Размышления о профессии врача
Меркулов Владимир Николаевич родился в 1952 году. В закончил I Московский Медицинский институт имени И. М. Сеченова по специальности лечебное дело. Закончил Московское Высшее техническое училище по специальности электромеханик по биомедицинской технике. Работал в ординатуре во Всесоюзном онкологическом научном центре по специальности онкология (хирургия). Сейчас врач ультразвуковой диагностики в закрытом ведомственном медицинском учреждении. Имеет высшую квалификационную категорию.
Размышления о профессии врача
Я никогда не сомневался в выборе своей профессии, знал, что это мое дело. При этом в юности чего только не перепробовал, чем только ни увлекался! Был скалолазом, моряком, механиком самолета. Прыгал с парашютом, был спортивным пилотом, нырял с аквалангом. И, конечно, попадал в истории. Один раз лез на скалу без страховки и был на высоте 18 метров, когда вдруг сорвался в котлован. Чудом остался жив, даже ничего не сломал.
Второй раз летел на самолете вместе с инструктором и нечаянно убрал вместо шасси тормозной щиток. Самолет стал резко падать, причем не носом, а плашмя, поэтому я не сразу сориентировался. Хорошо, что инструктор быстро оценил ситуацию и вывел самолет, а то мы бы наверняка разбились: высота была 30 метров. Он потом материл меня несколько минут подряд: у него семья, дети. Я испытал растерянность и удивление. Не понимал, что произошло. Только потом осознал, в какой страшной опасности находился.
Но я все время помнил о своем призвании и даже в армию взял множество учебников по биологии, химии, физике. После 22 лет я уже занимался только медициной. Хотя когда я был студентом-практикантом, были разные впечатления. Помню в «анатомичке» было неприятно до дурноты. Трупы, пропитаны формалином, потеряли естественный цвет, были похожи на мумии: высушенными, серо-коричневыми. Но прошло время, и я привык. Как и однокурсницы — в основном вчерашние школьницы – интеллигентные и утонченные. Поначалу многие из них падали в обморок. А потом можно было наблюдать картину: стоит изящная студентка в белом халате над вскрытым трупом, одной ручкой в медицинской перчатке залезла ему во внутренности и перебирает тонким пальчиком его желтоватые мышцы, задумчиво глядя в потолок (старается запомнить их названия, прикрепление), а в другой ручке держит бутерброд, который она временами с аппетитом откусывает и жует.
Или однажды привезли одну очень пожилую женщину из прежних аристократов. Она была уже не в себе и, грассируя, все повторяла хорошо поставленным голосом: «Желаю экипаж в ресторан!». По ее внешнему виду было понятно, что о ней мало заботились. Мне тогда подумалось: если бы ее богатые предки знали, что их дочь, внучка закончит жизнь в нищете — в Доме престарелых, что все в нашей стране перевернется с ног на голову. Вскоре она умерла, и вскрытие показало, что у нее из-за постоянного ношения корсета печень буквально начала складываться пополам, даже бороздка в правой доле появилась. Удивительно, такого больше в своей практике я не встречал.
Работа
Работа хирурга очень тяжелая, требует огромного нервного напряжения. После первых пяти лет работы в хирургии остаются только самые худощавые и выносливые. У меня не оказалось второго. Хирург должен уметь простоять почти неподвижно не один час, чтобы рука не дрогнула. Придя домой после операции, я ложился лицом к стене и несколько часов приходил в себя: не ел, ни с кем не разговаривал.
Было время, когда я полтора месяца вел больных гнойно-онкологического отделения. У меня, к счастью, никто не умер, хотя обычно каждую неделю кто-то уходил на тот свет. Нет, одного я все же потерял. Но мне его передал другой хирург, который уходил в отпуск.
Есть проблема, нужно ли говорить больному, что он умрет? На западе смерть больного несет в себе в первую очередь экономические вопросы: например, меняется собственник, так как там в основе жизни людей, по моему мнению, лежат экономические отношения. Человеческие, семейные отношения вторичны.
Мы воспитаны по-другому. У нас на первом плане не финансово-материальная составляющая, а человеческая, психологическая. Поэтому, я считаю, если человек смертельно болен, врач обязан сказать об этом в первую очередь его родным. А они сами решат, говорить ему или нет.
У меня были случаи в Онкоцентре: люди, узнав о своей смертельной болезни, выбрасывались из окна. Кто-то сам подсмотрел в своей истории болезни, а кому-то врач неловко, не подготовив его, сказал. А ведь у нас запрещено говорить, тем более без подготовки, потому что это очень мощный удар по психике больного. Не каждый может с этим справиться, а человек в состоянии эйфории способен на самоубийство. За два года, что я там работал, произошло три случая суицида.
