протоиерей Игорь Прекуп
— В Символе веры (Никео-Цареградском) нет догмата о сошествии Христа во ад, — означает ли, что верить в это необязательно для христианина?
— Нет. Символ веры — это довольно краткое изложение основ православной веры. Таких деталей, как сошествие во ад, в православном вероучении много, поэтому не принципиально, что упоминания о сошествии во ад нет в Символе.
Христос был погребён, а погребение — это не только похороны тела, а и всё то, что происходит с душой. Мы называем похоронами проводы покойного. Я всегда на отпевании обращаю внимание собравшихся на то, что похороны — такое слово, которое не совсем верно отражает суть происходящего: слово это относится к телу — умирает тело, а мы говорим — похоронили человека, хотя это неточно — человека провожают.
В наше полуатеистическое время — нормальных атеистов не осталось, как и святых, — когда веры нормальной нет, бытовой сатанизм, язычество — люди решают свои проблемы независимо от того, есть Бог — нет Бога.
Когда говорят «похороны», то значит — труп зарыли в землю. Похоронили, бирку повесили, говорят: был человек — нет человека. Всегда обращаю внимание на эту лживую фразу: душа-то жива, человек есть, и о нём надо реально заботиться, чтобы ему хорошо было. А когда говорят, что нет человека, то значит, спихнули, зарыли, и трава не расти.
Для древнего человека — неважно: христианин, не христианин, — погребение органично было связано с представлением о загробном мире. Какое было представление — другой вопрос, но одно предполагало другое. Поэтому когда в Символе веры говорится, что Христос был погребён, то имеется в виду не только погребение тела, но и то, что закономерно должно было происходить с душой умершего человека, это по умолчанию, имплицитно присутствует Его сошествие во ад. А сошествие во ад — это естественно, ибо Он соделал весь путь, вочеловечился, Он должен был пройти путём человека до конца, а путь человека до конца — это сошествие в преисподнюю, ибо все, даже самые святые, туда шли, до Воскресения Христова.
Лоно Авраамово — это особое место для праведников, но это всё равно преисподняя. Любой человек туда уходил. И Христос туда пошёл не потому, что надо вызволить, а потому, что Он идёт путём человека до конца, и уже оттуда выводит людей светом Воскресения.
Фра Беато Анджелико. Цикл фресок доминиканского монастыря Сан Марко во Флоренции, сцена Сошествие во ад. Освобождение Адама
— Есть мнение, что Сошествие — это не совсем верное слово, мы понимаем его обычно как такое поступательное, медленное движение, а на самом деле это было похоже на штурм, на взрыв, что Господь штурмовал врата адовы…
— У святителя Иоанна Златоуста это выглядит даже как погром: Господь явился туда и устроил погром бедным бесам!.. Вот, послушайте:
«И если ты будешь следовать за нами с подобающим спокойствием, мы сможем провести тебя повсюду и показать, где лежит пригвожденная (ко кресту) смерть, где повешен грех, где многочисленные и дивные памятники этой войны, этой битвы. Увидишь там и связанного мучителя, сопровождаемого толпою пленников, и ту твердыню, откуда этот гнусный демон в прежнее время производил всюду свои набеги; увидишь убежища и пещеры разбойника, уже разоренные и открытые, потому что и туда приходил Царь».
И вот еще:
«…это место ада было самое мрачное и безотрадное и никогда не причастно было природе света… И подлинно, они были темными, пока не сошло туда Солнце правды, не осветило и не сделало ада небом, — потому что где Христос, там и небо».
У Иоанна Златоуста это выглядит как некая хитрая диверсия: Христос облекся в человека, стал реальным Человеком, но под этим Человеком диавол не видит Бога — он догадывается, что там что-то не то, поэтому искушает, пытается выяснить (вот эти три искушения в пустыне): Кто это? Но это не в его силах. Он думал проглотить человека, а принял Бога и поперхнулся, и изблевал, потому что не может Его удержать. У святителя очень сочная картина: «Огорчился ад, ибо упразднен! Огорчился, ибо осмеян! Огорчился, ибо умерщвлен! Огорчился, ибо низложен! Огорчился, ибо связан! Взял тело, а прикоснулся Бога; принял землю, а нашел в нем небо; взял то, что видел, а подвергся тому, чего не ожидал!»
Христос проникает как человек, но ад неожиданно оказывается взятым в плен, изнутри, потому что это не только Человек, но ещё и Бог. Ведь где Христос — там Небо.
— Как разведчик в тылу врага совершает диверсию…
— Да, именно. Не так, что выбил ногой ворота и, мол, так — все построились! Нет, ад Его принял как свою жертву очередную — и подавился.
— В Евангелии ничего нет про сошествие во ад, а откуда это известно? Какие у нас источники?
— Священное Предание: богослужебные тексты, святоотеческое письменное наследие, хотя бы тот же свт. Иоанн Златоуст, которого я цитировал, и другие. Это ведь память Церкви о том, что не вошло в Св. Писание, не что-то придуманное. Церковные писатели не придумывали, а излагали, интерпретировали адекватно Божественному Откровению и применительно к способности человека воспринимать истину об Истине (что и есть догмат по о. Павлу Флоренскому).
— Иоанн Креститель, согласно церковному преданию (начиная с Ипполита Римского), проповедовал в аду — значит, там было покаяние до сошествия Христа?
— Я бы не использовал это слово, потому что, с одной стороны, покаяние — это умоперемена, однако, есть основания считать, что, когда человек попадает по ту сторону жизни земной, он сразу же многое понимает, что касается истинной системы ценностей, т. е. умоперемена в плане понимания чего-то нового, видения в ином свете происходит.
Но вопрос в другом — происходит ли покаяние в смысле изменения, очищения, изменения системы ценностей внутри себя?.. Мы ведь не признаём чистилище, и у католиков это понятие связано не с возможностью исправления, а с возможностью искупления временными страданиями последствий своих грехов: сами грехи в таинстве исповеди отпущены, но раз человек напакостил, то должен понести наказание, но не в нашем смысле, как научения, а в смысле возмездия ради «удовлетворения правде Божией». Если он недостаточно был наказан при жизни, или не слишком усердно исполнял епитимии, т. е. подвергал себя произвольным страданиям не в должной мере, неусердно, то он должен отработать это уже непроизвольно в чистилище. Т. е. по ту сторону нет очищения, изменения, освобождения от нераскаянного при жизни греха, ввергшего в погибель — это имеют в виду, когда говорят, что после смерти нет покаяния. Тем и ценна эта земная жизнь, что у человека есть возможность свободно определиться по ту или иную сторону Единого Пастыря.
Я вообще не люблю рассуждать на темы того, что происходит по ту сторону. Мы многого не знаем, да и не в состоянии описать адекватно. Всегда боюсь сказать что-то не то. Насчёт покаяния: сказано чётко — покаяния на том свете нет. В том смысле нет, что человек всё, что можно сделать для себя, делает здесь. А если не сделает, то и никогда не сделает. Это его старт, смерть — это старт в жизнь вечную.
— А молитвы близких могут человеку там помочь?..
— Да, могут, но это же не значит, что человек сам там меняется, это помощь, поддержка, привлечение благодати, которая ему помогает что-то преодолевать, выбираться из чего-то.
— А все апокрифические сказания, вроде как у Достоевского про луковку — оно же на основании жития Петра мытаря — это же всё есть в традиции, представления о том, что человек может меняться там?
— Нет, его можно лишь там поддержать, подпитать. Надо понимать, что состояние покойных — это ожидание, как бы предвкушение того, что им предстоит после всеобщего воскресения. Феофан Затворник сравнивает состояние покойника с положением младенца в утробе матери, который через пуповину получает питание. Наши молитвы о наших покойных — это питание им, которое реально нужно, но это не значит, что они радикально из-за этого меняются, хотя какие-то изменения могут быть. Если человек ушёл в состоянии вражды на Бога, то это не значит, что его там за это будут наказывать, пинать, жечь, — нет, это выбор, который влечёт за собой определённые последствия, он уже здесь меняется по образу соблазнившего, а после смерти то, чем он жил, просто открывается ему на фоне того, к чему был призван. Какой адской муки вам еще надо?!.. Другое дело, если человек искренне заблуждался…
— Тогда он скажет: «Господь мой и Бог мой!», — увидит Бога духовными очами?..
