Первый большевик, или Православное осмысление ленинского эксперимента над Россией
Протоиерей Александр Ильяшенко: В наши детские годы, даже юношеские, революция 1917 года называлась Великая Октябрьская. Для многих она уже давно перестала быть великой, для кого-то она никогда не была великой, для очень многих, может быть, она и сейчас еще такой остается. И нам бы хотелось разобраться в том, насколько справедлива та или иная точка зрения, бросить взгляд на трагические, по моему мнению, даже роковые события начала ХХ века.
И я хотел бы задать вопрос: большевизм и ленинизм – что это за феномен? Как оформился первый большевик?
Профессор Владимир Лавров
Профессор Владимир Лавров: Прежде всего должен сказать, что родился Владимир Ильич, то есть человек, которому предстояло стать первым большевиком, в добропорядочной семье, его отец был православным верующим. Но отец рано умер. И, к сожалению, сразу после этого старший брат Александр ринулся в революцию и участвовал в подготовке покушения на императора Александра III. Он в результате был казнен, что сыграло очень большую роль, возбудило у младшего брата Владимира ненависть к царям, к самодержавию.
А мама удержать в руках сыновей не смогла, хотя пыталась. Стремилась Владимира Ильича направить на сельскохозяйственный труд, он даже жил в их небольшом имении, но у него не получалось. Он стал ссориться с соседями, с крестьянами, подавал на них в суд, суд выигрывал (они на его земле пытались хозяйствовать).
Что для нас важно? Во-первых, нет отца, а мама не справилась. Во-вторых, Владимир Ильич был исключен уже в первом семестре, он его не довел до конца, не закончил даже первого курса.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Из Казанского университета?
Профессор Владимир Лавров: Из Казанского университета. Участвовал в студенческой сходке с критикой порядков в университете и стране, был исключен. И что получилось? Что он сам с собой в своем имении, не в университете, где есть не менее талантливые студенты, где есть профессора, которые могут проанализировать, сказать: «Здесь ошибка, там ошибка», – он один, он учится экстерном, он общается с такими же исключенными из гимназий, с первого, максимум второго курса вузов. И он выше этих исключенных недоучек на голову. То есть он вне критики.
Отсюда, кстати, и нетерпимость Ленина к критике: не дай Бог, кто с ним заспорит, он сразу переходил на ругань, он не терпел возражений. Во всяком случае, очень резко на них реагировал.
И даже если брать его буквально первую крупную работу «Развитие капитализма в России», он многократно преувеличил это развитие. Он записал в буржуазию даже крестьян, которые не использовали наемный труд. Потом признал, что преувеличил развитие капитализма в России.
Но важно что? Не было, прежде всего, профессора, который бы сказал: «Ты вообще не то сделал, так не считают, это неправильно, это не та методика». Не было товарищей, которые сказали бы, что «тебя занесло». Он привык быть лучшим, привык быть первым. Впал в грех гордыни.
Помимо этой уверенности, что «я лучше всех всё знаю», для понимания большевизма нужно учитывать то, что наиболее ярко сказано Лениным на III съезде комсомола. Он сказал, что мы, коммунисты, не верим в нравственность, для нас общечеловеческой, христианской, религиозной нравственности не существует, для нас нравственно то, что служит делу строительства социализма и коммунизма. Служит этому делу убийство Святых Царственных Страстотерпцев – для Ленина их убить, зарезать было нравственно.
И это то, что отличало Ленина от всех других, потому что другие не решались на эксперимент со своей Родиной, со страной, а для Ленина это был материал. У него не было той нравственности, которая есть у очень многих людей. Раз выгодно, значит, можно всё, что угодно.
Протоиерей Александр Ильяшенко
Протоиерей Александр Ильяшенко: Недавно я вновь взглянул в дополнительную главу к «Капитанской дочке», оттуда берут знаменитые слова Пушкина: «Не дай Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный». Причем его толкуют так, что только русский бунт бессмысленный и беспощадный, все остальные хорошие.
