Патриаршество в Русской Церкви

19 ноября, 2007. Редакция "Правмира"

В разгар революции Поместный Собор Российской Православной Церкви принял постановление о восстановлении Патриаршества, и уже на следующий день, 5 (18) ноября, митрополит Московский и Коломенский Тихон был избран и наречен Патриархом Московским и всея России.

4(17) ноября 1917 года, в разгар революции, Поместный Собор Российской Православной Церкви принял постановление о восстановлении Патриаршества, и уже на следующий день, 5 (18) ноября, митрополит Московский и Коломенский Тихон был избран и наречен Патриархом Московским и всея России, а 21 ноября (4 декабря) состоялось его настолование (интронизация). Это великое и радостное событие осветило последовавшие долгие десятилетия невиданных гонений на Веру и Церковь. Событие это имело значение не только для Русской Церкви, но и для Вселенского Православия.

Господь Иисус Христос изначально устанавливает иерархический принцип церковной жизни. «Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы» (Ин. 20, 21), — говорит Он апостолам. Первоначально во главе отдельных местных Церквей стояли иерархические лица, которые правили или соборно («пророки и учители» Антиохийской Церкви — Деян. 13, 1; пресвитеры или блюстители Эфесской Церкви — Деян. 20, 17, 28), или единолично, как епископы, о которых говорят Пастырские послания (1 Тим. 3, 1-7; Тит. 1, 5-9). Эти иерархи были «Ангелами» (Откр. 2, 1 и др.) отдельных, местных Церквей. Над ними возвышались Апостолы, которые как Первоиерархи имели «попечение о всех Церквах» (2 Кор. 11, 28). Когда с окончанием века Апостольского прекратилось первоиераршеское служение Апостолов, на какое-то время Вселенская Церковь стала «конфедерацией равноправных величин» (В. В. Болотов) — многочисленных местных Церквей во главе с Епископами, выражаясь современным языком — епархий. Конкретные исторические свидетельства показывают, что те «конфедеративность» и равноправие, о которых говорит Болотов, были чисто формальными, были отсутствием формально установленной власти одних кафедр над другими. Фактического равенства не было, наверное, никогда, поскольку слишком различались своим удельным весом города, в которых утверждались епископские кафедры. Например, послания сщмч. Игнатия Богоносца свидетельствуют об огромном, вселенском духовно-моральном авторитете Антиохийской Церкви, которую он возглавлял.

Со временем вселенская Церковь получила достаточно четкое деление на митрополичьи округа, границы которых по большей части соответствовали границам провинций Римской Империи. Об этих округах сказано в 34 Апостольском правиле: «Епископам всякаго народа подобает знать перваго в них, и признавать его яко главу, и ничего превышающаго их власть не творити без его разсуждения: творити же каждому только то, что касается до его парикии и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без разсуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух». Здесь «народом» называется население провинции. В конце 111 в. провинций в Империи было около 100, а в V веке — более 120. Но некоторые главенствующие кафедры имели в подчинении несколько провинций — Александрийский Епископ простирал свои полномочия на несколько провинций Египта, Ливии и Пентаполя. Хотя все, что мы знаем о структуре митрополий, относится ко времени не ранее IV века, к началу этого века митрополичий строй предстает уже прочно утвердившимся. А I Вселенский Собор (325) отметил, что «древние обычаи» дают епископам Александрийскому, Римскому и Антиохийскому власть более обширную, чем власть прочих митрополитов (Правило 6). IV век увидел рождение еще одного важнейшего церковного центра. Многие Церкви на Востоке и Римская на Западе основывали свой авторитет на апостольском происхождении. II Вселенский Собор (381) утверждает церковную значимость Константинополя на основании политического веса новой столицы христианской Империи: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть Новый Рим» (Правило 3). В догматической борьбе IV века признанными вождями Православия были святители главенствующих Церквей: Александрийской (свт. Афанасий Великий), Римской, Константинопольской (свт. Григорий Богослов).

С начала V века формируются Патриархаты в современном смысле: духовный и нравственный авторитет первенствующих Церквей мало-помалу претворяется в административную власть, так что вся территория, если не Вселенской Церкви, то во всяком случае колоссальной Римской Империи оказывается разделенной на пять Патриархатов. Новая система складывалась небезболезненно. От ее противников жестоко пострадал Константинопольский Предстоятель свт. Иоанн Златоуст. Он никогда не стремился к личной власти, но был великим ревнителем чистоты церковной. Пользуясь особыми возможностями столичного Архиепископа, он властно наводил порядок в митрополиях прежде совершенно независимых, искореняя там вопиющие нестроения. И против великого Святителя дружно восстали Александрийский архиепископ, с ревностью следивший за возвышением столичной кафедры, и малоазийские епископы, вставшие на защиту «древних прав и свобод».

