В новостной ленте Правмира 22 июня было сообщение об издании в Таллине книги «Проблемы Православия в Эстонии». Книга на русском и эстонском языках, текст сопровождается ссылками на архивные документы и фотоиллюстрациями. Авторы — заместитель Председателя ОВЦС протоиерей Николай Балашов, многие годы посвятивший разрешению конфликтной ситуации в некогда едином эстонском Православии, и клирик Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата протоиерей Игорь Прекуп.
— Отец Игорь, ваша с о. Николаем книга — несомненно, событие в эстонском православном книгоиздательстве. Особенно, если учитывать, что в середине июня состоялся Первосвятительский визит в Эстонию Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, а в сентябре ожидается визит Константинопольского Патриарха Варфоломея.
Протоиерей Игорь Прекуп
— Не знаю, возможно, я вас разочарую, но нет, это не попытка испортить настроение Патриарху Варфоломею или кому-либо из оргкомитета по подготовке его визита. Данный труд был впервые опубликован в «Вестнике церковной истории» еще в 2011 г., и если бы не всевозможные проблемы, эта книга увидела бы свет намного раньше. Хотя, не скрою, я был рад вместе с о. Николаем преподнести Святейшему в Пюхтицком монастыре сигнальный экземпляр книги, а также прочувствовать сердечную поддержку Патриарха, сказавшего в связи с ее полемическим содержанием, что ложь надо опровергать и всегда говорить правду, а потому книгу надлежит распространять как можно шире.
Опять же не скрою, что хоть и не было этого в планах, но мне приятно, что книга увидела свет за несколько месяцев до приезда Константинопольского Патриарха, потому что у тех, кто хочет знать правду о сути соблазнительного конфликта в эстонском Православии, должна быть такая возможность. Книга наша является ответом не только на труд архимандрита Григория (Папатомаса) «Несчастье быть маленькой церковью в маленькой стране» (название само по себе говорящее: «несчастье быть церковью» (с маленькой буквы)), но и на содержащийся в ней определенный, уже затасканный в многолетних дискуссиях, «боекомплект» наших оппонентов.
Кстати, о нашем с о. Николаем соавторстве: исходя из реального вклада, было бы справедливо говорить не о соавторстве, а об авторстве о. Николая при моем активном участии. Считаю нелишним это уточнение, иначе буду чувствовать себя так, словно «жну, где не сеял».
— Вы упомянули о боекомплекте аргументации…
— …я бы сказал, «претензий на аргументацию», поскольку корректная аргументация исключает ложь и подтасовки, злоупотребление невежеством аудитории, распространенными в ее среде предрассудками и т. п.
— Хорошо, воля ваша, — о перечне ошибочных утверждений, касающихся исторического и канонического бытия эстонского Православия.
— Будь по-вашему, назовем это так. Да, за эти два десятилетия сформировался определенный «краткий курс истории ВКП(б)», которым пичкают не только духовенство и мирян церковной структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии, но и всю, так называемую, «нецерковную общественность». Наш труд посвящен доказательному опровержению популярной лжи, разрушению ороговевших стереотипов сознания, препятствующих ориентироваться в реалиях Православия в Эстонии.
Однако цель не в самом разоблачении да опровержении. Цель (не сочтите за пафос) — в просвещении. За это стоит и побороться, потому что, когда мы не реагируем на ложь, клевету, на лукавство, мы, тем самым, потворствуем злу. И тогда, благодаря нам, таким вот, знаете ли, «добреньким за чужой счет», зло наглеет и распространяется уже с непоколебимым чувством собственной правоты, калеча тех, за кого Христос умер. Позволять творить беззаконие, хотя бы и в свой адрес — соучастие в беззаконии, и тогда уж не надо удивляться в день оный, если на, казалось бы, риторический вопрос «не Твоим ли именем…» (Мф. 7; 22), Господь объявит нам, что не знает нас, пособников неправды.
— А какие, например, составные части этого перечня вы могли бы указать?