Смертельный диагноз ставится после специальных проверок, множества повторных исследований. Но бывают и чудеса, что больной выздоравливает после поставленного смертельного диагноза.
Когда ультразвуковой аппарат показывает, что у больного злокачественную опухоль, я говорю ему, что у него серьезная болезнь, но ему необходимо дополнительное обследование. При этом стараюсь сказать, что здоровье человека в руках Божьих, все идет от Бога, и выход может быть разный. Реагируют на сообщение о серьезной болезни по-разному, но все – эмоционально.
Характер
Прежде всего врач должен обладать терпимостью, выдержкой, способностью анализировать ситуацию без лишних эмоций, зажать свое «я» в определенные рамки в общении с больным, быть мудрым. Иногда больной так может завести, а ты должен быть выше этого, оставаться спокойным, выдержанным. Как сказал один известный политический деятель, у человека должна быть холодная голова и горячие руки (деятельные, активные). Если человеком не управляет рассудок, он теряет голову. Но оставаться спокойным иногда очень сложно, все мы люди.
«Трудные» больные бывают часто. Бывают больные, которые нуждаются во мне – таких я выслушаю с душой, успокою. Но я не всегда могу отдать больному частичку себя, ведь часто это бывает просто каприз, потребительское, неуважительное отношение ко мне как к врачу. Тогда я даю только то, что обязан, не больше, и ставлю такого больного на место. Больные по своей психо-эмоциональной сути не совсем нормальны: болезнь бьет по психике человека, у него меняется поведение. У него появляется головная боль, какие-то навязчивые желания, слабость. Болезненное состояние в принципе ненормально для человека. Он иной раз не может ни работать, ни разговаривать, ни спать, ни есть. Поэтому с ним, конечно, надо быть в первую очередь терпимым, а потом уже все остальное.
Врач не имеет права на ошибку, один из основных его принципов – «Не навреди». Если чего-то не знаешь, лучше отойди в сторону и пригласи другого человека, который лучше разбирается: пусть он сделает и научит тебя. Врач – это человек, который прошел определенный профессиональный отбор. Причем, медицинское образование считается одним из самых сложных, потому что там надо невероятно много знать. Представляете, изучать человека, это крайне серьезно. Получить профессию врача очень нелегко. И потом еще год интернатуры (практической работы врачом под контролем наставников) и 2 года ординатуры (специализация в определенной области). То есть, 7-8 лет. За это время происходит формирование врача, его мировоззрения, отношения к людям. У врачей иное, особое отношение к людям, нежели, например, у педагогов или военных. Профессия накладывает свой отпечаток. Если человек не лентяй, он может быстро приобрести нужные знания. А вот ограничить свое «я» – это гораздо сложнее.
В жизни врачу часто приходится быть психологом. И со временем такой работы у меня появились свойства рентгеновского аппарата. Не то, чтобы я видел людей насквозь, но все же часто могу понять, что за человек передо мной, почему он поступает так, а не иначе. К тому же, по внешности обычно можно определить, какая у человека болезнь: по цвету лица, состоянии кожи, по походке человека, даже по манере говорить, вести себя.
И третье – это морально-этические нормы, нравственные принципы. У врачей имеет значение даже здоровье самого врача. Если он сам болен, то ему работать будет сложнее.
В дорогу я всегда беру с собой аптечку, которая меня уже не раз выручала, когда кому-то нужно было оказать первую помощь. Наверное, все врачи – перестраховщики, потому что мы знаем из практики, что из малого могут возникнуть серьезные последствия. Моя жена до сих пор с улыбкой вспоминает, как раньше я мазал «зеленкой» каждую царапину у своей дочери пока ей не исполнилось семь-восемь лет. А так как она была очень непоседливым ребенком, то ходила, особенно летом, вся в зеленых пятнышках. За три месяца на мою маленькую дочурку уходило до двух пузырьков!
Вообще медики по своей натуре жесткие прагматики-материалисты. Это очень хорошо показано на примере Базарова в книге «Отцы и дети», хотя и немного гипертрофированно. Врачи – это естествоиспытатели, те, кто постоянно связан с чужой болью, кровью, нечистотами и неприятным запахом. Они поневоле становятся жесткими по характеру – иначе они не выдержат такой напряженной работы.
Мне кажется, что каждый врач вместе с дипломом в институте должен получать благословение от батюшки на лечение. Конечно, этот священник должен, хотя бы в общих чертах, разбираться в медицине. Ведь медики вынуждены воздействовать, порой очень серьезно, на человека, который подвластен только Богу, проникать внутрь его, чтобы тот стал здоровым. Но с другой стороны, что делать, если благословение не получено, а больного надо спасать? Здесь много противоречий. Сегодня такими вопросами мало занимаются, пока не выносят их на всенародное обсуждение – коммунистическая система сломана, а новая противоречива и устраивает далеко не всех. Я думаю, на эти вопросы можно найти ответы в старых, дореволюционных архивах, ведь тогда перед теми людьми стояли похожие проблемы.