Но при этом опускают следующую фразу: «Всякий, кто призывает к бунту в нашей стране, или народа не знает, или человек молодой, которому чужая кровушка – полушка, да и своя шейка – копейка». Вот прекрасное определение. Ваши слова прекрасно коррелируют с тем, что сказал Пушкин.
Профессор Владимир Лавров: У меня вообще ощущение, что Ленин смотрел на то, что вокруг, через какие-то красные очки. Я опубликовал книгу по крестьянству, могу сказать так: в подавляющем большинстве губерний рабочих почти не было, то есть были какие-то мастерские, ремонтировали самовары, утюги…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Кареты.
Профессор Владимир Лавров: Если есть железная дорога, то там ремонт вагонов, паровозов. И всё! Собственно, современная промышленность была только в нескольких центрах: Петербург, Москва, Урал, Донбасс, Варшава, Рига. А вокруг – страна, где непонятно, был ли там вообще сформировавшийся капитализм? И считать, что мы дошли до самой высокой, последней точки развития капитализма – это абсолютная утопия. Прошло сто лет, никакой последней точки в развитии капитализма нет и не видно.
Конечно, Ленин желаемое выдавал за действительное, смотря на Россию через эти красные очки, и никто из соратников не подвергал его должной критике. И он создал партию с утопической марксистско-ленинской идеологией, что имело страшные роковые последствия для России, поскольку утопию претворить в жизнь можно лишь небывалым насилием.
Владимир Ульянов во время ареста по подозрению в участии в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса». Санкт-Петербург, 1895.
Протоиерей Александр Ильяшенко: А серьезные люди никак не откликались на его писания?
Профессор Владимир Лавров: Были работы. Но он производит впечатление какого-то фанатика идеи. Кстати, это самое страшное. То есть, с одной стороны, это по-своему честные люди, они ради идеи готовы жизнь, может быть, отдать, во всяком случае посвятить жизнь этой идее. Однако внутри партии… он, ее создатель, давил своим авторитетом, образованием в том числе.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Какие-то профессора – экономисты, социологи – никак не реагировали на эту революционную пропаганду? Конечно, не лично на товарища Ленина, он же был не один, там и Плеханов был. Или это их такая закрытая подпольная литература, которую они распространяли нелегально, и поэтому официальная наука на это не реагировала? Или официальная наука считала «чего с ними связываться»?
Профессор Владимир Лавров: Был выдающийся экономист Борис Бруцкус, он анализировал точку зрения Ленина и социалистов-революционеров: Ленин и эсеры считали, что надо всю землю отобрать и отдать крестьянам.
Бруцкус проанализировал, сколько вообще земли, сколько уже земли у крестьян, и математические расчеты показали, что если всё у всех отобрать, то земли у крестьян станет не намного больше, чем уже есть. То есть оказывается, что большинство земель уже перешло в руки крестьян законным путем, через рынок: покупали, арендовали, после аренды выкупали.
Ленинский Декрет о земле, согласно которому перешло к крестьянам всё, увеличил крестьянские наделы всего на 16%. То есть для крестьян чужая земля – это был как сыр, которым приманивали: «Вот отберем – и всего станет много». Отобрали – стало «много» всего на 16%. Стоило ли из-за этого устраивать такой бунт – русский беспощадный, который, в конечном счете, по крестьянству и ударил?!
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, действительно. По всему народу ударил.
Профессор Владимир Лавров: И потом, мы привыкли говорить – революция, Февральская буржуазно-демократическая революция, но ведь это можно назвать и русским бунтом, только победившим русским бунтом.
Был Пугачевский и Разинский бунты, они потерпели поражение, а тут победивший бунт. И этот бунт привел к тяжелейшим последствиям. Поскольку он победил, он вывел на историческую арену миллионы людей, в том числе с очень низким уровнем развития. А можно и смутой назвать случившееся. Вот мы называли то, что было в начале XVII века, Смутой – тут тоже была смута, да еще какая!