— Не думаю, что есть смысл пересказывать содержание книги о. Григория. Намного проще будет в качестве достойного образца художественной укладки лапши на уши привести интервью главы церковной структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии митр. Стефана, недавно опубликованное на Правмире вкупе с интервью митр. Таллинского и всея Эстонии Корнилия под названием «Православие в Эстонии: взгляд двух митрополитов».
«краткий курс истории ВКП(б)»
— Что ж такого, вводящего в заблуждение честной народ, было в том интервью?
— А сплошь. Но начнем по порядку.
Его Высокопреосвященство заявляет: «Полагаю, что и Эстонская, и Русская Церковь сделали много ошибок. В 1991 году эстонцы хотели получить от русских автономию, но в Москве этого не понимали. Поэтому Константинополь дал автономию Церкви в Эстонии. И я не могу согласиться, что мы раскольники. Скорее наоборот, раскольники — это Русская Церковь».
Митрополит Стефан (Хараламбидис). Фото Сергея Мудрова
Во-первых, несмотря на то, что последствия раскола до сих пор не уврачеваны, а его зачинщики покаяния не принесли, мы давно уже не называем «раскольниками» духовенство, состоящее в возглавляемой митр. Стефаном структуре, потому что со времени восстановления молитвенного общения между Московским и Константинопольским Патриархатами в 1996 г., в той среде было рукоположено много клириков, не участвовавших в трагических событиях 90-х.
Более того, даже из тех, кто оказался в Константинопольской юрисдикции непосредственно после добровольного выбора канонической принадлежности в 1996 г. (одно из условий Цюрихских соглашений между Московским и Константинопольским Патриархатами — добровольное юрисдикционное самоопределение клириков и приходов), не всех уместно называть раскольниками.
Это, в первую очередь, относится к упомянутому в интервью митр. Корнилия, уже покойному прот. Феликсу Кадарику — достойнейшему пастырю, в благочинии которого в советское время не закрылось ни одного прихода, и который твердо стоял за единство с Московским Патриархатом, испытывая на себе все тяготы непонимания (это если очень-очень политкорректно выражаться) значительной части своей паствы и собратьев-сослужителей проконстантинопольского направления.
Отец Феликс перешел в Константинопольский Патриархат лишь после того, как его паства, с позволения Св. Синода РПЦ, при небольшим перевесе голосов, выбрала омофор Патриарха Варфоломея. «Человек безупречной нравственности», как его характеризовал покойный Патриарх Алексий, о. Феликс и в этом случае не покривил душой, перейдя в другую юрисдикцию только ради того, чтобы не бросать свою паству.
Другой священнослужитель, изначально стоявший на проконстантинопольских позициях, но ни разу не переступивший нравственно-каноническую черту, а потому, в отличие от остальных неразборчивых в средствах клириков, не попавший под запрет — это прот. Ардалион Кесккюла (тоже, кстати, за свою принципиальность пострадавший от националистически настроенной желтой прессы).
Во-вторых, «Москва» (предпочитаю, все же, более точные выражения, например, «Московский Патриархат», «священноначалие Русской Православной Церкви» и т. д.) очень даже поняла тенденцию к восстановлению автономии в Эстонской и Латвийской епархиях, предоставив им ограниченную самостоятельность (это и есть автономия, полная самостоятельность — это автокефалия) еще в 1992 г.
Неужто митр. Стефан забыл, что в Томосе, который Патриарх Алексий вручил епископу Корнилию в апреле 1993 г. на Соборе в Пюхтицах, сказано о восстановлении автономии, предоставленной нашей Церкви в 1920 г. Патриархом Тихоном? Насколько я знаю владыку Стефана, с памятью у него все в порядке. Значит, мы имеем дело с чем-то другим.
В-третьих, что значит «Константинополь дал»? Автономия — это что-то такое, что может давать кто угодно, кому угодно? Все равно, что сигаретку стрельнуть?!.. Дать (лучше сказать «предоставить») автономию может лишь та автокефальная Церковь, в составе которой выделяется (но не отделяется) уже сформированная каноническая структура. Т. е. уже существующей церковной структуре (епархии, архиепископии, митрополии, экзархату — неважно) предоставляется новый статус, оговариваемый в соответствующем документе.
