На днях одна чрезвычайно милая юная особа пустилась обличать меня за то, что уже много лет мы ставим дома живую новогоднюю ель, не бережем природу и не пользуемся многоразовыми искусственными полиэтиленовыми заменителями.
Я пытался приводить аргументы, защищаться. Успеха, признаюсь, не имел. Особа была юная. А я, признаться, не молод. С ископаемыми, как я, не спорят. Ну, вот она и не спорила. Мои аргументы не прошли.
Спор «живая-искусственная» – стародавний. Советская химическая промышленность буйно развивалась. Она была достаточно централизована, как и всякое советское производство. Она могла позволить себе продвигать в массы свою продукцию. Внедрялась мода на новые технологии, химия должна была заменить собою многое, если не вообще все.
Вспомним любимый фильм «Москва слезам не верит», где главная героиня руководит химическим комбинатом, а также вспомним кримпленовые брюки и нейлоновые рубашки самых невообразимых цветов с широким воротником по моде 70-х. Оттуда же пошла мода на искусственные елки: технологично, современно, экологично.
Это все наложилось на первую экологическую кампанию советского государства: сдай макулатуру – спаси дерево. Деревья, лес – легкие мира. Каждое срубленное дерево – удар по легким. Дерево – источник кислорода (и даже про фотосинтез тут вспомним). Срубили дерево, и кислорода стало меньше.
Я не стану здесь убеждать в чем-то соотечественников, аргументируя «живая-неживая», «новогодние запахи», «лесная красавица», «зимняя сказка» и прочее. Я остановлюсь только на экологическом и социальном аргументах. Поскольку и сам несколько лет тружусь в лесной отрасли, попробую объясниться за коллег по цеху.
Замечу при этом, чтобы не упрекнули меня в предвзятости, что сам я никак не связан с елочно-новогодним бизнесом – в наших северных Мезенских краях для этого чересчур холодно. Выращивать новогодние елки при нашем климате слишком долго и муторно.
Итак, откуда берутся елочки, которые продаются перед праздником на наших Новогодних базарах? И здесь обывателю следовало бы задуматься: действительно, откуда они берутся? Одно только обывателю ясно – росли-росли юные прекрасные деревца, и тут пришел мужичок непонятный, про которого известно, что «срубил он нашу елочку под самый корешок».
Картинка, очевидно, должна складываться такая: полчища кровожадных мужичков вторгаются в лес с топорами и бензопилами и рубят легкие нашего мира под корень. Изверги.
И здесь вот уже нужно разъяснять, что невозможно вот так прийти в лес и единым чохом рубить все подряд. Для любых рубок нужно получить разрешение у государства. И мы могли бы даже не доверять нашему государству, но оно, государство, разрешает такие рубки только по двум основаниям.
А) Так называемые «рубки ухода». То есть какие-то лесные участки нуждаются в прореживании. И вот елки, вырубленные в результате такого прореживания, можно пустить в продажу, как новогодние.
Еще раз. Лес нуждается в уходе. Если не прореживать, лесу будет хуже. Если маленькие елочки не вырубить, большим деревьям будет не выжить, следовательно, количество кислорода, которое они бы смогли выделить не увеличится, а напротив, сократится. К тому же будет устранен риск усыхания леса и, соответственно, лесных пожаров. Мы понимаем, что в случае лесного пожара наши легкие пострадают еще больше.
Подытоживаем. Леса от вырубки елочек в результате планового прореживания не уничтожаются, а сохраняются. Экологическая обстановка на планете при этом только улучшается.
В) Вырубка елочек на плантациях. Здесь нам надо понять. Елочек, полученных в результате рубок ухода, на рынок попадает чрезвычайно мало. На 95% живые новогодние елки – это елки, специально для этого выращенные.
То есть так. Были свободные места, не засаженные лесом. Пустыри. Просеки. Старые лесные пожарища. На них леса вообще не было.
Дальше, предприятия, часто это принадлежащие государству бывшие «лесхозы», а все чаще и чаще – частные коммерческие организации, берут и на этих пустых землях сажают лес. То есть прежде чем рубить деревья, они сажают деревья.
