Ольга Шульчева-Джарман
«Вот Настя по-настоящему воцерковилась, – со вздохом говорила нам в середине 90-х подруга, которая после занятий в медицинском институте (а то и вместо них) ходила мыть полы в Свято-Иоанновский монастырь. «Она из другого города, и маме говорила, что у них все лето практика. А сама давно уже институт бросила, и инокиней стала. На днях постригли». «Даша, а что же ты так не сделаешь?» — с восторгом спросила одна из подруг. – «Да у меня мама в этом городе живет, от нее не спрячешься…».
Нет, у Даши все потом сложилось хорошо – она говорила, что ей так нравится теперь работать мамой, что врачом она работать не будет. Поэтому никто из пациентов не пострадал.
Но не у всех так сложилось. «Ты что это надумала? Поступать в институт? Надо замуж! Ну, в крайнем случае, в медицинское или педагогическое училище! Это у тебя гордыня, что ты отличница! Женщине этого не надо! Это грех! Бросай свой институт! Не смей идти в аспирантуру (ординатуру, интернатуру), это тебя засосет! Одна девушка – вот Маша ее знает – тоже хотела учиться и ушла от веры!»
Увы, в 90-е годы эти тезисы часто озвучивали люди церковные и весьма авторитетные для юных умненьких девушек. Когда я пыталась возражать, что вот, как же, святая Евфросиния Полоцкая любила книги, переписывала их, просвещала народ, на меня косились.
«Это какая такая Евфросиния? Наверное, Суздальская? Ничего подобного у нее в житии нет, я читал! А, Полоцкая? Так это католическая? Нет? Как нет?».
И было обидно за знакомую мне с раннего детства святую, пример которой, как «возлюбившей научение книжное» стоял перед моим внутренним взором после рассказов бабушки… Почему никто в Ленинграде-Петербурге не знает Евфросинию Полоцкую? Почему нет в церквях ее икон?
Но вскоре – слава Богу! – все изменилось.
«Вы доклад о ком делаете?» – спросили меня на курсах. – «О преподобной Евфросинии, как просветительнице Руси». – «Ах, надо же! – возмутилась женщина-педагог. – Вы мою святую забрали!»
Кое-как мы поделили святую Евфросинию, придя к выводу, что она общая. Моя собеседница, впрочем, отстаивала свои особые права на нее. «Я была в Полоцке. Там же монастырь!» – «Простите, моя бабушка и мама из Полоцка, бабушка помнит, как большевики разрушали этот монастырь, и как во время войны из музея люди сами перенесли туда мощи, взломав двери…» – пискнула я. Но моя собеседница такими вещами не интересовалась. «Она была подвижница! У нее вериги были!».
Тут я возмутилась: «Это была образованнейшая женщина своей эпохи! Ее проповеди, ее переписывание книг, ее строительство, ее поучение монахов женского и мужского монастырей – вот то, что больше вериг!».
После этого меня смерили взглядом и объяснили, что я чужда духовности. Наверно, это так и есть. Я ведь не только не бросила институт, но и не вняла требованиям не идти в ординатуру и аспирантуру. «Ты уже врач, – толковали мне. – Ты уже выучилась! Вот как матушка отца П. А дальше идти учиться – это от лукавого, гордыня!».
Приходилось говорить очевидное, в общем-то, что после шести курсов медицинского института ты не врач, а просто выпускник с дипломом врача. «Да-да, – печально соглашались, – «я слышал, что вам теперь надо еще хотя бы год учиться в интернатуре. Но нельзя ли это масонскую выдумку как-то обойти?». Я снова пыталась говорить что-то о необходимости образования, специализации, приобретения опыта. Мне говорили, что это гордыня, и что лечить надо не медицинской наукой, а маслом и молитвой, но лучше всего выйти замуж и рожать детей.
Думаю, говорили не мне одной…
«…ах, суровы,
увы, иные богословы,
считая, будто для спасенья
довольно женщине уменья
шить, вышивать, вязать носки
(нет лучше средства от тоски).
Но так ли это? Есть ли прок
в подобном житии? Урок
читателю для назиданья
мы из церковного преданья
возьмём, нимало не чинясь».