Процесс формирования Патриархатов почти завершился ко времени III Вселенского Собора (431). На этом Соборе произошло столкновение важнейших церковных центров по вопросу об учении Константинопольского архиепископа Нестория, которого поддержала Антиохия. Главным противником ереси Нестория выступил свт. Кирилл Александрийский, поддержанный Римом и Иерусалимом. Деятельная помощь свт. Иувеналия Иерусалимского свт. Кириллу стала одной из причин того, что Иерусалимский Предстоятель возглавил отдельный Патриархат, хотя ранее Антиохийская Церковь притязала на Святый Град и всю Палестину. (I Вселенский Собор формально подтвердил автокефалию Кипрской Церкви, на которую также притязала Антиохия. Это деяние I Вселенского Собора объясняется ситуацией момента: поскольку Антиохия поддерживала ересиарха Нестория, Собор сделал все для умаления ее влияния. Таким образом, Собор не воздвиг новую автокефальную Церковь, но всего лишь сохранил на Кипре старый, стремительно исчезавший порядок, при котором автокефальными были едва ли не все архиепископии и митрополии. И Вселенский Собор (451 год) подтвердил последование чести Константинопольской кафедры по Римской, объявленное еще II Вселенским Собором, мотивируя второе место Константинополя во Вселенской Церкви политическим значением «нового Рима», восточной столицы Империи.

Со второй половины V века начинается кризис церковной жизни на Востоке, вызванный распространением монофизитства, которое укоренилось в Египте и отчасти в Сирии. Догматическая борьба в христианском мире значительно облегчила завоевание большой его части иноверцами: в VII веке Сирия, Палестина и Египет были без особого труда захвачены арабами, в которых многие видели не завоевателей, а освободителей от власти православной Империи. Завоеватели рассматривали православных как естественных союзников враждебной им Византии и поэтому подвергали их особенно суровым гонениям. Происходит стремительное умаление Православия в землях, подвластных арабам. Во всяком случае, даже если где-то Православие сохраняло заметную силу (Антиохийский Патриархат), возможности общения со свободной частью христианского мира были минимальны.

Умаление или почти полное угасание трех восточных православных Патриархатов: Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, привело к тому, что в христианском мире осталось только два центра: Рим и Константинополь. И здесь уместно упомянуть об историческом феномене папизма. Раньше всех появился Римский папизм. Уже в I веке св. сщмч. Киприан Карфагенский обличал Римского епископа, который как «епископ епископов» хочет властвовать над другими Церквами, в частности — Карфагенской (Латинская Африка). После падения в V веке Западной Римской Империи римский папизм получил особый стимул: посреди затопившего Запад моря варварских народов Рим остался твердыней и оплотом не только Православия (большинство разрушителей Западной Империи составляли готы-ариане), но также латинской культуры и даже римской государственности. Появляется идея римского примата, ставящая Римского Предстоятеля во главе Вселенской Церкви. Но папизм был не чужд и христианскому Востоку. Александрия уже в IV веке претендовала на первенство в Восточной Империи: отсюда ее борьба против святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста Константинопольских. Впоследствии эта борьба получила вероисповедную мотивировку: противники IV Вселенского Собора утверждали православие Александрии в противовес «еретичности» Константинополя.

Затем начал проявляться и папизм константинопольский. Поначалу его сдерживало стремление императорской власти к равновесию между Патриархатами империи. Но исторические катаклизмы привели к тому, что в пределах империи остался один только Константинопольский Патриархат. Западный, Римский Патриархат, сравнительно мало пострадавший от арабских завоеваний (Латинская Африка, Испания), был не меньше Константинопольского, но сотрудничество этих двух патриархатов многократно прерывалось из-за конфликтов политических, канонических и догматических. Уже после преодоления разделившего Восток и Запад иконоборчества общение двух мировых центров христианства было прервано в результате столкновения свт. Фотия Константинопольского и папы Римского Николая I, притязавшего на роль главы Вселенской Церкви и в качестве верховного судьи осудившего свт. Фотия за мнимо неканоническое возведение на Патриарший престол. Свт. Фотий в ответ выдвинул догматические обвинения (Филиокве). Но интересно, что при том же свт. Фотии, уже после восстановления общения с Римом, появился законодательный сборник «Исагога» («Эпанагога»), в котором нашли место элементы константинопольского папизма. В «Исагоге», в разделе, о Церкви, составленном, как все считают, свт. Фотием, говорится об одном единственном Патриархе, как будто другие просто не существуют.

Трагические события 1054 года выявили дефекты церковного сознания не только на Западе, но и на Востоке. Однако Константинопольский Патриарх Михаил Кируларий был прав, поскольку он защищал свои епархии в Южной Италии от латинской экспансии, когда Рим насаждал на юге Италии кафедры латинских епископов и вытеснял византийский обряд латинским, и поскольку он защищал православную догматику от римских новшеств. В этом острейшем конфликте самой взвешенной была позиция Петра III, Патриарха Антиохийского. Он вспомнилдавнюютеорию «пентархии», т. е. главенства во Вселенской Церкви пяти Патриархов, и советовал в случае возникновения тех или иных споров давать преобладание мнению большинства из этих пяти. Всей душой стремясь к сохранению церковного единства, он констатировал, что догматическое новшество Филиокве — достаточное основание для прекращения церковного общения.

