Предлагаем вашему вниманию текст лекции, прочитанной протодиаконом Андреем Кураевым 23 февраля 2012 года в рамках встречи православного молодежного клуба «Донской» при Донском монастыре и Московском финансово-юридическом университете (МФЮА). В текст внесены авторские дополнения.
Лекция о.Андрея Кураева в молодежном клубе «Донской» Фото: Андрей Иванов
Самый позорный праздник
— Добрый день, ребята.
Ну, прежде всего, разрешите мне не поздравить вас с сегодняшним Днём защитника Отечества. Причин для этого у меня целых две.
Во-первых, я считаю 23 февраля самой позорной датой в военной истории России за более чем тысячелетие нашей истории. Официальная версия советских времен такова, что в этот день была создана красная гвардия, разбила немцев под Псковом и Нарвой. Вот, дескать, царской России не удалось, а большевики мобилизовали народ, вдохновили единственно правильным марксистко-ленинским учением, и сразу все получилось. На самом деле – все это не так.
Вечером 24 февраля немецкий отряд численностью не более 200 человек без боя вышел к станции Псков-1. В тот же день, 24 февраля, пали Юрьев и Ревель (ныне Тарту и Таллин). В ночь на 28 февраля они захватили центр Пскова, а затем в течение того же дня — весь город.
Единственный подвиг красной армии тех дней — они 23 февраля штурмом взяли цистерну с водкой на станции Псков. И потом уже от немцев они бежали так, что Дыбенко, который командовал красной гвардией, добежал до Самары. В самарский губком была послана телеграмма за подписью Бонч-Бруевича с требованием немедленного задержания П. Дыбенко и препровождения его в Москву за самовольное оставление боевых позиций. П. Дыбенко был задержан, отправлен в Москву, уволен со всех постов, осужден Ревтрибуналом, и исключен из партии.
Германский командующий генерал Гофман, бросивший 53 дивизии на пустые русские окопы, писал: «Это самая комичная война из всех, которые я видел: малая группа пехотинцев с пулеметом и пушкой на переднем вагоне следует от станции к станции, берет в плен очередную группу большевиков и следует дальше»[1].
Вот записи двух современников. Бывший император Николай Второй: «12/25 февраля 1918. Сегодня пришли телеграммы, извещающие, что большевики, или, как они себя называют, Совнарком, должны согласиться на мир на унизительных условиях германского правительства, ввиду того, что неприятельские войска движутся вперед и задержать их нечем! Кошмар».
Новый диктатор – В. И. Ленин – в статье, опубликованной в «Правде» от 25 февраля: «Неделя 18-24 февраля 1918 года, неделя военного наступления Германии явилась горьким, обидным, тяжелым, но необходимым уроком… Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве… Мы обязаны подписать самый тяжелый, зверский, позорный мир… В Советской республике нет армии».
И это после якобы одержанной победы?
24 марта Ленин признавал: «Отчаянное, трагическое положение заставляет нас сейчас принять мир…Мы сию минуту воевать не можем. Неделя войны с немцами, перед которыми просто бежали наши войска, с 18 по 24 февраля 1918 года вполне доказала это».
Урок, который вынес Ленин из этой катастрофы, что нельзя полагаться на идеологию, надо создать регулярную армию, в которую не добровольцы идут, а силой загоняют народ.
Ну что ж, соврали большевики о победе. Таких лживых побед в нашей истории хватает. Но самым позорным этот день является не по этой причине.
23 февраля 18-го года малый Совнарком — высший орган управления советским государством той поры — принял решение о принятии условий Брестского мира. То есть это день капитуляции России в выигранной ею Первой мировой войне.
Да, выигранной. Потому что если бы не большевики, то Россия выиграла бы Первую мировую войну. Для этого не нужно было даже брать Берлин, достаточно было бы отступать вглубь России в темпе 100 километров в месяц. Такой темп отступления называется бегством, но даже этого было бы достаточно.
Немецкие историки пишут, что Германии осенью 18-го года не хватило тех 20 дивизий, которые грабили в это время Украину. Там не было боев. Украина при гетмане Скоропадском была всецело под немцами, но вот если бы эти 20 дивизий ушли на западный фронт, последнее наступление Германии имело бы шанс на успех.
Германия задыхалась сама по себе, и если бы Россия не вышла тогда из войны, мы всё равно были бы победителями, и тогда история мира была бы совсем другой. Была бы мощная российская империя, контролирующая турецкие проливы и так далее…
Но Бог почему-то этого не пожелал, и кончилось дело катастрофой. Поэтому мы, религиозные люди, можем с удивлением и вопрошанием всматриваться в тайну 23 февраля.