— Да, я вполне это допускаю, потому что он, возможно, при жизни таким был, только ему мешали, между ним и Христом стояли люди и всем своим видом претендовали, что они и есть самые что ни на есть православные, Божью волю творят, что их глупость — это простота во Христе, их тщеславие — благочестие, оказывается, а трусость, угодничество, подлость — это, оказывается, кротость, послушание и смирение. А человек смотрит на них, слушает и делает выводы, что на кой ему сдались такие «добродетели». Соблазняется и гибнет, потому что между ним и Христом встала эта пародия на Христа и Церковь. Как у Губермана:
Есть люди, их ужасно много,
Чья жизнь посвящена тому,
Чтоб осквернить идею Бога
Своим служением Ему.
Так что… Богу, скажу так, все возможно. Нет ничего невозможного для Него. И не надо за Него решать. Что-то происходит там, но мы слишком мало знаем. Возможно, что человек как-то и очищается там, но не так, как при жизни, это не то, что мы называем покаянием. Человек вот вляпается в какую-то историю, переосмыслит свою жизнь и что-то поймёт, а бывает иначе: ничего толком понять не может, и Господь посылает ему какое-то страдание, которое от него не зависит, болезнь, например. От человека зависит, как он будет это нести. Бывает, что терпит это смиренно, с достоинством внутренним.
В Питере, когда учился, я санитарил в больнице Мариинской, тогда ещё Куйбышевской, в урологической хирургии, много чего насмотрелся. Помню одного парня, которого привезли после того, как его избила какая-то шпана, но далеко не сразу, он какие-то дни валялся дома, думал, что пройдёт. А у него кишечник лопнул в нескольких местах. Его прооперировали, зашили вроде всё, а не проходит. Его вновь разрезают, там воспаление, надо ещё кишечник укорачивать, а он умудряется воспалением лёгких заболеть — в конце концов, он оказался в палате смертников.
Что удивляло меня в этом человеке? Обычный парень, «не из графьёв». Когда совсем невмоготу — ну, матюгнётся, но никогда ни слова злого в адрес какого-то человека, медсестры или ещё кого, а он ведь лежал там долго, старожил был. Ни разу он никого не обременил, а мы все знаем, что такое страдание физическое. А у него мучения были постоянные, стабильные. И вот он просто терпел, не потому что какой-то особо воспитанный, а такой вот человек. Никакой особой религиозности не проявлял.
Это хороший пример того, как человек освобождается от огромного количества внутренней грязи через такое богоугодное терпение. Происходит переплавка, если у человека не хватает чего-то, чтобы осмыслить, но терпя страдание, он позволяет Богу себя переплавлять. Может быть, нечто подобное происходит и во время мытарств. Когда человек своими грехами, пороками застревает в этих таможнях, но от чего-то он освобождается, благодаря чему может проходить дальше. Он не чистилище проходит, где несёт наказание, а некий фильтр.
— А что происходило там, в аду, когда проповедовал Иоанн Креститель, или что могло происходить?
— Не знаю, меня там не было. Могли происходить радость и надежда. Он ведь проповедовал в лоне Авраамовом, где те, кто скончался в вере и надежде, но я подозреваю, что и всем остальным перепала его проповедь, скорее всего, тем, кто по немощи и неведению грешил, — им была радость: они знали, что «за ними скоро придут».
Проповедь Иоанна Предтечи в аду Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием в 18 клеймах. Около 1700 года. Москва. Школа царских изографов.
Иоанн Златоуст — это его частное богословское мнение, я его уже цитировал — описывает ад как опустевший, только бесы там остались. Ни души там не осталось, даже Иуды (это я уж от себя добавлю, но логично же: как говорится, «умерла, так умерла») — Христос разорил ад. Я склонен ему доверять, хоть общецерковное мнение другое — что не все. Есть мнение, что вывел только праведников или — что вывел всех, кроме закоренелых грешников, которые внутренне ненавидят Бога и все Божье.
