских усыпальницах, тоже в Петропавловской крепости, то обнаружили, что все они были вскрыты, ограблены, вилами там прошлись люди, не знаю, уж кто там, в 20-е годы, разыскивая драгоценности. И если представить себе, что наши императоры, цари, созидавшие Россию, возможно, тоже в таком виде сейчас лежат под полом Петропавловской крепости, то для нас было очень важно еще и поэтому освидетельствовать могилу Александра Третьего.
А сейчас я перейду к презентации. Вот могила Александра III, первая на фотографии. Вторая могила – это его супруга Мария Федоровна. В 2007 году, кажется, ее похоронили, если не ошибаюсь. Это могила новая, созданная по образу и подобию надгробия Александра Третьего. Ее привезли из Дании. Что представляет из себя это надгробие, которое нам предстояло раскрыть? Это параллелепипед из мрамора, сверху покрытый крышкой, и всё это схвачено алебастром. Внутри это полая коробка, это просто декоративное такое надгробие. Это, собственно, этимология: «над гробом». А стоит это надгробие на большой плите. Тяжелая, полторы тонны, кажется, весит. Вот под этой плитой, которую нам следовало бы поднять, находится засыпка из песка, а ниже кирпичный свод, покрывающий склеп. А в этом склепе уже могила Александра Третьего и, собственно говоря, его гроб.
Итак, мрамор, внутри под мрамором под крышкой две длинные металлические пластины, очень крепкие, которые в особых пазах связывают эти две большие длинные плиты. Сверху и снизу, всего четыре такие очень крепкие металлические ленты. Всё это делалось очень аккуратно, безукоризненно чисто. Но когда мы оказались в Петропавловской крепости, обследовали, смотрели, собственно говоря, что нам нужно будет вскрывать, мы обнаружили очень интересный момент. Обратите внимание, это могила Александра Третьего. А вот посмотрите, немножко скошена плита. Мы присмотрелись и увидели, что с других сторон тоже подобная картина.
Обследовав всё, мы могли предположить, – еще раз говорю, не утверждать, мы не утверждаем, мы просто предполагаем, – что это очень странное явление. Император Николай II хоронит своего отца – и вдруг так небрежно? Не может быть. Мастера 1894 года не могли так работать. Я сейчас покажу другие могилы, они идеальны, идеально подогнан камень. Очень странно – чтобы в 1894 году могилу, к которой потом приходили главы императорских домов, главы правительств для того, чтобы поклониться великому царю, оставили вот так?
Мы снова обратились и в архивы, и в официальные органы, и нам снова сказали: это всё случайности, прошло время, что-то скосилось, кто-то что-то задел, никаких документов нет, ваши предположения беспочвенны. Но, при всём уважении к таким ответам, мы так не считали. Вот могила Александра Первого. Посмотрите на нее внимательно, о ней будет очень много интересного сказано позже. Сейчас я об этом говорю, чтобы обратить внимание на то, какие края могилы Александра I – безупречные. Разве можно сравнить? А вот могила Марии Федоровны, 2007 год. Неужели мастера 1894 года были менее искусны, чем мастера нашего времени? Очень сомнительно.
Было принято решение о вскрытии, 3 ноября нынешнего года мы совершили поминальную заупокойную службу по императору Александру Третьему. Накануне был как раз день его смерти, 2 ноября. И, совершив поминальное богослужение, мы с членами правительственной комиссии, с работниками музея, со специалистами-археологами, реставраторами приступили к очень долгой и скрупулезной работе по раскрытию надгробия.