Но когда не религиозный человек, а просто политик или историк заявляет сегодня, что 23 февраля – День защитника Отечества, то это просто за рамками всех приличий.
Во-первых, совершенно не понятно, как можно большевиков той поры, не 41-го года, а большевиков начала 18-го, называть защитниками отечества. Притом что их верхушка состояла реально из платных нанятых агентов Генштаба.
Так что я не знаю, как надо ненавидеть Россию, чтобы найти самый печальный день в нашей истории, и праздновать его как День защитника Отечества. Не день Бородина, не День Полтавы, не день рождения маршала Жукова, в конце концов, не день взятия Рейхстага, а именно этот…
Когда защита превращается в нападение?
Но раз уж день получил название «защитника Отечества», то стоит задуматься над тем, что значит быть таковым. С пафосом защиты отечества надо осторожно обращаться. Есть известное наблюдение: если государство называет себя Родиной, значит, оно чего-то хочет от тебя…
Кроме того, защита бывает мало отличимой от нападения. Есть древняя формула Цицерона «за алтари и очаги». То есть война бывает справедливой, когда ведется в защиту своих святынь и домов – «за алтари и очаги».
Вооружившись этой формулой, смотрим на военную историю нашей Родины – и что видим? В учебниках мы видим очень приятную формулу – «наша страна никогда не вела захватнических войн». Так это мы, обороняясь, до Курил дошли? Мы вели оборонительную войну с чукчами (а она и в самом деле длилась несколько десятилетий)?
Это я к чему…. Вот сегодня, давая бесконечные интервью по поводу актуальных событий, я задумался – в той мерзкой выходке, которая была в храме Христа Спасителя, было ли там Богохульство? Кощунство – да, но Богохульство?
Злые стишки про товарища Путина – ну, это не Богохульство, если только мы не состоим в секте матушки Фотинии, которая Путина объявила богом (есть такая сектантка, которая себя священницей называет).
Там были гадкие слова про Патриарха. Но при всем уважении к Предстоятелю нашей Церкви мы его с Богом не отождествляем. И потому это хамство, но опять же не Богохульство.
Но у хулиганок были слова «Богородица, стань феминисткой». И узнав об этом, сначала и я был готов возмутиться и сказать: «Вот это точно богохульное кощунство». А потом подумал, что вообще-то это нормальное (в смысле весьма распространенное) желание – желание записать Бога в свою партию и в состав своего ополчения.
Разве в ходе бесконечных феодальных усобиц не молились москвичи, чтобы Богородица помогла им одолеть тверские полки или новгородские? Русские хотят, чтобы Бог был с нами именно потому, что мы русские. Но и другие, самые разные социальные группы желают видеть и Христа, и Богородицу, и святых своими покровителями и единомышленниками.
Мне глубоко противны идеи нынешних феминисток, проповедниц абортов и бездетности. Но обращаясь к Богородице, они не больше модернисты, чем солдаты вермахта с надписью на ремнях «С нами Бог». Пусть они лучше и дальше обращаются к Приснодеве (которая не делала абортов и была Матерью) – может, Она вразумит их…
Про Авраама Линкольна рассказывают, что кто-то из его окружения произнёс громкую фразу — «С нами Бог!». Но президент отреагировал довольно здраво: «Не говорите “С нами Бог”, а спросите себя, с Богом ли вы? Бог всегда с нами, а мы можем быть не с Богом».
И когда речь идет о защите, стоит спросить — точно ли она ведется ради «очагов и алтарей», а не ради чьего-то экономического профита? Как-то «армянское радио» спросили: «Какая самая агрессивная страна в мире?» Ответ: «США». — «Почему?» — «Потому что вмешивается во внутренние дела Советского Союза во всём мире».
В общем, дай Бог, чтобы ваша совесть и наша грядущая история не ставили перед вами вопрос, кем же вы оказались – подлинными защитниками Отечества, или агрессорами, или просто разменным пушечным мясом…
Фото: Андрей Иванов
Почему эльфы не строили храмов
Ну ладно, а теперь скажите, есть ли с вашей стороны какой-нибудь заказ? Про что вы бы хотели поговорить? Я, например, предложил бы вам обсудить такую тему: «Почему эльфы не строили храмов?». Подойдёт такая тема? Понимаете, про каких эльфов я говорю? Которые толкиеновские.
— А они точно не строили храмы?
