По долгу службы приходится видеть, как начальники встречаются с народом. Не самые большие начальники, но все-таки. И всякий раз возникает вопрос — зачем? Чего ради они это делают? Ну выступления на предвыборных митингах — понятно. А вот приезжают на заводы, фабрики, коровники или стройки? Думаю, это от стремления копировать Большой советский стиль. Хотя уже на излете советской власти трудящиеся ехидничали по поводу этого самого стиля, утратившего первоначальные смыслы.
Борис Клин
Вот простой бытовой пример из быта высокопоставленных особ. Стены кабинетов высокопоставленных чиновников до сих пор отделывают дубовыми панелями. В музее «Горки Ленинские» мне рассказали, откуда пошла традиция. После покушения на Ленина, между прочим, в ходе посещения завода, у вождя возникли проблемы со здоровьем. Врачи настаивали на том, чтобы в помещениях не было пыли. И тканевые обивки на стенах и заменили дубовыми панелями — при помощи влажной тряпки с них легко удалялась пыль.
Сталин, подражавший Ильичу, тоже распорядился отделать стены панелями. Хотя, судя по тому, что был заядлым курильщиком, проблем с легкими не испытывал. Уж во всяком случае, пыль ему точно не мешала. Ну, а чиновники рангом ниже последовали примеру Хозяина. А тем, кому бюджета на дуб не хватало, использовали древесину подешевле. Вот видите, давно уже начальников не беспокоят пулевые ранения, первоначальный смысл утрачен, а панели остались.
С посещением заводов история примерно такая же. Власть большевики взяли, но в стране шла гражданская война, кроме того, острая политическая борьба с различными социалистическими партиями. Трудящихся следовало убеждать в правильности своей линии. Вот лидеры большевиков и приезжали на заводы выступать на митингах. И Ленин ездил и к рабочим, и к крестьянам.
Встреча Ленина с рабочей дружиной.
Вот в подмосковное село Кашино на открытие электростанции. Жутко замерз он тогда. Машина была фактически открытая, зима, морозы. Я сам как-то зимой, на юбилей, отправился в легендарную деревню. Ехали в «Волге», и все равно холодно было. Очень я тогда Ленину сочувствовал. Кстати, его чаем отпаивали с дороги, и долго потом в музее стоял самовар, из которого он пил. Но до наших дней он не сохранился. Как и первоначальный смысл визитов партийно-государственных деятелей на фабрики и в колхозы.
С полной победой коммунистов необходимость в живом слове, в митингах отпала. Но возникла традиция. Вот генсеки, секретари ЦК, обкомов и райкомов ездили. А чтобы придать таким поездкам хоть какой-то смысл, они ходили по полям, перетирая колоски в изнеженных ладонях, вдумчиво глядели на коров и доярок, ходили по цехам промышленных гигантов. Никакой надобности в том не было, только людей от работы отвлекали. Ведь надо было убрать территорию, вплоть до разметания лужиц и покраски травы в зеленый цвет. Потом работников собирали, и они слушали очередную речь, которую вполне могли бы прочитать в газете, если она кого-то и в самом деле интересовала. А вопросы развития промышленности и сельского хозяйства, естественно, решались не на полевых станах и не у кузнечных прессов.
А нынешние начальники, с детских лет помня эти кадры киножурналов, телехроники, фотографий в газетах тоже приезжают к трудящимся. Вот недавно я наблюдал, как губернатор приехал на автобусный завод. Приехал он с опозданием. Он потом извинился, и объяснил, что причина была уважительной. На подведомственной территории развалился ветхий дом. Стена рухнула. И он лично поехал походить по руинам. К сожалению, формат не позволил его спросить, что ему там понадобилось.
Он собирался лично возглавить спасательные работы? На то у нас МЧС есть. Тем более, слава Богу, обошлось без раненых. Что он там хотел увидеть? Что здание таки действительно развалилось? Не верит докладам подчиненных? И телерепортажам? Хотел выразить сочувствие пострадавшим? Так им не слова, им новое жилье нужно. Вот и занялся бы решением проблемы. Прямо с утра, в собственном кабинете. Или даже в служебном автомобиле, чай связь мобильная работает, портативными компьютерами он вряд ли обделен. Так к чему по руинам бродить?
Итак, опоздал. Рабочие, правда, продолжали трудиться. А начальство заводское все было на стреме. Вот прилетит как волшебник, в голубом вертолете, а никто не встречает…
Энергичный глава области быстрым шагом прошел по цехам, по пути слушая руководителей предприятия. И приступил к осмотру готовой продукции, т. е. автобусов.
Странно, что он раньше их не видел. Ведь формально визит был связан с закладкой первого автобуса из трех десятков, заказанных областным правительством. Логичнее было бы посмотреть на то, что заказываешь. Или я ошибаюсь?
Ну вот, стоят автобусы. Новенькие. Оборудованные подъемниками для «лиц с ограниченными возможностями». Чтобы продемонстрировать главе региона их работу на завод приехал депутат Госдумы. Оторвался от законодательной деятельности. Неужели в райцентре, где стоит автобусный завод, не нашлось других лиц с ограниченными возможностями?