(Ольга Щёлокова. Поэма о Кассии)
Кто учил Спасителя читать и писать?
Начнем же с самого начала. Совсем недавно был праздник в честь Пресвятой, Пречистой и Преблагословенной, Единственной из всего рода людского, Той, из Которой пришел в мир Сын Божий. Отроковица Мариам была введена в Иерусалимский Храм.
Много написано о жизни Отроковицы в Храме – хотя знаем мы об этом крайне мало. Одни пишут то, что Она занималась там одним рукоделием и была в нем искусна. Другие же пишут, что это все – апокриф, и ни в какой Храм Она не входила. Однако анализ современных историко-археологических данных свидетельствует об ином:
«Нам известно, что малолетних девочек действительно принимали на служение для воспитания при Храме. Жили они вне Храма в женском отделении. Чаще всего это были девочки из семей коганов (священников) или выбранные по наитию пророками.В их обязанности входили уборка в миквах (ритуальных бассейнах), на Храмовой площади и в Женском дворе. Они же приготовляли масло и фитили для золотой меноры (семисвечника), следили за сушкой дров к Жертвеннику. Логично, что и праздничное убранство Храмовой площади также вменялось им в обязанность. Не исключено, что изготовление Храмовых завес, и прежде всего тех, что отделяли Хейкал от Святая святых, также поручалось этим юным мастерицам под присмотром опытных ткачих и вышивальщиц.
Девочки также изучали Священное Писание, особенно книги законнического, обрядового характера. Потому они были грамотными и могли толковать законы наряду с мальчиками».
Архимандрит Алипий (Светличный)
И действительно, мы как-то не задумываемся, кто же обучал маленького Иисуса читать и писать, от Кого он услышал впервые слова Писания о Страждущем Рабе Божием из пророчества Исайи… Образованная Мать, обученная при Храме, простой, трудящийся, чтобы прокормить семью, Иосиф Обручник. Каждый из родителей учил Дитя своему – Иосиф – ремеслу, Мария – Писанию.
Сын Ее, которому Она отдала всю Себя – плоть и кровь, и все душевные качества – в кого же Ему было быть, как не в Мать Свою? – Он, отрок, мальчик, а затем юноша, а затем муж, который мог проповедовать и ходить, собирая учеников, осуществил то, что в глубине сердца желанием возжелала Мариам.
«Блаженно чрево, носившее Тебя! Блаженны сосцы, которые Ты сосал!» (Лк. 11:27) – воскликнула женщина из народа, хваля Сына Мариина.
Нет, о, нет! – резко ответил Он – как всегда, резко и точно. Так Она отвечала когда-то Архангелу. Резко и точно. – Не чрево и сосцы. Блаженны слушающие слово Божие. Блаженны соблюдающие слово Божие. Женщина – не чрево и сосцы, не существо, всего лишь (как это ни пытались бы превозносить те, кто видит в ней лишь кормящие сосцы и рождающее чрево, а остальное – как странное приложение, и уж никак не разумеющее того, что разумеет муж совершенный) – существо рожающее и питающее будущих учеников Гиллеля и Шаммая.
Евангельская история словами Гомера
В первом, апостольском, веке образованная женщина-благовестница, пошедшая по стопам Марии, Матери Христа, не уникальный случай.
«Целуйте Мариам, яже много трудися о нас. Что это? Опять венчается и восхваляется женщина, а мы, мужчины, опять пристыжены, или лучше сказать, не только пристыжены, но и почтены, — почтены тем, что у нас есть такие женщины, а пристыжены тем, что мы, мужчины, далеко отстаем от них. Но если постараемся узнать, чем украшаются эти женщины, то и мы вскоре уподобимся им. Чем же они украшаются? Пусть слышат это мужчины и женщины: не перстнями, не ожерельями, не евнухами, не служанками, не златотканными одеждами, но трудами за истину. Яже много трудися о нас, – говорит (апостол), т.е. не за себя одну, не для собственного только усовершенствования в добродетели она трудилась, как и ныне делают многие женщины, постясь и ложась на земле, но и для спасения других, принявши на себя подвиги апостолов и евангелистов….И как же Прискилла наставляла в вере Аполлоса? … когда муж — человек верующий, вполне совершенный и могущий учить жену, но жена мудрее его, то апостол не запрещает ей учить и исправлять», – пишет святитель Иоанн Златоуст в толковании на послание к Римлянам (Беседа XXXI).