— Точно-точно. Об этом и сам Толкиен пишет, но в письмах. Вообще говоря, главное действующее лицо «Властелина Колец» ни разу в тексте по имени не названо. Вы можете назвать?
Илуватар, совершенно верно, но в тексте он не назван. В «Сильмариллионе» он называется, а вот во «Властелине Колец» — нет.
Илуватар – это бог, творец мира. То, с чего списал своего Аслана в некотором смысле Льюис в «Хрониках Нарнии». И вот один из главных сюжетов всей книги – это невидимое действие божьего промысла.
Очень важна дата уничтожения Кольца Всевластия. Это 25 марта.
25 марта – это день Благовещения. Но и более того.
Толкиен как историк и филолог чрезвычайно интересуется ранним английским Средневековьем, а в той раннесредневековой английской истории был конфликт английский церкви и Рима. Они все ещё были православные. И в Риме — православные, и англичане -православные. А конфликт был из-за даты празднования Пасхи, потому что английские христиане сочли, что наша сложная система по выстраиванию дат по полнолуниям, да еще и в зависимости от иудейской Пасхи – это очень сложно. И поэтому они просто решили: 25 марта всегда будем праздновать Пасху. Просто и ясно — по-варварски. У нас тоже иногда бывает, что Пасха совпадает с Благовещением, тогда это называется Кириопасха.
Так вот в Англии Кириопасха была ежегодной. Но, значит, именно в день Пасхи уничтожается Кольцо всевластия.
Но вот заметьте, кто его уничтожает? Ведь не Фродо же его уничтожил, это чрезвычайно важно, акцент этой книги – Фродо проиграл. В письмах Толкиен прямо так и пишет – «Фродо пал». Кольцо съело его душу.
Вы можете перевести на церковнославянский язык словосочетание «Кольцо всевластия»? Это должен быть вполне материальный предмет. Причем предмет, который вторгается в вашу душу, порождая вожделение его самого, затем гордыню обладания им, и этой гордыней он стирает в вас остатки человечности. Предмет очень вожделенный. Многие к нему стремятся. Но когда получают – почти всегда получают смертельную рану… В некотором смысле это панагия. Если нас подслушивают монахи, прошу их это учесть. Стремление к власти, к обладанию высоким знаком отличия может растворить душу.
Так вот, Фродо не смог выдержать это противостояние. «Моя прелесть» пожрала его. И тут в дело неожиданно вмешивается Горлум. Причем заметьте, за несколько дней или часов до развязки Сэм, сопровождавший Фродо до конца, говорит: «Почему ты эту мразь не убьёшь?» И Фродо отвечает: «Я не знаю почему, но у меня такое ощущение, что он ещё сыграет какую-то роль в нашей истории».
Роль Горлума оказалась велика: он стал участником схватки двух видов зла, в результате которой победило добро. Столкновение двух зол – злой воли и зависти Горлума и злой воли Фродо. То, что итогом их безумной драки стала гибель Кольца, Гегель назвал бы «хитростью Мирового Духа». Это хитрость Промысла Илуватара.
То, что именно Промысел стоит за этим, подчеркивается датой события. 25 марта. Толкиен пишет:
«Когда я понял, что у меня кольцо Всевластия должно быть уничтожено 25 марта, я должен был переписать всю книгу – от начала до конца».
Ведь разные группы персонажей идут разными маршрутами, причем в книге всё время отмечаются фаза Луны, расстояния и времена суток. И вот чтобы это всё было согласованно, пришлось переписывать всю книгу, подгоняя все под дату развязки.
Ну а теперь — про эльфов. Хотя Кольцо всевластия уничтожается в пасхальную ночь, самой Пасхи-то ещё нет. Ведь мир Средиземья — это мир дочеловеческой истории. И тут нельзя не заметить параллель с Оригеном.
Ориген был гениальный христианский философ, немножко хулиган, в III столетии. Он совершенно ортодоксальный человек. Но дело в том, что с веками мера фиксирования ортодоксии, рефлексии о ней меняется в церковном сознании.
Полнота жизни во Христе одинакова во всех христианских поколениях. Но мера рефлексии Церкви над этой её жизнью во Христе меняется. Разные области нашей церковной жизни и веры проблематизируются в нашем сознании. В Церкви возникают дискуссии — и появляются соборно принятые ответы. Разные отдельные предания Церкви – богословское, аскетическое, этическое, архитектурное, музыкальное — развиваются. А некая неизглаголанная молчаливая сердцевина, откуда всё растёт, идентична апостольской.