Но если какая-либо Поместная Церковь «даст» автономию подструктуре другой автокефальной Церкви, это не что иное, как разбойническое вторжение на чужую каноническую территорию. Что и произошло в 1923 г., когда Константинопольский Патриархат простер свою юрисдикцию на каноническую территорию Московского Патриархата под предлогом временных трудностей в связи с церковными и политическими нестроениями в России, а затем это беззаконие было возобновлено зимой 1996 г.
К слову сказать, ни тогда, в 1923 г., Константинопольский Патриарх не «давал» автономию, но всего лишь принял Эстонскую Церковь в сущем статусе, ни в 1996 г. не «давал» и даже не восстанавливал, потому что невозможно дать или восстановить то, что уже дано или восстановлено (напомню: автономия Эстонской Церкви была окончательно восстановлена Московским Патриархатом еще в апреле 1993 г.).
Ширина автономии
— Но ведь митр. Стефан, вроде, настроен конструктивно, предлагает сотрудничество и сослужение?.. А все эти имущественные вопросы — может, они и в самом деле полностью в компетенции государства…
— Ой, ну не будьте вы наивны! Когда митр. Стефан заговорил о возможности устроения «единой Православной Церкви Эстонии», интервьюировавший его Сергей Мудров уточнил: «Под юрисдикцией Константинополя?» А владыка Стефан ответил: «Нет. Мы автономная церковь, как в Финляндии, хотя и получаем помощь от Константинополя. Надо держаться этой автономности и, если Московский патриархат будет согласен, можно устроить одну автономную церковь».
Что это? Неужели Его Высокопреосвященство не в курсе, что степень автономности может быть разной, и даже очень широкой, но автономия — это всегда ограниченная самостоятельность в юрисдикции автокефальной Церкви? Вряд ли тут дело в незнании канонов и экклесиологии: владыка Стефан — получил хорошее богословское образование, обладает живым умом. Тогда, что это?..
Смотрите: как только Сергей проявил настойчивость и несвойственную обычным журналистам осведомленность, начав уточнять, какому все же Патриарху должна подчиняться такая объединенная автономная Церковь, то владыка Стефан очень гибко сманеврировал и тут же перевел разговор на пресловутое нежелание сотрудничать со стороны Русской Церкви. Он, дескать, предлагает вместе работать, сослужить, а мы с него требуем имущество какое то, а это, по его словам, вообще не их проблема, но область взаимоотношений нашей Церкви с государством.
О как!.. Хорошо, внесем, по возможности, ясность. Проблема, согласен, не их. Проблема — наша. Но создали нам ее они. Более того, решение этой проблемы теперь зависит именно от них, потому что, когда, после восьми лет глубокого поражения в правах, государство зарегистрировало нашу Церковь (надо сказать, вопреки протестам митр. Стефана), то в итоге непростых переговоров между Константинопольской структурой и властями Эстонии 4 октября 2002 г. был заключен протокол о намерениях, согласно которому ЭАПЦ отказывается в пользу государства от юридически переданного ей имущества, которым de facto пользуются приходы ЭПЦ МП, а также от реализации ранее признанного за нею права на передачу ей такого же имущества, до того момента еще не полученного.
Государство, согласно этому протоколу, передает имущество приходам ЭПЦ МП в платное пользование, но не в собственность, что было особенно оговорено как непременное условие со стороны константинопольской организации — прошу вас обратить на это внимание. Однако как следовало из письма Яана Ыунапуу митр. Кириллу в 2003 г., государство готово передать имущество и в собственность, если константинопольская структура пожелает пересмотреть свои требования. То есть проблема не в государственной политике, не в злой воле чиновников (на данном историческом этапе у нас, слава Богу, достаточно хорошие отношения с представителями государственных структур), а в отсутствии доброй воли со стороны руководства ЭАПЦ в лице митр. Стефана.
