В Неделю о мытаре и фарисее даже шутливо поздравляют друг друга «с именинами» (такие шутники, впрочем, «находят» именинников во время всех воскресений перед Великим Постом – и блудного сына, и изгнанного Адама). Они правы – весть Христа полна радости, и они это ощущают. Радость эту не высказать, и порой от радостного настроя души рождается то, что мы бы назвали «глупые шутки», «ребячество» — но это радость, выплескиваемая через край, нашедшая свою вершину в юродстве.
Мы знаем об этой радости – каждый помнит эту радость Пасхи, которую нельзя описать словами, только повторять: «Да Он же воскрес! Вот, мы в церковь сходили! Весна! Батюшка! Так хорошо!». Не юродство ли это для слушающего нас неверующего человека? Что он подумает? «Они напились сладкого вина» (Деян. 2:13), это в лучшем случае. В худшем – «совсем вы сошли с ума со своей церковью!»
Да, уже иной дух царит в обществе верующих – забыты далекие дни Закона, во время которых ходил по земле Палестины великий и талантливый Проповедник, говорящий о великой радости. Но Его не приняло суровое и правильное большинство религиозных людей.
Но куда же пришли фарисей и мытарь из притчи? Они пришли не в сельскую или столичную церковь, ожидая в очереди исповеди у известного (или малоизвестного) батюшки и духовника. Они пришли не на исповедь. Они пришли в Храм. Не в христианскую церковь, не в иудейскую синагогу, а в единственный Иерусалимский Храм, место, где можно было в ветхозаветные времена предстать Лицу Божию. Единственное место.
Это мы «входим в церковь помолиться» (Лк.18:10) и не приносим с собой ягненка или двух птенцов голубиных или какое-то еще животное, чтобы его принесли в кровавую жертву Богу во очищение наших грехов. Это очень далеко от нас. Мы воздохнем и покаемся, рассказав о своих грехах на исповеди священнику – и Христос снимает грехи с наших плеч.
Но в древности грех не смывался простым воздыханием, простым покаянием. Оно было, безусловно, необходимо, и пророки говорили, что оно является важнее, чем жертва животного, всегда в Ветхом Завете сопутствующая ему! Но человек обязательно смывал свой грех кровью – тельцов, козлов, рыжей телицы, голубей… Все было подробно расписано в Законе Моисеевом. Это было само собой разумеющимся.
И фарисей, и мытарь принесли эти жертвы. Наверное, небедный человек мытарь принес богатую жертву – несколько непорочных агнцев, купленных здесь же, в Храме, по десятикратно завышенной цене (зато, как говорили служители Храма, на них точно нет порока, и они угодны Богу).
Несомненно, и фарисей принес жертву – он тоже был человек состоятельный, Бог благословил его богатством так, что ему не пришлось наниматься к римлянам сборщиком налогов, он мог позволить платить десятину даже с того, с чего платить не надо по Закону. Он словно превзошел Закон своим исполнением.
И во время принесения их жертв они молятся.
Центром молитвы любого израильтянина – твердо и внимательно соблюдавшего ли Закон, как фарисей, или падшего настолько низко, что у окружающих было мнение о том, что он – более не принадлежит к сынам Авраамовым, ибо он – оскверненный сотрудничеством с римлянами мытарь – было желание Правды Божией.
Правда Божия – это центральный стержень всех стремлений религиозной мысли Израиля того времени, и оно нашло отражение в Евангелии и других текстах Нового Завета.
«Если обратиться к библейским источникам понятия «правда», то смысл его лучше всего отражают такие слова как «надежность» и «верность». Так, например, когда говорится о «правде Божией», то чаще всего имеется в виду надежность, верность Бога: на Бога можно положиться, Он верен Своему Слову, Своим обетованиям, Своему творению, верен и Своему народу, который Он «отделил Себе в удел из всех народов земли» (3 Цар. 8:53).