Так вот то, что было нормой ортодоксии, — грубо говоря, Символ Веры, каким он был в III веке, — Ориген полностью принимает. Ориген не ортодоксален с точки зрении богословских формул последующих времен, но в своей Церкви Ориген ничему не противоречит.
В частности, Ориген принимает Божье Откровение в священном писании Ветхого и Нового Заветов. Но Библия начинается со слов: «В начале сотворил Бог небо и землю». А что было до?
Ориген – знаток еврейского языка. В еврейском языке первое слово Библии звучит «Берешит», и, значит, первая буква Библии – это «бет». Значит, первая буква Библии, оказывается лишь второй в порядке алфавита. Не «алеф», а «бет».
Христиане тут вспоминают слова Христа: «Аз есмь Альфа и Омега». Алеф, Первоначало – это сам Бог. Библия как текст вторична по отношению к Богу. Бог же первичен по отношению к своему слову, которым является Библия.
Но дальше еще интересный акцент. «Бет» пишется как скобка, открытая в сторону дальнейшего чтения текста, и поэтому раввины говорят: то, что было до, — это закрыто, об этом и гадать не стоит.
Говорят, что Блаженный Августин, когда его спрашивали, а чем занимался Бог до того, как создал мир, отвечал: «А Бог уготовывал ад для идиотов, которые задают вот такие вопросы».
Что же делает Ориген? Ориген говорит: «А давайте представим себе, а если это до всё-таки было?» И вот он начинает фантазировать про доисторическую историю. До творения нашего, библейского мира – вдруг были другие миры?
Вот и Толкиен строит свою интеллектуальную гипотезу — о мире разумных тварей до эпохи человека.
Для Толкиена как для католика всегда важна память о том, что он описывает мир-до-христианства. Толкиен – католик… Вы поняли, что я сказал, да? Я сейчас поругал Толкиена или похвалил, как вы думаете?
— Похвалили…
То есть понимаете, если я скажу, что скажем «Чаадаев – католик», или «князь Гагарин – католик» – это вот я хвалю или ругаю? Ругаю. А когда говорю, «Честертон – католик», то восхищаюсь. Да, потому что одно дело из православия уходить в католичество, а другое дело из протестантизма, это значит — делать шаг в сторону к православию.
Так вот, очень трудно быть католиком в протестантской Англии начла 20 века. У Толкиена было трудное школьное детство, когда его ненавидели за то, что он верен вере своей матери, и он об этом всю жизнь помнил.
Так вот, как католик он убеждён в том, что Библия – это Божье откровение людям, и без Библии, без этого откровения Бог непостижим. Но если ещё нет людей, нет пророков, нет Откровения, нет Библии – что разумные творения той эпохи могли знать о Боге? И Толкиен делает вывод – почти ничего.
Что такое Откровение? Прекрасная формула Откровения дана таким незаслуженно забытым богословом, которого звали Винни-Пух. Однажды Пятачок просил Винни-Пуха сочинить вопилку по поводу новоселья ослика Иа-Иа, на что Винни-Пух ответил:
«Видишь ли, Пятачок, это не так-то просто, потому что откровение – это не то, что ты идёшь и находишь, а то, что находит на тебя. И поэтому, единственное, что мы можем сделать – это пойти и встать в такое место, где тебя могут найти».
С точки зрения христианина в мире до Откровения, до Авраама и Моисея, в до-библейском мире не было точки, где Бог мог найти собеседника. А грех уже был и смерть уже была…
Кстати, это очень интересная тема для того, кто увлекается Толкиеном. Бессмертие в мире Толкиена разное. Гномы перевоплощаются. Эльфы условно бессмертны, то есть они живут очень и очень долго, но они умирают с этим миром, и в другой мир не переходят. А люди живут мало, и один раз, но эльфы однажды говорят, что для людей Илуватар уготовал что-то невообразимо странное и прекрасное, но мы, эльфы, не знаем что. То есть возмутительная с точки зрения эльфов мимолетность человеческой жизни на Земле и ее одноразовость компенсируются тем, что потом людей ждет какая-то посмертная тайна. Какая – они не знают, там ещё не проповеданы Пасха, воскресенье мёртвых и Царство Божие…
Так вот, если в том мире, в котором живут эльфы, гномы и так далее, ещё нет Божьего Откровения, то какая в нем может быть религия?
Если не Богооткровенная – значит, языческая.
А для Толкиена языческая религия — это хорошо или плохо?
Есть очень яркий эпизод, когда во время последнего штурма наместник Гондора сжигает своего сына, и Гендальф врывается в ту башню, выбивает у него факел из рук с воплем: «Остановись, так поступают языческие короли».