Как говорит Исаак Сирин, любовь Божья настигает человека и в аду, другое дело, что для него это оборачивается мучением, потому что она противна его изуродованной, извращенной грехом душе: «Мучимые в геенне поражаются бичом любви. И как горько и жестоко это мучение любви! Ибо ощутившие, что они погрешили против любви, терпят мучение, которое сильнее всякого другого страшного мучения; печаль, поражающая сердце за грех против любви, болезненнее всякого возможного наказания. Неуместна человеку такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божьей. Любовь… дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучает грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою тех, кто исполнил свой долг (перед Богом). И вот, по моему рассуждению, таково геенское мучение — оно есть раскаяние».
— Чем отличается тот ад, шеол, куда сходил Христос, от ада в новозаветном понимании? Это место, другое измерение или, всё-таки, состояние души человека?
— У святых отцов прослеживается мысль, что у ада есть и пространственные характеристики, но, — почему я и не люблю говорить на потусторонние темы, — там настолько всё другое, что описывать нашим языком сложно. В «Мытарствах блаженной Феодоры» там она прежде, чем начать свой рассказ, делает оговорку, что нашим языком не передать той реальности, поэтому всё, что она будет описывать, — это образы, передающие состояние, суть того, что там происходит и тех, кого человек там встречает (все эти бесы беззубые, кошельки и проч.), но не надо понимать эти образы буквально. Определённый внешний вид характеризует внутреннюю суть.
Если говорить об отличиях, то в том аду были все, хотя праведники находились в ином состоянии, а сейчас ад — это не место праведников. Есть мнение, что ад — это отделённое от Бога место, кромешное, то, что кроме, вне света, самоизоляция…
— Но это самоизоляция или Бог изолирует?
— Это следствие самоизоляции, того, что человек в течение жизни себя изолирует от Бога, каждым своим выбором, когда решает, что его хата с краю. Он уходит, уворачивается из объятий Божьих, уходит с той тропы, на которую его Господь призывает, он от Бога дистанцируется, это его выбор. У Феофана Затворника есть такой хороший образ, что человек просто идет над преисподней, он не знает, не чувствует, но под ним уже адский огонь — потому что он забрел по жизни вот на эту территорию. Однако эту «кромешность» следует понимать в свете вышеизложенной цитаты из прп. Исаака Сирина.
— Почему Господь на земле проповедовал 3 года, а на проповедь и спасение из ада понадобилось чуть больше суток?
— Я думаю, там много объяснять не надо, это во-первых. Человек туда попадает и ему уже все ясно.
автор: Смоленская Лада. 11лет.
Во-вторых, тут ведь есть прообраз — Иона во чреве кита. Христос проводит эту взаимосвязь между собой и Ионой и показывает, что Иона был Его прообразом. У Иоанна Златоуста вот как объяснено, почему Христос пробыл не трое суток, а неполный срок: немножко пятницы, суббота, немножко утро после субботы, — потому что был риск, что если Он пробудет весь срок полностью, то снимут охрану и печать с гроба — тогда можно будет сказать, что ученики пришли и похитили. И поэтому Он воскресает несколько раньше.
— Но ведь и так сказали…
— Да, сказали, но Он не дал им повода. Любому здравомыслящему человеку было ясно уже тогда, что это брехня. И поверить мог только тот, кому очень хотелось. Там сказано, что заплатили воинам, чтоб они сказали, что ученики пришли и похитили, а мы вас от неприятностей избавим. Это невозможно — избавить. Это римская армия. Если пленника содержат, охраняют, и пленник сбежал — то воин, стерегущий и его упустивший, наказывается его наказанием. То есть, если он подлежал смертной казни, то воина должны были казнить.
— Да, при таких условиях никакой взятки не захочешь…
— Естественно, себе дороже! И никакие ходатайства, ничего не могло изменить. Могли хоть расшибиться перед прокуратором — всё, эти воины плохо бы кончили. И как раз в интересах воинов было бы всем трубить: да вот, Он там воскрес, мы видели — ба-бах, вылетел!