Еще до разрыва с Западом Константинополь контролировал церковную жизнь Православия на всем Востоке, насколько это позволяли политические условия. Это значительно умаляло самостоятельность трех древних восточных Патриархатов. Тем более Константинополь не хотел возникновения новых автокефальных Церквей. Когда произошло крещение Болгарии (864), св. князь Борис-Михаил хотел, чтобы его Церковь стала автокефальным Патриархатом, но она стала всего лишь рядовой епархией Константинопольского Патриархата. Болгары протестовали, перейдя из Константинопольской в Римскую юрисдикцию. Но в римском каноническом сознании вообще отсутствовало понятие автокефалии, и болгары, пережив новое разочарование, вернулись под омофор Константинополя (870). На этот раз Болгарская Церковь получила статус автономной Архиепископии с множеством епархий. Став автокефальным Патриархатом при царе Симеоне (+ 927), Болгарская Церковь была признана в этом статусе сразу по воцарении его сына, св. царя Петра. Завоеватель Болгарии император Иоанн Цимисхий упразднил болгарскую автокефалию (971). Но уже через 15 лет болгары восстали и восстановили автокефалию своей Церкви, новым центром которой через некоторое время стал Охрид. После завоевания Болгарии императором Василием II Болгаробойцей (1018) автокефальная Болгарская Патриархия была низведена в ранг Архиепископии, но сохранила свою автокефалию. Будучи независимой от Константинопольского Патриарха, она зависела от императора, который назначал Охридских Архиепископов. При возрождении болгарской государственности в конце XII века была учреждена автокефальная Архиепископия с центром в городе Тырнове, впоследствии возведенная в ранг Патриархата. Византия, разоренная крестоносцами в 1204 году и потерявшая свою столицу и значительную часть территории, признала Тырновский Патриархат в 1235 году. Вместе с Константинопольским Патриархом, который теперь имел местопребывание в Никее, Болгарский Патриархат признали и три Восточных Патриарха.

Еще раньше Константинопольская Патриархия даровала автокефальный статус Сербской Церкви, первым Архиепископом которой стал св. Савва (1219). Но когда при могущественном царе Стефане Душане Сербская Церковь объявила себя Патриархатом (1346), Константинополь прервал церковное общение с нею (1352). Схизма прекратилась в 1374 году.

Турецкое завоевание привело к большим изменениям в церковной жизни. После завоевания Болгарии в 1393 году Тырновская Патриархия была упразднена и ее епархии вошли в состав Константинопольской Церкви. А в 1766 — 1767 гг. были упразднены и включены в состав Константинопольского Патриархата также Сербская Патриархия и Охридская Архиепископия. На территории огромной Турецкой империи оставались древнейшие автокефальные Церкви: Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский Патриархаты и Кипрская Архиепископия. Но при том положении, какое занимал в Оттоманской империи Константинопольский Патриарх как этнарх всех православных христиан, независимость этих Церквей была весьма относительной, скорее номинальной, чем реальной. Они все зависели от Константинопольского Предстоятеля, который, в свою очередь, не был независимым от султанского правительства. XIX век стал веком освобождения целого ряда порабощенных народов. В новых независимых государствах возникают автокефальные Церкви: Сербская Белградская Митрополия, Элладская Церковь, Румынская Митрополия, Болгарский Экзархат. Этот последний возник поначалу в пределах Турции, и ценой его создания была длительная греко-болгарская схизма (1872-1945). В ХХ веке продолжалось церковное созидание. ПослеI Мировой войны произошло объединение Сербии и Черногории и присоединение к ним населенных сербами территорий, принадлежавших прежде Австро-Венгрии. Сербы, принадлежавшие до того к нескольким Поместным Церквам (Белградская Митрополия, Черногорская Митрополия, Карловацкая Митрополия-Патриархия, Буковинско-Далматская Митрополия, епархии Боснии и Герцеговины Константинопольского Патриархата), объединились теперь в единую Церковь, восстановившую в 1920 году статус Патриархата.

К Румынской Церкви присоединилась находившаяся до войны в Австро-Венгрии Трансильванская Митрополия. Ставшая единой Румынская Церковь обрела статус Патриархата (1925).

Когда в 1953 году Болгарская Церковь восстановила Патриаршее возглавление, это было неодобрительно встречено Константинополем, который признал Болгарский Патриархат лишь в 1961 году.

В 1917 году была восстановлена древняя Грузинская Патриархия, в 1811 году включенная в состав Русской Церкви на правах Экзархата. При восстановлении грузинской автокефалии не были соблюдены канонические процедуры, и поэтому в 1917 — 1943 годах между Русской и Грузинской Церквами не было общения. Долгое время Грузинский Патриархат не признавался Константинопольской и другими греческими Церквами, и Грузинская Церковь значилась в греческих справочниках как «автономная в составе Константинопольского Патриархата». Лишь в 1990 году Константинополь признал Грузинский Патриархат как автокефальную Церковь, понимая свое признание как дарование прав. Это объясняет, почему и здесь, и в других случаях та или иная Церковь занимает в греческих диптихах место, не соответствующее ее древности. Грузинская Церковь, стоящая в диптихе Русской Церкви на 6 месте, занимает в греческих диптихах 9 место, последнее в ряду Патриархатов.

В ХХ в. получили автокефалию также Православные Церкви Албанская, Польская, Чешских Земель и Словакии, Американская.