Осмотрев автобусы, руководитель области дал заводчанам ценное указание — делать школьные автобусы с ремнями безопасности. Выходит, без его напоминания, на заводе про ремни не вспомнили.
Ну и кульминация — общение с трудовым коллективом. Улыбнулся, шутливо спросил, мол, не пришлось ли бросить работу, пока ждали его. Губернаторы, они же нормальные люди, понимают, что к чему, и как готовятся встречи высокопоставленных особ. Народ радостно загалдел, что нет, работали. И правда, работали. Потом губернатор выразил надежду, что спрос на продукцию будет расти, и зарплаты тоже. Опять радостное оживление.
Затем начальник отдела кадров отрепетированным тоном посетовала на нехватку квалифицированных рабочих, надо бы открыть ПТУ. Глава области стал тут же серьезным и пообещал содействие. Попросили построить крытый ледяной каток. Просто и доступно объяснил — денег нет. Граждане уже было собрались довольными расходиться по рабочим местам, но тут накладка. Протиснулся молодой парень и сказал, что он сирота, а квартиру так и не получил.
Сиротам у нас в стране по достижению совершеннолетия государства обязано предоставить жилье. Но не дает его. Сироты даже судятся с государством, более 20 000 исков уже выиграли. — Я уже 28 лет сирота, — сбивчиво объяснял парень, — и президенту писал, всем писал, а жилья нет. Легкое недоумение на лице правителя. Народ же кругом, журналисты. Надо реагировать! Но тут заводское начальство приходит на выручку: «Мы тут сами на месте разберемся, не волнуйся, все будет хорошо». Сироту мягко оттесняют. Губернатор с облегчением идет на выход.
Посетил завод, встретился с трудовым коллективом. Отец народа регионального масштаба.
А вот другая история. Она не забавная, а скорее трагичная. Но из той же серии. Начальник и народ. На Богородском кладбище хоронили неопознанные тела военных, погибших в Чечне. Это было несколько лет назад. Аккуратные могилы. Почетный караул. Религиозные деятели. Все как полагается. И даже генерал приехал. На церемонию пригласили родственников пропавших без вести военнослужащих. Организованно привезли автобусами.
И вот похороны идут своим чередом. Заупокойные молитвы, торжественные речи. Журналисты работают. Караул со знаменем проходит маршем. И тут генерал решил, что должен пообщаться с народом, то есть с родственниками пропавших без вести. Сказать что-то теплое им, и вместе с тем значимое для нас — прессы. Ну и для истории, думаю. И вот обнял он одну старушку-мать, потерявшую сына. И случился у них такой разговор:
— Когда же вы эту войну проклятую уже закончите?! — со слезами в голосе сказала пожилая женщина.
— Понял, мать, твой материнский наказ! Будем воевать до победного конца! — ответил генерал.
Сколько раз видели такие сцены в советском кино…
И генералы именно так там и говорили. Так он и запомнил. Только не учел, что война шла другая. Возможно, это и плохо, что к войне в Чечне отношение было не такое, как к Великой войне. Плохо, потому что солдаты и офицеры гибли, и получали увечья, и боль от оторванной ноги в 1999 не меньше, чем в 1941. И боль от утраты сына, мужа, отца не меньше. Но тем не менее. Отношение к войне в Чечне было иным. Это факт. И невозможно тем словам, что говорились в 40-е, придать тот же смысл, высокий, высочайший смысл — в наши дни. Нужны другие слова.
Губернатор, даже если и сидит в кабинете первого секретаря обкома КПСС — все равно не он. И таким не будет.
Лидер ЛДПР однажды праздновал свой юбилей в Кремлевском дворце съездов. И собрал там, где проводила съезды КПСС, съезд своей партии. Вышел на сцену и сказал: «Ну вот мы и в Кремле!». Раздались бурные продолжительные аплодисменты, перешедшие в овации. Делегаты съезда встали, приветствуя вождя. Владимир Жириновский действительно добился немалых успехов, превратившись из скромного юрисконсульта в политика. Создавшего партию, которая как бы к ней не относились, но уже двадцать лет заседает в парламенте. В то время как иные яркие деятели канули в Лету. Но ЛДПР — не КПСС.
Потому, глядя на этот и другие подобные «триумфы воли», я вспоминаю, как убийца Столыпина Дмитрий Богров однажды рассказал за рюмкой своему куратору жандармскому полковнику Кулябко, что во время революции 1905 года взял портрет царя, вырезал дырку, и просунул туда свою голову. Ходил по Киеву и кричал: «Теперь я ваш царь». «И зачем Вам это понадобилось? Царем-то вы от этого не стали», — ответил жандарм.
Бездумное копирование Большого советского стиля превращается то в глуповатую пародию на него же, то в злобную карикатуру — зависит от обстоятельств. При том, что копирующие, разумеется, такой задачи перед собой не ставят. Само так получается.
Борис Клин, специальный корреспондент ИТАР ТАСС для портала «Правмир»
Читайте также: