Сегодня в Петербурге во второй раз состоялся детский крестный ход вокруг Исаакиевского собора. Несколько сотен детей и их родителей после Божественной литургии под звон колоколов обошли с пальмовыми ветвями и хоругвями вокруг собора.
9 утра. Волонтеры в синих жилетках со словом “Доброволец” на спине и нашивками “Комитет по делам молодежи” на груди встречают первых посетителей Исаакиевского собора.
— С праздником! Держи веточку!
Детям раздают по колючей пальмовой ветви. Взрослым объясняют, что им не положено:
— Да мне внучке!
— Вот приводите внучку, мы ей и дадим.
Строго.
Довольные малыши, размахивая зелеными веточками, проходят дальше. До крестного хода, когда веточки превратятся в символы, еще больше двух часов, и дети просто играют неожиданными подарками: возят ими по полу, размахивают в воздухе, фехтуют как шпагами. За что получают выговоры от родителей:
— Держи ветку наверху, иначе сейчас отберу. Вот мы вчера с тобой беседовали, беседовали, а тебе хоть бы что, хоть бы одна капля куда упала. Веди себя прилично.
— Мам, а зачем их раздают?
— Это веточка-память. Иисус когда на ослике в Иерусалим восходил, ему дорогу устилали кусочками одежды. А у кого одежды не было, тот пальмовыми веточками устилал его путь. Держи аккуратнее.
С самого утра людей совсем немного, не больше нескольких десятков. Ребята в облачениях выделяются на фоне остальных. Подхожу к мальчишкам в золотых одеждах, оживленно что-то обсуждающих.
— Я уверен, что все пройдет правильно. Мы и в том году были, и в этом. Правда, в том сильно больше людей было. Мы, конечно, рады участвовать, сами записались. Иконы понесем в этом году.
Представляются ребята серьезно: Ваня, 10 лет, и Арсений Назаров, 11 лет, 1 месяц и два дня. Спрашиваю про Исаакий, слышали ли они про его передачу.
— Конечно, слышали. Нечестно это, неправильно! — отвечают очень убежденно.
— А что именно нечестно?
— Да все нечестно! Это же дом Божий, он и должен домом Божиим оставаться!
— Так Церкви же его и передают.
— Да? Ой. Мы запутались.
Смущаются и краснеют. Я благодарю за комментарий и отхожу. Они идут за мной хвостиком, шушукаясь сзади. Оборачиваюсь:
— Мы спросить хотели, а вам зачем?
— Для репортажа.
— Ой. А мы все неправильно сказали, сильно там нас не позорьте.
В это время к нам подходит Вахтанг, директор воскресной школы Феодоровского собора в Царском селе, из которой и приехали ребята. Интересуется, откуда я и для чего разговариваю с его воспитанниками.
— «Правмир»? А, тогда можно. А то на той неделе звонили из «Фонтанки» и задавали ненужные, каверзные вопросы.
— Бывают ненужные вопросы?
— Да. Те, которые не надо задавать.
И дальше, опережая мой (ненужный?) вопрос:
— Все ребята приехали добровольно, нас здесь 11 человек. Все сами записались. Они у меня ответственные, в школу нашу вот с такого возраста ходят, уже все знают. И в том году были, и в этом пришли. Правда, в этом людей что-то меньше.
— Как думаете, почему?
— Наверное, из-за теракта. Я знаю, что некоторые мои знакомые отказались сюда приходить, а мы вот пришли. Думаю, с каждым годом все больше людей будет.
В 9:30 начинается Божественная Литургия, которую возглавляет митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий.
В это же время по обеим сторонам от центрального прохода ставят маленькие складные столики, слева три, справа два. Для исповеди. Одна из мам это замечает:
— Богдан, смотри, тут исповедь, вставай в очередь. А кто последний на исповедь?
Последними стоят взрослые, первыми дети. Маленькая девочка с куколкой в руках смело называет священнику свое имя и быстро исповедуется. Росту дотянуться и поцеловать Библию пока не хватает, поэтому священник приподнимает ее вместе с куколкой. Рядом, в соседнем потоке, серьезный, молчаливый мальчик лет шести смотрит прямо в глаза веселому рыжеволосому батюшке. А тот пожимает его руки и широко улыбается. Мальчик в ответ тоже улыбается и отходит с легким сердцем.
Постепенно людей становится все больше. Пара фотографируется на фоне алтаря. Бабушка снимает внука на планшет:
— Улыбайся! Держи пальму выше!
Мама тихо, вполголоса объясняет дочке историю праздника. У скамейки переодеваются дети. Снимают рюкзаки и надевают золотые облачения. Двое ребят о чем-то тихонько переговариваются, крутя в руках хоругви. Еще один разговаривает рядом по сотовому.
Теперь людей становится действительно много. Дети с пальмовыми веточками, взрослые с вербой. На скамейке возятся двое мальчишек в синих свитерах. В шутку дерутся. Подхожу к ним:
— Ребята, вы тоже будете в детском крестном ходу участвовать?
— Да!
— Вы из училища какого-то?
— Морская флотилия при Спасо-Парголовском храме.
Услышав наш разговор, ко мне оборачивается спокойная, приветливая девушка и поясняет:
— Они недавно совсем к нам пришли, это у них как первый выход в свет. Видите, даже вести себя толком в храме не умеют. Вы чего деретесь?