Этот образ образованной женщины библейского мира совпал с римским идеалом «puella docta» — так римляне с уважением называли образованных благородных девушек.
Преподобная Макрина
Так, преподобная Макрина, сестра святителя Василия Великого, которую сейчас многие исследователи называют «Четвертым Каппадокийцем», основывала монастыри, занималась просвещением и творила дела милосердия. Ее образованность позволила ей поспорить с братом, когда он, приехав из Афинской Академии, с юношеской хвастливостью, стал кичиться своей ученостью – и выйти из спора победительницей.
Не был ли этот спор со старшей сестрой и судьбоносным для дальнейшей жизни Василия, ставшего защитником Православия, глубоким богословом, заботящимся о бедных епископом, получившего имя «Великого»?
Святая Макрина была наставницей своих младших братьев, Григория, которого Церковь прославляет под именем святителя Григория Нисского, и Петра, впоследствии тоже святого, епископа Севастийского. Макрина была не только ученой монахиней, но и вела строгую аскетичную жизнь. Не случайно второе ее имя было «Фекла», в честь мученицы-девы, последовавшей за проповедником Евангелия, апостолом языков, Павлом.
Всем известно имя песнопевицы Кассии, монахини-поэтессы, образованнейшей женщины своего времени, чье имя единственное, пожалуй, среди гимнографов-мужей осталось в нашем богослужении. Эпизод из ее раннего девичества неспроста описывает ее диспут — и с кем же? С императором, неглупым и образованным человеком, а к тому же еще, происходящий при выбором императором Феофилом невесты.
«Ишь, — думал царь, — смотри, какая!
Меня нисколько не боится!
На ней, пожалуй, и жениться
мне можно. Но сперва сурово
её я испытаю!» Слово
такое Феофил девице
сказал, успев в неё влюбиться:
«Увы, всё злое от жены —
от той начальницы вины
изгнанья нашего из рая».
Но дева, кисточкой играя
нарядной шали, помолчала
и, поразмыслив, отвечала:
«Коль от Марии Бог родился,
то Ею рай нам возвратился,
куда вернулись мы, изгои.
Итак, всё от жены благое».
Ах, так! Но царь, собрав терпенье,
сказал, что матерью паденья
для мира стала злая Ева.
«Допустим. Но, однако, Дева
нам стала матерью спасенья!»
Царя ужасно огорчала
такая дерзость, но сначала
он начал диспут, хоть непросто
тут спорить. (…)
…подумал Феофил. — Что толку
себя мне выставлять на смех?
(Ольга Щёлокова. Поэма о Кассии.)
Преподобная Кассия Песнописица
Надо сказать, что император в дальнейшем соблазнился иконоборчеством, а отвергнутая за образованность Кассия осталась стойкой перед этой изощренной ересью – ее ум позволил ей остаться верной православию и тому же учила юных монахинь своего монастыря, где впервые прозвучали ее стихиры и знаменитый Канон Великой Субботы.
Однако до Кассии, жившей в IX веке, в Православной Церкви была еще одна, не менее талантливая и образованная женщина, жившая за четыре века до нее – в V веке. Она была дочерью языческого философа, училась в школе отца в Афинах, возможно, даже могла стать его преемницей и возглавить школу. Но Бог сотворил так, что она стала христианкой – и императрицей.
Это Афинаида, в крещении Евдокия, праведная царица, супруга святого Феодосия II. Она была под стать своему мужу, который, в отличие от Феофила, не испугался взять в жены не просто красавицу, но и умницу – сам он был образован и высоко ставил ученость. Он провел законодательную реформу, открыл в Константинополе Университет. Но светлое начало совместной жизни было вскоре омрачено — Евдокия потеряла двоих детей, пережила придворные интриги, жизнь ее была тяжела. Утешение она находила в своем труде – она (слыханное ли дело!) переложила Евангельскую историю словами Гомера, из строчек великого классика античности рассказывая историю Христа. Этот был мостик между Афинами и Иерусалимом… Много еще литературных трудов было ею написано. Она умерла в Иерусалиме, и святой Евфимий просил ее молиться о нем.
