Наша Ефросиния зависит от момента –
то божественна, а то амбивалентна.
Борис Гребенщиков
Сегодня многие ставят вопрос о том, почему в наших храмах много маленьких детей и людей в возрасте, но практически нет подростков. Тема ухода подростка из Церкви рассматривается под самыми разными углами – от истерически-нервного «Ах, мой сын был таким ангелом, а сейчас в храм не затащишь» до трезво-практического «Надо дать подросткам какое-то дело, пусть чувствуют себя нужными и полезными для Церкви».
Во всех этих мнениях есть своя доля правды – и в безутешных эмоциях (ведь любящий родитель ой как переживает за свое непутевое чадо), и в поисках прагматических решений (неприкаянность не только подростков, но и взрослых людей в нашей Церкви – отдельная тема для разговора). Попробуем поговорить о подростках и мы – повторюсь, исходя из собственного в общем-то ограниченного опыта и наблюдений. А для этого остановимся для начала на нескольких основных характеристиках этого возраста.
Сексуальность
Впечатлительным женщинам и
«благочестивым» мужчинам
читать не рекомендуется.
Как бы не хотелось нам замять тему сексуальности в человеке, как бы не мечталось все свести к тому, что любые ее проявления – это блуд и грех, все-таки нужно найти в себе мужество, чтобы признать, что сексуальность заложена в природе человека. И именно в возрасте 10–16 лет она начинает формироваться и проявляться. Причем это отнюдь не только желание одеваться красиво для девочек и попытки выглядеть круто для мальчиков. Это, с одной стороны, физические и гормональные изменения, происходящие в каждом – повторюсь, в каждом – ребенке, даже если его родители очень благочестивы, и, с другой стороны, это пробуждение интереса к противоположному полу – зачастую неосознаваемое, скрываемое, игнорируемое, но неизбежное.Именно сексуальность – определяющая (мейнстримная, как модно говорить) характеристика подросткового возраста.
И в обычных, неправославных, семьях – этот возраст и эпоха сексуального взросления ребенка становятся проблемными, в православной же семье возникает конфликт в квадрате, потому что большинству родителей, чаще всего не так уж давно воцерковившихся, кажется, что происходит катастрофа. Ведь в большинстве православных брошюр теме «блуда», под который подводится все, что только можно, уделяется огромное и пристальное внимание, об этом говорят в проповедях, обсуждают в жж-сообществах, в общем, эта тема – одна из топовых (уж извините за такое слово) в современной православной среде:
« Но много ли вы видели людей, которые приходили каяться не только в том, что пили или прелюбодействовали? Покаяться в прелюбодеянии — это пожалуйста, это единственный грех, который они помнят и осознали, что, впрочем, не мешает им потом бросить жену… А что гораздо больший грех быть гордым, важным, нетерпимым и сухим с людьми, отпугивать, грубить… Есть один удивительный разговор, когда апостолы не могут принять слова Христа о том, что двое должны стать одной плотью. Они спрашивают: как так? Это же невозможно человеку? И Спаситель открывает им эту тайну, говорит, что действительный брак — это абсолютное соединение, и добавляет очень милостиво: «Кто может вместить, да вместит». То есть кто может понять, тот поймет. Так все перевернули и сделали даже закон в католических странах, что нельзя разводиться. А вот попробуйте сделать закон, что нельзя наорать», — говорит об этом Наталья Трауберг (http://www.osehb.ru/obzory/view/article/92206)
Однако трендовая тема «грязной сексуальности» настолько порабощает умы и сердца большинства православных, что дети из этих семей, осознавая, что у них пробуждается внутри «запретный» интерес, появляется что-то, о чем можно говорить только брезгливо поджав губы, оказываются перед непростым выбором, категоричность которого вполне вписывается в рамки подростковой логики: либо делать вид, что ничего не происходит и лицемерно продолжать изображать из себя примерное чадо, либо отвергнуть все, что сковывает и мешает, объявив ханжеством и жизнь родителей, и заодно Евангелие.