Несколько дней продолжалась подготовка только к тому, чтобы снять крышку, чтобы не повредить мрамор. И что же мы увидели? Даже сейчас при чуть приоткрытой крышке вы видите эти пазы в белой стенке. Здесь должны быть длинные металлические ремни, которые стягивают две мраморные крышки надгробия. Их нет. А они должны быть во всех без исключения могилах. Вот четыре этих паза, они пусты. То же самое внутри и снизу, и сверху. Ничего подобного не бывает при царских захоронениях. Вы видите, мусор. А вот посмотрите, асбестом склеивались, соединялись углы. Кроме того, что там есть закладные, на этих угловых треугольниках есть закладные металлические штыри, это всё так соединялось. Но кроме асбеста здесь, как видите, присутствует гипс. Как мы предполагаем, более поздний.
Сейчас это всё отдано и в Следственный комитет, и археологам для исследования. Мы сразу же, перед тем, как начали работу по исследованию, раскрытию гробницы, пригласили Следственный комитет, он любезно согласился помочь нам, чтобы это было не просто – батюшка на телефон фотографирует, а официальное освидетельствование всего того, что нам удалось обнаружить.
Итак, вы видите эти белые следы гипса, которые сейчас отданы на исследование, и о времени появления этих гипсовых фрагментов здесь, мы, надеюсь, в ближайшее время узнаем. А вот посмотрите, какие подтеки. Очень спешно, видно, закрывали могилу, вновь восстанавливали это надгробие. Эти белые подтеки тоже абсолютно невозможны были при захоронении 1894 года. Всё это делалось с благоговением, в присутствии офицеров, особых императорских служб и так далее, церемониймейстеров, ничего подобного быть не могло. Обратите внимание, внизу там, в углу штырь свободно торчит. Этот штырь должен быть в теле этой мраморной плиты, чтобы удерживать ее. Два штыря – в теле плиты, а два – нет.
А вот тоже странная вещь. Это та самая плита, которую нам предстоит еще поднять. У нее такое повреждение: угол то ли отбит для того, чтобы поддеть снизу, то ли, когда плита была снята, она была разбита, а потом так уложена. На это тоже предстоит дать ответы. Мы ничего не утверждаем, подчеркну. Мы не утверждаем сейчас, что в могилу было совершено вторжение, хотя более чем допускаем это.
Пока мы утверждаем только одно: надгробие над могилой Александра Третьего было разобрано и собрано вновь. Когда мы откроем плиту и увидим что бы то ни было – тогда мы сможем утверждать, вторгались дальше в могилу или нет. Мы стараемся быть предельно корректными в этом смысле.
Мы составили официальный акт, подписанный научными сотрудниками, реставраторами, директором Государственного музея Санкт-Петербурга. И вывод у нас один: «Надгробие имеет следы вскрытия: отсутствие закрепов, подтеки гипса, внутреннее загрязнение поверхности». Этот акт мы представим и в церковную комиссию, и, конечно же, в правительственную комиссию. Акт в 11-ти пунктах, которые мы и засвидетельствовали.
Что это означает? Как это могло произойти? Когда могли быть вскрытия? Это тоже область гипотез. С 1919 по 1922 год Петропавловский собор был закрыт, доступ народа туда был не просто ограничен, а пресечен. Там были только сторожа. Возможно, тогда работала комиссия либо «Помгола» («Помощи голодающим»), либо какая-то другая группа.
Кстати сказать, с упомянутыми выше свидетельствами о вскрытии могил можно ознакомиться в достаточно объективном источнике – книге Натана Яковлевича Эйдельмана «Первый декабрист. Повесть о необыкновенной жизни и посмертной судьбе Владимира Раевского».
С 1919 по 1921 год собор был закрыт, и это могло произойти именно тогда. Только на колокольню имелся доступ. Какие могли быть мотивы? Начиная от элементарного грабежа – голодное время, революционный Петроград – и заканчивая (это тоже гипотеза) версией о том, что было вскрытие могилы Александра Третьего, потому что у Владимира Ильича Ленина ненависть к царизму была персонифицирована. Его брат был повешен, и утверждена эта смертная казнь была Александром Третьим, на которого и готовил покушение Александр Ульянов. Вскрывалась могила в Петропавловской крепости совершенно точно, и есть документы.