Имущественный вопрос
— А что вы можете сказать о камне в огород покойного Патриарха Алексия, дескать, он вел политику, направленную на истощение и разорение эстонских приходов? Митрополит Стефан так уверенно заявляет: «Было согласие между коммунистами и епископом Алексием. Эстонские приходы закрывались»…
— Клевета! Напротив, могу ответственно утверждать, что в бытность нашим правящим архиереем, почивший Первосвятитель как раз особое внимание уделял эстонским приходам и эстонскому духовенству, в первую очередь их поддерживал во всех отношениях. Его ли вина, что священники-эстонцы нередко просились с «голодных» эстонских приходов на более-менее крепкие русские, а он, проявляя к ним сочувствие, не отказывал, хотя и знал, что заменить этого священника некем?
Кстати, эстонское духовенство уважало его и, я бы даже сказал, тепло к нему относилось. Быть может, поэтому он вовремя и недооценил реальность угрозы раскола при своем непосредственном отсутствии на кафедре.
Памятник Святейшему Патриарху Алексию II в Таллинском районе Ласнамяз. Фото: «Православный паломник»
К слову сказать, оскорбительные выпады митр. Стефана в адрес Патриарха Алексия — обычное дело. «Алексий II, — писал он в греческой газете „Вима“, — из пастырей единого народа превратился в расчленителя вместе с другими расчленителями и сторонником секулярной системы в стране, в которой он родился».
На мой взгляд, назвать пастыря, а тем более, архипастыря «сторонником секулярной (т. е. враждебной Церкви Христовой, притесняющей веру и верующих) системы» — это все равно, что назвать его отступником, предателем, прислужником сатаны. Насколько мне известно, владыка Стефан так и не попросил прощения за это высказывание (как и за аналогичные другие) ни у почившего Святителя, ни у его паствы, чьи чувства оскорбил. А не мешало бы.
— Митрополит Стефан в том, «что русские потеряли возможность получить имущество», обвиняет «московскую сторону». «Государство ведь предлагало, — говорит он, — чтобы Русская Церковь признала нашу автономию в Эстонии, но они на это не пошли».
— А вас не удивляет, что он на голубом глазу проводит причинно-следственную связь между нашим положением арендаторов в своих же храмах и нашим непризнанием статуса на который они претендуют? Циничненько… Устроить раскол, по сговору с госчиновниками присвоить себе права на все историческое церковное имущество, попросту говоря, ограбить своих собратьев, а потом их же, ограбленных еще и обвинять…
— Но согласитесь, что имущественный вопрос как-то очень уж лежит на поверхности…
— Ну и что? На поверхности, не значит — в основании. Да, мы настаивали и продолжаем настаивать на том, что имущество должно принадлежать приходам, но для чего? А чтобы избавить от соблазнов немощных братьев, желающих влиять извне на нашу церковную жизнь. Это вовсе не предмет торга, как обычно пытаются представить наши оппоненты.
Мы всегда акцентировали внимание на том, что имущественный вопрос — не главный, что из всего, что принадлежало нашим приходам до советской власти, нас интересует в первую очередь сакральное (богослужебное) имущество.
При этом мы демонстрировали готовность поступиться недвижимостью, не имеющей прямого отношения к совершению богослужения, если только в этом проблема. Главным, принципиальным для нас всегда был вопрос о чести и достоинстве, о верности канонической правде и Матери-Церкви, а имущественный вопрос всегда играл и играет служебную роль.
Поймите, требуя исполнения Цюрихских соглашений, согласно которым два Патриархата должны «совместно сотрудничать в вопросе представления их позиции перед эстонским правительством с целью, чтобы все православные в Эстонии получили одинаковые права, включая право на имущество», мы не за имущество цепляемся, а отстаиваем позиции канонической правды.
Мы готовы сослужить, но как равные братья, а не на положении бастардов. Между тем, нам именно это предлагают: признать, принять свое нынешнее положение этаких незаконнорожденных отродий советской оккупации, и в этом качестве быть допущенными в общение «великодушными правопреемниками». И дело тут не во внешнем унижении, а в какой-то внутренней подлости, которую нам хотят навязать как принцип существования.