Зачастую, эти фазы следуют одна за другой. Православный подросток не может примириться со своей сексуальностью, пока он находится в двумерной плоскости, противопоставляющей тело духу. Об этом упрощении, в частности, очень хорошо пишет Михаил Завалов:
«Сексуальность «проклята», это звериная и мерзкая сфера жизни, которой чем меньше, тем лучше; это неизбежное зло, это всегда блуд, похоть и грех, с которыми кому-то приходится заключать компромисс ради продолжения рода, но которые оскверняют человека.Такая «дуалистическая» позиция (мерзкое тело и прекрасный, но пленный дух) всегда сопровождала христианство (в виде гностицизма, манихейства, богумильства и бесчисленного множества подобных направлений, вроде, скажем, Льва Толстого с его «Крейцеровой сонатой»), но она просто выплескивает с водой младенца. Это неверный взгляд не только на христианский брак, но и просто на природу человека, который парадоксальным образом сочетает в себе дух и тело. Часто именно такая дуалистическая позиция порождает у сторонников «сексуальной свободы» убеждение в том, что христианство – это просто набор устарелых, авторитарных и бесчеловечных табу. А у христиан, состоящих в браке, такая позиция порождает мучительную раздвоенность: как будто они любят друг друга двумя отдельными видами любви – телесной и духовной. Но в том-то и состоит суть брака, что тут эти трудно соединимые вещи должны стать единым целым. Так брак возвращает его участникам целостность» (http://azbyka.ru/znakomstva/index.php?module=news&file=dnevnik&id=10232).
Родители подростков, даже православные, к тому времени сами уже достаточно повзрослевшие, вполне в состоянии выйти из этой двухмерной логики, какой бы привлекательной она не казалась. Да, не стоит бросаться на собственное чадо с уроками секспросвета. Вполне достаточно понимать, что происходит с ребенком, какие вопросы у него возникают и, конечно, быть готовым ответить на эти вопросы – тактично и бережно. Мне не хочется писать инструкций с советами о том, как и что говорить подростку, потому что каждый подросток, как и каждая семья, по-своему уникален, и родителям лучше знать, какие подобрать слова, чтобы не просто объяснить ребенку что-то, но и не ранить его при этом, не навязать чувство вины за то, что он переживает, не разрушить взаимопонимание.
К тому же демонизация сексуальности может ударить и по самим родителям – каждый подросток рано или поздно понимает, что его родители занимаются «ЭТИМ». И если до того он слышал только про «блуд» и «скверну», вполне вероятно, что он сделает для себя соответствующие выводы: и эти люди запрещают мне ковыряться в носу…
Часто осознание собственной сексуальности вызывает у детей из правильных православных семей протест. И не только потому, что это в их понимании «скверна», но и потому, что они чувствуют себя ответственными за то, что с ними происходит – за те в общем-то естественные физиологические процессы, изменить которые собственным волевым усилием невозможно. Это действительно мучительно – именно потому, что стыдно. Стыдно говорить об этом на исповеди. Стыдно обсуждать с родителями. Ребенок может замкнуться, отгородиться. Любое неловкое слово или взгляд со стороны старших, со стороны авторитетных людей может ранить настолько глубоко, что ребенок закроется очень надолго. И здесь – к вопросу об исповеди подростков – немалая ответственность лежит на священниках: ведь излишняя категоричность или жесткость может привести к тому, что подросток хлопнет дверью и больше не войдет в храм. Ведь одновременно с чувством вины за собственную сексуальность в нем есть и понимание того, что он не уникален – этим путем проходят все. И он начинает искать «себе подобных», «тех, кто его поймет», друзей.
Ты не один
Второй очень важной чертой подросткового возраста является стремление детей к социализации: они ищут и находят свое место в обществе. Правда поначалу это такое «мини-общество», своеобразная модель взрослого общества, или, иначе говоря, «тусовка». Именно сейчас им, как никогда, нужны соратники. Именно сейчас каждый из них должен стать «членом группы» – это неизбежный этап взросления, своеобразная ступенька к окончательному выходу из семьи, вылету из родительского гнезда.
Об этом в общем-то знают все родители подростков, не говоря уж о психологах и педагогах, немало написавших о роли коллектива в воспитании подростков. Именно существование в группе дает почувствовать свою значительность и самостоятельность, является, по сути, этаким жизненно необходимым вариантом ролевой игры в «общество». В связи с этим родители должны понимать, что насильное удерживание ребенка дома или в той среде, которая приятна родителю, скорее всего, приведет либо к разрыву отношений с ребенком, либо к инфантилизации последнего.
Ребенку жизненно необходима среда существования, и что особенно важно – вне семьи, где он по-прежнему считается ребенком (даже если родители умные и продвинутые и не сюсюкают с ним, и вообще у них все хорошо). И здесь задача родителей – найти такую среду, вернее, помочь ребенку найти ее. Желательно, чтобы эта среда нравилась и вам и ему, а не так: «Ой, пойди-ка ты сынок с нами (тетушками лет 40-60) сегодня помогать в храме прибираться». Или же ребенок найдет ее сам – и не факт, что это будет та группа подростков, которая вам понравится.
