Писатель, драматург, режиссёр, телеведущий Андрей Максимов о пропаганде и оппозиции
Не, не, не — это все мои личные разборки, правда. Внутренние, так сказать. Не могу про оппозицию понять.
Люди симпатичные, интеллигентные такие, талантливые есть, многие — приятные. Но как-то жизнь моя подсказывает, что оппозиционер — то есть, борец с режимом — это человек, чья жизнь сильно ухудшается от того, что он борется со властью. Для меня пример оппозиционера — академик Сахаров, который, выступая против советской власти, потерял все. Но обрел себя. Чем и вошел в историю.
Нынешние же не только стали известны, благодаря своей борьбе (кто бы знал лидеров оппозиции, если бы не их борьба?), так еще и некоторые из них даже попали в список «Форбса». Так получается, что человек борется с той самой ситуацией в стране, благодаря которой он смог разбогатеть. За меня, наверное, волнуется, не иначе. Или это они так играют?
Сегодня оппозиционером быть выгодно и модно. Я давно говорю, что в нашей стране победила философия гламура, победила, причем, везде. Философия эта гласит следующее: если хочешь, чтобы жизнь твоя состоялась — стань богатым и знаменитым. Удивительная в России сложилась ситуация, при которой приход в оппозицию — это очень простой и верный способ стать и богатым и знаменитым. Даже, наверное, простейший.
А, с другой стороны, оппозиционеры иногда говорят вполне себе умные слова. И справедливые иногда. Вот, значит, и разбираюсь внутри себя.
Только тут надо сразу понять: такие времена на дворе, что люди, считающие себя интеллигентными, хорошо усвоили: про оппозицию, как про труп: или хорошо или никак. Потому как тот, кто критикует власть — он наш человек, кто смеется над ней за серьезный гонорар — тот просто наш-наш-наш. А кто ругает оппозицию — тот, значит, за власть, и тьфу на него три раза.
Я своими ушами слышал и своими глазами видел, как Ксения Собчак критически намекала Аркадию Мамонтову на то, что он — пропагандист. Мамонтова оставлю в стороне — ему и так достается в последнее время. У меня другой вопрос: а Собчак — кто?
Сначала она пропагандировала, как могла, гламурный образ жизни. Потом, с возрастом, переродилась мгновенно, и стала пропагандировать протестное движение. И вот ведь что интересно: если человек поменял свои взгляды на государственные — он нехороший человек, предатель. А если гламурные — на протестные: он понял истину жизни.
Ксения Собчак пришла бороться с властью. Она сделала правильный выбор: улучшила свою жизнь. Раньше делала «Блондинку в шоколаде» и «Дом-2». Теперь «Собчак живьем», и еще что-то. (Каюсь: за тем, что она делает, слежу не очень внимательно).
Когда человек улучшает свою жизнь — это хорошо и правильно. Для меня вопрос другой: почему я должен верить Ксении Собчак, когда она ругает власть, помогающую ей в любых обстоятельствах жить на виду, богато и привольно?
Я смотрю оппозиционные каналы и слушаю оппозиционное радио. Так там пропаганды не меньше, чем на госканалах. Если не больше. Вот, например, новости. На госканалах начинают с Путина и Медведева. На оппозиционных — с Навального и «Пусси Райт». И человек, считающий себя интеллигентом, понимает: то, что про начальников — пропаганда, то, что про оппозицию — смелое заявление. Почему так?
Разговоры про то, что жизнь меняется к лучшему, — пропаганда. Разговоры про то, что жизнь меняется к худшему, — журналистика. Есть люди, уверенные, что первый вывод — правда. Есть те, кто убежден: правда — вывод второй.
По факту протестное движение массово за Москву выйти не может. В этом городе на акцию протеста собралось триста человек, в этом — пятьсот, в этом — аж тысяча.
Можно бы подумать: почему так? Может быть, действительно, людям надоели протесты, и люди нормально относятся к происходящему?
Но думать — не пропагандистское дело, за что бы пропаганда не агитировала. Пропаганда: это — крик, лозунг, девиз.
Дошло до того, что и власть и оппозиция выступали под одним и тем же лозунгом: «За честные выборы!» Смысл, конечно, вкладывали разный, но то, что оппозиция не может выработать свой позитивный лозунг — удивительно.
Еще мне очень нравится, как на оппозиционных каналах говорят про диктатуру. Прям так и говорят: диктатура у нас, и будем с ней бороться. Что ж это за диктатура, о которой можно запросто говорить по радио и по телевизору?
Если бы мне нравилось все, что делает власть, я б не разбирался тогда внутри себя. Мне многое не нравится. Не об этом речь. И я убежден: в любой нормальной стране должна быть оппозиция. Но мне бы хотелось, чтобы оппозиция боролась не только против, но и предлагала что-нибудь за.
А то, когда один из лидеров оппозиции на вопрос: «Ваша экономическая программа?» — отвечает: «Борьба с коррупцией», — я теряюсь. Мне хотелось бы конкретно узнать, как он собирается уничтожить ту российскую беду, которая насчитывает уже не первый век…
И последнее. Тем, кто сейчас надо мной начнет иронически и зло издеваться: мол, я продался кому-то и выступаю против оппозиции, отвечаю еще раз: я пытаюсь разобраться. Честно. Ощущение, что ты живешь между молотом и наковальней — неприятно. Хочется как-то разобраться, чтобы не раздавило.
Вот, собственно, и все.
Читайте также:
Think globally, act locally, или о хаосе, коррупции и интеллигенции