…Мать, что Его родила и младенцем малым питала…
Ей же мрачная ночь покрыла ясные очи.
Но напоследок, когда возвратились к Ней память и чувство,
Горько рыдая, Она говорила крылатые речи:
«Чадо Мое, как же мог Ты уйти в туманную область
Будучи жив? Живому ужасно все это видеть.
Чадо, увы Мне, средь прочих людей злополучнее всех Ты
И на кого же, о Чадо, Меня Ты ныне оставил?
Чадо! Куда же идти Мне теперь? В чьем дому поселиться?
Как Ты проник в пределы Аида, где мертвые только?»
Сына с любовью Она обняла, и, лиющая слезы
Стала Ему целовать главу и светлые очи,
Также и обе руки, горячие слезы роняя.
«Чадо! Ведь Мне Ты оставил стократ жесточайшие скорби!
С смертного ложа, увы! не простер Ты руки Мне любезной;
Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно
Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!
Нет; но тоска о Тебе, Мой Сын, о Твоем миролюбном
Нраве и разуме светлом Мне дух и сердце сгубила.
Я о Тебе, Мой сладчайший, все дни неутешно рыдаю.
(перевод центона святой Евдокии – Т.Л. Александровой)
Как эти гомеровские строки, составленные и сплетенные рукой мудрой женщины, кажутся похожими на песнопения Великой Субботы, на канон «На плач Богородицы». Но ведь они написаны гораздо раньше!
А как можно словами Гомера передать весть о Воскресении?
«Право, великое чудо моими очами я вижу!
Дивное, я и не думал, что может оно совершиться
Он ведь воскрес! И ужасной кончины разом избегнул…
Слово другое скажу – и Ты его в сердце запомни:
Жив он, Ты видишь сама; и, конечно, здесь явится скоро
Сын Твой. (…)
Так в изумленье великом опять пошла Она в дом Свой,
После того, как искателям все по порядку сказала.
Часто назад озираясь, лия горячие слезы.
Сына разумное слово сокрыв в глубинах сердечных.
К каждому мужу Она обращаясь, им слово вещала.
Вещее слово как весть ходило по улицам града,
И ликованье услышав сходились они отовсюду,
Гневом пылая одни, а другие славой сияя.
(перевод Т.Л. Александровой).
Богоматерь изображается благовествующей – словно та Премудрость из библейских книги Притч, что ходит по улицам города и собирает на свою трапезу всех и книги Премудрости Сираха, где она возвышает сынов своих…
Мудрая дева Екатерина
Но и преподобная Макрина, и святая Евдокия, и преподобная Кассия жили уже в православном государстве. Среди же мучениц Ранней Церкви выделяется одна – святая Екатерина. Мы мало знаем о ней. Она была и умна, и красива. Житие говорит, что ум помог ей и познать Христа и свидетельствовать о Нем перед мудрецами и уверить царицу. Она взошла к Нему, Жениху своему, мудрая дева, через горнила страданий – «Богозванная невесто, блаженная Екатерино», как поется в тропаре.
Наверное, такая мудрая дева была в Ранней Церкви вовсе не одна – но история и агиография сочетала их в образе этой святой. Меньше мы знаем о святой мученице Евлалии, поучавшей Писанию приходивших к ней, и о других образованных девушках.
Однако очень часто, когда речь заходит о Церкви и женском образовании, неверующие или настроенные против Церкви люди вспоминают имя Гипатии.
«Святая Екатерина Александрийская» Марко Базаити ок.1500
К сожалению, недавний фильм, снятый о ней, сослужил дурную службу представлениям об этой в высшей степени незаурядной и образованнейшей деве – а Гипатия, язычница, соблюдала девство! – и теперь отношение к ней приобрело какую-то непримиримую полярность. «Это язычница, все про нее выдумано, и не было ее никогда!» — «Это язычница, наследница мудрецов, ваши христиане ее убили!».