И вот это последнее, то есть верность Бога избранному народу, со временем стало подвергаться сомнению. В самом деле: проходят столетия, но участь Израиля остается прежней. Одни захватчики сменяются другими: вышедший из египетского рабства народ снова попадает из одного рабства в другое. Где же обетования Божии, данные Аврааму? Где правда Божия? Когда она из предмета веры и надежды станет реальностью…
В новозаветную эпоху ветхая вера в Бога находилась в кризисе. Время шло, но никаких признаков исполнения обетований, осуществления Правды, никаких видимых знаков спасения от скорбей и бедствий этого мира не наблюдалось. Невольно возникал искусительный вопрос: а есть ли эта Правда? Праведен ли Бог? И если Правда есть, то почему она бессильна в этом мире? И все древние мученики, все свидетели веры «не получили обещанного». У них была героическая вера, но сколь прискорбна была их судьба! Ведь они «не имели надежды», о чем с печалью в одном из своих посланий пишет апостол Павел (1 Фесс 4,13), и уходили из жизни так же, как их гонители и мучители, «не получив обещанного». Архим. Ианнуарий (Ивлиев)..
Непростое время. И как же сильно, чистосердечно, горячо благодарил Бога фарисей! Благодарил за то, что он избавлен Богом (а кем же еще — ведь человеческая жизнь так хрупка, так слаба) от падений, от нечистоты греха и осквернения – наипаче же самого страшного ритуального осквернения, общения с нечистыми язычниками-псами, римлянами.
Как мы помним, первосвященники и другие люди, требовавшие казни Иисуса, настолько серьезно относились к ритуальной нечистоте, что не захотели войти в преторию, а разговаривали с Пилатом, стоя на улице. Ведь самое важное – быть чистым перед Богом. А нечистота – это состояние, которое возникает от общения с язычниками… Или… Ну, вот с этим мытарем, например.
Господи, как Ты мудро показываешь мне, каким бы я мог быть, если бы не Ты меня сохранил! Я мог бы родиться в семье мытарей или язычников, был бы мытарем или язычником, и никогда бы не пришел к Тебе и той надежде спасения, которую я так жду. Когда же, наконец, явится Твоя правда?
Ведь на таких благочестивых людях, как я, которых не пустил ты на путь погибели, которые не родились в семьях язычников, которые не стали мытарями, держится мир. Ведь мы постимся три раза в неделю и даем десятину даже с мяты и руты! Пусть это поможет Царствию твоему прийти побыстрее! Да приидет Царствие Твое, Боже! Да откроется правда! Да погибнут нечестивые от Лица Твоего! Не будет ничего проклятого – ни язычников, ни мытарей, худших, чем язычники, ибо они отпали от народа твоего. Сотвори же так, наконец! Пусть Мессия Твой сотворит это!
…Однажды маленький сын убежденного старовера долго смотрел на тысячи тысяч горящих окошек вечерней Москвы, а потом сказал отцу – «Вот сколько людей живет в нашем городе, среди них ведь много хороших, и как жаль, что все они, кроме нас, погибнут!»…
А мытарь отдал свою жертву – так положено по Закону, он же знал Закон, он не язычник, он обрезанный израильтянин, сын Авраамов… Или уже не считается сыном Авраамовым… Но жертву ему купить разрешили, как не разрешить? Он бы отдал и больше, если бы знал, что можно снова стать чадом Авраама и чадом Божиим, смыть с себя скверну. Но этого ему никто не обещал. Жертва-жертвой, приноси, хуже не будет, но гарантировать, сам понимаешь, при твоей-то нечистоте тебе место в Царстве никто не может. Праведник-то едва спасается, сам понимаешь. А ты с собаками-язычниками общаешься, работаешь на них, и угнетаешь свой народ, который ждет Правды Божией. Да из-за тебя, из-за таких, как ты, Мессия-то и не приходит – оксверняете только землю, зилотов на вас нет… Впрочем, тс-с-с. Давай вот сюда, плати деньги за жертву, и иди, молись.
И он молился – во дворе язычников. Ему не на что было надеяться. Если бы он прошел дальше, во двор женщин, не говоря уже о близком к Святому Святых месту, где возносил свои молитвы со слезами благодатного избранничества фарисей, он «отвечал бы сам за свою смерть», как любой язычник. Так было написано на особой табличке – для сведения тех псов-язычников, которые не понимают, где их место. Фарисей прошел мимо мытаря и включил его в свою благодарственную молитву. Подумать только, как милостив Бог, спасший его, фарисея, от такой жалкой участи!
