Андрей Десницкий
Есть в Библии удивительная книга – книга Иова. В самом ее начале персонаж по имени «враг» (его обычно отождествляют с сатаной, но в еврейском это слово может означать и неприятеля на войне, и соперника в суде) уговаривает Бога подвергнуть праведника Иова жестоким испытаниям.
Останется ли он верен Богу, если лишится всего, что только есть у него в жизни? Дальше в книге подробно рассказывается, как воспринял свои несчастья Иов, какие горькие упреки он бросал Богу и как в конце концов с Ним примирился.
Но вот что интересно: когда в конце книги Бог говорил с Иовом, он и словом не обмолвился об этом самом враге. Чего было проще, нежели сказать: вот кто виноват во всех твоих бедах, а Я тут ни при чем… Но Бог отчего-то так не поступил. Думаю, в этом один из главных уроков этой книги: у нас могут быть враги, и даже есть тот главный враг, который соблазнял Адама и Еву, но вовсе не они определяют нашу жизнь. Всё, что со мной происходит, по-настоящему происходит между Богом и мной, остальное – только подробности. Что бы там ни предлагал враг Богу, на самом деле в утверждении веры нуждался не враг, а сам Иов. Пока всё у него было благополучно, он, похоже, сам ничего толком не знал о своей вере и не задумывался, что происходит в окружающем мире. И только когда всё пошло не так, он увидел истинный масштаб вещей.
Если мы скажем, что нынешние околоцерковные скандалы спровоцированы врагами Церкви и в первую очередь извечным врагом, будем совершенно правы. Но эта правда сама по себе еще ничем нам не поможет. Важно понять, зачем нам это нужно, чему мы можем здесь научиться. Я предложу свою версию, не претендуя на ее объективность и правоту.
Мы, было дело, слишком увлеклись пиаром. Очень хотелось, чтобы Церковь выглядела сильной, влиятельной, благополучной. Очень при этом не хотелось говорить о внутренних проблемах (хотя всем очевидно, что они есть). Эти желания понятны, но они по сути своей – человеческие. Ветхозаветные пророки, да и наш Спаситель в Евангелии все-таки заботились о другом…
И вот нам показали, что такое этот самый пиар для сильных и влиятельных, какие в нем кипят страсти, какие используются методы. Люди Церкви в этом всём оказались не сильны… да и слава Богу! Оставим это поле политтехнологам и рекламистам, они это умеют, они на этом зарабатывают. Церковь – она всё-таки о другом. Митрополит Антоний Сурожский, когда начинали обсуждать его личность, отвечал: «Я очень плохой человек, но то, что я говорю о Боге – правда».
Кому-то может показаться, что я этими словами пытаюсь поучать иерархов, как им себя вести, но это совсем не так. Эти бесконечные споры и пересуды о самых второстепенных предметах и о том, кто как выглядит и чем является на самом деле – это массовое, народное, это наше. Меня поражал всегда такой факт: в России живет сто сорок с лишним миллионов человек, каждый со своими бедами и радостями, проблемами и вопросами. А в СМИ изо дня в день обсасываются мельчайшие подробности (и чем скандальней, тем лучше!) из жизни нескольких десятков, ну максимум сотен человек. Значит, на это есть спрос. Жизнь олигархов и певцов, политиков и шоуменов интересует нас больше, чем соседи по лестничной площадке. Вместо того, чтобы благоустроить эту самую площадку, люди будут обсуждать чужие виллы и яхты, свадьбы и разводы…
Но хотя бы в Церкви так быть не должно. Обмусоливать в стотысячный раз какие-то несущественные подробности из области пиара имеет смысл, наверное, только в той ситуации, когда все истинные проблемы мы уже решили. А мы к большинству из них даже не притрагивались…
Во время всех этих скандалов меня неотступно преследует одна мысль. Вот уже 13 лет я участвую в работе по переводу Библии на языки народов России и стран СНГ. В прошлом году вышла в свет Библия на тувинском, готовится следующая – чеченская. И та, и другая – первые в истории. Но скандалов никаких пока нет и это практически никому не интересно. А ведь здесь есть о чем поговорить, и далеко не только профессионалам.
Вот, например, такая проблема: когда заходит речь о православной миссии среди народов России, практически всегда приводятся примеры с Крайнего Севера. Всё это хорошо и понятно, но там живет все-таки очень мало народа. Зато их традиционная религия – язычество, это такой «химически чистый» случай миссии. А как быть с мусульманами и буддистами? Мы хотим обратить их ко Христу – или мы скажем, что выступаем за мирный диалог между конфессиями? Мол, мы, русские – по рождению православные, а вот татары, чеченцы и узбеки – мусульмане, и никто никого не должен в свою веру обращать? Это вроде как не по Евангелию выходит, но так спокойнее. Если же настоящая православная миссия начнется и среди мусульман (а протестантская давно уже идет!), мы встретим такое противодействие, что все эти нынешние скандальчики покажутся легкой разминкой… Есть и в наши дни люди, которым за проповедь Христа грозили изгнанием или даже смертью. Я встречал таких лично.
Как же удобно об этом не думать! Как удобно вместо этого оправдывать или обвинять, в зависимости от настроения, своих собственных иерархов, рассуждать об их поступках, выступлениях и собственности… оставаясь в положении досужего потребителя информационного продукта второй свежести.
Сейчас я привел только один близкий мне пример, но таких проблемных областей – множество. За пиаром до них обычно не доходили руки – но может быть, теперь дойдут? И если такими вещами начать заниматься всерьез, то всегда можно будет ответить вопрошающим: «ну да, мы очень плохие люди, согласны, но посмотрите, что мы говорим о Боге и что делаем ради Него. Может быть, и вас это привлечет? Тогда попробуем вместе».
Есть давний принцип, даже не христианский, а общечеловеческий: не казаться, а быть. Полагаю, что нынешние скандалы напоминают нам: казаться хорошими все равно не получится, да и не надо. С нас спросится за другое.
Есть такой анекдот… В церковь перед самым началом службы врываются двое в масках и с автоматами: «православные остаются, остальные – на выход!» Народ, конечно, бежит толпой к выходу, давится, спасает жизни. В храме остается всего несколько бледных и дрожащих прихожан. Двое срывают маски: оказалось, это священник и диакон… «Ну вот, – говорит один другому, – остались одни только верные, начинаем литургию!»
Так вот, в храм могут ворваться с ведром помоев, с политической агитацией, со статьей уголовного кодекса, и ворвавшиеся могут быть одеты во что угодно и действовать во имя чего угодно. И нам может быть совсем не очевидно, что на самом деле происходит и как лучше себя вести… но проверка, как говорилось в одном старом фильме, она всем проверка. А на церковном языке – искушение. И это всегда вопрос об одном и том же, вопрос к каждому из нас: верный я на самом деле, или только стараюсь таким казаться? Один из главных вопросов любого Великого поста.
Читайте также: