Сергей Худиев
Ясно, как мы видим Ирода из евангельского рассказа — как воплощение зла и тупого зверства. Настолько кровожадный нелюдь, что даже во время рождественских постановок как-то ждешь, чтобы он поскорее провалился в ад.
Человек, который отдал приказ перебить ни в чем неповинных младенцев, был, несомненно, очень, очень злым и жестоким. Об избиении младенцев мы знаем только из Писания, но то, что мы знаем о характере этого человека из других источников, делает историю весьма достоверной. Ирод убил очень много людей — включая своих самых близких родственников, так что это было бы совершенно в его стиле.
Но как сам Ирод видел себя? Мы точно не знаем, но мы можем сделать весьма правдоподобные предположения. Почему? Потому что Ирод — не исключение. Он подобный нам человек. И скорее всего, он видел себя хорошим человеком.
Персонаж фильма «Отходная молитва» говорит: «Я никогда не убивал ни за деньги, ни ради удовольствия. У меня всегда были серьёзные причины». У Ирода всегда были серьёзные причины. Он решал задачи государственного управления в крайне непростой обстановке начала первого века. (Тогда ещё никто не знал, что этот век — первый, но Ироду было от этого не легче). Он жил в атмосфере политических интриг и безжалостных конфликтов, где человека менее сурового и решительного моментально бы уничтожили. Он должен был как-то держаться, лавируя между римлянами, аристократией, жречеством и чернью. На нем лежала ответственность за поддержание порядка в крайне неспокойном государстве, в страшно наэлектризованной атмосфере мессианских ожиданий. В любой момент мог разразиться мятеж и резня, и нерешительность Ирода в том, чтобы убить десятки людей сегодня, обернулась бы десятками тысяч убитых завтра.
Он не видел себя плохим человеком — а видел человеком, вынужденным решать весьма непростые задачи государственного правления перед лицом множества трудностей и опасностей. Династический кризис, как люди отлично понимали и во времена Ирода, и много позже — это бедствие, которое надо предотвращать любой ценой, потому что цена, которую потом придется платить за него, если он случится, все равно окажется выше. И вот Ирод узнает, что в Вифлееме родился младенец, которого считают претендентом на престол. Знамя, которое охотно поднимут мятежники и заговорщики. Он знает, что надо действовать очень быстро и очень решительно, и он действует. Да, при этом гибнут невинные люди — ну, не тысячи, максимум, десятки, но не задави он семя мятежа прямо сейчас, погибнет намного больше.
Люди оказываются в таких ситуациях и в наши дни — мне доводилось читать рассказы о том, как разведгруппа в тылу врага случайно набредает на пастушка. Это бывало и с советскими, и, теперь, с американскими военными в Афганистане. Пастушок ни в чем не виноват, он безоружен, он тут просто пас коз в неудачное время в неудачном месте, но командир разведгруппы вынужден отдать приказ его убить — потому что иначе он побежит и сдаст группу врагам, погибнут подчиненные командира, да и другие воины окажутся в опасности.
Да, иногда хорошим людям, которые только стремятся исполнять свой долг, приходится совершать ужасные вещи. Например, убивать невинных людей. Вам-то легко проклинать Ирода — вы-то не правите Иудеей в I веке нашей эры. Вы даже разведгруппу не ведете. Вы сидите у себя в уютном кресле и ни за что не отвечаете. А если бы от вас реально зависели жизни людей? Так что Ирод не был демоническим садистом, упивающимся чужими страданиями. Нет, слезами он тоже, наверное, не обливался — человек был привычный к решению государственных задач. Но мотивы его понятны. Иногда людям — и особенно военным и государственным лидерам — приходится обрекать на смерть невинных, чтобы избежать худших бед.
Ирод царь на троне. Теофил Либерт
Похоже, читателя не убеждает эта адвокатская речь. Нельзя оправдывать то, что сделал Ирод Вот нельзя и все. Даже если в этой адвокатской логике трудно сразу указать изъян. Убивать невинных людей — детей особенно — нельзя. Но это ясно в отношении Ирода — мы ему не симпатизируем совершенно. Это не так ясно в отношении тех политических деятелей, которым мы симпатизируем. Это еще менее ясно в отношении нас самих.
У нас нет под началом воинов, которые по нашему приказу убили бы кого угодно. Бодливой корове Бог рог не дает. У нас есть только возможность бурно воевать в интернете, под чем-то подписываться или не подписываться, что-то поддерживать или не поддерживать — это, конечно, косвенно оказывает влияние на положение дел в реальном мире, но приказов мы не отдаем. Но наша вера говорит, что любой наш выбор — есть у нас власть или нет — обладает моральной значимостью.
Нам запрещено не только убивать своими руками, но и как-либо содействовать убийству — подстрекать, одобрять, восхвалять, подогревать истерию, ведущую к убийству.
Мы можем привести самые серьезные и уважительные причины, по которым мы можем, и даже должны нарушить этот запрет. Мы же не ради удовольствия и не за деньги. У нас всегда есть серьезные причины. Как у Ирода.