Или мы должны как тот известный персонаж поступить: «Кемская волость? Да пусть забирает ее на здоровье!» — так что ли?.. Повторю вновь: уступать беззаконию — соучаствовать в нем.
Так уж исторически сложилось, что каноническая территория Московского Патриархата простирается за пределы Российской Федерации. Мало ли какие геополитические изменения могут происходить? Что, каждый раз в угоду мирским интересам перекраивать церковную территорию, а с ней по живому и сложившиеся внутрицерковные отношения?!..
— А как вы прокомментируете утверждение митр. Стефана, что от государства никакой помощи он не получал?
— А никак… Ну в самом деле, как прокомментировать эти слова, если общеизвестно, что ежегодно каждая религиозная организация, состоящая в Совете Церквей Эстонии, получает государственную финансовую поддержку, размеры которой определяются на собрании этой межконфессиональной структуры?
Как можно такое говорить, если не является секретом, что «ценой вопроса» регистрации Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата в 2002 г., была компенсация в объеме 35 500 000 эстонских крон, выплаченная Эстонской Республикой структуре, возглавляемой митр. Стефаном?
А недавнее решение о выплате компенсации в объеме почти пяти млн. евро за Псково-Печерский монастырь (территория Печорского района с находящимся на ней Успенским мужским монастырем до 1945 г. находилась в пределах Эстонии)? И это далеко не первый объект на территории Псковской области, за который эстонское государство выплачивает константинопольской церковной структуре компенсацию.
Что же до политической поддержки, то в данном аспекте открещиваться от факта государственной помощи — совсем уж черная неблагодарность. Государство зарегистрировало данную структуру в 1993 г., нарушив две статьи Закона о церквях и приходах; оно же — государство — обеспечило «правильные» решения судов о признании именно этой структуры (на тот момент пока еще не принятой Константинопольским Патриархатом), в качестве субъекта реформы собственности; и, конечно же, государство, в лице Президента и Премьер-министра, ходатайствовало перед Патриархом Варфоломеем о принятии раскольнической структуры под свой омофор. И после этого даже спасибо государству не сказать?..
— Если вернуться к словам митр. Стефана о необходимости сотрудничать и сослужить, есть ли надежда, что когда-нибудь его мечта осуществится? И если да, что для этого и с чьей стороны необходимо?
— Есть, конечно, есть надежда. А требуется всего-то на всего, чтобы, церковная структура Константинопольского Патриархата в Эстонии, во исполнение Цюрихских соглашений 1996 г., предприняла бы со своей стороны все необходимое, чтобы добиться здесь гражданского равноправия для всех православных, независимо от юрисдикционной принадлежности, для начала официально согласившись на то, чтобы государство передавало сакральное имущество ЭПЦ МП в собственность.
Мы-то осуществили свои обязательства по этому соглашению еще тогда, семнадцать лет назад, чуть ли не мгновенно. Для того, чтобы переговорный процесс двигался дальше, необходимо, чтобы константинопольская сторона тоже соблюла свои обязательства.
— Как вы думаете, издание книги о проблемах Православия в Эстонии может способствовать налаживанию этого процесса или только обозлит ваших оппонентов?
— Вообще то, как уже было сказано, ее цель не только в разоблачении лжи. Это программа-минимум. Ложь обличается ради выявления правды. Во всяком случае, так должно быть. Программа-максимум — дальнейшая честная дискуссия, в процессе которой если и вскрываются болезненные нарывы, то не для уязвления, а для исцеления.
Мы попытались этой книгой сделать первый шаг навстречу нашим оппонентам. Отбивая нечестные удары и разоблачая лукавые наукообразные подтасовки архим. Григория, мы тем самым предлагаем нашим оппонентам отказаться от порочного и контрпродуктивного метода отстаивания ложно понятых церковных интересов, и перейти к достойной дискуссии: аргументированной, объективной, открытой для принятия правды, какой бы неудобной она ни оказалась, чтобы в итоге мы могли друг другу не дипломатично, не формально «ради ритуала», но искренне, с осознанием глубокого смысла, сказать: «Христос посреде нас!» и ответить: «И есть и будет!».