Как католики рисуют, и в некоторых наших православных храмах вот эта идиотская картина — якобы икона Воскресения, которая нередко находится не где-нибудь, а на горнем месте. Там, где так эффектно отваливается камень от гроба, Христос вылетает, зачастую такой весьма упитанный мужик в сопровождении еще более упитанных баб, у которых еще крылья почему-то из лопаток торчат. При этом воины там в ужасе руками глаза закрывают, в стороны разлетаются. Нет, ну динамично, конечно, народу нравится, Голливуд отдыхает.
Но этого не было — это ложь. Христос воскрес, как родился, печати девства не нарушив. Камень-то отвалился, когда надо было женщинам, женам-мироносицам, увидеть, что гроб пустой. Никто момента воскресения не видел — это очень важно! И в Священном Писании не говорится, что ба-бах!!! — и Его увидели. Камень отвалился, да, землетрясение привлекло внимание. Но Христа при этом не видели. Он воскрес до этого, и они пришли и обнаружили, что плащаница осталась и повязка, которая на голове, — тоже осталась, а Его нет. Если бы апостолы действительно похитили, как пустили этот слух, то вот эту версию воинам как раз выгодно было бы распространять — о таком чудесном «ба-бах и взлетел». Но ничего подобного, они этого не делали.
— Часто воспринимают ад как наказание. Некоторые любят списки составлять: вот этот в аду, и этот, и тому место в аду.
— Ад как кара. Если воспринимать Бога юридически — значит, человек чего-то недопонял в христианстве. Человек свободен, и он выбирает — быть ему с Богом или нет. Если человек вне Бога, хотя по своей природе должен быть с Ним, то, естественно, он будет себя чувствовать плохо. Это логично — вечная мука логична. Она вытекает из человеческой свободы, иначе какая же это свобода, если в любом случае человеку будет хорошо? В этом диссонансе — страшное мучение. И самое ужасное, что ничего исправить нельзя, потому что это — последовательный выбор. Другое дело, если человек ошибался, двоился, — тогда еще неизвестно.
Бог — любовь, и в Нем нет зла, нет ненависти. И когда говорится о ярости Божьей, гневе Божьем, то надо понимать это опять же в контексте того, что нам говорится о Боге как о Промыслителе. Если воспринимать ад именно как кару, как месть какую-то с Его стороны, то тогда мы еще живем при Ветхом Завете. Да, конечно, мы должны признать существование вечных мук, но не потому, что Богу это угодно, а потому что Богу угодно, чтобы человек был свободен в своем выборе. Потому что без этого человек не есть образ Божий.
Помните, в притче о Страшном суде: праведники наследуют то, что им уготовано, а те, кого Господь называет проклятыми — они сами себя прокляли — они наследуют не то, что им уготовано. Не говорится, что тем, кто плохо себя вел, будет приготовлено то-то и то-то — нет. Ад приготовлен дьяволу и ангелам его, но грешники наследуют это из-за того, что по жизни шли, слушаясь бесов. И они наследуют их часть. То есть то, что не для них приготовлено, но они сами туда полезли. Причем не полезли один раз, а последовательно, по жизни отвергали путь любви и смирения. Выбирали путь дьявольский, путь равнодушия.
Чем замечательна эта притча — там не сказано, что вы терзали, воровали, насиловали. Понятно, что это плохо. Но Господь концентрирует наше внимание, что проклятым становится человек — от равнодушия. От того, что ему «по барабану», как себя чувствует тот или иной человек. А может быть ему даже не все равно, но он предпочитает «не париться». Понимаете, вот это желание «не париться» по поводу того, как себя чувствует другой человек, — это убийственное, самоубийственное желание. И оно вводит человека в состояние ада. Хотя он при этом чувствует себя комфортно — ведь он же «не парится». Это «проблемы» других людей.
Он себя тем самым проклинает. Он себя тем самым отлучает от Бога. Потому что проклятие — это отлучение, это изоляция настолько, насколько можно быть вне Бога. Потому что человек это выбрал, позволил себе так сформироваться — чуждым Божьей любви.
