– Важна ли еда в пост? Или «вы постом хоть мясо ешьте, только людей не ешьте», и еда — не главное?
протоиерей Александр Агейкин
– Когда мы говорим, что еда в пост не главное, мы занимаемся самооправданием нашей лени. Конечно, еда не является главным стержнем поста, но это тот инструмент, который важен для человека в пост.
Нельзя из еды делать особую кулинарную религию, создавать кулинарный культ, выбирать продукты, компоненты, составляющие – а есть ли тут растительное масло, а сколько – потому что тогда мы забываем, для чего вообще еда как инструмент нужна.
Если говорить о посте с кулинарной точки зрения, то в древности пост был ограничением в пище, которое подразумевало, что человек перестает тратить время на хождение на базар, торговаться, заниматься длительным приготовлением этих продуктов.
Главное – немного подкрепить себя тем, что есть, и думать о главном: направить свое сердце, свою душу, свой ум на молитву, на устремленность к Богу.
А сегодня мы обставляем пост какими-то совершенно ненужными вещами: начинаем готовить кулинарные изыски, устраиваем чуть ли не постовые кулинарные фестивали — кто кого как накормит постным. Ведь можно объесться и картошкой, и гречневой кашей, да так, что Богу душу отдашь. Во всем должна быть мера, еда в пост — это очень важный инструмент, но нужно знать, как его использовать.
– Как же его использовать?
– Освобождая себя от излишней заботы. Пища – это тоже своего рода дисциплина, важно, как человек выстроит свое питание в течение определенного, довольно длительного периода, – семи недель. Но эта дисциплина не должна затмевать главного — нужно минимально подкреплять себя пищей и стремиться больше времени использовать на чтение духовных книг, Священного Писания, Святых Отцов, на посещение богослужений, не задумываясь о том, что мне нужно приехать после Великого канона, два часа готовить, за полночь сесть и себя разными постными изысками накормить.
Получаются две крайности: или мы себя оправдываем: «Еда – это неважно, главное – людей не есть. Я знаю, как правильно настроиться, поэтому могу и сосиску съесть. Пища к Богу не приближает и не удаляет», – это фарисейство и самооправдание.
Или наоборот: человек проводит весь день в храме, совершенно не заботясь о своих ближних – о муже, о детях, которые сидят голодные. Дома пустой холодильник, и крупа стоит – «варите себе сами». Это тоже неправильно.
Мы не должны впадать в крайности, верный путь находится посередине. Все должно быть в гармонии – и молитва, и домашний быт.
Держаться традиции – это жить в традиции. Если до нас люди веками соблюдали пост, ограничивая себя в определенного рода пище, то не нужно считать себя умнее их. Нельзя говорить, что раньше люди были глупые, не понимали сути и центра своих устремлений во время поста, а вот сейчас мы стали продвинутые, образованные, понимаем, что самое главное, и вопрос о еде отбрасываем. Если мы это отвергаем, мы выпадаем из традиции, мы не имеем связи поколений.
– Вот мы недавно составляли постную продуктовую корзину, чтобы узнать, сколько человек тратит на постные продукты, и многие писали в комментариях, что им поститься слишком дорого.
– Конечно, если поститься креветками, кальмарами, морепродуктами, это дорого. Если мы будем наполнять свою гастрономическую корзину экзотическими продуктами, это ударит по карману. Нужно быть проще. Да, картошка, гречка выросли в цене, лук подорожал, но пост-то должен быть не в количестве продуктов.
Опять же, мы не наполняем корзину, считая калории: «Вот сегодня мне нужно съесть два кальмара, три краба, столько-то морепродуктов, авокадо», – это смешно и глупо.
А что сделало наш пост, в кулинарном плане, таким дорогим? Опять же, мы сами виновники этого. Мы забыли, когда делали домашние заготовки – приготавливали соленья, закатывали салаты, делали баклажанную и кабачковую икру. А раньше ведь только этим и жили – выращивали картошку, другие овощи, солили огурцы, помидоры, квасили капусту. Сейчас же все говорят: «Зачем зря стараться? Это отнимает много времени и сил, теперь можно все купить?!» А покупать стало дорого.
Мы сами себя загнали в эту ситуацию, мы перестали трудиться, перестали прикладывать свои умения, свой труд. Не нужно искать крайних: «Вот, экономисты виноваты, за рубежом нам блокаду устроили, они хотят нас, православных, задушить!» Мы сами виноваты, мы превратились в потребителей, и сегодня это по нам больно ударило, вернулся тот бумеранг, который мы же сами запустили.