Исторические источники свидетельствуют, что Вера Христова была проповедана в южных пределах нашего Отечества св. апостолом Андреем Первозванным, которого почитают также как основателя Константинопольской Церкви и покровителя Греции. В городах Черноморского побережья, где проходил миссионерский путь св. Андрея, греческие колонисты жили рядом с местными народами, объединенными единым именованием «скифов». Среди них были и славяне, наши предки.

Но это было только начало христианства в России. Нашествие русских на Константинополь в 860 году привело к организации русской миссии Константинопольского Патриархата, и уже в 867 году свт. Фотий с радостью сообщал, что в душах русских людей «возгорелась столь великая любовь и ревность о вере, что они приняли епископа и пастыря и с многим тщанием и усердием усваивают христианское богопочитание». Исторические перипетии воспрепятствовали этому «Фотиеву» крещению Руси стать окончательным.

В 988 году состоялось Крещение Руси благочестивыми усилиями равноапостольного князя Владимира. Русская Церковь получила разветвленную церковную организацию: во главе Церкви был Митрополит Киевский, которому подчинялись епархиальные архиереи. В силу государственной независимости Руси Церковь русская была фактически независима. Однако, в духе христианского смиренномудрия наша Церковь не спешила с обретением формальной автокефалии. Можно сказать, что Церковь наша в первые столетия своего бытия сочетала преимущества самостоятельности и включенности в то великое, наднациональное целое, каким был Константинопольский Патриархат. Будучи связанной с Константинополем через своих Предстоятелей, которые, как правило, назначались Патриархом Цареградским, Русская Церковь возрастала духовно, почерпая из сокровищниц столицы восточнохристианского мира то, что было необходимо для ее становления: духовный опыт, богословское ведение, литургический чин, каноническое законодательство, все богатства христианской книжности.

В наступивших достаточно скоро княжеских междоусобиях Митрополит Киевский в большей степени служил единству Русской земли, чем сами великие князья, постоянно вовлекавшиеся в братоненавистные распри. Положение Митрополита, подчиненного далекому Константинополю, делало его в большой мере независимым от светской власти.

Первым Митрополитом Киевским был свт. Михаил. Некоторые историки (А. В. Карташев) полагают, что он возглавлял Русскую Церковь не при равноапостольном великом князе Владимире, а еще во время первого, «Фотиева» Крещения Руси.

Митрополиты были греками, греки нередко занимали и другие епископские кафедры. Но бывали и важные исключения из этого общего порядка. В 1051 году Киевским Митрополитом, не без влияния политических факторов, стал русский — свт. Иларион, один из значительнейших богословов Древней Руси. В следующем веке русским был митрополит Климент Смолятич (1147 — 1155). Эти два Первосвятителя были избраны из русских клириков и приняли посвящение в Киеве от русских иерархов.

XIII век явился рубежом христианской истории. Могло казаться, что история Православия пришла к концу. Мировой центр Православия Константинополь был в 1204 году захвачен, сожжен и разграблен крестоносцами. Независимая и мощная Болгария признала власть папы. Даже отдаленная Грузия потянулась к Риму. Вскоре после падения Цареграда папа Иннокентий Ш призвал к покорности папскому престолу и русских. Русская Церковь, отвергнув папские притязания, сохранила свои канонические связи с Константинопольской Патриархией, возрожденной в изгнании — в малоазийской Никее. Вскоре и Русь постигли огненные испытания: началось ордынское иго, тяготевшее над Русской землей больше двух столетий. Необозримая по своей обширности Русская земля поглотила волны азиатских орд, докатившиеся до западных соседей Руси в весьма ослабленном состоянии. Страдания Руси спасли от завоевания другие европейские страны. Можно было бы использовать шанс союза с Западом для отражения монгольского нашествия, но непременным условием такого союза было подчинение папе, т. е. отступление от Православия, что было для русских совершенно неприемлемо. Просторы Южнорусской равнины особенно пострадали от набегов ордынских кочевников. Мать городов русских, Киев, неоднократно разорялся и опустошался. Центр России перемещается на север. Уже митрополит Кирилл 111 (1243 — 1280), первосвятительство которого пришлось на первые десятилетия ига, подолгу живал во Владимире на Клязьме. Его преемники окончательно оставили Киев, переместив свою резиденцию во Владимир, а свт. Петр (1308-1326) перешел из Владимира в Москву, что предопределило собирание русских земель вокруг Московского княжества. Митрополит Киевский и всея Руси имел теперь в своей епархиальной юрисдикции все три города: Киев, Владимир и Москву и три кафедральных собора: Софийский в Киеве и Успенские во Владимире и Москве.

Притом, что западнорусские земли тяготели к своим западным соседям, единый Предстоятель Церкви деятельно созидал общерусское единство.

Слабеющая Византия в XIII-XIV веках все чаще назначала на Киевскую кафедру русских, избранных на Руси. Грек свт. Феогност (1328 — 1353) благословил быть своим преемником свт. Алексия (1354 — 1378), который стал во главе Русской Церкви и целое десятилетие был регентом Московского княжества, ставшего в 1362 году Великим княжеством, средоточием русской государственности. Князей, непокорных Москве, свт. Алексий подвергал строгим церковным наказаниям. Ближайшим сподвижником свт. Алексия был прп. Сергий Радонежский, который, однако, по глубочайшему своему смирению отказался от посвящения в митрополиты.