В 1939 году вскрыли могилу великой княгини Александры Георгиевны – она принадлежала к греческому царскому, королевскому роду, и греки попросили перевезти ее останки в Грецию. Если будете в Петропавловском соборе – обратите внимание на её могилу, очень неаккуратно вскрыто. Грубо, неаккуратно, но вот такого сдвига нет. О чем это говорит? О том, что если и вскрывали могилу Александра Третьего, то делали это очень поспешно. Не просто поспешно, а сверхпоспешно. И не смогли правильно и аккуратно зафиксировать крышку.
Реставраторы объясняют это так: они быстро положили крышку на гипс, а гипс имеет свои особенности. В отличие от алебастра, сначала вода впитывается, а потом мрамор отдает эту воду, и крышка немного поплыла, тем более там есть небольшой уклон. А когда спохватились – уже всё было схвачено. Так представляют это реставраторы, нам предстоит это еще многократно проверить.
В 50-е годы собор закрывался на реставрацию, которой руководила Ирина Николаевна Бенуа, известнейший реставратор. Представить, что под ее руководством вторгались, очень сложно. Тем более сложно представить, что такой реставратор высшей квалификации оставил в таком состоянии могилу Александра Третьего, это просто невозможно. И еще реставрация в соборе проходила в 1993 году. В 1992 году здесь был похоронен великий князь Владимир Кириллович, а в 93-м году великокняжеская усыпальница была закрыта на реставрацию. Вскрывались ли в то время могилы императоров – никаких свидетельств об этом нет, но реставрация в соборе тогда проходила. Вот те факты, которые нам удалось установить.
О чем еще хотелось бы сказать? О том, что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Это самое главное. И хотелось бы обратиться к журналистам с просьбой. В последнее время, когда явственен интерес ко всем этим проблемам, было множество публикаций, в том числе с обвинениями Церкви в чуть ли не обскурантизме, в мракобесии: «С какой стати? Всё уже известно, генетические исследования поставили точку, прекратите капризничать. Да еще, чего доброго, за государственный счет». Хотя всё это сейчас производится за счет пожертвований, которые помогли нам собрать, в том числе, и члены правительства, конечно, за что им очень большая благодарность. Нас выставляют как мракобесов и каких-то капризных людей, которые идут наперекор явному совершенно здоровому общественному мнению. Не надо. Если мы что-то делаем, то, наверное, у нас есть очень и очень серьезные для этого аргументы.
Вопросы:
– Не исключаете ли вы версию подмены останков Александра? Образцы останков Александра Третьего были выданы за образцы останков Николая Второго, именно поэтому экспертиза генетическая показала сходство с его братом Георгием Александровичем?
Владимир Легойда: Мы сейчас никакие версии не исключаем и ничего не утверждаем, пока не будет окончательных выводов экспертных комиссий.
Ксения Лученко, сайт «Правмир»: У меня два вопроса: один – к владыке, второй – к Вениамину Васильевичу. Владыка, скажите, пожалуйста, после эксгумации, которая проходила в октябре в Петропавловском соборе, когда было вскрыто захоронение предполагаемых останков императора Николая и Александры Федоровны, часть образцов были отданы вашей комиссии, то есть, я так понимаю, что владыке Ворсонофию, – какова судьба этих образцов? Где они находятся? Проводятся ли с ними какие-либо экспертизы, кто их проводит? И второй вопрос – к Вениамину Васильевичу: если всё-таки предположить, что результаты генетических экспертиз подтвердят подлинность останков, с историческими фактами что будет, с теми непонятностями, про которые вы сейчас говорили? Как соотносится естественная наука и историческая в данном вопросе?
Ксения Лученко
Вениамин Алексеев: Мне приходилось беседовать со многими людьми, которые хотели бы видеть какие-то ощутимые доказательства, а не только проценты. Большая часть населения, особенно верующих, на этом настаивает. Ну а если генетические экспертизы докажут полностью, а исторических доказательств не удастся найти – придется только сожалеть по этому поводу.