Мы пожинаем то, что посеяли. Дорого – ну, значит, мы этого достойны. Мы должны через это пройти, чтобы поумнеть, чтобы вернуться к своим традициям. Если мы живем в отрыве от традиции и говорим, что еда не важна, то можно тогда вообще пищу заменить суррогатной едой — высчитывать витамины, минералы, калории, изобрести какие-то пилюли, включающие все эти калории и микроэлементы – съел и все нормально, вроде как и мяса не ешь, и постишься. Разве в этом смысл поста?
Человек всегда найдет себе оправдание. Вспомним Адама первозданного: Господь его подводит к покаянию, а он – то Ева виновата, то Ты сам виноват. Вот и мы так же, подобно первозданному Адаму, находим себе оправдания: «Это не главное, можно здесь обойти, здесь слишком дорого, Господь все равно простит».
А вот свой внутренний человек – он как воспитывается? На какой дисциплине? Какой аскезой ты его воспитываешь? Самооправданием мы не достигнем ничего.
– А как быть, если у меня уважительная причина не поститься строго — школа, армия, здоровье плохое?
– Мы все знаем свою меру, и духовник нас знает – наши болезни, как мы плачем, когда что-то болит: «благословите на операцию, благословите на лечение». Батюшка же не зверь, он должен знать и помнить, что у этого диабет, у того проблемы с желудком, у третьего курсант военного училища в доме. Это нормальная практика, для того он и духовник, что знает некоторые нюансы нашей жизни.
Но не нужно говорить каждому встречному, друзьям, прихожанам: «А мне батюшка благословил так поститься». – «А мне – так». Это твой путь, твоя аскеза, твоя мера поста, она обсуждается только между тобой и духовником.
Пост – он же не только в еде. Все органы чувств, данные нам Богом, должны равноценно поститься вместе с желудком: и глаза, и уши, и язык. А мы перекладываем пост только на желудок, а остальное запускаем.
Мы можем часами обсуждать друг друга по телефону или в Интернете, смотреть сериалы и так далее. Дай отдохнуть и своему слуху, и глазу, и языку, настрой, направь их на другое.
У поста есть определенная цель. А мы пытаемся обставить себя какими-то вспомогательными вещами, не имея цели: мы ее не видим, мы к ней не идем. Мы создаем себе красивую обстановку, такой «окрашенный гроб», как говорится в Евангелии, и думаем, что в этом смысл.
Вот у меня дети ходят в школу, и я не заставляю их поститься, они растут и сами выбирают, съесть им пирожок в школе или воздержаться. Это их жизнь, они начинают получать собственный опыт. Я не буду их выспрашивать: «А что вы сегодня ели?» Я знаю, что мои девочки не будут есть сосиску, они уже переросли это. Они могут не поститься, их никто не накажет, но они сами себя воспитывают, ведь это им дальше жить. Они должны получить свой опыт, не папин, не мамин.
– А как быть с уставом, ведь современному человеку вряд ли возможно его соблюдать?
– Устав писался под конкретную обитель, у каждой обители были свои нюансы. Где я сейчас, например, буду искать финики, потому что где-то прописано определенное количество фиников в пост? Это образ, это пример. У человека должен быть разум, духовный опыт, к которому он присоединяет вот этот идеал, эту азбуку, по которой его учили читать.
– А Вы можете рассказать о каких-то примерах отношения к посту, на которые следует ориентироваться человеку в пост?
– У нас есть святые подвижники, которые были аскетами, по несколько дней ничего не вкушали, кроме нескольких зерен. Но если мы на этот пример сейчас кого-то сподвигнем, то я буду виноват. Представляете, человек придет через неделю и скажет: «У меня нет сил не то что на молитву, у меня нет сил даже на то, чтобы с постели встать».
Есть очень поучительные примеры в житиях святых. Вот первый день поста, например, начался с памяти Прохора Печерского, у которого было прозвище «лебедник». Он ел практически только лебеду, пек из нее хлеб. Но когда в Киеве был страшный голод, он кормил людей хлебом из лебеды, и этот хлеб казался и слаще, и белее, и пышнее пшеничных хлебов. Когда же у него тайком кто-то воровал эти хлеба, то они оказывались горькими и несъедобными.
Или святитель Филарет. На пирах, когда ему подкладывали поросенка или курицу, он спокойно ел, а все потешались: «Смотрите, святоша ест мясо». И только келейник рыдал, потому что знал, что святитель потом вообще несколько дней ничего есть не будет.
Удивительные примеры аскезы, замечательные образы, но для того, чтобы подражать им, нужно в себе воспитать очень большую силу духа. Именно через личную аскезу, через личный опыт.
– Значит, еда в пост – это не главное…
– Но и не второстепенное. Это наш личный опыт, наша внутренняя дисциплина, наша собственная аскеза. Телесный пост связывает нас с традицией. Мы должны быть объединены с прошлыми поколениями, жить в духе и в традиции. А если мы изобретаем что-то новое, отбрасывая прошлый опыт, мы никогда не сможем сказать, что мы едины.