Стоило ли свою Родину, Россию ввергать в бунт, в революцию, в смуту? Ради чего?
Протоиерей Александр Ильяшенко: Ради идеи. Почему-то была ненавистна идея монархии, именно идея. Что такого плохого монархи делали, особенно в России? Александр II отпустил крестьян с землей, провел совершенно потрясающую реформу. Александр III Миротворец, при нем как раз и началось это развитие капитализма, промышленности, о котором говорил Ленин, причем двигали это исключительно талантливые люди, гениальным людям была открыта дорога.
Дальше – Николай II. При нем начали проявляться негативные процессы, но не благодаря Николаю, разве он хотел, чтобы такой негатив выплескивался в его царстве? Эта идея совершенно оторвана от жизни и от народа, потому что народ-то и православный, и монархически настроенный: царь-батюшка был для всех как бы земным отражением Царя небесного.
Профессор Владимир Лавров: Монархическая форма правления – естественная форма. Есть глава семьи, малой семьи, царь – это глава большой семьи. Это естественно, это всем понятно. И здесь позвольте обратить внимание на один важный теоретический вопрос.
У нас принято считать, что в феврале 1917 года произошла именно буржуазно-демократическая революция. Почему такая точка зрения? Потому что так считали социал-демократы. Социал-демократы большевики пришли к власти в октябре 1917 года, и эта точка зрения утвердилась, она до сих пор имеет место быть.
Но давайте задумаемся, что это за буржуазно-демократическая революция, которая привела к тому, что через несколько месяцев буржуазию свергли?
Настоящая буржуазная революция с демократической перспективой была начата как раз императором Александром II, которого вы упомянули. Действительно, тогда начались крупные буржуазно-рыночные преобразования, которые, безусловно, имели демократическую перспективу. Революция сверху – самый лучший, самый спокойный и плодотворный для страны и народа вариант развития. А когда страна взрывается снизу, это может закончиться чем угодно. При Александре II власть сама, не опоздав, начала необходимые преобразования, и реально в нашей стране буржуазная революция происходила именно сверху.
А то, что началось в феврале 1917 года, – это обвал. Царская власть в большей степени заботилась и защищала интересы нашей буржуазии, чем капиталисты во Временном правительстве. Они ничего защитить-то не смогли, они были слабенькие. И стоило свергнуть законную власть, исторически законную, как постепенно началось сползание в беззаконие. Так что можно назвать победившим бунтом то, что произошло в феврале 1917 года.
Хотя этот бунт, конечно, был спровоцирован. Здесь был и заговор оппозиции того времени, и не только оппозиции, были излишне критические настроения даже, казалось бы, у ответственных политиков, генералов и великих князей. Но если критикуешь власть, следует быть очень осторожным. Наш исторический опыт показывает: можно перевернуть государственный корабль. Тогда перевернули.
Владимир Ленин направляется в Большой театр на участие в очередном заседании V Всероссийского съезда Советов. Москва, 5 июля 1918 года.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Вы сказали о первых годах формирования Ленина. И что, за всю свою жизнь он не встретил никакого достойного оппонента?
Профессор Владимир Лавров: Давайте представим, что такое создать партию в подполье? Ведь у нас до 17 октября 1905 года политические партии были запрещены. А Ленин создавал партию в подполье.
И что такое подполье? Во-первых, специфические люди, готовые бросить семью, жену, детей, вообще их не иметь, и отправиться в ссылку, в тюрьму. Это специфическая, полумаргинальная, недоучившаяся и обозленная публика. Во-вторых, это та ситуация, когда даже внутри партии отсутствует демократия. Ленин постоянно в ЦК кого-то кооптирует, то есть сам выбирает и сам назначает членов ЦК. Нет нормальных выборов.