Последним митрополитом-греком был Исидор (1436 — 1441), получивший свое высокое назначение в Москву в связи с подготовкой Флорентийского собора, который должен был объединить Римскую церковь и греческие Патриархаты. Он горячо поддерживал расплывчато-компромиссные постановления собора. Мотивы митрополита Исидора были чисто политические: фанатический патриот гибнущей Византии, он надеялся спасти ее союзом с Западом, необходимым основанием которого было подчинение папе. Вернувшись с собора в Москву, митрополит Исидор немедленно объявил унию, за что был тут же низложен князем Василием Темным. Бежав из Москвы, Исидор командовал одним из отрядов, защищавших Константинополь во время взятия его турками (1453), спасшись из турецкого плена, удалился в Италию и до конца жизни призывал Запад к походу против турок. Но к России эта деятельность кардинала Исидора уже не имела никакого отношения.

Подчинение Константинопольского Патриархата Риму сделало невозможным дальнейшее пребывание Русской Митрополии в константинопольской юрисдикции. Уния совершенно расстроила жизнь самого Патриархата. Встречая сопротивление духовенства и народа, патриархи-униаты один за другим покидали престол, а последние два года существования Византии в Константинополе вообще не было патриарха. Русские епископы, не предрешая вопроса о будущем автокефальном бытии Русской Церкви, самостоятельно избрали митрополитом свт. Иону (1448 — 1461). После падения Византии православие было восстановлено на землях, захваченных турками, но теперь Патриархи Константинопольские зависели от иноверных султанов, что тоже делало затруднительным обращение в бывшую столицу восточно-христианского мира. Начинается период самостоятельного бытия Русской Церкви.

По-иному складывалась жизнь отделившейся теперь от самостоятельной Русской Церкви Киевской Митрополии, которая, под политической властью Литвы, оставалась в подчинении Константинополю вплоть до присоединения своего к Московскому Патриархату в 1687 году.

Русская Церковь всесторонне возрастала. В 1480 году окончательно пало ордынское иго, и Россия все более очевидно становилась всемирным оплотом Православия. Великим учителем православного народа явился свт. Московский Макарий (1542-1563). Он составил Великие Четьи-Минеи — грандиозное собрание святоотеческих творений и сочинений церковных авторов, распределенных по дням церковного года. Свт. Макарий деятельно боролся с различными ересями. На созванных при нем Соборах Святитель совершил канонизацию множества русских святых. Особое значение имел Стоглавый Собор (1551), значительно повлиявший на литургическую и каноническую жизнь Русской Церкви.

Бесстрашным обличителем злодеяний Грозного царя Иоанна IV явился свт. Московский Филипп (1566-1568), приявший мученическую кончину.

В 1587 году митрополитом Московским стал свт. Иов. При царе Феодоре Иоанновиче русское правительство возбудило вопрос о возведении Русской Церкви в-достоинство Патриархата. Завязались переговоры с восточными Патриархами. В Москву прибыл Константинопольский Патриарх Иеремия II, который сделал неожиданное предложение перенести свою кафедру из Константинополя в Москву. Объединив под своим омофором Константинопольский Патриархат с Московской Митрополией, Патриарх Иеремия занял бы в православном мире безусловно доминирующее положение. Но это быстро привело бы к катастрофическим последствиям. Именно независимость Русской Церкви давала ей возможность поддерживать хорошее отношение с Патриархатами, находившимися под властью турок. Но если бы Патриарх, пребывающий в России, сохранял юрисдикцию в Османской Империи, это было бы сочтено султанами как покушение на их государственный суверенитет, и «железный занавес» разделил бы православных по две стороны турецкой границы. Произошел бы фактический раскол Православия. Русской Церкви не было свойственно ставить свои поместные интересы на первое место. Она не пожелала стать первой по чести среди Православных Поместных Церквей (что произошло бы автоматически в случае перемещения в Москву Константинопольского Предстоятеля, который после отпадения Рима обладал первенством чести среди православных Первоиерархов) ценой глубоких нестроений во вселенском Православии, ценой возможных жестоких гонений на Церковь в порабощенных землях. Однако, чтобы не обижать Патриарха, ему было предложено утвердить свою патриаршую кафедру во Владимире, на что он решительно не был согласен.

23 января 1589 года Собор с участием Патриарха Иеремии избрал в Патриарха митрополита Московского Иова. После возвращения Патриарха Иеремии в Цареград там состоялись в 1590 и 1593 гoдах Соборы с участием других восточных Патриархов, которые подтвердили постановление Московского Собора с участием Патриарха Иеремии, признали Московского Патриарха пятым по чести после Патриархов Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского и определили его титул: «Патриарх Московский и всея России и северных стран». Свт. Иов дожил до того страшного смутного времени, когда Римский папа и поляки предприняли новую попытку подчинить Русь Риму. Лжедмитрий I низложил святителя в 1605 году, и менее двух лет спустя, 8 марта 1607 года, тот скончался. Лжедмитрий I незаконно возвел на Патриарший престол грека Игнатия, прежде — Кипрского Предстоятеля, который, впрочем, недолго оставался на кафедре (1605-1606).