— Отец Игорь, то, что Вы говорите, можно прочитать в хороших христианских книгах, почему же люди предпочитают такой образ Бога-карателя?
— Так удобнее. Есть такая пословица, что можно доказать, что пиджак белый, если выдергивать из него только белые нитки. Многие воспринимают информацию по этому принципу.
Фото: Ксения Смирнова
— Почему-то им нравится именно про ад. О рае реже пишется и говорится…
— Нет, почему же. Они тоже имеют свой круг почитаемых лиц. Как правило, это люди, прославившиеся чем-то таким, не совсем вписывающимся в христианские нормы. Там могут быть и замечательные люди, и совершенно одиозные. Для них главное, чтобы эти лица своей якобы святостью оправдывали ненависть, оправдывали бы месть, насилие — все то, что противно христианскому духу.
Взять хотя бы преподобного Иосифа Волоцкого. Я ему не судья. Я не предлагаю деканонизировать и так далее. Но те, которые его почитают, зачастую почитают не за его мужество, которое действительно тогда требовалось, чтобы отстаивать православие от ереси, причем от ереси людей, находившихся во власти. Можно было не просто головой поплатиться, а делом всей своей жизни поплатиться, что для человека зачастую страшнее, чем голову свою потерять. Тем не менее, человек мужественно отстаивал, то есть человек честный внутренне.
При этом требовал казни еретиков, даже покаявшихся. Так чем он зачастую привлекателен для своих почитателей? Вот именно этой жестокостью — не твердостью, не преданностью, не готовностью жертвовать собой, не благочестием, молитвенностью, смирением, — а воинственностью и жестокостью. Находясь во святых, он как бы оправдывает нашу жестокость. Мы себе позволим кого-то ломать через колено — у нас есть святые, которые еще не так могли — и сразу легче на душе.
— Это ветхозаветное понимание или вообще языческое?
— Я сейчас не буду говорить насчет Иосифа Волоцкого и Геннадия Новгородского, потому что их положение было исключительное, и, действительно, православие было в очень опасном положении, и народ весь, вся паства — и нравы были дикие, и условия были экстремальные, поэтому не нам их судить. Но почитатели их руководствуются зачастую не то что даже ветхозаветным, а синкретичным мировоззрением. Они хотят и почитание Бога Единого в Троице сохранить, Иисуса Христа и Духа Святого, и Пресвятой Богородицы и всего нашего сонма святых, которые жили по любви, и в то же время они хотят ввести в систему ценностей дух чуждый, тот самый дух, который отвергал Христос. Когда Его не приняли самаряне, и тогда сыны громовы, Иоанн и Иаков, сказали: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?» А Иисус отвечает им: «Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать».
А они разве приводили в пример какого-нибудь древнего ассирийца или из мумба-юмба кого-то? Нет, они приводили пример из своей же религии: Илия — святой. Но Христос их довольно резко останавливает. Он не принимает ссылок на ветхозаветных святых в качестве оправдания своей воинственности. Всё, вы — другого духа, другого настроения, устроения.
Когда человек начинает мыслить и чувствовать в духе ветхозаветном, этим самым он обращается не к ветхозаветным святым даже, а пробуждает в себе подавленное язычество. Это у апостолов предки были из Ветхого Завета. А на нашем пространстве в основном другое наследие. Это наследие язычества, которое никак не может смириться с тем, что его христианство победило, и которое постоянно пытается овладеть людьми и заполнить собой содержание, оставив только оболочку христианскую, вот отсюда вот эта жестокость, стремление почитать такие знаковые фигуры как Грозный и Распутин. Независимо от того, какими людьми они были в реальности, но фигуры эти символизируют собой язычество в христианских одеждах. И внести, втолкнуть, впихнуть их в святцы — это их почитателям необходимо для того, чтобы было на что ссылаться, кивать головой — они же могли, значит это правильно, это нормально.
Неслучайно Святейший Алексий II назвал агитаторов за канонизацию Ивана Грозного и Распутина — «провокаторами и врагами Церкви». Причем человек может невольно оказаться провокатором и врагом Церкви — потому что пошел на поводу у других провокаторов и искренне уверовал в свой бред.