Мы забываем, в какое время жила Гипатия. Тогда эллин и христианин могли вместе преподавать в Афинской Академии, дружить, общаться. Крещение же даже дети христиан принимали довольно поздно, как, например, св. Кесарий, брат Григория Богослова. А.Ф. Лосев писал, что она не участвовала в реставрации древнего язычества, предпринятой императором Юлианом, а, с другой стороны, среди ее учеников были и христиане, причем даже из духовных лиц.
Каковы же свидетельства о том, что Гипатия, во-первых, существовала, во-вторых, пользовалась уважением в научном мире, в-третьих, была весьма уважаема христианами?
Весьма незаурядный и талантливый человек, Синезий Киренский, епископ Птолемаиды, был одним из учеников философской школы Гипатии. Примечательно почтение, с которым он обращается к своей уже пожилой (ей было примерно около пятидесяти лет) наставнице в науках (Синезий умер еще до гибели Гипатии).
«Я диктовал это письмо, лежа больным в постели; а ты, надеюсь, в добром здоровье получишь его, мать моя, сестра и учительница и благодетельница моя во всех делах; какими почетными именами мне еще назвать тебя?» (пер. М.Е. Грабарь-Пассек)
В другом месте Синезий прямо говорил о том, что Гипатия — «гениальный философский учитель».
Есть и другие свидетельства, уже византийские, например из известного словаря «Суда»:
«Ипатия: дочь Феона-геометра, александрийского философа и сама философ, многим известная. Жена философа Исидора. Расцвет ее пришелся на царствование Аркадия. Написала записки к Диофанту, астрономический Канон, записки о «Конических сечениях» Аполлония. Она была растерзана александрийцами, над ее телом надругались и разбросали его по городу. Это с ней случилось из-за зависти к ее несравненной мудрости, а особенно из-за того, что касалось астрономии. Некоторые говорят, что это случилось … по вине присущей александрийцам дерзости и мятежности. История Ипатии философа показывает, насколько мятежны александрийцы. Она и родилась, и выросла, и была воспитана в Александрии».
Видимо, биография Гипатии не так проста, и не случайно приписывают ей обращение. Синезий Киренский, ее друг и ученик, из язычников сразу был поставлен христианским епископом. Нельзя исключить, что Гипатия обратилась в христианство, а убита была по недоразумению – толпой, которая не различает в гневе, кого убивать. И назвать это «христианской толпой» можно только с натяжкой.
«Она приобрела такую учёность, что превзошла современных себе философов; была преемницей платонической школы, происходившей от Платона, и желающим преподавала все философские науки. Поэтому хотевшие изучить философию стекались к ней со всех сторон. По своему образованию, имея достойную уважения самоуверенность, она со скромностью представала даже пред лицом правителей; да и в том не поставляла никакого стыда, что являлась среди мужчин, ибо за необыкновенную её скромность все уважали её и дивились ей», — писал Сократ Схоластик, церковный писатель-историк, младший ее современник, живший в IV-V веке.
Не собиралась ли Гипатия (или ее имя было Экатия, по созвучию с именем богини Гекаты?) креститься на смертном одре, как врач Кесарий? И ее ли вина, что она не умерла в своей постели, а была жестоко убита?
…Кто же она – святая великомученица Екатерина? Собирательное лицо, на житие которой повлияли различные истории христианских дев, а так же, как считают ученые, и биография Гипатии? Как же понимать это? Да, есть неисторичные святые. И их немало. Но почитают их не от глупости, а потому, что в их «многосоставных» житиях лучше и без примеси соблазна выразилась какая-то очень важная для Церкви мысль. Вспомним, как говорил епископ Вениамин (Федченков): легенды — это формулы, выведенные из фактов.