Какие могут быть выборы, если нельзя созвать легальный съезд? Значит, он или в подполье, или за границей. Но есть вождь, создатель партии, есть человек, который хоть и получил образование экстерном, но другие не получили и такого дистанционного образования. Скажем, Сталин не доучился в семинарии. Можно ли внутри такой партии найти оппонента Ленину? Несколько раз иную точку зрения высказывал как раз Сталин.
Например, имели место разногласия между Лениным и Сталиным по вопросу создания Советского Союза. Сталин в 1922 году был за то, чтобы образовавшиеся республики вошли в состав РСФСР только как автономии, без права выхода. Ленин, когда об этом узнал, категорически выступил против, он настоял на том, чтобы был создан Союз Советских Социалистических Республик, куда все войдут на равных основаниях, во всяком случае на бумаге, с правом именно свободного выхода.
Дело в том, что Ленин, во-первых, хотел задобрить местных националистов – на Украине и в Грузии, и в других местах. Во-вторых, всё это было лишь на бумаге. То есть ни Ленин, ни Сталин не представляли, что это может когда-то начать осуществляться. Зато какая Конституция есть, пусть за границей смотрят, как у нас замечательно с правами народов. А на самом деле попробуй заговорить об отделении – тебя тут же в концлагерь, в ГУЛАГ.
Ни Ленин, ни Сталин не представляли, что когда-то наступит такой момент в истории страны, когда Конституция начнет действовать, а это положение о свободном выходе из состава СССР было во всех советских Конституциях. Но наступил 1991 год, когда многие национальные республики заявили: «А вот мы же имеем право!» – и действительно, по основному закону его имели.
Думаю, что была заложена мина, которая взорвалась, а заложили ее в 1922 году. Думаю, точка зрения Сталина в данном случае была более государственнической, более отвечала интересам страны, но Сталин очень быстро от нее отказался. Когда он почувствовал, что в дело решительно вмешался Ленин с другой позицией, Сталин пошел за более сильным. Причем подобное бывало и раньше, когда расходились позиции Ленина и Сталина, скажем, Сталин во время Гражданской войны был против привлечения офицеров Царской армии. Если вышло бы по-сталински, не брали бы в Красную армию…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Мы бы проиграли.
Профессор Владимир Лавров: Если по-сталински – да, вы правы, проиграли бы. И хорошо, жаль, что не вышло по-сталински. Однако Ленин и Троцкий были за то, чтобы брать бывших офицеров. А офицеры не хотели идти в Красную армию, но им говорили: «Не пойдешь – расстреляем твою семью», – и они шли. И благодаря этому Красная армия выиграла Гражданскую войну.
Но здесь, опять же, Сталин высказал свою точку зрения и пошел за более сильным – за Лениным. Серьезным оппонентом Ленину он не был, он, прежде всего, совершал революционную карьеру. Он не был человеком идеи (как Ленин), для него главным было не столько осуществление этой идеи, сколько получение всё большей и большей личной власти.
Протоиерей Александр Ильяшенко: А насколько Ленин был национальным русским явлением? Или в нем воплотилось пресловутое «тлетворное влияние Запада»? Насколько его идеи были востребованы русским народом?
Профессор Владимир Лавров: Марксизм заимствован нами на Западе. Что касается Ленина, то если подойти с формальной стороны, по крови он в основном не русский. У него была кровь немецкая, еврейская, шведская, польская, может быть, еще какая-то, какие-то восточные черты чувствуются. Преимущественно не русский, иногда пренебрежительно отзывался о русских, хвалил немцев и евреев.
В целом же по своим взглядам это был интернационалист, гражданин мира, космополит. Для него Россия была скорее материалом, он мечтал о мировой социалистической революции, а если говорить о православной России, то он ее ненавидел. Православную, самодержавную, царскую Русь-Россию, которая существовала со времен святого Владимира, он ненавидел люто.