Аня рассказывает, что ей 17, она хочет стать штурманом и уже ведет занятия у тех, кто младше. Спокойно смотрит на шалости десятилетних Вани и Дани и легонько журит их за шумное поведение. Спрашиваю, почему они сегодня здесь.
— Я — верующая, а они даже не знаю, для чего.
— Интересно было. У нас спросили, кто хочет записаться и поехать, ну и мы записались.
Пока идут песнопения, люди готовятся к причастию. Мимо меня черно-белой стайкой пролетают темноволосые дети в народных костюмах. Подхожу к одной из сопровождающих их взрослых, Этери.
— Две недели назад мы праздновали 100-летие грузинской епархии. Или как правильно сказать? И к нам приезжал Владыка, увидел наших деток в костюмах, таких нарядных, красивых, и пригласил на детский крестный ход. Как раз просил, чтобы тоже в костюмах приехали. Я очень рада. Мой сын, ему семь лет через неделю исполнится, сегодня первый раз здесь и сразу попал на причастие. Младшего дома оставила с папой, ему еще два года только, старших привезла с собой. Дети очень волновались, натощак пошли, для них это такая радость.
Этери говорит со мной, и лицо ее светится. Видно, что и ей самой, не только ее мальчишкам, быть здесь сегодня в радость. Рядом стоят ее подруги. Кто-то, наверное, в первый раз на службе. Этери подсказывает:
— Ты, главное, не раздражайся. Бывает, молитва такая долгая, что уже просто стоишь и ждешь, когда она закончится, и раздражаться начинаешь. Не надо так. Пусть она будет короче, но от души, чтобы тепло от нее было. Понимаешь?
11:30. Время крестного хода. Сначала все долго строятся внутри: “Дети, кто участвует, вставайте парами за мной, родители следом”, затем выходят на улицу и продолжают строиться там.
— Парами, парами, по двое! Хоругвеносцы, за мной! Сначала дети, потом родители!
— Мам, ну скоро мы пойдем?
— Сейчас митрополит выйдет, и пойдем.
Заминка и построение длятся минут десять или пятнадцать. Маленькие успевают устать, те, кто постарше, перестать волноваться. Одна девочка с большим деревянным крестом в руках потерялась. Доброволец подводит ее к полицейским и просит найти родителей. Девушка из наряда ласково берет ее за руку:
— Пойдем найдем, с кем ты пришла.
Немного волнения, немного ожидания, немного сумятицы. И вот второй детский крестный ход в Петербурге начинается. Сначала идут хоругвеносцы. Стройной золотой колонной по два человека. За ними уже все остальные.
Начинают звонить колокола. Под торжественный звон люди медленно обходят Исаакиевский собор, неся иконы, кресты и хоругви. Разговоры в колонне те же, что у любых людей в любой праздник.
— Сейчас поедем пообедать в Теремок, потом в Михайловский еще успеем.
— Активнее идем, активнее!
— Ты чего мне ноги давишь, новые же кроссовки.
— А звонят-то как красиво!
— Надеюсь, по кварталам не пойдем, я уже устал эту штуку нести.
“Эта штука” — штандарт Георгиевской воскресной школы.
— Вот догоним наших, и возьму тебя на ручки.
— Наверное, что-то петь надо. А я и не знаю, что.
— Крестный ход — это три раза вокруг собора, мы пока только один обошли.
Одни люди идут, тихонько переговариваясь между собой. В основном, о чем-то бытовом. Другие фотографируют их. На телефоны и профессиональные камеры. Кто-то из детей несет хоругви с гордостью и радостью. Кто-то заметно устал и ждет, когда все закончится. Весь крестный ход занимает около пятнадцати минут, затем многие (но не все) возвращаются в храм.
Добровольцы по обе стороны от входа звонко предупреждают:
— Осторожно, ступенька! Будьте внимательны!
Настоятель Исаакиевского собора, митрополит Варсонофий произносит речь. Речь эта для взрослых:
— Господь предначертал путь ко спасению. Бывает, этот путь устелен сначала легкими днями, потом скорбями и потерями. И все это надо мужественно переносить, потому что такова воля Божия. Это первый его урок.
Второй урок был, который Господь показал, когда вошел в город Иерусалим. Куда он пошел? Он пошел в свой Дом. А Дом был Храм. Что же сделал Господь, когда пришел в свой Храм? Он нашел там торговцев и обменщиков монетами, они заполнили весь храм. Тогда Господь взял веревку и стал выгонять торговцев из храма и сказал: “Мой дом домом молитвы наречется. А вы превратили его в вертеп”. Дом Божий должен оставаться Домом Божьим, а все остальное — приложение.
Третий урок, который мы видим: Господь благословил детей и просил родителей заботиться о них. Что в детскую душу будет вложено, то и будет прорастать всю жизнь. В еврейских семьях воспитывалась вера в приход Мессии, в детских знали, что скоро придет Мессия. И когда они пришли в храм, они увидели Мессию в Спасителе. Господь благословлял детей и обласкивал их.
Взрослые слушают митрополита. Дети понимают, что их роль на сегодня сыграна. Ребята снимают золотые облачения и сдают их родителям и преподавателям. Мальчик неуверенно смотрит на хоругвь.
— Бабушка, куда теперь это девать?
Праздник окончен. И да, для многих это был именно праздник. Который, может быть, станет «возрожденной традицией», как сказала мне одна прихожанка.
Фото: Сергей Петров