Причем там именно то слово, которое в английской литературе употребляют только христианские миссионеры, — это не нейтральный религиоведческий термин pagan. А это именно оскорбительное высказывание, языческая мерзость, это «поганцы» только так делают.
Так вот, религия вне Откровения стала бы язычеством. А Толкиен в письмах пишет:
«Я слишком люблю своих эльфов, и поэтому не могу сделать их язычниками, и поэтому храмы они не строят».
(Храм в Средиземье вне сюжета «Властелина Колец» однажды построили лишь жители Нуменора. Храм был в честь темного Моргота, и Илуватар сокрушил его).
Можно сказать, что Средиземье живет в ожидании Откровения и до той поры постится от религиозных проявлений. Это некая смиренная агностика. Так люди Ветхого Завета «постились» от представлений о посмертии до времен Христовой Пасхи (в мире Ветхого Завета нет ясно возвещенной идеи посмертного Божия суда)
То, что предписал Толкиен своим эльфам и гномам, напоминает мне слова, может быть, самого гениального и загадочного философа 20 века – Мартина Хайдеггера. Уже в послевоенные годы он дал интервью «Шпигелю» с условием, что оно будет опубликовано только после его смерти. В этом интервью Хайдеггер обрисовал очень пессимистическое будущее европейской цивилизации, причем без связи с политикой. Дело не в коммунизме или исламизме, или ещё в чём-то, а просто наши отношения с бытием радикально не те.
Хотя Хайдеггера понять трудно. Говорят, для этого нужно второе чудо Пятидесятницы, но на этот раз у него был умный собеседник, который, в общем, понял интенцию речи профессора, и поэтому в конце задал вопрос: «Но скажите, господин профессор, а эта надежда у нас есть или нет?»
Ответ Хайдеггера был таков: «Вы знаете, у нас могла бы быть надежда только в случае, если бы существовал Бог. Но я не могу вам сказать, есть Он или нет. Я могу сказать только так – мы должны жить, прислушиваясь в сторону возможного Откровения возможного Бога».
Это позиция честного агностицизма, а не богоборческого истерящего атеизма. То есть:
- за других я говорить не могу;
- в моём опыте встречи с Богом не было;
- но это не означает, что я закрываю для себя эту возможность для моего будущего;
- разрешаю себе жизнь в режиме поиска, ожидания и готовности откликнуться …
Фото: Андрей Иванов
Я сейчас переведу с языка небесной эротики на земной. У меня несколько лет назад был семинарист, который мучил меня тем, что он по четным дням хотел жениться, по нечетным хотел в монастырь уйти. Я чувствовал, что там нет монашеского призвания, то есть он говорит о монастыре, но он сам себя забалтывает. Он сирота, родительского дома нет, и, в конце концов, он действительно признаёт, что никому в этом мире не нужен. «Уйду в монастырь – там хотя бы кусок хлеба будет, кров над головой, место жизни и так далее». Но по таким мотивам нельзя идти в монастырь, и потому я его отговаривал.
И однажды в ходе такой долгой ночной беседы на кухне до утра я ему говорю: «Слушай, ты говоришь, как атеист. Вот если Господь тебя взял и привёл из очень трудных обстоятельств в жизни, которые были в детстве, в семинарию, да еще с желанием священства, значит, ты у Бога любимчик, ты понимаешь? Бог тебя любит. Поэтому ты просто доверься Ему! Это означает следующее: если ты полюбишь девушку (а он уже на моих глазах до этого двух влюбленных в него девушек отогнал), ты не души это чувство ни в ней, ни в себе, позволь ему естественно развиваться. Доверься Богу, и Он даст вам возможности дальше жить и детишек поднимать». Так оно в конце концов и произошло.
Так вот, в некотором смысле те же эльфы, не зная всей тайны мироздания о Боге, живут в ожидании. Они знают, что дальше пойдут не они, но люди. И что-то очень важное произойдет в жизни людей, а через людей в жизни всей Вселенной — всех этих разумных созданий. Но это следующая эпоха, о которой эльфы ничего не знают, они из этой эпохи уйдут, уплывут.
Это вот один сюжет, который я хотел с вами обсудить.
Примечание:
[1] Цит. по: Алексей Кулегин (канд. исторических наук, заведующий сектором Государственного музея политической истории России). Миф о 23 февраля не умаляет значения праздника // Невское время. Спб., 22 февраля 2008.
(Продолжение следует…)