В 1606 году Патриархом всея России стал свт. Ермоген (+1612). Еще будучи митрополитом Казанским, свт. Ермоген сподобился обрести величайшую святыню русского народа — Казанскую икону Богоматери. Он совершил открытие мощей Казанских святителей Гурия и Варсонофия. С высоты Патриаршей кафедры свт. Ермоген воодушевлял русский народ на жертвенную борьбу с чужеземными и иноверными поработителями. Поляки подвергли Патриарха заключению, но даже из застенка он отправлял одно воззвание за другим. 17 февраля 1612 года свт. Ермоген принял мученическую смерть, уморенный голодом. Через несколько месяцев Москва была освобождена, и смута окончательно завершилась воцарением в 1613 году первого Романова — Михаила Феодоровича. Через несколько лет из польского плена вернулся его отец, митрополит Ростовский Филарет, который в 1619 году стал Патриархом. Продолжавшееся до 1633 года патриаршество Филарета Никитича было временем глубокого влияния Патриарха на все стороны русской жизни. Юный царь во всем слушался своего родителя, которого даже именовали по-царски «Великим Государем».

В 1652 году Патриархом стал митрополит Никон, который хотел эти исключительные отношения отца Патриарха и сына-царя сделать общим правилом и даже добился у царя Алексея Михайловича титула Великого Государя. Патриарх Никон исходил из западной идеи примата духовной власти над светской. Царь поначалу находился под обаянием сильной личности Патриарха, но потом начал освобождаться от его влияния. Патриарх компрометировал себя резкими и необдуманными действиями. Воздвигнув необоснованные и ненужные гонения на ревнителей старых обрядов, Патриарх Никон спровоцировал раскол старообрядчества, до сих пор остающийся незаживающей раной Русской Церкви. В ответ на противодействие со стороны царя Патриарх Никон оставил Москву, не слагая с себя патриарших полномочий и препятствуя не только избранию преемника, но и назначению местоблюстителя для временного управления Церковью. Собор 1667 года с участием двух Восточных Патриархов лишил Патриарха Никона священного сана и отправил его в монастырское заточение. Лишь царь Феодор Алексеевич испросил у Восточных Патриархов возвращения Никону Патриаршего сана, и хоронили его в 1681 году как Патриарха.

Трагическая история Патриарха Никона оказала немалое влияние на последующую церковную историю. Петр I, задумав реформу высшего церковного управления, руководствовался стремлением жестко подчинить иерархию царской власти. Петр рассчитывал на помощь духовенства в его реформах. Не доверяя духовенству великорусскому, он предпочитал назначать на епископские кафедры архиереев киевской школы. После смерти Патриарха Адриана в 1700 году Местоблюстителем был назначен один из лучших представителей малороссийского духовенства митрополит Стефан Яворский. Но и он разочаровал Петра, оказывая eмy глухое сопротивление. В 1721 году произошла отмена Патриаршества. Патриарх был заменен коллегией духовных лиц в епископском и пресвитерском сане, получившей вскоре именование Святейшего Синода. Восточные Патриархи по просьбе Петра I признали Синод своим «возлюбленным во Христе братом». Это межправославное признание исключает возможность говорить о неканоническом перерождении Русской Церкви. Однако реформа ощущалась как болезненная ломка векового церковного уклада. Петровская церковная реформа, отменяя Патриаршество, в то же время отменяла институт Поместных Соборов. Синод, заменяя Патриарха, заменял также, как малый Собор, собиравшиеся прежде большие Соборы епископата и игуменов значительнейших монастырей.

На протяжении XVIII-XIX веков временами звучала критика созданного Петром церковного строя. Решительные сдвиги произошли лишь в начале ХХ века. В 1903 году вышла отдельным изданием статья известного публициста Л. А. Тихомирова «Запросы жизни и наше церковное управление», где говорилось о желательности восстановления Патриаршества и возобновления Поместных Соборов. Статья Тихомирова привлекла сочувственное внимание Государя Николая)), который тут же просил митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского) дать свой отзыв. Митрополит оказался вполне солидарен с Тихомировым. 23 сентября 1904 года в письме обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву Государь высказал «мысль о Всероссийском Церковном Соборе», признаваясь, что эта мысль «давно уже таится» в его душе. «…По многим… вопросам нашей церковной жизни обсуждение их Поместными Соборами внесло бы мир и успокоение, притом правильным историческим путем в полном соответствии с преданиями нашей Православной Церкви». Это историческое письмо Государя Николая Il положило начало подготовке к Поместному Собору.