Даже Храм перестал быть для мытаря местом, куда он может прийти к Богу, как сын Авраама. Фарисей – да, фарисей мог стоять во Дворе Израилевом, видеть непостредственно жертвенник и по праздникам, за поднятой завесой – святилище Храма. Мытарь не мог туда войти.
Но он все равно ходил в Храм – ходил и стоял там, где позволялось ему стоять.
Рядом с ним стояли набожные язычники, готовящиеся стать прозелитами и мечтающие стоять там, где стоит фарисей. Рядом с ним стоялии праздношатающиеся язычники, любители всяких интересных диковин, не верящие ни в Бога, ни в богов. Где-то, может быть, стояла, завернувшись в покрывало, и жена Пилата…
Отчего он приходил сюда? Ведь надежды для него нет. Бог отвергнул его. Так сказали ему люди и Закон.
Но он знал Писание. Он помнил, что даже Исаак смог чем-то благословить своего непутевого Исаава, возрыдавшего – «Отец мой, разве одно у тебя благословение?». Ведь насколько богаче патриарха Исаака Он — Сам Бог Исаака. И неслучайно Исаак означает «смех». Смех радости…
Милостив будь ко мне… Он не думал о том, что в наступившем Царстве займет положение судии над народами (как о том мечтал фарисей, и ух каким бы он был судьей над этими римлянами и эллинами!). Он не примерял должности. Он вспоминал слова пророков о милости и молился о невозможном – чтобы Бог был милостив к нему. А какова будет эта милость, это дело Божие. Не дело человека, лишенного всякой надежды, давать Богу списки дел, которые Творец должен сделать «по милости». Он отдал свою изломанную, проклятую судьбу в руки Бога Милостивого.
…Выросла ли эта притча из истории Встречи? Кто этот мытарь – Матфей, будущий евангелист, или недавно вспоминавшийся Закхей, или кто-то другой, которому Иисус мог сказать, как некогда Нафанаилу – «Я видел тебя под смоковницей, Я знаю твои сокровенные помыслы, Я скажу тебе, что услышана молитва твоя»? Или то был неизвестный мытарь, слушающий проповедь Иисуса и замирая от необыкновенной Вести о Царстве Божием, что призывает и собирает в себя всякого, кто жаждет его? Была ли притча Иисуса призывом к сердцам людским или ответом на вопрошание чьего-то изболевшегося сердца? Наверное, было и то, и другое.
Как ждал этот неизвестный слушатель приговора притчи! Неужели Этот Проповедник скажет, что и у нечистого мытаря, не-сына Авраамова, не-помилованного, пса и язычника – есть надежда на милость?
И слова Христа крепки, как Сила Божия, как тот «Аминь», которым Он так часто печатлел Свои речи.
Мытарь – оправдан!
Это не просто означает, что грехи его прощены, и все. На это он и рассчитывать не смел, но это прощение не главное, оно словно «прилагается» к той невероятной полноте Божьей милости, о которой он даже и не знал.
Оправдан! Это означает иное – совершенно невероятное.
Бог сделал этого человека, который ни на что в порядочном религиозном обществе был не годен, участником торжества Своего Царства – полноты жизни в Себе, пред Свои Лицом, в радости.
Ритуально нечистый мытарь, чьи грехи не смоет ни пепел рыжей телицы, ни что угодно – он своей молитвой дал возможность Божией правде явиться! Ибо он был из тех, которые поняли – хоть краешком сердца – что за удивительные дела собирается Бог делать в мире.
Мытарь – и явление Правды Божией! Среди такой грязи… Воистину, Царство Божие во Христе является «среди такого сора, не ведая стыда».
С улыбкой говорит Проповедник – эта добрая и умная улыбка сквозит в Его словах и притчах всегда – «мытарь пошел в дом свой более оправданным, чем фарисей».
Через фарисея Правде Божией пробиться сложнее, вот как…
А слова мытаря повторил уже в других, несравненно более страшных условия, другой человек. Он попросил – «Помяни меня, Господи, когда придешь во Царствии Твоем!»
И услышал ответ.