В 13-ю субботу по Пятидесятнице нам предлагаются следующие два фрагмента из Нового Завета.
Из Апостола:
Братия, мудрость мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор 2:6–9).
И из Евангелия:
В те дни фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель, мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? Позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли (Мф 22:15–22).
И евангелист Матфей, излагающий историю с динарием, и апостол Павел, говорящий о мудрости Божией, прямо или косвенно затрагивают тему отношения Христа и христиан к земной власти и отношения земной власти ко Христу и христианам.
Фарисеи придумали удачную, как им казалось, провокацию против Иисуса. Если Он скажет, что нужно платить подать Риму, – значит, это изменник своего народа, приспешник оккупантов; если же скажет, что не надо, – стало быть, бунтовщик, мятежник, враг императора. Иисус находит весьма изящный выход из западни. Он просит принести римскую монету. А на монете – изображение императора, что с точки зрения правоверного иудея является языческой мерзостью. А если сюда добавить еще и обычное для Рима (и не только) обожествление верховного правителя, то остается удивляться, как вообще фарисеи – ревнители отеческих преданий – могли по доброй воле держать в руках такое. И вот Христос говорит: отдайте кесарю кесарево. То есть отправьте по назначению то, к чему вам и прикасаться бы не стоило. Как видим, здесь нет никакого бунтарства, но нет и слепого преклонения, рабского обожания – лишь спокойное, ровное, несколько отстраненное отношениек земным властям.
Но именно это отстраненное отношение и стало одной из причин ареста Иисуса. Израильские патриоты надеялись, что Он примет участие или даже, став царем (Ин 6:15), возглавит восстание против Рима. Но, поняв, что надежды напрасны, что пророк из Галилеи не собирается присоединяться к их движению, они озлобились и – несмотря на полное отсутствие оснований – выдвинули против Иисуса политические обвинения.
Почему так произошло? На это отвечает апостол Павел: если бы земные властители познали бы Божью премудрость, то не распяли бы Господа. Что же это за Божья премудрость, тайная и сокровенная? Какое-то секретное знание, доступное лишь узкому кругу посвященных? Нет, здесь нет никакой эзотерики. С самого начала Христовой проповеди эта премудрость была доступна всем – евреям и язычникам, мужчинам и женщинам, книжникам и простецам. Нужно было лишь открыть свои уши и сердце, нужно было услышать и понять. Понять, что эта премудрость, эта сокровенная тайна – крест Христов.
Пилат, Ирод, фарисеи и, в первую очередь, дьявол – они судили по себе, и потому никто из них не мог понять, что Иисус пришел не для того, чтобы служили Ему, что Его целью не было достижение власти, что Он не стремился к земному величию, славе, поклонению. Он пришел, чтобы самому послужить другим, чтобы душу свою отдать за многих (Мф 20:28), чтобы падшему человеческому роду открыть двери в Царство Своё, которое не от мира сего (Ин 18:36). И ценой всего этого был крест.
Крест – то, что не может понять и вместить «ветхий человек» (Еф 4:22). Распятый Христос, как пишет апостол в том же послании коринфянам, – для иудеев соблазн, а для эллинов безумие (1 Кор 1:23). И нам, христианам, ученикам Христа (говоря «нам», имею в виду и себя самого), также очень непросто не только согласиться умом, но и самой своей жизнью засвидетельствовать выбор в пользу креста. Мы крестились во имя Святой Троицы (Мф 28:19), мы сделались членам Церкви, членами Тела Христова (1 Кор 12:12–27), но наш ветхий человек постоянно напоминает о себе, толкая нас на широкий путь (Мф 7:13), соблазняя богатством, славой и властью (Мф 4:1–11). И если мы сами и не богаты, не способны достичь славы и могущества, то, по Достоевскому, в вековечной тоске ищем, пред кем преклониться, жаждем ощутить причастность к чему-то мощному и надежному. И творим себе новых идолов, и служим богам, которые мерзость перед нашим Богом.
Однако Господь указывает нам выход: отдавать кесарю (царю, императору, султану, президенту – любой земной власти) лишь то, что принадлежит ему. Но запечатленный в нас Божий образ, наша внутренняя свобода, наша совесть – всё это не должно оказаться во власти земных владык, ибо дано не ими, но Богом – распятым и воскресшим.