— Сходить в ад за своими ближними — это как?
— В ад сошел за людьми один Человек — Богочеловек. Понимаете, человек может молиться за ближних, отмаливать ближних, поститься при этом, других там за полы дергать, просить помолиться, досаждать всем, но сам-то он не спускается. Кстати, по этой причине запрещено молиться за самоубийц. Потому что человек рискует оказаться в положении того, кто взял и нырнул туда. Это не шутки. Человек, который молится за того, кто очень конкретно себя поставил вне Церкви, он тем самым совершает дерзость — не дерзновение. Мы можем оказаться в положении тех сынов Скевы, которые попытались бесноватого отчитать, а он их отдубасил. Потому что это была с их стороны дерзость — в них не было той благодати, которая позволила бы им исцелить бесноватого. И когда человек немощный пытается вести себя так, как если бы у него было Духа много — то он тем самым напрашивается на искушение, которое ему не по плечу как человеку немощному.
Вот почему не рекомендуется: во-первых, человек сделал свой выбор; во-вторых, это мера педагогическая — если человек знает, что в случае самоубийства его как собаку зароют и никто не будет его в Церкви поминать — сейчас это не так, а раньше для людей это было очень важно — он 10 раз подумает, прежде чем наложить на себя руки. Попустительское отношение к самоубийствам — это не доброта, это не любовь, это провоцирование самоубийств. Жесткое отношение — это как раз проявление любви. И возможно это предотвращает в некоторых случаях.
— Почему недостаточно знать, что Христос был распят и воскрес, почему нам важно знать эту историю — сошествие Христа во ад?
— Чтобы иметь ясное представление о вочеловечении Христовом. Господь стал человеком до конца. А путь человека был через преисподнюю. И наш путь — путь к воскресению — тоже лежит через крест и смерть.
Другое дело, что благодаря Христу в преисподнюю те, кто был Ему верен, не отправляются. Они проходят мытарства, некоторые вообще как молния — но это исключения. Остальным надо немножечко попотеть. Учение о мытарствах это вовсе не апокриф. Во многих церковных постановлениях отражено церковное мнение и уверенность в этой реальности.
Елена Черкасова. Добрый пастырь
Христос прошел весь путь человека — Он не только дал Себя распять, но Он в преисподнюю спустился, потому что все люди спускались в преисподнюю. Путь человека не оканчивался просто в гробу. Он пришел к людям не только на землю, но и под землю. Он к людям идет туда, где люди есть, а люди есть не только на земле, люди тысячелетиями томятся там, в ином мире, и ждут прихода Избавителя. Он к ним идет с самого начала, рождаясь, Он проходит эту земную жизнь — Он идет к ним — томящимся в преисподней.
Он проповедует здесь, но Он уже устремлен к ним, чтобы их вывести оттуда. Ко всем, в том числе и к тем, кто в потоп были уничтожены — для того, чтобы они не совершили коллективное духовное самоубийство человечества. Потому что одна только семья осталась праведная, да и там уже не без урода было, еще немного и все — среди кого будет рождаться Спасителю? И для того, чтобы стало возможным спасение этих же людей — для этого им пришлось остаться в водах потопа. Никто их туда не загонял — им было проповедано покаяние, но они же не поверили Ною. Но это не значит, что Господь от них отказался. Время их земной жизни было ограничено тогда, пресечено, но для чего — чтобы не позволить им лишить себя жизни вечной. И не только себя, но и своих потомков. Господь к ним и стремится, вот к этим своим непослушным детям, изменяющим Ему постоянно, побивающим Его пророков и Его Самого убивающим.
Да, и только вот, хорошо бы нам не впадать в такое плоское понимание Его сошествия во ад, как пространственного перемещения. Есть чудесный по воплощению догматической истины тропарь: «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на Престоле был еси Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй, неописанный».
Беседовала Ксения Смирнова
Читайте также:
- Не хотим стать последними, не хотим стать другому рабами, не хотим молиться за наших врагов
- Сия есть благословенная Суббота
- Великая Суббота, Литургия