Расскажу, как это выглядит. Причем обратите внимание на социальную составляющую всего процесса, т.е. на рабочие места, которые создаются при этом, особенно для малоимущих слоев населения лесных регионов.
Сначала собираются семена. То есть местные жители лесных районов, а чаще всего на сборе заняты старики, женщины и дети, так вот они идут в лес и собирают шишки. Из шишек этих извлекаются семена. Старики, безработные женщины и дети получают за это деньги – маленькую прибавку к своим мизерным пенсиям и пособиям.
Затем семена высаживаются в парники. Во всяком случае, в наших северных широтах это парники. В парниках их нужно поливать, прореживать, пикировать, собирать, потом высаживать новые. Вот вам еще рабочие места.
Через два года подрощенные саженцы высаживаются уже на плантации – те самые пустыри. Для этого плантации вспахиваются. При необходимости удобряются. Сажают саженцы на расстоянии порядка 2 метров друг от друга. То есть площадь плантаций достаточно значительна. До полутора-двух метров в средней полосе саженцы дорастают за 6–7 лет. На севере – подольше.
Все это время им нужен уход, прореживание, удаление подсохших, подсадка новых саженцев, прополка и в конце процесса рубка, упаковка и отгрузка елочек в направлении наших новогодних базаров. Это, сами видите, еще новые и новые рабочие места в, как правило, достаточно депрессивных регионах. Где другой работы попросту нет.
Вот такой процесс. Мы должны понимать, когда мы покупаем живую елку в наш дом, достаточно большая составляющая в ее цене пойдет на развитие российской глубинки, да и, чего говорить, попросту многим обездоленным поможет хоть как-то свести концы с концами.
Ну а что же экология? Здесь мы должны уже понять, что елочки сажают специально для того, чтобы порадовать любителей живых елок на Новый год. То есть была пустыня. Не давала она никакого кислорода. Легким планеты было чрезвычайно трудно. Планета задыхалась. И вот благодаря тому, что в городах возник спрос на живые елки, добрые люди-коммерсанты засадили эту пустыню зелеными деревьями. И в течение 7 лет деревья эти только и делали, что давали кислород планете и нам с вами. И поглощали углекислый газ, который мы с вами выделяли.
Мало того. Поскольку количество любителей живых новогодних красавиц не уменьшилось, сразу же после рубки эти добрые коммерсанты снова засадили ту же самую пустыню все новыми и новыми деревьями. Рабочие места сохраняются. Планета продолжает дышать.
А вот решил если городской житель купить искусственную елку – отобрал у безвестного ему работника леса кусочек хлеба. Оставил его без работы. Да и за те 10 лет, что он синтетической елкой пользуется, 10 деревьев не было посажено, 10 деревьев не обогащали нашу атмосферу кислородом, 10 деревьев не забирали из нее углекислый газ.
Давайте теперь посмотрим на альтернативу. Ель искусственная.
Кто тут желает порассуждать об экологичности нефтехимического производства, на котором производятся такие елочки? Кто хочет поговорить о тех выделениях в атмосферу наших жилых комнат, которые год от года будут эти елочки источать все больше и больше? Вы действительно считаете, что чем больше таких синтетических елок будет произведено, тем чище будет наша планета?
А давайте посмотрим теперь еще и на социальный аспект. Где делаются все синтетические елки? Конечно же, в Китае. Китайцы тоже люди, я ничего не имею против китайцев. Это выбор каждого из нас, помочь китайцу или нашему крестьянину из российской глубинки.
В общем, мне кажется, это простая история. Покупайте живые российские елки. Дышите в своих квартирах свежим хвойным воздухом. Радуйте детей «настоящим», а не искусственным. Объясните им, что вот сейчас, покупая настоящую елку, вы не только посодействовали тому, чтобы планета наша лучше дышала.
Но также расскажите им, что вот елочка придет в ваш дом, а от этого какому-нибудь Ивану Пантелеймоновичу или Федору Прокопычу из Пермской, Кировской, Рязанской или Костромской вздохнется немножко полегче в этом непростом мире, в котором за высокими трубами химических предприятий бывает не разглядеть веселого зеленого шумного вечно молодого елового леса.