Как стали верующим
В нашем роду была династия священников. Последних из них расстреляли где-то в 1922 году. В церковь я хожу с молодости. Меня всегда привлекало это особенное состояние, в котором человек находится, когда он входит в храм: благоговение, ощущение очень личного. И потом красота церкви, запах ладана и свечного воска, позолота и лики святых – все здесь родное. В католических храмах все по-другому, чужая, холодная атмосфера. Мой знакомый протестант говорит, что церкви не нужны, важны лишь Библия и вера. Я думаю, это неправильно. У нас в Православии очень много психологии. Человеку необходимо это необычное, благоговейное состояние – не то, которое обычно на работе, на улице, дома. В церкви он по-особенному все воспринимает – богослужение, молитвы – он может ближе почувствовать своего Небесного Отца.
С каждым годом верующих среди коллег все больше и больше. Выявляется определенная зависимость – чем старше и опытнее человек, чем больше лет он прожил, чем больше у него было неприятностей в жизни, тем скорее он придет к Богу. Среди старшего поколения процент верующих больше, чем среди молодежи. И среди женщин значительно больше верующих, чем среди мужчин.
Клятва Гиппократа
Не со всем можно в этой клятве согласиться, хотя многое выполняется и по сей день. Думаю, сейчас она охватывает не все аспекты и требует дополнения, а что-то и совсем не нужно. Сначала вспоминается Апполон и другие древнегреческие боги. Я как православный, естественно, не могу клясться античными богами. Первая часть посвящена отношению студента к своему преподавателю и его детям. «Научивший врачебному искусству» должен почитаться наравне со своими родителями, делиться с ним своими достатком, помогать ему. А детей своего учителя считать своими братьями. В принципе, это неплохо, но преувеличенно. Тем более, что сейчас много преподавателей, а в клятве сказано об одном. Но суть этой клятвы – почитать своих преподавателей на должном уровне –правильно.
Здесь, кстати, есть ответы и на вопросы биоэтики: «Я не дам никому просимого у меня яда и не покажу пути для подобного замысла» – это как раз про эвтаназию. Еще в древние времена она была запрещена. Также говорится, что врач не вручит никакой женщине средство для совершения аборта. Врач не должен делать аборт, а также помогать в его проведении. Далее все, что должно соблюдаться и сейчас: про пользу больного, чтобы не навредить, про воздержание от неправедности. Дальше речь идет о врачебной тайне, которая тоже относится к биоэтике, об отношениях врача и больного: умолчать о подробностях болезни и жизни своих больных. Этому необходимо следовать в любых ситуациях.
В заключении говорится: при соблюдении клятвы да будет врачу «счастие в жизни и в искусстве, и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому». Это немного странно для сегодняшнего дня. Врачебное дело сейчас считается обыденным, хотя есть тщеславные люди, которые гонятся за славой и пытаются сделать карьеру. Человек должен хорошо делать свою работу. Если это выполняется, признание само придет к профессионалу.
Биомедэтика
Врачебная этика – это часть общей этики и рассматривает вопросы нравственного поведения врача. Также биомедэтика включает в себя отношения врачей и больных, и даже внешний вид врача. Сюда входит не только поведение врача в медицинском учреждении, но и вообще в жизни, в обществе. Если врач идет по улице, и с кем-то на его глазах стало плохо, он обязан помочь или хотя бы вызвать «Скорую» и дождаться ее (если ты врач, но занимаешься исследованиями или диагностикой), этого будет достаточно. Главное, что ты не бросил больного, хоть чем-то помог. Хотя всех студентов обучают первой медпомощи, но есть еще сестринская (доврачебная), врачебная и квалифицированная (хирург, терапевт и т. д.). Более того, раньше была уголовная ответственность за неоказание медицинской помощи. Не знаю, как сейчас.
Здесь и мораль, и этика, и психология. Это определенное поведение человека. В этом предмете даже в советское время было очень много христианского: честность, патриотизм (сначала думай о родине, а потом о себе), смелость, порядочность, отношение к старшему поколению и т. д. Любые специальности, связанные с общением с людьми, требуют теории и практики. Студенты обязаны изучать взаимоотношения людей между собой, как себя правильно вести в той или иной ситуации. Кто бы ни был этот студент – будущий врач, педагог, журналист, милиционер. Те, кто непосредственно работает с людьми, должны изучать этику, чтобы потом следовать ей. Иначе его профессиональная деятельность не будет эффективной.
В сокращенном виде было опубликовано в журнале «Фома»