Инна Стромилова: Здравствуйте. Наступает Великий пост. Количество людей, которые стараются его соблюдать, с каждым годом увеличивается. В связи с этим кафе, рестораны предлагают разнообразные постные меню, выпускаются книги, передачи с различными рецептами постных блюд. Но, к сожалению, не все знают, что существует не только телесный, но также так называемый духовный пост, и даже люди, укорененные в церковной жизни, не всегда умеют правильно распределить свои силы и внимание на эти две взаимодополняющие части постного подвига. Попытаемся разобраться, в чем же главный смысл поста, и как в связи с этим нужно проводить время Святой Четыредесятницы, вместе с руководителем информационно-издательского отдела Саратовской епархии, настоятелем Петропавловского храма Саратова игуменом Нектарием (Морозовым).
Здравствуйте, отец Нектарий. Сегодня немало людей держат Великий пост, но не все до конца понимают смысл православного поста как такового, а некоторые приступают к посту, руководствуясь не всегда вполне христианскими мотивами: кто-то хочет поправить свое здоровье, кто-то хочет похудеть. Объясните, пожалуйста, в чем смысл поста, и из каких компонентов он состоит.
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что человеку, в принципе, свойственно всё упрощать. И поэтому зачастую получается, что когда заходит речь о посте, в частности, о Великом посте, то легче всего усмотреть его гастрономическую составляющую, то, что касается материальной стороны жизни человека.
Пост — не диета
Достаточно легко узнать, что, повторюсь, с гастрономической точки зрения пост заключается в том, что мы не вкушаем определенных продуктов, то есть, в частности Великим постом по уставу можно вкушать только лишь продукты растительного происхождения, за исключением нескольких дней — Благовещения Пресвятой Богородицы и Входа Господня в Иерусалим, когда разрешается рыба. Ну и ещё суббота-воскресенье Великого поста — это, как правило, дни, когда можно по такой афонской традиции вкушать различных морских гадов: креветок, мидий, что-то ещё есть, кто-то их переносит и может себе позволить их есть. В остальные же дни поста пища может вкушаться только лишь растительная.
Это достаточно легко понять, достаточно легко узнать и, по большому счету, достаточно легко и исполнить. Тем более, что если сегодня постится человек, у которого есть достаточно много свободного времени, который сам может распоряжаться своим меню, приготовлением пищи для себя, то, наверное, можно поститься достаточно безболезненно, по большому счету, потому что есть масса продуктов не мясных, не животного происхождения, не рыбных, не молочных, которыми, тем не менее, человек вполне может свои силы поддерживать.
И действительно, порой по этой причине пост превращается в какую-то своеобразную, я бы даже сказал так, вегетарианскую диету. Но это не та диета, с помощью которой можно похудеть, не та диета, с помощью которой можно поправить свое здоровье. Это то ограничение в пище, благодаря которому можно считать, что ты постишься, а на самом деле даже и не поститься. Почему? Поясню это таким примером.
Вот среди наших прихожан в наших храмах есть люди очень различного здоровья: есть люди физически очень крепкие, сильные, есть люди немощные, есть люди пожилые, старенькие. И для них пост физически соблюдать практически невозможно. Хотя некоторые из них покушаются на то, чтобы всё-таки соблюдать во всей строгости. Но здесь я считаю, что это даже дело и долг священника — сказать человеку, если он болен, если он очень стар, что ему пост надо каким-то образом для себя ослабить.
Значит ли это, что человек, который постом по немощи, по слабости будет либо вкушать растительное масло в те дни, когда это не полагается, или рыбную пищу в те дни, когда это не полагается, и даже молочное в те дни, когда это не полагается, что он совершенно не постится? Нет, так сказать нельзя. Потому что пост заключается не только в воздержании от пищи. Пост заключается в изменении строя жизни человека. В чем смысл этого изменения?
Казалось бы, верующий человек, христианин должен на протяжении всей своей жизни заботиться о своей душе, воздерживаться от злых дел и совершать дела благие. Но опыт показывает нам, что постепенно наши самые добрые, самые благие намерения ослабевают. И мы всё меньше и меньше за собой следим, всё чаще и чаще впадаем в те или иные прегрешения. А пост — это возможность определенным образом пересмотреть свою жизнь, задаться вопросом, что в моей жизни не так, углубиться, войти в себя самого и увидеть себя изнутри таким, какой ты есть, и постараться в своей жизни что-то изменить.