27 июля 1905 года Святейший Синод запросил мнения архиереев о желательных преобразованиях. Полученные к концу года ответы на этот запрос составили три увесистых тома. На протяжении почти всего 1906 года работало Предсоборное Присутствие— комиссия представителей духовенства и высших школ, занимавшаяся подготовкой к Собору. «Журналы и протоколы» Присутствия составили четыре больших тома. В 1912 году при Святейшем Синоде было учреждено Предсоборное Совещание, также занимавшееся подготовкой Собора. Церковные реформы широко обсуждались в печати, и лучшие умы Русской Церкви высказывали свои соображения по этим вопросам. Одной из главнейших тем предсоборной работы было восстановление Патриаршества. Высказывались самые разные мнения. Большинство было за Патриаршество, но отдельные авторитетные лица высказывались против его восстановления.

До революции Собор так и не состоялся, но огромная подготовительная работа значительно облегчила труды Всероссийского Поместного Собора, открытого в день Успения Пресвятой Богородицы. 15 августа 1917 года. Собор, начавшийся в разгар революционной смуты, не мог не отразить народных настроений момента. Если революция ломала весь прежний уклад жизни, подрывала принципы власти и дисциплины, многим казалось, что и Церковь нуждается в широчайшей демократизации: пресвитерство должно ограничивать или вовсе сводить на нет иерархическую власть Епископов, а в жизни приходов власть пресвитеров должна быть ограничена соборным голосом прихожан. Сам состав Поместного Собора 1917 года соответствовал этим демократическим устремлениям. Если каноническая форма Соборов — Соборы епископов, то в 1917 году на Московском Соборе кроме епископов были широко представлены пресвитеры, диаконы, церковнослужители, миряне. При господствовавших демократических устремлениях поначалу трудно было надеяться, что идея восстановления Патриаршества будет поддержана Соборным большинством.

Однако катастрофическое развитие революционных событий привело многие умы к отрезвлению и способствовало сплочению и единению участников Собора. Уже перед октябрьским переворотом после нескольких блистательных речей в защиту Патриаршества стало очевидно, что идея его восстановления возобладала. А вскоре после переворота было предложено прекратить дальнейшие дискуссии и немедленно принять решение о восстановлении Патриаршества и о выборах Патриарха, поскольку уже чувствовалась угроза, нависшая над Церковью и над самим Собором: на улицах Москвы шли ожесточенные бои, и большевики не постеснялись обнаружить свое отношение к Церкви беспощадным обстрелом Кремлевских святынь. Было решено избрать Патриарха жребием из числа трех архиереев, получивших наибольшее число голосов при выборе кандидатов.

Патриархом стал Московский Митрополит Тихон, который был третьим по числу поданных за него голосов. Не имея, подобно первому из кандидатов, архиепископу Харьковскому Антонию (Храповицкому), громкой известности выдающегося церковно-общественного деятеля, святитель Тихон обладал великими дарованиями, что проявилось уже в предшествующем его архиерейском служении в самых различных условиях: в Польше, в Америке, в Ярославле и в Вильне. Когда Виленская епархия была почти вся оккупирована германцами, свт. Тихон много занимался делами беженцев и в связи с этим подолгу жил в Москве. Московский церковный народ полюбил его и избрал его на Московскую кафедру после того, как Временное правительство в самом начале революции уволило на покой свт. Макария (Невского). Патриарх Тихон имел великую любовь — и к ближним, и к дальним. Нравственное воздействие его личности было огромно. Очевидец описал одно из появлений свт. Тихона среди иерархов: «…появляется Отец — ласково треплет по плечу одного, обнимает другого, улыбается третьему, скажет ласковое слово четвертому и заметно, как разглаживаются скорбные морщины на старческом лице седого, угрюмого архиепископа, повеселело на сердце у молодого викария, просветлело лицо старика митрополита, восторженно смотрит в глаза старика Патриарха молодой ученый епископ».

С подчиненным духовенством, с народом Патриарх был бесконечно любящим отцом, даже необходимые замечания провинившимся он делал в самой мягкой, часто шутливой форме. Но ему была свойственна и несокрушимая твердость в защите веры, канонической и нравственной правды. Гонители Церкви услышали изреченную с высоты Патриаршего престола анафему, те, кто развязывал братоубийственное кровопролитие и предавал Россию, заключая мир с Германией, были бесстрашно осуждены Патриархом. Народ потянулся к Святителю, видя в нем своего печальника и заступника.

В 1921 году свт. Тихон выступил с инициативой церковной помощи голодающим. Власти отвергли помощь Церкви и решили воспользоваться голодом (возникшим по их же вине, из-за беспощадных «продразверсток») для решающего разгрома Церкви. Началась конфискация церковных ценностей, и под предлогом сопротивления ей арестовывали тех, кто был наиболее неугоден власти. Множество судов и казней прошло по всей России. Главным обвиняемым был Патриарх Тихон, который подвергался продолжительным домашним арестам и более двух месяцев, в апреле-июне 1923 года, был в тюрьме. Власти пытались в отсутствие Патриарха произвести церковную «революцию». раскольнический «собор» обновленцев объявил Патриарха низложенным и Патриаршество упраздненным. Власти всячески поддерживали обновленцев. Патриарх, который давно был готов к мученичеству (и процесс, затеянный против него, лишь по общеполитическим обстоятельствам не окончился расстрелом), все делал для сохранения Церкви от внутреннего разрушения Ее обновленцами. Под давлением властей свт. Тихон пошел на тяжелые уступки: признал, что занимался прежде контрреволюционной деятельностью, и обязался не быть впредь врагом Советской власти. Верующие скорбели об этих уступках, но их доверие к Патриарху было безгранично, и его авторитет нисколько не умалился. По выходе Патриарха из заточения началось массовое возвращение в Церковь обновленцев. Патриарх не дал разгромить Церковь.