Кстати, почему в гербе СССР серп и молот изображены размером с весь земной шар? Потому что в Декларации об образовании СССР от 30 декабря 1922 года написано, что только начинаем создавать СССР, в него войдут все страны мира! И пятиконечная звезда символизировала, что на всех пяти континентах будет социализм. Поэтому и название – Союз Советских Социалистических Республик. Если вдуматься, то государство с таким названием может существовать где угодно: хоть в Африке, хоть в Латинской Америке.
Протоиерей Александр Ильяшенко: Да, там нет имени народа и названия страны.
Профессор Владимир Лавров: Ни культуры, ни религии, ни нации – ничего. Конечно, он был интернационалист и гражданин мира – Ленин.
Протоиерей Александр Ильяшенко: И ни в коем случае не был патриотом своей Родины. Причем ведь слово «патриотизм» тогда было запрещенное.
Профессор Владимир Лавров: Да и слово «Россия» произносить – значит, ты не коммунист. «Россия», «русский»…
Отец Александр, и сейчас зачастую стесняются или боятся сказать «Россия», «русский», а всё время произносят «Российская Федерация»…
Протоиерей Александр Ильяшенко: Скажите, пожалуйста, вот такой вопрос, мне кажется, достаточно острый: а стал ли Сталин продолжателем дела Ленина? Что он наследовал, а от чего он отказался?
Профессор Владимир Лавров: Безусловно, Сталин – продолжатель дела Ленина, но есть и отличия. Вообще-то Маркс и Энгельс считали, что социализм – это строй без товарно-денежных отношений, без денег. И такой социализм удалось построить Коммунистической партии Кампучии во главе с Пол Потом. Чтобы уничтожить денежное обращение, им пришлось насильно всех жителей городов загнать за город, города вообще закрыть. При этом погибло 30% населения.
У нас что-то подобное пытались делать в годы военного коммунизма, в Китае — в «культурную революцию», не получилось. Было сопротивление, и ума хватило специально не выгонять людей из городов.
То есть, строго говоря, социализма по Марксу и Энгельсу у нас не получилось. Хотя Ленин одобрил проект Декрета об отмене денег, но он не был введен в действие, потому что начались рабочие забастовки в Петрограде и события в Кронштадте. Ленин круто меняет политику, чтобы большевики удержались у власти.
Тот социализм, который Ленин строил, мог просуществовать всего несколько лет, в условиях Гражданской войны и разрухи. Иной модели социализма Ленин не создал. Он написал: «Нужно менять всю нашу точку зрения на социализм», – но на что и как менять – это уже Лениным сказано не было.
А Сталин создал несколько иную модель. Если осуществленная ленинская модель была экономически обречена на крах через несколько лет, то Сталин под давлением обстоятельств допустил денежно-рыночные отношения в реальном, сложившемся социализме. Пусть в очень ограниченном, контролируемом масштабе, но всё-таки допустил, и потому сталинская или сталинско-брежневская модель социализма смогла существовать уже несколько десятилетий, но не более того. Как показала историческая практика, общество без плюрализма собственности и политического плюрализма не имеет будущего.
Историческая миссия России
Ведущий – протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, руководитель интернет-порталов «Правмир», «Непридуманные рассказы о войне», основатель постоянно действующего мобильного фестиваля «Семейный лекторий: Старое доброе кино», член Союза писателей России и Союза журналистов Москвы.
Гость – историк Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН, заведующий кафедрой истории Николо-Угрешской православной духовной семинарии, академик Российской академии естественных наук.
В издательстве «Перо» вышла брошюра Владимира Лаврова «Православное осмысление ленинского эксперимента над Россией». В ней проведен профессиональный исторический анализ преступлений партии Ленина против православной России и русской нации.
Брошюру можно скачать здесь
Подготовили Тамара Амелина, Виктор Аромштам
Вопросы, замечания, пожелания присылайте на адрес электронной почты history@pravmir.ru