И вот всё то, что Церковь нам в течение Великого поста предлагает, этому способствует. То есть сначала это ограничения в пище, как такой первый этап. Ограничение в пище заставляет человека немного как-то заскучать. Потому что когда человек вкушает то, что ему нравится, то, что приятно, он чувствует какую-то такую полноту телесного бытия. И она его радует, она его утешает. И тут вдруг после Сырной седмицы, после Масленицы, после блинов с чем-то вкусным и сладким человек переходит к первой седмице Великого поста — наиболее строгой, и, конечно, совершенно иначе начинает ощущать жизнь, его окружающую и свою собственную.
Одновременно с этим человек, естественно, приходит в храм, потому что без посещения храма, без посещения великопостных служб в посте смысла очень-очень мало. И что же он находит в храме? Во-первых, это изменение цвета богослужебных облачений. Это уже не желтый, не красный, не зеленый, не синий, не какие-то такие радующие взор цвета. А это черный цвет в будние дни и фиолетовый в субботу, воскресение и в какие-то праздничные дни. Уже взор человека сталкивается с некой другой цветовой гаммой. И это, как ни странно, тоже способствует определенной перестройке сознания человека.
Совершенно другое пение, совершенно другое звучание богослужения в храме, которое тоже настраивает человека на определенный лад. Ну и, конечно, в первую очередь, первые четыре дня первой седмицы Великого поста — это канон преподобного Андрея Критского — Великий покаянный канон. Если человек приходит в эти дни в храм, то, безусловно, то, что он слышит, заставляет его развернуться как бы лицом к самому себе. К себе, к своим грехам, к своим неисправностям, к тому, что стоит между ним и Богом. Заставляет на всё это посмотреть, ужаснуться и начать оплакивать свое грешное и студное, как говорится в этом каноне, житие.
И вот с этого момента начинается некая внутренняя перестройка человека. Потому что мы грешим, но далеко не всегда ощущаем грех как трагедию, как то, что может нас погубить в вечности и навсегда удалить от Бога. А Великим постом Господь бывает как никогда близок к душе человека и располагает его к покаянию. И когда вот эта благодать покаяния касается нашего сердца, тогда мы и постигаем, что такое действительно Великий пост, потому что тогда начинается всё: и более строгое воздержание, и более внимательная, более усердная молитва, и более ревностная христианская жизнь. И вот ради того, чтобы таким образом свое состояние изменить, мы, собственно говоря, и постимся. Собственно говоря, ради этого Церковь нам пост и заповедует. Не как какой-то долг, который мы Богу должны отдать, а как возможность стать хотя бы чуть-чуть лучше.
Инна Стромилова: В интернете в специальной литературе можно найти много дельных советов о том, как сбалансировать свое питание во время поста, как дополнить его какими-то продуктами, чтобы не нанести ущерб здоровью. Вот стоит ли христианину вообще обращать на это внимание, и не умаляется ли от этого попечения сам подвиг?
Игумен Нектарий (Морозов): Я думаю, что для современного человека такая забота совершенно уместна. Потому что смысл подвига заключается не в том, чтобы привести человека в такое состояние, когда он ничего не может делать — не может выполнять свои служебные обязанности, не может выполнять какие-то свои семейные обязанности.
Не искать оправдания слабостям
Возможен, конечно, и другой путь, иногда он оправдан, но в большинстве случаев это будет всё-таки неправильно, когда человек просто сам начинает себя разрешать от поста. Когда чувствует, что «я слаб, поэтому сегодня я выпью молоко, я поститься всё равно потом буду, но сейчас выпью молоко; а потом мне будет совсем плохо — я съем мяса, потом опять буду поститься». Конечно, это не дело. Конечно, разрешать себя от поста человек сам не должен. Он должен прийти в храм к священнику, которому исповедуется, которого он знает, который его знает, и посоветоваться с ним о том, как ему пост провести.