Безмерным всенародным горем стала смерть святителя Тихона на Благовещение 1925 года.

Значение Святителя Тихона как Патриарха выходило далеко за пределы тех его формальных «прав и обязанностей», которые определил Собор 1917-1918 годов. Сам Собор, предвидя возможность затруднений в правильном избрании следующего Патриарха, в негласном постановлении наделил свт. Тихона чрезвычайными, беспрецедентными полномочиями избрать трех преемников-Местоблюстителей с полнотой Патриарших прав. В момент смерти свт. Тихона из трех находился на свободе только ближайший помощник Патриарха митрополит Петр Крутицкий. Только в 1920 году принявший монашество, священство и епископский сан, свт. Петр уже успел побывать в трехгодичной ссылке. Собравшиеся на похороны свт. Тихона 60 архиереев по вскрытии Патриаршего завещания соборно подтвердили полномочия свт. Петра. Недолго пробыл Местоблюститель на свободе, но до самой своей мученической кончины 10 октября 1937 года он оставался живым символом единства Русской Церкви и ее стояния в вере и правде.

Предвидя насильственное удаление от дел, свт. Петр 8 декабря 1925 года за три дня до ареста составил завещание о назначении трех кандидатов в Заместители Патриаршего Местоблюстителя. После ареста свт. Петра в должность его Заместителя вступил первый из названных им иерархов митрополит Нижегородский Сергий, который, в свою очередь, был арестован 8 декабря 1926 года.

12 апреля 1927 года митрополита Сергия освобождают, а 29 июля того же года он издает свою так называемую «Декларацию», где, в надежде на легализацию Церкви, бывшей фактически вне закона после издания Декрета «Об отделении Церкви от государства», призывает к лояльности в отношении Советской власти. «Декларация» вызвала большие споры в церковной среде, многие ее не приняли. Начались расколы в Патриаршей Церкви, верной памяти свт. Тихона и признающей своим Первоиерархом свт. Петра. Гонения тем временем только усиливались, их кульминацией стали страшные 1937-1938 годы, и лишь в 1939 году пошли на спад. Великая Отечественная война, принесшая русскому народу неисчислимые жертвы и страдания, принесла также возрождение Церкви. Власти не могли уже по-прежнему бороться с верой народной. Знаком возвращения Церкви к нормальной жизни явилось восстановление Патриаршества. Митрополит Сергий, с 1934 года имевший титул Блаженства, с 1937 года имевший звание Местоблюстителя, 12 сентября 1943 года избирается Патриархом Московским и всея России. Патриаршество его было, однако, недолгим: 15 мая 1944 года он скончался.

Преемником его стал митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский), епископскую хиротонию которого в 1913 году возглавил Патриарх Антиохийский Григорий. Патриаршество Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия — это целая четверть века: 4 февраля 1945 года — 17 апреля 1970 года. Первые 10 с небольшим лет этого Патриаршества были наполнены созидательной работой по возрождению приходов, монастырей и духовных школ, которой внимательно и мудро руководил Святейший. Но затем начались хрущевские гонения, когда закрыли больше половины церквей, много десятков монастырей, 5 из 8 семинарий. Постепенным возрождением Церкви отмечено Патриаршество Святейшего Пимена (3 июня 1971 — 3 мая 1990). В 1927 году, 17 лет от роду, он принял монашество и в следующие годы сочетал священнослужение с послушанием церковного регента.

Как и его предшественник, он не избежал репрессий. На Патриаршем престоле Святейший Пимен особенно заботился о возрождении монашества и о сохранении литургических традиций. 7 июня 1990 года был избран, а 10 июня возведен на Патриарший престол ныне возглавляющий Русскую Православную Церковь Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Наш Первосвятитель родился 23 февраля 1929 года за пределами СССР и возрастал под влиянием традиционной церковной среды, которой не коснулись гонения. 3 сентября 1961 года будущий Патриарх был хиротонисан во Епископа Таллинского и более 30 лет управлял своей родной епархией, выполняя и другие церковные служения: Управляющего делами Московской Патриархии, а с 1986 года — митрополита Ленинградского и Новгородского. Под руководством Святейшего Патриарха Алексия 11 происходит всестороннее возрождение церковной жизни: число приходов, монастырей, духовных школ и епархий увеличилось в несколько раз. Развиваются новые, немыслимые в годы государственного атеизма формы миссионерской и социальной церковной деятельности. Великим событием в истории нашей Церкви было прославление Собором 2000 года сонма Новомучеников и Исповедников Российских. Водимая благодатью Божией, хранящая сокровища веры и подвига всех предшествующих поколений, Церковь неустанно осуществляет свою спасительную миссию.

Источник: Благословен венец лета благости Твоея, Господи. Православный календарь, 2007 г. Издательский совет Русской Православной Церкви, 2007 г.