29 сентября в греческой Олимпии, на родине античных Олимпиад, был торжественно зажжен огонь зимних Игр Сочи-2014. Выступившая в роли верховной жрицы греческая актриса Ино Менегаки, прочитав символическую молитву богам Аполлону и Зевсу с просьбой «подарить мир всем народам земли и увенчать победителей священных состязаний», и зажгла факел от солнечных лучей с помощью параболического зеркала. В ближайшую субботу на мраморном стадионе «Панатинаикос» в Афинах огонь будет передан российской стороне, а на следующий день, 6 октября, он прибудет в Москву.
Чем является чтение молитвы греческим богам: данью традиции или подлинной языческой молитвой? Ситуацию комментирует протодиакон Андрей Кураев:
Я думаю, что Россия и наша Церковь упустили очень важную возможность внести свой вклад в историю олимпийского движения. Россия как хозяйка Олимпиады могла бы обратиться к единоверной православной Греции с тем, чтобы изменить невесть когда и кем введенную новинку в ритуале зажжения олимпийского огня.
Да, прежде всего это именно новинка. Античные источники ничего не знают насчёт того, чтобы были какие-то церемонии зажжения и хранения олимпийского огня. Сама по себе эстафета огня – это идея доктора Геббельса для Берлинской олимпиады. Но, опять же, неизвестно, молились ли актрисы и жрицы языческим богам в 36-м году. Понятно, что оккультному духу нацизма это очень соответствовало, но, тем не менее, даже в фильме Лени Рифеншталь, посвящённом Берлинской олимпиаде, этого не показано. Так что я полагаю, что это всё же некая современная новинка.
К тому же мы знаем, что на некоторых послевоенных олимпиадах никаких эстафет в принципе не было, и огонь зажигался в буквальном смысле в камине. К примеру, в 1952 году, когда была Олимпиада в Норвегии, огонь зажгли не в Олимпии, а в доме пионера-основоположника норвежского лыжного спорта Сондре Норхейма. На другую Олимпиаду огонь просто доставили самолётом, а вот сейчас для него почему-то придумали самый длинный и самый сложный маршрут. На мой взгляд, вокруг этого сейчас нагнетается слишком много пафоса.
Второе. Организаторы утверждают, что это лишь спектакль. Но у нас как у православных церковных людей должна быть память о мученике Геласии. Геласий был профессиональным актёром, и в пародийном комическом представлении о христианах играл роль христианина-неофита. Геласий изображал христианина, принимающего Крещение. Коллеги-актёры бросили его в ванну с теплой водой, но Геласий вышел из воды действительно преображенным. Когда его одели в белые одежды, он воскликнул: «Я – христианин! Когда я был в купели, я видел сияние Божие, и теперь я готов умереть христианином».
Сначала все аплодировали тому, какая это интересная находка, но он начал доказывать, что это не шутка. В конце концов, Геласия насмерть забросали камнями, и христиане почитают его, как мученика. Соответственно, неизбежен и обратный вопрос: как далеко может зайти и к каким духовным последствиям может привести шуточное или игровое поклонение языческим богам? Как и в случае с идоложертвенной пищей, ответ будет зависеть от качества «духовной настройки» не только действователя, но и зрителя.
Вспомним советы апостола Павла – как поступать с идоложертвенной пищей. Я, например, пришел в гости к знакомому язычнику. А он по ходу беседы угощает меня каким-то мясом. Вполне возможно, что плов, поставленный передо мной, изготовлен из того ягненка, который был принесен в жертву перед статуей Аполлона, то есть является “идоложертвенным”. Как я должен вести себя? “Если кто из неверных позовет вас… то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования” (1 Кор. 10, 27).
Но среди христиан есть такие, что не очень твердо понимают правила христианского поведения. Есть люди, сохранившие «идольскую совесть» (1Кор. 8,7). Они «имеют об идолах такое же мнение, какое имели до обращения, почитая их за нечто и боясь их, как могущих нанести вред» (блаж. Феофилакт, архиеп. Болгарский. Толкования на Новый Завет. Спб.,1911, С. 445). Так что надо различать онтологию (или богословие) и педагогику. С точки зрения бытийной, реально-сущей, идол есть ничто и идоложертвенное не вредит человеку. «Нет в них никакой тайной силы», — пишет об идоложертвенных трапезах Климент Александрийский (Климент Александрийский. Педагог. М., 1996, с. 119). Поэтому, приобретая пищу для самого себя на рынке можно не интересоваться – идоложертвенная она или нет.
С точки же зрения педагогической – прежде чем самому пользоваться этим своим знанием, надо подумать: не повредит ли это тому человеку, у которого такого знания еще нет, не понудит ли это и его прикоснуться к пище, которую он же сам еще считает нечистой, и не смутит ли это тем самым его совесть. “Совесть же разумею не свою, а другого: ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью” (1 Кор. 10,29). Апостол Павел, сказавши: “Идол в мире ничто” (1 Кор. 8, 4), тут же с сокрушением добавляет: “Но не у всех такое знание” (1 Кор, 8, 7). И если такой, немощный в вере, христианин станет подражать поступку христианина более совершенного, – то он поступит против веления своей собственной совести.
“Поступая так, он оскорбит свою совесть и согрешит перед Богом; ибо против совести ни в каком случае не должно поступать” Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Первое послание к Коринфянам. 20,2 // Творения св. Иоанна Златоуста. Т. 10. Кн. 1, Спб., 1904, с. 129). Не идол вредит человеку, а человек сам вредит себе, если придает какое-то значение идоложертвенной пище.
Еще недавно европеец мог быть убежден в том, что окружающее его люди чужды язычеству. Лишь полвека назад язычество было надёжно похоронено в европейском мире, и театр действительно равнялся театру. Сегодня я боюсь, что это далеко не так.
Современное сознание очень активно долбится оккультной пропагандой. Поэтому там, где один человек произносит слово «дух» даже в светском понимании – как некое настроение и пафос — весьма возможно, что кто-то из миллионов его слушателей слово «дух» воспринимает именно как некого персонажа, которого можно вызывать и к которому можно обращаться. А на церемонии в Олимпии позавчера как раз много говорилось о духе: мол, с этим огнём, дарованным богами, дух Олимпиады войдёт в каждое русское сердце и в каждый дом.
Словом, если учесть, в какое время мы живём, мне кажется, есть смысл нажать на тормоза и приостановить навязчивую языческую ритуализацию олимпийского движения. Нас (Церковь) постоянно обвиняют в том, что мы куда-то лезем. Но вот теперь у нас есть возможность спросить: а что вы со своей молитвой языческим богам лезете к нам? Мы же не требуем, чтобы православные священники освящали вашу церемонию. Кстати, на прошлом подобном ритуале присутствовал местный епископ. На этот раз, слава Богу, греческого епископа не было.
Беседовала Ксения Кириллова