Мне сложно советовать православным родителям что-то конкретное, тем более что ситуация в регионах отличается от ситуации в Москве. Но, возможно, кому-то понравится идея «Братства православных следопытов» или других подобных молодежных организаций, где детей не консервируют и не замораживают, запихивая в рамки «идеального христианина», а воспринимают ребят такими, какие они есть, и работают с ними. Есть несколько очень удачных подростковых групп на приходах, где создана атмосфера дружбы, взаимопонимания, и в то же время своеобразной подростковой вольницы (в хорошем смысле), например, приход Космы и Дамиана на Маросейке в Москве. В общем ищите, дорогие родители. Или дайте вашим детям возможность искать самим. А это очень непросто – потому что страшно.
Родительские страхи
Родители всегда боятся за своих детей. За маленьких страшно – не то съедят, не так шагнут, за больших страшно вдвойне – возможностей для собственных поступков у них гораздо больше, а вот опыта и, что уж там говорить, ума, нам кажется, меньше.
И вот в подростковом возрасте наше чадо начинает совершать какие-то «свои» поступки, принимать «свои» решения. Чаще всего инстинктивно родители сразу же встают в позицию обороны и громко выражают протест – это, конечно, вовсе не со зла, а от горячей родительской любви, но результаты таких «любовных» проявлений могут быть весьма плачевными: от ухода ребенка в глухую оборону до развязывания настоящей войны. Поэтому родителям нужно учиться – в этом возрасте особенно – во-первых, произносить слово «нет», прежде всего подумав, а почему собственно «нет»?Это «нет»инстинктивное или разумно-обоснованное?
И, во-вторых, учиться не бояться. Легко говорить, скажете вы. Да и я сама себе так говорю все время. Но уж если мы заявляем, что мы христиане, если уж мы молимся на каждой службе о том, чтобы предать наши жизни – и жизни любимых наших – в руки Господа, давайте будем стараться доверять Ему. Идоверять нашим детям. Дадим им возможность принимать решения и ошибаться. Отойдем на шаг, не будем без конца хватать их за воротник, чтобы не упали – все-таки они уже давно научились ходить.
Более того, ошибки в этом возрасте необходимы. Нужны разочарования и падения – чтобы, во-первых, понимать, что каждое твое действие не остается без последствий, и, во-вторых, чтобы не бояться жить и поступать самостоятельно. Ведь страх ошибки может настолько блокировать волевую сферу, что человек становится своеобразным психологическим «овощем» – того боюсь, этого боюсь, и там согрешу, и здесь упаду,и потому лучше уж вообще ничего делать не буду. И превращается в того самого человека из причти о талантах, который закопал свой кусок серебра в землю – как бы чего не вышло. Что с ним стало – напоминать не надо.
Сумма, которая не меняется
А как же подготовка к причастию, спросите вы? Это 
какая-то статья по подростковой психологии, а не о подготовке к причастию… Нет, все предыдущее было сказано неспроста. Чтобы понимать, что такое подготовка ребенка к причастию в этом возрасте, нужно понимать, что он из себя представляет. И уж исходя из этого – принимать решения.
Итак, в итоге у нас получилось несколько ключевых моментов, несколько слов, которыми можно описать подростка: самостоятельность, сексуальность, поиск группы и своего места в ней и, как итог, отделение себя от родителей (пусть только на психологическом уровне).
В связи с этим, мне кажется, постепенно, начиная с 10-11 лет, надо давать ребенку самому возможность выбирать: у какого священника исповедоваться, какие молитвы читать ко Причастию (и читать ли вообще – я понимаю, что это ересь со стороны православно-православных), идти ли с вами в храм или нет, причащаться или нет. Он уже вполне в состоянии сам решить эти вопросы, оставьте свой родительский задор – поберегите его для внуков.
Более того, позвольте вашему ребенку найти свой приход, свой храм. Или даже – сейчас я скажу страшное – совсем уйти из храма. Он имеет на это право, хотя бы только потому, что он – не ваша собственность. Он может потерять веру – как и любой другой человек. Он может разочароваться, он может заскучать, он может быть самим собой – пусть это даже не понравится вам.
На этом этапе ваша задача – не насильно причастить его и отпустить на все четыре стороны, благочестиво выдохнув «Слава Богу, причастился», а не потерять контакт, сохранить любовь и доверие вашего ребенка, остаться с ним на одной волне. Вы должны сделать все, чтобы в случае беды он пришел к вам, не боясь услышать что-нибудь вроде «сам виноват» или благочестивого «тебя Бог наказывает». И в случае радости – тоже. Чтобы вы могли, по слову апостола, плакать со своим ребенком, когда ему плохо, и радоваться с ним, когда ему хорошо. По сути, ваша задача, оставаясь родителем, стать Человеком – любимым, близким, верным.