Епископ Тихон (Шевкунов): Действительно, во время открытия могилы (эксгумация – это, мне кажется, очень сильное слово) мы получили образцы, пригодные для генетического анализа екатеринбургских останков, с предполагаемого черепа, который, возможно, принадлежит к останкам Николая Второго. Сейчас это хранится в храме. После того, когда, как мы надеемся, мы получим останки Александра Третьего (надеемся, что в могиле всё-таки что-то есть, и даже если она осквернена, то мы сможем получить генетический материал), – будут проведены генетические исследования в двух или в трех лабораториях, включая зарубежные. Обо всех результатах этих исследований будет сообщено.
– Какова ситуация с возможной экспертизой в плане сравнения частицы мощей, возможно, Елизаветы Федоровны из Иерусалима, с предполагаемыми останками Александры Федоровны – с тем, чтобы выяснить, родные ли это сестры? И еще вопрос, будет ли привлечен к исследованиям ученый Животовский, потому что ведь проводились альтернативные генетические экспертизы ранее? И последнее – в 90-х годах в комиссии преобладали чиновники, далекие от науки, а как сейчас будет обстоять ситуация. Опять история повторяется, что большая часть членов комиссии – это люди, далекие от науки?
Владимир Легойда: Действительно, в правительственной комиссии много чиновников. Но там и не обязательно должны быть ученые, потому что это правительственная комиссия, которая вправе привлекать любых специалистов, так что здесь, я думаю, проблем нет. Что касается нашей, церковной комиссии, то в ней иерархи Церкви и священники, общественные деятели. Мы тоже привлекаем специалистов, так что это как раз не проблема.
Что касается привлечения альтернативных экспертов – мы рассматриваем все точки зрения, не только альтернативные, но и официальную, которую представляет следствие, точку зрения Владимира Соловьёва. Мы вместе работаем, у нас нет никакой предвзятости. Мы рассматриваем все версии.
Что касается вопроса о Елизавете Фёдоровне – наша комиссия создана пока по вопросу останков императора Николая Александровича. А потом, возможно, если будет особое поручение Святейшего Патриарха, то мы займемся и этим. Конечно, это тоже в поле нашего зрения.
– Владыка, скажите, если Церковь признает результаты сравнительных экспертиз, будут ли автоматически петербургские останки признаны как святые мощи царской семьи?
Епископ Тихон (Шевкунов): Церковь будет в любом случае рассматривать этот вопрос. А признает или не признает – это решается на Соборах.
Владимир Легойда: Я хочу обратить внимание на то, что Синодальный информационный отдел выступал с официальным заявлением, в котором был дан ответ на ваш вопрос и из которого следует, что никакого автоматизма быть не может. Если будет научное признание, – а мы сегодня обращали внимание на то, что научное признание предполагает не только генетическое признание, но и историческое, снятие исторических вопросов и так далее, – то в этом случае вопрос о признании останков мощами будет передан епископату Русской Православной Церкви, который и будет его решать. Потому что он предполагает общецерковную рецепцию.
– А вы пробовали обращаться в немецкие архивы, исходя из тех документов и тех предположений, которые вы озвучивали по поводу женской части семьи Николая Александровича? В немецких архивах могло же что-то остаться из документов, из исторических свидетельств, если они действительно были?..
Вениамин Алексеев: Я не обращался по этому поводу, нет. Я ссылаюсь на авторов, которые писали по этому поводу. Я обращался в архив в Дании, где мне стало известно о наличии довольно-таки интересных материалов по данному вопросу, и мне обещали найти возможность обязательно решить этот вопрос. Но потом было сказано, что там гриф королевы о том, что это совершенно секретно, и какая-то дата очень далекая, где-то там до предела 18-го года, по-моему, не подлежит оглашению. Такой ответ я получил.
Подготовила Ксения Лученко
Фото: Анна Гальперина
Видео: Виктор Аромштам