Венец образованной православной женщины
Все в Ленинграде знали такое учреждение – ГИДУВ, произнося это название с благоговением – «и тогда мы проконсультировали маму с доктором из ГИДУВа, и он назначил то-то, и это помогло». Это — знаменитый институт усовершенствования или, иначе, последипломного образования врачей и его клиника, прошедшая через ряд переименований, но по сути остающейся прежней, высочайшего класса. Это учебное заведение, ныне слившееся с медицинским университетом им. И.И.Мечникова, ведет свое начало от основания первого в России учреждения для усовершенствования врачей — Клинического института Великой княгини Елены Павловны, в 1896 г. получившего титул Императорского.
Великая княгиня Елена Павловна была немецкой принцессой Фредерикой Шарлоттой Марией Вюртембергской. Жизнь ее была непроста с детства – пансионат в чужой стране (Франции), сложности в семье. В подростковом возрасте на девочку большое влияние оказало знакомство с известным французским ученым-естествоиспытателем Кювье, с которым она вела оживленную переписку и после отъезда из Парижа. Ее отец часто посещал с детьми парижский салон Кювье, в котором встречались интереснейшие люди того времени. Здесь можно было встретить и физика Андре-Мари Ампера, и ученого-путешественника Александр фон Гумбольдта и многих других. Здесь молодая девушка и формировалась как личность.
Наступило время замужества – и брак с великим князем Михаилом Павловичем не принес ей счастья. Муж относился к юной супруге так, что это даже шокировало его братьев. Кроме того, из пяти детей Елены – таково стало имя ее в православии – умерло четверо, в раннем детстве и в юности. Овдовев в 42 года, надев траур – она носила его до самой смерти — Елена Павловна прекратила пышные балы, и открыла вечера, где собирались люди, имевшие отношение к науке – по образу тех вечеров, которые она посещала в юности в Париже.
«Портрет Великой княгини Елены Павловны с дочерью Марией». Карл Брюллов. 1830
При этом принятие православия Еленой Павловной не было формальным. Она всем сердцем стала православной христианкой, хотя была воспитана в лютеранстве, при этом любимым праздником ее был праздник Воздвижения Креста Господня. Да и как он мог быть ей не близок, ей, знакомой со скорбями с ранних лет…
«Меня побуждает к тому мое искреннее благоговение к святому символу нашей веры и надежды, к которому я часто прибегала в минуты скорби и постигавших меня несчастий» — говорила она, когда заказала для Воздвиженского храма Ямской слободы Санкт-Петербурга храма большой запрестольный образ Воздвижения Креста Господня.
Она много занималась благотворительностью (попечительство училищу святой Елены, Елисаветинской детской больницы в Петербурге), основала в память дочерей детские приюты Елисаветы и Марии (Москва, Павловск); реорганизовала Максимилиановскую больницу как постоянный стационар).
Но главным делом ее жизни, сохранившем память об этой удивительной образованной и верующей женщине-христианке, стал Клинический институт Великой княгини Елены Павловны (Еленинский клинический институт), детище ее и врача-терапевта, профессора Э. Э. Эйхвальда, открытого в 1885 году. Этот институт, предназначенный для повышения уровня уже практикующих врачей был новым словом в медицинском образовании не только в России, но и в мире.
Сейчас в саду клиники вместо бюста С.М. Кирова, чье имя носил ГИДУВ, установлены бюсты княгини Елены Павловны и первого его директора профессора Эдуарда Эдуардовича Эйхвальда (скульптор А.В.Дегтярев). Войдя в главное здание, каждый,- будь то студент или врач, проходящий обучение, пациент или его встревоженные близкие, — встречается взглядом с изображением Елены Павловны — это великолепная, в размер оригинала, брюлловская копия портрета Елены Павловна с дочерью Марией, единственной из всех ее детей выжившей и продолжившей материнское дел (копия выполнена художником Е.А.Беловой-Романовой). Рядом с ней — портреты деятелей дореволюционной медицины и выдающихся медиков, работавших в институте в разные годы.
Вот он, венец жизни образованной православной женщины, пережившей утраты и горе.
«Вселяяй неплодовь в дом, матерь о чадех веселящуюся» ( Пс. 112:9).
«Се, аз и дети, яже ми даде Бог» (Ис. 8:18).