Почему это нужно? Потому что человек зачастую ищет оправдания каким-то своим слабостям, именно душевным слабостям своего произволения. Поэтому часто приходится сталкиваться с тем, что приходит человек, вроде бы, и здоровый, и крепкий, и говорит: «Я изнемогаю постом без молочных продуктов, благословите меня их вкушать». Спрашиваешь: «А у Вас есть какие-то тяжелые болезни?» — «Нет». — «А вообще какие-то болезни есть?» — «Тоже нет. Но просто у меня слабость какая-то». — «Может быть, у Вас малокровие? Может, у вас гемоглобин пониженный?» — «Нет. Просто как-то я себя слабо чувствую». Мне остается сказать: «Вы знаете, ведь никто никого не неволит. Пост — это дело совершенно добровольное. Есть просто церковный устав. Если Вы хотите следовать ему, если Вы хотите выполнять, то лучше Вам всё-таки поститься».
И в то же время, может приходить в храм человек действительно больной, порой перенесший достаточно тяжелую операцию, порой это может быть человек, у которого только что туберкулез был, он его только что пролечил, и он хочет поститься со всей строгостью. Ему говоришь: «Вам это противопоказано, ни в коем случае этого быть не должно». А человек говорит: «Нет, вот я хочу». Его приходится переубеждать. И иногда даже такому человеку сказать: «Вы знаете, того, может быть, не надо допускать до причастия, если он поститься не будет, а Вас не надо допускать до причастия, если Вы поститься будете», — такое тоже может быть.
Инна Стромилова: У Вас на практике были такие случаи?
Игумен Нектарий (Морозов): Да, такие случаи, безусловно, бывали. Бывали случаи, когда приходилось переубеждать беременных женщин или кормящих, которым ни в коем случае нельзя поститься, потому что беременная женщина, если постится — она, скажем так, «подвизается» не только сама, она заставляет подвизаться не родившегося ещё или уже родившегося и питаемого ею ребенка. А этого быть не должно, потому что согласно уставу церковному беременные и кормящие матери в любом случае от поста освобождаются. И мы можем найти немало примеров в древних патериках, в отечниках, когда даже самые строгие подвижники настаивали на том, чтобы братья немощные и болящие вкушали постом любые необходимые продукты, если они действительно им были необходимы.
Инна Стромилова: Как человеку отличить действительно физическую немощь, при которой пост может привести к нарушению здоровья, от такой психологической немощи, которая, в общем то, действительно связана с каким-то постовым унынием?
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что во всем, к чему человек приступает впервые, должны соблюдаться определенные меры. В частности, если говорить о посте, у святых отцов различалось три меры вкушения пищи, которые, по их мнению, не являлись греховными. Во-первых, это вкушение пищи в состоянии воздержания, то есть когда человек встает из-за стола, чувствуя себя немного голодным. Это называлось воздержанием. Вторая мера — это когда человек встает из-за стола, чувствуя, что он и не голоден, но в то же время и не насыщен. И третья мера — это когда человек встает из-за стола, чувствуя, что он сыт, он испытывает легкое-легкое отягощение, и поэтому трапезу прекращает. Считалось, что все эти три меры вкушения пищи безгрешны.
Мне кажется, что для современного человека, исходя из того, какой он и физически, и душевно, эта мера вкушения пищи до сытости без такого чрезмерного отягощения самая здравая и самая разумная. Потому что опыт, к сожалению, показывает, что когда человек пытается доходить до состояния, когда он и не голоден, и не сыт, или, тем более, когда человек пытается встать из-за стола, когда он ещё не насыщен, а только-только вкусил пищи и немного, чаще всего это приводит к тому, что спустя какое-то время — через неделю, через две, через три — человек либо заболевает, либо срывается — начинает есть всё подряд и в совершенно неограниченном количестве, потому что организм терпит-терпит-терпит, потом начинает требовать того, чего ему недостает, а к этому присоединяется ещё и чувство саможаления, и человек начинает просто вот есть, как будто он с цепи сорвался. Такое бывает. Поэтому я и говорю, что всё-таки постом главное — это не гастрономическая часть.
В первую очередь, всё-таки пост — это время, когда человек больше старается бывать в храме, больше старается молиться и, самое главное, более внимательно относится к своей и внешней, и внутренней жизни и старается изменить то, что в изменении нуждается.
В чем кается преподобный Андрей Критский?
Инна Стромилова: Отец Нектарий, Вы уже сказали о каноне Андрея Критского как об одном из первых богослужений, которое помогает настроиться на Великий пост. Расскажите, пожалуйста, поподробней, чем он так важен, и в чем его главный основной смысл, посыл, если мы говорим современным языком?
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что, с одной стороны, каждый человек неповторим. Неповторима человеческая судьба, неповторима человеческая личность. С другой стороны, мы все очень похожи. Человек всегда остается человеком: у нас одни и те же страсти, у нас одни и те же, в общем то, недостатки и достоинства, просто они носят некий индивидуальный характер. И вот когда читается в храме канон преподобного Андрея Критского, то вспоминается как бы вся священная история в каких-то примерах крайних состояний падения, впадения в состояние беззакония — и наоборот примеры добродетели, которые можно найти как в Ветхом, так и в Новом Завете.
Канон, таким образом, становится неким зеркалом, в которое может вглядеться душа человека и увидеть самого себя, увидев в тех примерах, которые нам приводит преподобный Андрей. Но те слова, которые он для этого находит, удивительно глубоки по силе своего воздействия на наше сердце христианское. Бывает так, что человек приходит в храм, и он даже не знает, что такое канон Андрея Критского, он просто слышит пение первого ирмоса «Помощник и Покровитель», слышит, как поет хор вот эти слова «Помилуй мя, Боже, помилуй мя» — начинает читаться канон. И вдруг человек чувствует, что он плачет, сам даже не знает, почему.
Просто его душа, совершенно какая-то забитая, забытая со всеми потребностями и нуждами, вдруг начинает оживать. Она начинает оживать, как бы оттаивая. Почему вот пост зачастую сравнивается с духовной весной? Потому что весной всё начинает оживать: тает снег, тает лёд, бегут ручьи; и жизнь та, которая была скована этим льдом, снегом, начинает выбираться на поверхность. И вот точно так же постом зачастую оживает душа человека, и всё, что было в ней задавлено, заморожено, вновь рвется к жизни, рвется к источнику жизни, то есть к Богу. И вот первое это воздействие на душу, пробуждающее её, заставляющее встрепенуться, оказывает именно канон преподобного Андрея Критского.
Я думаю, что любому человеку, который хочет как-то по-настоящему понять каждый тропарь, каждое слово этого канона, обязательно нужно взять и постараться его прочитать до богослужения. Сегодня его нетрудно найти в интернете, практически во всех церковных лавках он бывает перед началом Великого поста, поэтому можно прийти и заранее его взять. Некоторые люди стараются следить за чтением канона непосредственно с книгой в руках, когда он читается в храме. Мне кажется, что имеет смысл перечитать и посмотреть его заранее.
Инна Стромилова: Мне кажется, одна из проблем непонимания канона заключается не только в том, что, может быть, рассеиваешься во время молитвы или как-то не очень хорошо слышишь то, что читается, но и в том, что канон насыщен, как Вы сказали уже, примерами из Священного Писания, с которыми современный человек, к сожалению, незнаком. Для него звучащие имена, которые там перечисляются, отклика не вызывают. Как с этим бороться? Потому что подготовиться за неделю и прочитать всю священную историю, наверно, не представляется возможным.
Игумен Нектарий (Морозов): Вы знаете, вот как раз канон преподобного Андрея Критского, мне кажется, является одним из ответов на вопрос, надо или не надо переводить богослужение на современный русский язык. Вот как раз переведи на современный русский язык канон преподобного Андрея Критского, я не говорю о том, насколько он потеряет в поэтичности, в глубине своего звучания, дело даже не в этом. Вот переведи его на русский язык — и всё равно всё останется непонятным, как Вы говорите, вот по этой самой причине, потому что нужно знать контекст, нужно знать историю Священного Писания, Ветхого и Нового Завета для того, чтобы понять, о чем идет речь.
Иногда, в принципе, понятно, о чем идет речь, а иногда для этого нужно действительно Священное Писание знать. Но дело в том, что не надо смотреть на человека как на существо, которое должно быть способно переваривать только уже приготовленную и даже разжеванную для него пищу. На самом деле, человек — это существу первоначально ищущее, существо крайне пытливое, существо, которое стремится во всем дойти до самой сути. И если кому-то из нас сегодня это стремление не присуще — это, скажем так, некое свидетельство об общей деградации человечества. Но не обязательно по этому пути деградации идти дальше, с этого пути всегда можно вернуться назад и пойти к тому лучшему, что в нас есть, что вложено в нас Богом, вот именно к этому состоянию поиска.
Вот и сегодня, наверное, можно увидеть, если опять переходить к гастрономической теме, что есть масса людей, которые предпочитают питаться фаст-фудом, при том, что фаст-фуд очень вреден. Но при этом есть люди, которые всё-таки тяготеют к здоровой пище, которым надо готовить, а готовить — надо тратить время, которым надо пережевывать. Вы знаете, даже если такую элементарную вещь взять, зубы и челюстно-лицевые мышцы современного человека — они очень сильно отличаются от зубов и челюстно-лицевых мышц человека, который жил сто лет тому назад, двести лет тому назад. Почему? Потому что тогда люди пищу пережевывали, и это сказывалось на них определенным образом. А сегодня люди пищу глотают, и это очень вредно, потому что, с точки зрения любого более-менее грамотного медика, безусловно, пищу полезнее жевать, чем глотать.
То же самое касается пищи духовной. Если человек считает, что нужно, чтобы ему эту пищу принесли так, чтобы он её проглотил и всё — и он получит благодать — нет, это не так. На самом деле, необходим труд и усвоение. К чему я это всё говорю? Когда человек приходит в храм и слышит в каноне преподобного Андрея Критского незнакомые ему имена, указание на какие-то события, которые, может быть, отчасти знакомы, но в большей степени незнакомы, то он должен заинтересоваться, а о чем вообще идет речь.
На самом деле, разобраться в этом не так уж сложно. И, может быть, даже надо начинать не с чтения Нового и Ветхого Завета, а с чтения Закона Божия, где в более, может быть, сжатом виде, но вся Священная история представлена, изложена в основных своих моментах — в тех моментах, которые как раз упоминаются при чтении канона преподобного Андрея Критского. То есть он вот этой непонятностью своей отчасти и должен придать человеку этот импульс, желание изучить то, чего он до настоящего момента не ведал.
И потом, знание истории Ветхого Завета, знание истории Нового Завета, по большому счету, это не то, что необходимо каждому верующему человеку, это то, что необходимо каждому человеку, который хочет быть культурным человеком, образованным, интеллигентным. Но сегодня не то, чтобы даже другие представления о том, что такое культурный и образованный человек, сегодня зачастую, к сожалению, люди не стремятся ни к культуре, ни к образованию подлинному. Но богослужение Церкви как раз опять-таки человека заставляет к этой культуре, к этому образованию стремиться.
От падения — к святости
Инна Стромилова: Канон Андрея Критского интересен ещё и тем, что прочитываясь в первые четыре дня Великого поста, на первой неделе, он повторяется потом целиком в богослужении на пятой неделе поста. Объясните, откуда взялась эта традиция, в чем её значение?
Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что чтение канона преподобного Андрея Критского уже во всей совокупности всех его четырех частей, которые читаются на первой седмице, — это достаточно продолжительная по времени и такая непростая для пропостившего уже несколько седмиц человека служба, которая именуется состояние преподобной Марии Египетской. И там даже суть не только в том, что канон читается целиком, а в том, что канон дополняется чтением жития преподобной Марии Египетской.
Наверное, можно говорить о том, что история Церкви, жития святых содержат в себе массу примеров восхождения человека от бездн греха до высочайших вершин святости. Нет, наверное, такого жития, как житие преподобной Марии Египетской, где был бы настолько разительным этот переход от крайнего падения в порок к жизни равноангельной.
Эта девушка, которая всю свою жизнь буквально с самых юных, самых молодых лет предавалась, как она сама говорит, неистовому служению блуду, и вдруг достигает величайшей святости, величайшей чистоты так, что к ней приходит преподобный авва Зосима, человек, который наоборот с юности до старости пребывал в жизни добродетельной, подвизался в иноческом житии и, тем не менее, не смог достичь даже малой меры преуспеяния вот этой грешницы, вот этой беззаконницы, которая, однажды почувствовав милость Божию к себе и возможность получить прощение, удалилась в пустыню и весь свой труд положила на то, чтобы стать совершенно иной.
И вот в её жизни мы, с одной стороны, находим для себя указание на то, что это восхождение от греха к добродетели возможно всегда и для каждого человека, с другой стороны, получаем образ этого восхождения. Потому что в житии преподобной Марии Египетской она сама описывает эти моменты, которые особенно важно понять нам, важно узнать каждому человеку.
Когда она решила изменить свою жизнь, когда она уже обратилась к Богу, решительно обратилась, страсти и прежние греховные навыки никуда не делись, они не отступили от неё, они все остались с ней, и в какие-то моменты они нападали на неё и терзали буквально как лютые звери. И тогда она, как говорится, падала на песок в пустыне и молилась Богу до тех пор, пока эта страсть, пока это искушение от неё не отходило. Иногда она лежала, как она сама говорит, целыми часами или даже днями, как мертвая, в крайнем изнеможении от этого молитвенного труда. И это тот путь, это тот труд, который необходимо поднять каждому человеку, который хочет перейти от греха к добродетели.
Такое совершенно естественное, необходимое дополнение к канону преподобного Андрея Критского позволяет нам, с одной стороны, пережить благодатное побуждение к покаянию, а с другой стороны, увидеть пример, образец и некий путь для подражания, который перед нами открывается преподобной Марией и всем от греха к добродетели перешедшим.
Какие службы не пропустить?
Инна Стромилова: Батюшка, какие ещё богослужения христианину нужно посетить обязательно для того, чтобы его великопостный подвиг был полным?
Игумен Нектарий (Морозов): Во-первых, человеку, который обычно ходит в храм вечером в субботу и утром в воскресенье, в какие-то праздничные дни, обязательно надо постараться постом, помимо первых четырех дней, первой седмицы Великого поста, когда читается канон преподобного Андрея Критского, хотя бы время от времени бывать на богослужении в дни будние. Преимущественно в среду и пятницу, когда совершается Литургия Преждеосвященных Даров, когда полагаются земные поклоны с молитвой преподобного Ефрема Сирина, когда совершаются иные покаянные мирительные молитвы и песнопения.
Если приходить в храм только в субботу и воскресенье, то будет очень трудно понять различие между периодом великопостным и периодом времени обычным. Но и суббота, и воскресение, безусловно, — тоже те дни, когда обязательно надо быть в храме, потому что по-своему неповторимы и эти богослужения воскресных дней Великой Четыредесятницы. Обязательно надо, как Вы сейчас сами упомянули, побывать на стоянии преподобной Марии Египетской, это со среды на четверг, пятая седмица Великого поста.
Обязательно надо быть в храме на Благовещение, в день памяти 40 Севастийских мучеников, который тоже приходится на Великий пост, это Суббота Акафиста, Лазарева суббота. Ну и по возможности, это должны быть дни Страстной седмицы. Конечно, важнее всего быть в четверг вечером, когда читаются Страстные Евангелия, обязательно постараться быть в Пяток на Царских часах, на выносе плащаницы вечером, на утрене Великой субботы, когда совершается погребение плащаницы. Но если у человека есть возможность быть на каждой службе на этой седмице, то этой возможностью обязательно нужно воспользоваться.
Есть люди, которые специально берут либо отпуск, либо отгулы для того, чтобы в эти дни на всех службах бывать, потому что каждая из них совершенно неповторима. И неповторима в полном смысле этого слова, потому что богослужебное последование — одно и то же, и слова песнопений одни и те же, но мы каждый год разные, совершенно по-разному отзывается это воспоминание о евангельских событиях, самых драматических, самых трагичных в Евангелии, по-разному отзывается наше сердце.
И есть ещё одно чинопоследование, которое совершается, как правило, в воскресенье вечером. Это чинопоследование — Акафист Страстям Христовым, или как иначе его называют, чинопоследование Пассии. Оно тоже очень умилительно и очень сильно по своему воздействию на сердце человека, потому что здесь повествуется о страдании Безгрешного за бесконечные грехи грешных и порочных, то есть о страданиях Сына Божия за грехи нас, людей. И если есть возможность, тоже хотя бы несколько раз на Акафисте Страстям Христовым надо за Великий пост побывать.
Плоды и опасности поста
Инна Стромилова: Отец Нектарий, у меня ещё один вопрос. С какими чувствами, с каким ожиданием Вы сами подходите к Великой Четыредесятнице в этом году?
Игумен Нектарий (Морозов): Чувства всегда бывают смешанные. С одной стороны, это такое чувство, я только сегодня себя на нем поймал: Великий пост, невзирая на те подготовительные недели, которые ему предшествуют, приходит внезапно. И вот это ощущение порой внезапности наступления Великого поста, что вот уже прошел год, вот только-только мы, казалось, праздновали Пасху, потом период до Пятидесятницы, и вот обычный богослужебный год уже идет, и вдруг у нас снова наступает Великий пост.
Вот это как раз свидетельствует о том, насколько быстро, насколько незаметно проходит наша жизнь, и насколько быстро, насколько незаметно она пройдет окончательно, так что от неё только воспоминание останется, а нам уже надо будет к другой жизни приступать. И это напоминание, с одной стороны, необходимое, а с другой стороны, немного грустное, потому что всё-таки опять и опять сталкиваешься с тем, что как не хочешь вырваться из суеты, а всё равно в эту суету оказываешься погружен. А с другой стороны, это чувство радости при наступлении Великого поста, потому что как раз это возможность из суеты вырваться, заставить свою душу пробудиться, проснуться.
Не случайно поется этот кондак Великого канона: «Душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается». Это вот то напоминание, с которым к своей душе действительно нужно обращаться не только Великим постом, но и как можно чаще. Душа погружается в состояние сна, и её нужно порой напугать и встряхнуть для того, чтобы из этого сна вывести. И я радуюсь тому, что время, когда моя душа проснется, встрепенется, по необходимости хотя бы, приближается.
А ещё, с другой стороны, меня всегда время Великого поста немного пугает, потому что я понимаю, что это время труда, это время подвига, на который надо решиться и надо себя понудить. И это как входить в холодную воду из воды теплой. Но это то, что бывает необходимо. И с чем большей готовностью, с чем большей решимостью в эту холодную воду входишь, тем скорее она становится для тебя приятной, а не вызывающей чувство отторжения, и привычной.
На самом деле, наша огромная ошибка, наверно, заключается в том, что мы если и собираемся Великим постом, если и подвизаемся хотя бы чуть-чуть по мере своих сил, то мы потом, как только наступает время Пасхи, время этой вот ослабы, расслабляемся, хотя, на самом деле, должно было происходить другое. Вот есть такие псаломские слова: «приходят от силы в силу». Человек должен Великим постом стать сильнее и потом уже не отступать назад, а жить на той ступеньке, на которую ему удалось с большим трудом за время Великого поста вскарабкаться. А следующим Великим постом подняться ещё на одну ступенечку. Может, маленькую, как будто микроскопическую, но тем не менее.
У нас происходит, к сожалению, так: поднимаемся на ступеньку, потом соскальзываем с неё — иногда на одну, иногда на две, иногда на три. Потом вновь карабкаемся и опять соскальзываем, вот это наша огромная ошибка. Дай Бог её избежать. Собственно говоря, когда я говорю о чувстве того, что-то пугает, вот как раз это и пугает, что сейчас соберешься, заберешься, а потом опять сильно сползешь вниз. Это тот урок, который надо всегда иметь в своей памяти и стараться сделать шаг вперед, потом делать следующие шаги вперед, а не назад.
Инна Стромилова: Спасибо, отец Нектарий. Я напоминаю, что сегодня мы говорили о том, в чем заключается главный смысл Великого поста, и о том, как нужно проводить время Великой Четыредесятницы, с руководителем информационно-издательского отдела Саратовской епархии, настоятелем Петропавловского храма Саратова игуменом Нектарием (Морозовым). Я благодарю Вас за внимание. До свидания.
